Глава 9. Третья записка (1/1)

В это просто невозможно было поверить, но на следующее утро Холмс пропал. Ватсон, не обнаружив сыщика в его комнате, перевернул вверх дном сначала квартиру, потом окрестности и, наконец, поставил на уши Лейстреда и старшего Холмса. Какого-либо ответа от Майкрофта он так и не дождался. Инспектор же отважно обещал искать и найти как можно скорее.Всё это было без толку.Вернувшись домой под вечер, доктору стало казаться, что его вот-вот хватит удар. Он даже схватился за сердце… и замер, нащупав в кармане что-то странное.Он сунул руку за борт пиджака и извлёк из кармана три пронумерованных записки. На первой был штамп ближайшего почтового отделения, на второй?— незнакомый ему адрес. На третьей было написано ?Не открывать, пока я не скажу?. Это указание подкреплялось сургучной печатью Холмса.Поминая сыщика всеми бранными словами, которые только смог вспомнить, и испытывая невероятное облегчение от находки, Ватсон развернул записку с цифрой один.Мой дорогой Ватсон,Я догадываюсь, что вы сейчас тихо или даже громко ненавидите меня. Позвольте объясниться. События последних недель, а особенно дней были столь насыщенными, что мне пришла пора как следует обдумать всё случившееся. Я на время оставлю вас. Уповаю, что и вы столь же плодотворно проведёте дни в моё отсутствие, и когда решите что-нибудь (но только не раньше),?— прошу, верните это письмо на почту. Телеграфист получил мои указания на этот случай.Второе письмо предназначается не вам, а мисс Астории Олдридж, которая уже должна была стать миссис Картрайт. В нём я извиняюсь перед ней за своё исчезновение и объясняю случившееся. Адрес?— на конверте.И я надеюсь, у вас хватит выдержки не вскрыть третий конверт. Будьте бдительны и держите его всегда при себе.Искренне ваш, Ш.Х. Ватсон оставил письма на столике и сделал несколько кругов по комнате.?Пришла пора обдумать случившееся…? ?Когда решите что-нибудь…? Кажется, вчера они открыли ящик Пандоры и тут же потеряли ключ.Ватсон остановился у окна и долго в задумчивости смотрел на оживленную улицу. Попробовал отвлечься, изучая прохожих, но скоро бросил эту затею. У него никогда не получалось так хорошо, как у Холмса. Его коньком были кулаки, а не дедукция.Мимолётная шальная мысль чуть не толкнула его на ринг бойцовского клуба. К счастью, он вовремя одумался. Он уже давно не в лучшей форме для подобных развлечений.Он вздохнул и посмотрел на три белых прямоугольника на столе.Хотя бы со второй задачей он мог справиться без промедления, ведь для этого не нужно было копаться в себе. Подумав, что мисс Олдридж и так ждала слишком долго, он решительно вышел на улицу.***Кенсингтон был одним из самых престижных и дорогих районов. Тут невозможно было встретить на улицах жуликов или проституток. Все девочки расслаблялись в шикарных салонах, приправляя свою развеселую жизнь опиумом, а жулики, по мнению среднего и низшего классов, как раз проживали в этих величественных дворцах и виллах.Ватсон сверился с адресом на конверте и ступил на мраморные ступени одного изящного особняка. Дверь ему открыл дворецкий, такой важный, будто это был его собственный дом.Доктор объяснил, кого желает видеть, и его любезно проводили в гостиную. Рассматривая шикарную обстановку вокруг, он не заметил, как за его спиной возникла худая блондинка в вечернем наряде.—?Я Астория Картрайт,?— подала она голос. —?Вы хотели меня видеть.Ватсон обернулся. Молодая женщина с грустными глазами была чудо как хороша. Ее светлые волосы были уложены спокойными волнами, большие голубые глаза смотрели из-под пушистых ресниц. Кукольное личико венчали аккуратные алые губы. Будь она актриса, а не аристократка, имела бы потрясающий успех у публики.—?Я Джон Ватсон, миледи. Вы меня не знаете, но у нас есть общий знакомый. Я принес вам послание от Шерлока Холмса…—?Асти, кто там? —?раздался мужской голос, и к ним вышел джентльмен в годах, с сединой на висках и обширной залысиной, которую он намеревался прикрыть цилиндром.—?Это посыльный, Дик,?— волнуясь до красных пятен на белой коже ответила девушка.—?Мы опаздываем, давай быстрее.Ее супруг отвернулся к зеркалу, пристраивая на голову цилиндр.Девушка поманила Ватсона за собой, уводя его в смежную комнату.—?Ее нашли? —?шепотом спросила она и почти вырвала протянутый конверт.Ватсон скорбно промолчал.Астория не заметила его замешательства, потому как уже жадно вчитывалась в аккуратные строчки. Против всех его ожиданий, спустя минуту лицо ее озарилось улыбкой.—?О, слава богу,?— вздохнула она и тут же отправила письмо в камин.Ватсон в замешательстве посмотрел на неё. Он не стал читать чужое письмо, это было неприлично, а теперь жалел об этом. Интересно, что такого наврал ей сыщик, что Астория засияла, как медный грош?—?Спасибо вам за всё,?— ее тонкие руки мимолётно сжали его ладонь. —?И передайте мистеру Холмсу, что вознаграждение будет его ждать.—?Мэм,?— доктор коротко поклонился и поспешил покинуть этот дом.Что бы там ни было написано, теперь Астория может со спокойной душой продолжать веселиться.***Направляясь домой пешком, он начал постепенно понимать замысел сыщика. Он представил себя на месте Астории… По правде говоря, это было не так уж сложно сделать, учитывая обстоятельства. И понял, что отдал бы всё на свете за то, чтобы услышать аналогичную весть о Холмсе.У девушки не было шансов узнать правду о своей возлюбленной, и в их силах было оставить ее в счастливом неведении. Всяко лучше, чем до конца дней винить себя в чьей-то смерти…Тут мысли его привычно переметнулись к Мэри. Ему стало стыдно и страшно от того, что он собирался… хотел сделать. Это же надо было до такого докатиться, чтобы всерьёз рассматривать горизонтальную плоскость их отношений с Холмсом! Наверное, его чердак окончательно прохудился, раз эта перспектива даже под страхом горения в Геенне огненной не отвращала его окончательно.Напротив, чем запретней были эти мысли, тем сильнее заводила появившаяся возможность.В их обществе было много запретов, а всё дозволенное строго регламентировалось. Совокупляться с законной супругой разрешалось не более раза в неделю, и только для продолжения рода. Стремление делать это чаще и ради удовольствия публично осуждалось, и зачастую доходило до полного абсурда. Неловкие и редкие минуты близости с жёнами мужчины компенсировали в компании проституток и служанок. Ни первые, ни особенно вторые и за людей толком не считались. Бедняки рассматривались состоятельными гражданами исключительно как имущество и рабочая сила. Поскольку слуг всегда должно было быть много, низшим классам надлежало совокупляться как можно чаще, чтобы исправно пополнять свои ряды.К слугам за плотскими радостями шли и жёны неверных мужей, которые сходили с ума от недостатка интимной близости. Все блудили направо и налево, распространяя с бешеной скоростью французскую болезнь*, а друг перед другом хранили ханжество и пуританский остракизм. Попавшиеся на аморальном поведении яростно и публично осуждались, хотя у судей за душой было камней зачастую больше, чем у обвиняемых.Привитое Королевой-матерью благочестие доводило многих до каторги и виселицы.Ватсон был склонен считать, что чем больше общество рождает запретов, тем сильнее людям хочется их нарушать. Но эту точку зрения он бережно держал при себе?— не дай бог кто узнает…Холмс явно был того же мнения. Сыщик вульгарно пренебрегал половиной правил, и открыто глумился над другой. Иногда из конфузов выручал Майкрофт, а точнее, его положение в правительстве. Иногда связи Холмса, которые распространялись на все слои общества, играли ему на руку. А бывало и сам Ватсон выручал, на ходу сочиняя сказки похлеще Ганса Христиана Андерсена.Вытаскивая Холмса из борделя, и, увы, не в качестве клиента, а разодетого как престарелая шлюха, он говорил кэбманам, что это его тётушка и она немного перебрала. Намного сложнее было объясняться с полисменами, которые зачастую обнаруживали их двоих ночью в темных переулках в вызывающих недоумение и живой интерес позах.?Я помогал ему перелезть через забор? срабатывало в половине случаев. В другой им приходилось стремительно уносить ноги, слыша в спину проклятия и обвинения в содомии.Холмса всё это не только не волновало, но ещё и сильнее раззадоривало. Предпринимая очередную вылазку за преступниками, он обязательно делал по отношению к Ватсону что-то такое, что можно было весьма двусмысленно понять.—?Не возбуждайтесь,?— говорил он, впопыхах сдёргивая с Ватсона брючный ремень, чтобы спасти его и Ирэн Адлер от ленточной пилы.Ходил перед ним полуголый, в одних провокационно-красных шароварах и с косметикой на лице. Приглашал на танец при полной зале народа, прекрасно зная, насколько интимно это воспоминание для них обоих.Холмс был равнодушен к женщинам, не считая одной. Но Ирэн была исключением, а не правилом, и Ватсону конечно не составило труда сложить все эти факты воедино… К чести Холмса, он никогда не кичился своими пристрастиями, хотя мог бы, с его бунтарской натурой. Не потакал потребностям организма в удовлетворении низменных желаний, не вёл ни с кем романов и не посещал специальных заведений. По-настоящему этого человека влекли только те тайны, что требовали использовать мозг на полную катушку. ?Интеллектуальные наслаждения?, так называл свои расследования Холмс и выглядел при этом абсолютно довольным.Ватсон как врач мог бы объяснить ему, что полный отказ от плотских утех негативно сказывается на мужском здоровье, но каждый раз, собираясь устроить ликбез, прикусывал себе язык. Может, это даже правильно, что Холмс выбрал воздержание. Кто знает, где бы он мог оказаться в итоге, развивая в себе склонность к уранической любви…Ватсон усмехнулся своим мыслям и покачал головой. Надо же было быть таким идиотом! Если он всерьёз считал, что Холмс станет искать связей на стороне, то сыщик был абсолютно прав, обвиняя его в недальновидности.Холмсу и не нужно было никого искать. Объект его симпатий жил с ним под одной крышей, в соседней комнате. И, обладая по истине чудовищной выдержкой и самообладанием, Холмс изо дня в день довольствовался малым: простыми случайными прикосновениями, капелькой острых шуток, совместными вечерами и вспышками приключений. И никогда не требовал большего, хотя и не старался что-либо скрыть. Я такой, как есть, Ватсон, будто бы говорил он. Тут уж ничего не поделаешь…Возможно, только за плотно закрытыми дверями своей комнаты он позволял стене контроля упасть.Ватсону стало жарко от этой мысли, и он порадовался, что в темноте случайным прохожим не видно его лица.Конечно, джентльмену не пристало заниматься самоудовлетворением… Впрочем, как и ещё сотней вещей, внесённых в одобренный Королевой свод правил поведения британского гражданина. А Холмс на эти правила, как известно, плевал.Теперь он мог запросто представить, как в темноте комнаты Холмс ложится на постель, и, снимая вместе с одеждой оковы приличия, сжимает себя в кулаке. Сильно и быстро взводит себя, уткнувшись в подушку и думая о нём… Сладко выдыхает его имя, кончая.Видение было настолько ярким, что не к месту накатило возбуждение.Ватсону тоже случалось помогать себе самому. Особенно тяжело приходилось в Афганистане, где на сотню миль вокруг не было ни одной приличной женщины, только друзья-сослуживцы да сумасшедшие пуштуны. Кстати, именно от врагов он узнал любопытную житейскую мудрость о том что Бог?— Аллах у мусульман,?— порицает только то, что видит. А ночью Аллах спит, и грехи человеческие ему неведомы.Ватсон подозревал, что примерно того же мнения придерживались и благочестивые британцы.Он добрался до Бейкер-стрит за полночь, открыл своим ключом и прошел наверх, в комнату сыщика. Не став тратить время на одежду, он прислонился спиной к двери и быстро расстегнул пуговицы на брюках. Стиснув зубы, он прикрыл глаза и приласкал себя. Мысли легко обратились к Холмсу. Он шумно выдохнул, про себя называя его по имени и воображая их следующую встречу. В кулаке сразу стало влажно, а колени задрожали. Он рухнул ничком на кровать, вдыхая его запах и представляя его под собой. О, больше они не станут обмениваться любезностями и пошлыми шутками. Теперь сыщику несдобровать. Ватсону стало почти безразлично, чего на самом деле хотел от него Шерлок. Даже если он вдруг надеялся на возвышенную платоническую любовь, то как минимум один раз ему придётся удовлетворить желание доктора.Ватсон коротко вскрикнул, пачкая простыни, и некоторое время лежал без движения, разнеженный оргазмом. Он разрешил себе не уходить в свою комнату и провел в постели Холмса всю ночь.На утро он собрал небольшой саквояж, взял оставшиеся два письма и сообщил миссис Хадсон, что ненадолго уедет.—?Что, если мистер Холмс появится в ваше отсутствие? —?взволнованно спросила хозяйка.—?Не появится,?— уверенно ответил Ватсон, а про себя добавил: ?Я как раз к нему и еду?.На почте он подошёл к знакомому телеграфисту и протянул ему конверт с цифрой один.—?Я полагаю, вы должны назвать мне адрес.***Путь его лежал в графство Сассекс, на южное побережье Британии. Там, в деревеньке Фулуорт, что в Саут-Даунс** у Холмсов была вилла?— редко используемый курортный дом, где было славно подышать чистым морским воздухом и полюбоваться на дивные пейзажи.Он ехал на поезде весь день, чтобы добраться туда лишь к следующему утру. Спустя еще пару часов тряски по ухабистой дороге он наконец почувствовал и услышал море. Погода сегодня была ветреная, и море несильно штормило, принося с побережья крики чаек и соленый воздух. Нужный ему дом найти было не сложно?— это был старинный особняк в стиле Тюдоров, единственный двухэтажный дом на всю деревню.На стук ему никто не ответил, но дверь была приоткрыта, и он решил зайти внутрь. Интерьер на первом этаже был покрыт толстым слоем пыли. Некоторая мебель была накрыта тканью, другая?— затянута паутиной. На верху что-то глухо бамкнуло, и Ватсон отправился туда по винтовой лестнице. Он оказался в огромной библиотеке, такой же пыльной и заросшей паутиной, как и весь дом. На высокой лестнице у верхних ярусов орудовал Шерлок Холмс, по странному стечению обстоятельств не чихая от пыли. Вот он взял одну из книг, пролистал ее и сбросил вниз. Под лестницей уже лежали кучей с дюжину ее товарок.—?Холмс,?— позвал его Ватсон и в добавок громко чихнул. —?Что вы тут устроили?Сыщик внимательно посмотрел на него. Спустился вниз, молча собрал половину книг, отнес к двери, потом вернулся за второй половиной и поступил с ней также. Потом снова взглянул на Ватсона.—?Судя по вашему решительному виду и чемодану в руках, вы пришли к какому-то умозаключению,?— заметил он, подходя ближе.—?Да.—?И к какому же?—?К рациональному.—?О,?— Холмс снова окинул его взглядом. —?Я очень на это надеюсь, друг мой. Потому что если ваш скоропостижный приезд и сопутствующие ему желания аргументированы долгим отсутствием секса, то, прошу, не поступайте так со мной.Ватсон впервые слышал от него подобные слова в свой адрес и это было крайне непривычно. Догадываясь, что волнующие открытия на этом только начинаются, он смело посмотрел в ответ:—?Мне хватило суток, чтобы всё решить.—?Похвальная скорость,?— усмехнулся детектив, отлучаясь к столику с бренди. —?Но вы же не во всём такой быстрый, а, Ватсон?..Он отхлебнул из бокала, лукаво глядя поверх стекла, и доктор ответил ему долгим, многообещающим взглядом.—?Угощайтесь,?— Холмс махнул рукой на графин и бокалы, а сам вернулся к перебиранию книг. Он взобрался обратно на лестницу и заговорил оттуда:?— Признаюсь, я не ждал вас так скоро. По моим подсчётам, вы должны были появиться к концу недели, не раньше… Я конечно рад вашему появлению, но вы толком не дали мне времени, чтобы всё обдумать.Ватсон настороженно посмотрел вверх.—?Я могу уехать, если хотите,?— начал он.—?Нет, что вы. Это совсем ни к чему. Просто мне придется поделиться с вами своими личными переживаниями, вместо того, чтобы оставить их при себе. Кто знает, может это и к лучшему…Он посмотрел вниз и аккуратно сбросил Ватсону одну из книг.—?Положите в стопку у двери. Это для сельской школы. —?Он остался на лестнице, устроившись на последней перекладине будто птица на ветке. —?Я не случайно спросил вас, что заставило вас приехать?— влечение плоти или здравый смысл. Потому что для вас всё обратимо, а для меня?— нет. Единственная женщина, которая мне была не безразлична, погибла. Другие меня совершенно не занимают, вы это знаете. По своей природе я затворник, а не гуляка, и мне вообще сложно выстраивать новые отношения. Но наши с вами начались невзначай, и постепенно, понемногу наращивали обороты… И вот пружина закрутилась так сильно, что стало невмоготу. Это почувствовали мы оба, и поступили каждый по-своему. Вы?— женились, я?— оставил вас в покое. Это было логично, правильно,?— рассудил он. —?Но мы забыли о факторе случайности. О судьбе, если выражаться языком поэтов. Какая-то сила снова столкнула нас лбами, хотя казалось, что мы бежим друг от друга в разные стороны. Впрочем, если Земля и правда круглая, то ничего удивительного… Я несказанно рад, что мы снова вместе. Для меня это очень много значит, Джон. Но если вы приехали, чтобы удовлетворить своё любопытство и хватить острых ощущений, я прошу вас сказать мне об этом честно и прямо сейчас.Ватсон видел, как ему страшно. Для них обоих это был прыжок в совершенно новые, неизведанные глубины и инстинкт самосохранения молил: остановитесь, не делайте этого. Если оступитесь, потеряете бдительность, оба окажетесь на каторге. Не стоит оно того, лучше тихонько разойтись и забыть об этом… Но Ватсон вполне осознанно преодолел полстраны, и отступать теперь был не в настроении.—?Хотите получить ответ?— спуститесь ко мне, Холмс. Я не кусаюсь.Сыщик хмыкнул и ловко съехал вниз, скользя ступнями по направляющим лестницы.—?Заинтриговали,?— сказал он с напускной бравадой, задрав подбородок. —?Говорите.Но говорить Ватсон не собирался. Он плавно шагнул к нему, и, глядя в глаза, поцеловал.Он всегда считал, что поцелуй с мужчиной?— занятие глупое и недостойное, а уж получать от него удовольствие вообще никуда не годится. Но едва начав, он с трудом мог остановиться. Колкая щетина, сильные руки и тихий вздох удовольствия поменяли минус на плюс и заставили на несколько долгих мгновений выпасть из реальности. Отпустив его губы ровно на столько, чтобы сказать, он шепнул прямо в них:—?У меня есть еще один аргумент, если что.—?О, я его как раз чувствую,?— хрипло отозвался Холмс, плотно прижатый к нему. —?Жаль, что вы не привели его раньше.Ватсон прикрыл глаза. Если бы кто сказал ему лет десять назад, в какой неслыханной ситуации он окажется,?— набил бы мерзавцу морду. Выйдя из блаженного ступора, он отступил, оценивая ущерб. Холмс выглядел презабавно с румянцем на щеках и мутными глазами. Ему жаль было прерывать это волшебное действо, но что-то ему подсказывало, что удовольствие лучше растягивать, а не набрасываться как голодный на краюху хлеба.—?Вы что-то говорили про книги,?— напомнил он, собираясь с мыслями. —?Помочь вам их отнести? А потом, быть может, покажете мне окрестности.—?Да, чудный план,?— кивнул Холмс, необычно покладистый.***Море под вечер стихло, хотя красный закат обещал скорое возвращение шторма. Они шли босиком по песку, мимо отвесного мелового берега?— второго после Королевы Виктории символа Англии. Холодная вода то и дело набегала на прибрежную кромку, оставляя их ноги мокрыми. Ватсон неодобрительно поглядывал то на воду, то на Холмса?— ему не нравилось это соседство. Слишком свежи были картины их никудышного взаимодействия.—?Куда мы идем, Холмс? Не лучше ли было пройтись по какой-нибудь сухой местности?—?Ну, во-первых, пройдись мы по деревне, то не смогли бы остаться одни,?— заметил сыщик. —?А во-вторых, я хочу показать вам кое-что. Мы уже почти на месте.Впереди как раз показалась небольшая заводь, где высокий меловой берег острым хребтом выдавался в морскую даль. Холмс ловко перепрыгнул с песка на выступающий из воды камень и протянул доктору руку.—?Смелее,?— поманил он, и Ватсон взял его ладонь.Они оказались рядом на небольшом камне и на секунду замерли в восторженном предвкушении вечера.—?Смотрите,?— Холмс с улыбкой отвернулся и указал куда-то в воду.Ватсон, прежде чем посмотреть куда-либо, обнял его. Не хватало еще нырять за этим балбесом в ледяное море. И только потом повернулся, куда указывал его друг.В обманчиво спокойной воде плавало что-то, смутно похожее цветом и видом на копну рыжих волос. Ватсон сначала не понял, на что смотрит, а когда это необычное создание шевельнулось и показало свой мягкий купол, увидел, что это гигантская медуза.—?Цианея капиллата,?— сообщил Холмс. —?К берегу из глубин океана их прибивает штормом. Удивительное создание. И крайне опасное. Купаться здесь?— рисковое занятие. Ее щупальца оставляют на теле следы, похожие на ожоги, и при долгом контакте могут убить. Говорю это с тем, чтобы вы не волновались: водные процедуры в этих местах меня не прельщают.—?Очень познавательно,?— оценил Ватсон. —?Но у меня уже давно вошло в привычку волноваться за вас круглосуточно и в любой ситуации.На обратном пути снова поднялся сильный ветер. Море, еще полчаса назад спокойное, теперь набрасывалось на крутые берега как голодный зверь. Одна из волн от души обрызгала Холмса, и он со смехом повернулся к Ватсону:—?Нет, эта стихия точно не для меня! По-моему, вода меня ненавидит.Он попытался убрать с лица налипшие волосы и прикрыл глаза, потому что на него летели брызги,?— а уже через секунду оказался в горячих объятиях своего доктора, прижатый к отвесной стене. Они жадно поцеловались, стремясь утолить желание, но оно разгоралось всё сильнее и грозило затопить их, подобно волне.—?Джон, люди делают это в кровати,?— Холмс отстранился с видимым усилием.Ватсон посмотрел на него. Никогда раньше он не видел своего друга таким?— счастливым. Эта мысль вселяла в него веру, что он всё делает правильно.Они добрались до дома уже порядком продрогшие. Пока за стенами бушевала стихия, внутри намечался свой маленький шторм. Продолжив целоваться у самой двери, они наощупь продвигались внутрь, что-то роняя и врезаясь во всё подряд. Наконец Холмс указал им верный путь, и оба рухнули на постель, второпях избавляясь от одежды. Ватсон тут же подмял его под себя, притираясь бедрами к паху. Мокрые ткани непослушно липли к телу, и Ватсон оторвал несколько пуговиц, пытаясь содрать с Холмса рубашку.Результат того стоил. На секунду отстранившись, он осмотрел его в полумраке комнаты и шепнул в самое ухо:—?Красивый.Шерлок шумно вздохнул в ответ и тут же зажмурился: рука Джона скользнула вниз, к его члену, и сжала через брюки. Он отстранил ее, чтобы расстегнуться и, цепляясь за его плечи, толкнулся в ладонь.Ватсон в упоении слушал, как он постанывает под ним, как забывает дышать и шепчет сквозь зубы ругательства. Он двигал рукой в сдержанном ритме, ловя его вздохи губами. Даже великому Шерлоку Холмсу не чуждо ничто человеческое, но знает об этом только он один. Упиваясь этим открытием, Ватсон освободил себя и соединил их чресла, крепко прижав к себе сыщика. Оба протяжно застонали от нахлынувших ощущений.Но этого было недостаточно. Отчаянно хотелось овладеть им, таким беззащитным и необычно молчаливым, без остатка. И не только взять, но и подарить всего себя.—?Можно мне?.. —?задыхаясь, спросил Ватсон. —?Шерлок, пожалуйста… Мне очень нужно.Холмс в ответ приспустил свои брюки и повернулся на живот. Такая покорность сводила с ума, и всё же, он должен был удостовериться, что это не одолжение, что это нужно не ему одному.—?Я не стану, если вы не хотите. Одно ваше слово… Клянусь.—?Боже, да сколько можно тянуть,?— приглушённо донеслось в ответ.Просить дважды не понадобилось. Он вошёл в него коротким толчком, слушая его сдавленные стоны, и быстро задвигался. Терпеть уже не было сил, слишком давно хотелось. Комната наполнилась звонкими шлепками и глухими стонами. Было неудобно, приспущенная одежда сковывала движения, и чтобы облегчить ему задачу, Холмс подавался назад, приподнимая бедра над кроватью. Выглядело ужасно распутно и возбужающе. Ватсон просунул под него руку, приласкал всё ещё твердый и влажный член и в несколько сильных движений кончил. Он повалился рядом, ловя ртом воздух. Тут же очень к месту вспомнилась шутка Холмса про скорость, и он рассмеялся в подушку. Ну ничего, в следующий раз он будет куда сдержаннее.Он развернул Шерлока к себе и хорошо позаботился о нём, наблюдая, как перед кульминацией с его лица пропадает выводящая из себя логичность.***Они лежали в объятиях друг друга и уютно молчали, слушая, как по крыше лупит дождь и совсем рядом гудит океан.Холмс ровно дышал, устроив голову на плече доктора. Ватсону хотелось сказать, как сильно он любит его на самом деле, но нарушать это спокойствие не решался.—?Джон, где третья записка? —?неожиданно спросил сыщик.—?Я думал, вы спите… Кажется, у меня в кармане.Он и забыл уже про неё.—?Откройте.Ватсон нехотя выбрался из тепла постели и не без труда нашел в куче одежды на полу свой пиджак. Письмо было на месте, но уже изрядно помятое и влажное от морской воды. Он вскрыл печать и в полоске лунного света из окна разобрал три слова: ?Я вас тоже? .—?Холмс! —?он вскинул взгляд на друга?— вернее, уже больше, чем друга,?— и увидел его широкую ухмылку. —?Можно хотя бы теперь не быть собой!—?Нет! —?рассмеялся сыщик.~The End~