- 1 - (1/1)

Лампочка мигнула в последний раз и погасла.Беатрикс лежала в полумраке, не пытаясь вытереть залитое слезами лицо: руки не гнулись, точно кто-то впихнул её душу в тело деревянной куклы и объявил, что теперь ей придётся жить так. Живот — плоский, совершенно обычный, — немилосердно ныл.Она точно помнила, что ждала ребёнка.Потрёпанная больничная роба задралась до самой груди — должно быть, кто-то попытался раздеть её, но бросил на полдороги. Психи, знала Беатрикс, часто переключаются с одного дела на другое, забыв о том, что планировали совсем недавно.Психи, к которым, без сомнения, относилась и она сама.Осознание, где именно она находится, пришло запоздало — но ранило сильнее, чем предполагалось. Психиатрическая клиника ?Маунт-Мэссив?. Скверное место. Беатрикс силилась вспомнить, кто засунул её сюда, желая вывести из строя, будто убийственный, признанный опасным или попросту пришедший в негодность механизм — и не могла.Громкий топот снаружи заставил её вздрогнуть. Беатрикс обратилась в слух. Кто-то распахивал одну дверь за другой и рычал, вновь не найдя искомого.Ближе, ещё ближе.Безжалостно браня себя за непослушное отяжелевшее тело, Беатрикс скатилась с койки и заползла под неё. Каменный пол приятно холодил влажную от пота кожу — ещё бы, конечно, оказался чуть чище. Беатрикс безразличным взглядом проводила паука на тонких длинных ногах, скользнувшего мимо — и затаила дыхание, когда дверь наконец открылась.— Свинка, свинка… — услышала она. — Где же ты?Пара потрёпанных ковбойских сапог. Брюки, определённо не стиранные несколько недель. В нос Беатрикс ударил затхлый запах несвежего белья, и она с трудом подавила желание сморщиться.Ни единого звука, если хочешь жить — это она накрепко запомнила… когда? От прошлой жизни, которую она силилась восстановить в памяти, остались лишь обрывки воспоминаний. Смазанные, будто нарисованные на песке лица, чужие, едва знакомые голоса.В ?Маунт-Мэссив? она проснулась с нехитрым багажом: собственное имя, мысль о потерянном ребёнке, пара десятков шрамов. Беатрикс скользнула взглядом по собственной руке — и наткнулась на ещё один уродливый рубец. Такие появляются, если на тебя бросаются с ножом или чем-то подобным, а закрыться совершенно нечем.Не очень-то оптимистичный расклад.Незнакомец в ковбойских сапогах прошёлся по палате, шумно втянул воздух, принюхиваясь — а затем в гневе пнул тумбочку, и та, без того хлипкая и дышащая на ладан, треснула. Внутри ничего — всё выглядело так, точно Беатрикс попала сюда без личных вещей. Даже без собственной одежды.Должно быть, вещи пациентов где-то хранят — остаётся лишь добраться до нужной комнаты и отыскать своё.Беатрикс попыталась скривить губы в усмешке. На пол потекла тонкая струйка слюны — рот тоже не слушался.— Свинка, свинка, — повторил обладатель сапог. — Я из тебя сраные медальоны сделаю.Дверь за ним захлопнулась — и Беатрикс обмякла под койкой, вытянулась на спине. Теперь, когда ей ничто не угрожало — по крайней мере, сейчас, — получалось расслабиться и начать мало-помалу завоёвывать контроль над собственным телом. Она дышала глубоко и размеренно, пытаясь представить каждую мышцу, каждую жилу, каждую косточку.Спустя десятки тщетных попыток Беатрикс сжала кулак.Спустя сотни — выкатилась из-под койки, поднялась сначала на четвереньки, а потом и на колени.Спустя тысячи — выпрямилась в полный рост.Перед глазами мелькали разноцветные пятна, роба липла к вспотевшему телу. Беатрикс отдышалась и принялась ощупывать мягкие обшитые стены. Чутьё подсказывало ей, что не всех пациентов ограничивала невозможность наполнить тумбочку личными вещами.На самом верху, совсем близко к вытяжке, она нащупала что-то твёрдое — и не без усилий вынула из-под обшивки длинный осколок стекла. Достаточно острый, чтобы ранить, если понадобится защита.Правда, достаточно острый и для того, чтобы изрезать ей пальцы — но это Беатрикс не останавливало.С удивлением она осознала, что почти не боится боли.Дверь чуть слышно скрипнула. Беатрикс выскользнула — всё ещё неловко, зацепив плечом косяк, — в образовавшуюся щель и растерялась. Коридор перед ней казался бесконечным. И перед ней, и позади маячили тёмные силуэты — та тварь в ковбойских сапогах, кем бы ни была, выпустила других пациентов.Заметив, что осколок подрагивает в пальцах, Беатрикс сжала его крепче и двинулась вперёд.***Она шла, держась свободной рукой за стену, пока ноги в больничных хлипких тапочках не разболелись от непривычной нагрузки. Пациенты её не трогали — лишь один бросился было, схватил за ворот робы, выкрикнул в лицо что-то нечленораздельное — и тут же отступил.Беатрикс не помнила, как выглядела клиника в день её приезда — и даже не помнила, как именно оказалась здесь, — но сейчас это место точно переживало не лучшие времена. Под ногами шуршали разбросанные документы, хрустело стекло. Даже в полумраке она замечала подозрительно напоминающие кровь бурые пятна.Она шла не останавливаясь, почти не разбирая дороги. Иногда коридоры казались ей смутно знакомыми, иногда — совсем нет. Запоздало Беатрикс заметила, что рука с осколком больше не дрожит.У неожиданно возникшей на её пути пропасти она в нерешительности замерла. Сквозь огромную, больше двух метров дыру был виден нижний этаж: заляпанный кафель, всё те же разлетевшиеся мёртвыми бумажными птицами документы. И тень, определённо принадлежащая кому-то живому.— Не бойся, дочь моя, — различила Беатрикс слабый, но чёткий голос, — не разобьёшься.Она соскользнула вниз и поморщилась. Тело слушалось не так хорошо, как хотелось бы — и потому приземление вышло неловким и болезненным.В самом сердце маленького островка света стояла женщина — темнокожая, неподвижная, точно эбонитовая статуэтка. Даже под мешковатым подобием рясы угадывались её очертания: точёные плечи, тонкие, но крепкие руки.— Мать-настоятельница Вернита, — представилась она, помедлив.— Беатрикс.— О, мне хорошо известно, кто ты. Предвестница конца всего сущего. Ангел смерти, спустившийся с небес.— Это не… — Беатрикс указала на дыру в потолке, но Вернита, кем бы она ни была на самом деле, оборвала её, вскинув ладонь.Пальцы у неё оказались заляпаны чем-то разноцветным. Краска? Беатрикс присмотрелась повнимательнее и недоверчиво покачала головой. Сложно представить, что кому-то в этом гадюшнике могли дать палитру.— Ты хочешь выйти отсюда, так? — Вернита понизила голос до нервного, едва различимого шёпота.— Конечно хочу.— Тогда слушай внимательно, дочь моя.Неожиданно сильно она сжала её запястье. Беатрикс поёжилась, но вырываться не стала: Вернита подтащила её к окну. Решётка оказалась вырвана с мясом, однако это ровным счётом ничего не меняло. Слишком высоко. Возможно, Беатрикс и могла бы спуститься по каменным выступам…Нет. Чертовски опасная затея для той, кто совсем недавно поладил с собственным телом.— Иди к мужскому отделению, — зашептала Вернита горячечно. — Там найдёшь девочку. Ангелочка, заблудившегося в поисках матери. Проводника. Она спасёт тебя. Укажет верный путь.— Здесь есть дети? — не поверила Беатрикс.— Только она. Уильям… Он хотел найти женщину. Единственную. Ту, что заменит его дочери умершую мать. Но даже собственное дитя боится его так сильно… Девочка никогда не появится в его мастерской.— Мастерской?— Не думай об этом, — одёрнула её Вернита. — Иди по этому коридору до конца. Затем спустишься в подвал. Увидишь щель в стене. Узко, но ты сможешь протиснуться. Не спорь. Там дурно пахнет. Потом увидишь винтовую лестницу. Поднимайся, откинь крышку люка. Ты в мужском отделении.Она говорила резко и отрывисто, безжалостно дробила фразы на куски. На её лбу и над верхней губой выступили капельки пота. Верниту мучил жар. Беатрикс укорила себя за то, что не заметила этого прежде.— Идём со мной, — предложила она.— Нет, дочь моя. Другое предназначение. Моя миссия в этом богом забытом месте. Мы ещё встретимся, когда ты будешь готова.Пальцы Верниты разжались. Она отступила во мрак коридора и позволила поглотить себя. Беатрикс напряжённо вглядывалась вперёд, прислушивалась к тишине — но, как ни старалась, больше ничто не напоминало ей о местной матери-настоятельнице.Если Вернита и впрямь та, за кого себя выдаёт, конечно.Помедлив, Беатрикс двинулась вперёд. Коридор перед ней оказался совершенно пустым — казалось, будто появление Верниты отпугнуло пациентов. Только за дверью, мимо которой проходила Беатрикс, кто-то копошился — и тогда она приоткрыла её и скользнула внутрь.Может быть, удастся спросить Верниту ещё о чём-то.Перед телевизором замерли трое. Один из пациентов бесконечно жал на все кнопки пульта разом: Беатрикс кинула взгляд на экран, проследив, куда он смотрит, но различила только помехи.— Вот дерьмо! — проворчал другой пациент. — Так и знал, что она на самом деле его мать.Беатрикс быстро осмотрелась и заметила за диваном, на котором расположились безумцы, фонарик. Не проверяя, работает ли, она быстро схватила его и покинула комнату.— О, да ладно! — донеслось оттуда. — Только началось же, блин… Теперь до завтра ждать.***Добравшись до подвала, Беатрикс перевела дух. Весь нижний ярус оказался затоплен, и вода доходила ей почти до колена. Холодная, пропахшая канализацией, во мраке она казалась чёрной — и даже фонарик не помогал Беатрикс разглядеть, что скрывается на дне.Она старалась двигаться медленнее, осторожно перешагивала с места на место, ногой в жалком тапочке сначала проверяла, нет ли под водой битого стекла — и только потом ставила её на дно. Луч фонарика здесь, в непроглядной черноте, явился незначительным, но всё же утешением.Наконец Беатрикс различила пару каменных ступеней — они чуть выступали из воды и вели в узкий тёмный коридор. Должно быть, где-то тут и скрывалась та щель в стене, о которой говорила Вернита.Мысль о матери-настоятельнице — наверняка поддельной, — беспокоила и пробуждала новые воспоминания. Их обрывки, если быть точной. Беатрикс силилась вспомнить, где видела женщину, как две капли воды похожую на Верниту, но у неё ни черта не выходило.В памяти вдруг замелькали картинки, и виски заломило.тонкая смуглая рука нож зажатый в ней удар удар ещё удар пока получается уворачиваться но пот застилает глазавдохшаг ещё одинну держись трикси я так и знала что ты проклятое ссыкло вечно отступаешь хотя и прикидываешься железной леди кто бы мог подумать что ты вообще выйдешь против меня поганая сука посмотрим что ты скажешь теперь держисьудар лезвие входит в податливую плоть так легко что хочется смеяться— Ч-чёрт, — процедила Беатрикс.К горлу тугим комком подступила желчь — и выплеснулась, оставив лишь горечь во рту и жжение в глотке. Глаза слезились. Запоздало Беатрикс подумала, что стоило раздобыть какой-нибудь еды — да только где её возьмёшь в этом клоповнике?Она догадывалась: всё, что пациенты могли забрать, уже забрали. Но стоило, пожалуй, и поискать местную столовую.Тонкий луч света выхватил тело на полу. Чёрная строгая форма, перекошенное ужасом лицо. И самое главное — крепкие высокие ботинки на шнуровке, достаточно большие, чтобы Беатрикс смогла их надеть.Не чувствуя брезгливости, она шагнула навстречу трупу, с усилиями стащила с него форменную куртку, расшнуровала ботинки. С брюками пришлось повозиться — но они, по крайней мере, оказались целыми и более-менее чистыми.Беатрикс перевела дыхание и с облегчением сбросила разваливающиеся тапочки и тонкую робу. Ещё чуть-чуть — и эта тряпка, верно, расползлась бы прямо на ней.Она едва успела одеться, когда услышала за дверью едва слышный шорох. Даже здесь, в подвале, кто-то прятался — не то пытался скрыться от других пациентов, не то ждал, когда сюда заглянет кто-нибудь один, слабый и безоружный.— Здесь кто-нибудь есть? — спросила она негромко, приблизившись к двери. — Я вооружена!Нервный смешок застрял в глотке. Вооружена, как же. Если бы этот осколок, который наверняка сломается после первого же удара, можно было назвать оружием… Беатрикс только вздохнула, представляя, как нелепо выглядит со стороны.Не дождавшись ответа, она распахнула дверь.Внутри не оказалось ничего, кроме металлической койки, с которой даже матрас стащили. На жёстких пружинах, постанывая от боли, скорчилась женщина в некогда белом медицинском халате.Беатрикс направила на неё фонарик и сдавленно охнула: правый рукав халата беспомощно болтался, побуревший от засохшей крови.— Кто вы? — выдавила женщина, с трудом перевернувшись. — А, Киддо…— Киддо? — переспросила Беатрикс.Её фамилия. Ну конечно.— Даже не помнишь меня? — женщина изогнула губы в кривом подобии ухмылки. — Ах да, точно. Доктор Фаталь. Можешь звать меня Софи. Я присматривала за тобой, пока эти животные… Пока не начался бунт.— Почему он начался?— Билл, — просто сказала Софи. — Его ты тоже вряд ли помнишь. Здесь, в этой клинике, творились ужасные вещи. Эксперименты. Не стану объяснять, ты всё равно не поймёшь. Он стал первым, кто дал отпор, а другим был нужен лидер. Вожак стаи, если этих бешеных тварей вообще можно подчинить.Голос её звучал всё тише, пока не обернулся свистящим прерывистым шёпотом. Она добавила что-то вроде: ?Давно не принимали лекарства?, — и затихла, прикрыв глаза.Беатрикс поспешно шагнула вперёд и нагнулась к самому её лицу. Софи дышала, но едва слышно. Она, верно, потеряла немало крови, прежде чем смогла спрятаться здесь.— Я ещё жива, — произнесла Софи. — Ещё жива.В прошлом Беатрикс явно часто имела дело со смертью. Она смотрела на Софи, и чутьё подсказывало, что долго та не проживёт. Едва ли отсечённая рука стала единственным увечьем, нанесённым ей — Беатрикс не видела, что Софи скрывает под халатом, да и не горела желанием видеть.— Мне сказали, здесь живёт ребёнок. Девочка.— Ребёнок? — Софи попыталась рассмеяться и тут же поморщилась. — Дети никогда не бывали в ?Маунт-Мэссив?. Разве что Билл…Она вдруг замолкла. Мышцы, скованные болью и напряжённые до предела, разом обмякли — и лицо Софи разгладилось. Теперь оно не выражало ничего, кроме облегчения, и от этого самой Беатрикс дышалось свободнее. Она никогда не знала эту женщину — или была уверена, что не знает — но мало кто заслуживал таких страданий.Уже от второго человека она слышала имя Билла — и от него почему-то подкашивались ноги. Беатрикс списывала это на слабость.Значит, пациент, поднявший бунт и потянувший за собой остальных.Лёгким прикосновением ладони Беатрикс закрыла Софи глаза и вынырнула из узкой комнаты обратно в чёрную глотку коридора. Не удержавшись, подтащила труп охранника поближе к двери и оставила у порога. Если сюда заглянет кто-то из пациентов, то решит, что ловить нечего, и развернётся.Она не знала, насколько опасны те, кого прятали здесь годами, но догадывалась: при необходимости некоторые не побрезгуют и человечиной. Не хотелось бы, чтобы от Софи, которую пациенты наверняка ненавидели, остался лишь обглоданный скелет.Беатрикс подозревала, что и она должна ненавидеть Софи — но у неё почему-то не получалось.***Протиснувшись в ту самую щель, о которой говорила Вернита, Беатрикс едва не задохнулась от вони. Она осторожно двинулась вперёд по тонкому каменному бортику, стараясь, чтобы нога не соскользнула. Пусть ботинки достаточно высокие, но мало кто захочет брести по щиколотку в дерьме.В планы Беатрикс это однозначно не входило.Может быть, об этом проходе знали немногие, но кто-то здесь уже побывал. На стенах Беатрикс заметила грубо нацарапанные символы, которые видела впервые, и насторожилась: царапины выглядели свежими. Она обвела пальцем один из знаков, стряхнула каменную крошку.Чем дальше, тем более явно тот, кто начертал эти символы, терял терпение. Линии были не такими чёткими, на некоторых виднелась кровь. Бедолага, кем бы он ни оказался, вышел из себя и принялся раздирать камень ногтями.Беатрикс упустила момент, когда неизвестные письмена сменили до боли знакомые буквы — а поняв это, чуть отстранилась и направила на стену фонарь.?Иди и достань меня, Билли!?Билл определённо волновал не её одну.В воде что-то плеснуло — и, судя по звуку, что-то крупное. Беатрикс ускорила шаг. Одной рукой она держалась за стену, во второй продолжала сжимать фонарь — но до последнего не направляла его на грязную, полную дерьма и мусора воду. Там могло скрываться нечто куда более жуткое, чем пара психов.Она и сама не поняла, почему так решила — но не сомневалась в этой мысли, вдруг мелькнувшей в сознании, ни на йоту.Плеск раздался снова, точно кто-то шлёпал по воде босыми ногами, пробираясь вперёд. Беатрикс затаила дыхание. Будь это врач вроде Софи, он постарался бы вести себя тише.Хотя даже так, скорее всего, не удастся уберечься от злобы тех, кого годами таскали по процедурным кабинетам, а затем снова запирали в палатах.Звук не стихал. Беатрикс напрягла слух, пытаясь разобрать, откуда он доносится, и в следующий миг её сердце ухнуло куда-то вниз. Кто-то прошёл ровно тем же путём, который собиралась проделать она — и уже ждал её впереди.Если бы только у убитого охранника остался при себе пистолет…Она присмотрелась к противоположной стороне и различила нишу — достаточно глубокую, чтобы забраться внутрь и переждать. Тварь, поджидающая её, могла просто уйти, не получив желаемое.Или не могла. Но не попробуешь — не узнаешь.Плеск раздался чуть ближе — и Беатрикс, преодолевая отвращение, сорвалась с места и шагнула в воду. Ниша оказалась трубой, высохшей и проржавевшей. Забившись в неё, Беатрикс выключила фонарь и достала осколок.В темноте её не найдут. Не должны найти. Главное — вести себя тихо.— Свинка, свинка, — разобрала она уже знакомый хриплый шёпот. — Эй, Билл, выходи! У меня для тебя подарочек! Самое нежное мясо в этом клоповнике!На миг в коллекторе воцарилась тишина. Беатрикс прижалась к стенке трубы, боясь вздохнуть. То, что плеск воды наконец прекратился, ни черта её не утешало. Это означало лишь одно: ублюдок, вломившийся в её палату не так давно, понял, что не один.Неожиданно возвратилась головная боль — точно такая же, как та, что застала её врасплох при мысли о Верните. Беатрикс стиснула зубы и обхватила голову. Жалкая попытка если не уменьшить боль, то хотя бы сохранить контроль над собой. Ощущения, которые она испытала прежде, когда на неё нахлынули воспоминания, сложно было назвать приятными.сраные ковбойские сапоги закинул ноги на стол что он вообще себе позволяет поганый вонючий выблядок почему билл по-прежнему терпит его и не может указать местоэй киддокиддо слышишь меняты та ещё мразь но мой брат почему-то тебя любит так что не пообщаться ли нам поближекривая улыбка зубы точно нуждаются в хорошем стоматологе запах перегара это коньяк или виски да нет точно виски бадд всегда любил виски сколько она его помнила— Бадд!Беатрикс сама не поняла, почему это имя, всплывшее в памяти, вдруг сорвалось у неё с языка. Из потока воспоминаний ей помог вынырнуть стук, который нельзя было спутать с чем-то другим. Так стучали по каменному полу каблуки ковбойских сапог — верно, тех самых, что она видела в палате.Стук участился.Она слышала хриплое дыхание обладателя сапог так близко, что затряслись руки — и, не найдя другого выхода, поползла по трубе вперёд. Наплевать, куда она выведет, лишь бы подальше отсюда.Вернита говорила о винтовой лестнице и люке, ведущем в мужское отделение, но Беатрикс предпочла не думать об этом. Она сумела бы добраться туда, не встань у неё на пути эта тварь.?Убить?..? — мелькнула в сознании мысль и сразу же исчезла.Это вряд ли. Беатрикс сунула осколок в большой нагрудный карман и поползла быстрее.Она сомневалась, что выстоит против этого человека вне зависимости от того, кем он являлся на самом деле. Возможно, его и впрямь звали Бадд — но в таком случае как кто-то из её прошлого оказался здесь?Трубу тряхнуло.