Глава 2 (1/1)

- Северус? можно с тобой поговорить? - Северусу хотелось провалиться от внимательного взгляда беспокойных темно-зеленых глаз.- О чем, Лили? - равнодушно переспросил он, с трудом сдерживая волнение.Студенты, стоявшие в коридоре в ожидании урока зельеварения, удивленно перешептывались и, не стесняясь, рассматривали парочку. Северуса порядком нервировало это пристальное внимание, преследующее его с самого момента возвращения из лазарета. Куда бы он не пошел, всюду его сопровождали любопытные взгляды, обращенные на марлевую повязку, прикрытую шарфиком, которую они явно желали сорвать. Он терялся в догадках о том, что мешало им сделать это. Его ехидная, злобная улыбочка или же какие-то неведомые наставления Дамблдора?

- Пойдем, - прошептала Лили, смущенно потупив глаза, и неожиданно схватила его за руку, ведя к одному из многочисленных пустовавших кабинетов. Северус окончательно перестал понимать что-либо, с каждой секундой погружаясь в туман собственных беспокойных мыслей, сквозь который он слышал удивленные возгласы и едкие смешки.

Отстраненно он наблюдал, как заперев дверь, Лили взволнованно теребит в руках гриффиндорский галстук, никак не решаясь нарушить возникшую тишину.Лили была его другой раной, не оставлявшей следов на теле, но раскрывавшейся от небрежно брошенных слов. Но сейчас эта рана раскрывалась не от холода, а от ее внезапного участия и нежности, настораживающей Северуса куда сильнее, чем отчуждение. Ведь она ни разу не заговорила с ним после того, как отвергла извинения. Что же заставило ее вернуться? Вот и сейчас, гадая, чего она хочет, Северус разглядывал ее профиль, пытаясь поймать взгляд ее беспокойных глаз.Наконец, будто собравшись с духом, она тихо произнесла:- Северус… мне так жаль.Северус чувствовал, что нарастающая тревога тисками сжимает ему горло, а сердце уносится куда-то вниз.- Жаль чего? – произнес он ледяным тоном, пристально гладя ей в глаза.Лили замялась:- Мне жаль, что мы так расстались.- Ах, это? Пустяки, я давно согласился с тобой, ты и вправду не должна меня прощать.- Северус, нет, - горячо возразила она, - как ты можешь так говорить?- А что здесь такого? Я и правда не должен был говорить тебе этого, Джеймс, - он постарался унять предательскую дрожь в голосе, - совершенно был прав, - Северус и сам не понимал, зачем упомянул это имя, сейчас, когда Лили была как никогда добра к нему. Зачем разрушает момент, о котором так долго мечтал, когда в очередной раз не мог уснуть, пытаясь занять себя слежкой, лишь бы не видеть перед глазами любимый образ.Однако это возымело эффект. Лили вздрогнула:- Джеймс… Джеймс мне все рассказал.- Что рассказал? – медленно переспросил Северус.- Все о тебе.- Что все?- Ты, - неуверенно произнесла Лили, - теперь оборотень.На секунду Северус почувствовал, что задыхается, а вихри мыслей разрывают его сознание на куски.- Ах, вот значит как. Как мило, он уже рассказал всей школе о своем подвиге.- Нет же! Северус, он очень жалеет о том, что не успел тебя спасти.Северус ухмыльнулся, вспоминая недавний разговор на астрономической башне.- Скорее, он жалеет о том, что слишком поторопился.- Не говори так! Никто не думал, что все кончится так!Впервые за все годы их дружбы, он почувствовал злость на Лили. Как она смеет защищать Поттера, после того, что этот чокнутый оборотень сотворил с ним? Он чувствовал, какая-то тонкая грань в его душе рвется, выпуская наружу все его затаенные обиды, нанесенные ее мимолетными словами, вся затаенная злость на ее упрямство, вся тайная боль от небрежных взглядов, все то, что он годами скрывал от самого себя, запрещая себе даже думать об этом. Чувствуя, как кровь бешено пульсирует в висках, а руки сами сжимаются в кулаки, раздирая кожу до крови, он понимал, что впервые за долгое время слепое восхищение подругой, а позже ноющее чувство вины, уступают место его собственным страданиям, так долго таившимся в самых дальни уголках сознания. Впервые находясь рядом с Лили, он думал не о ней.Сейчас, он с удивлением понимал, что почти готов возненавидеть ее за все то, что так любил в ней. За ее открытость и честность, не позволявшую ей простить его. За ее смех и улыбку, которую она готова была дарить каждому, обращая на Северуса лишь полный холода взгляд. За доброту, которой не хватило, чтобы принять его, измученного и жалкого, назад. Каждая ее черта, так долго любимая, стала вдруг ненавистна. В его голове мелькали мысли о том, что это из-за нее он стал таким, из-за ее проклятого упрямства, с которым она сейчас так яростно оправдывает мародеров. Ему хотелось сорвать с ее шеи багровый галстук, роднивший ее с ними, быть может, оставив на ее бледной коже пару уродливых царапин. Что они успели ей наплести? Кем она успела стать для Поттера, пока он лежал в одиночестве, наслаждаясь ноющей болью в плече и ненавистным светом луны?Затаенная, неведомая ему боль и злость, сейчас нахлынули на него, заставляя сердце в груди биться подобно дикому зверю, желавшему распороть ему грудь, если он не обратит свой гнев на другого.

- Ты все сказала? – медленно произнес Северус, направляясь к двери, с трудом сдерживая рвущееся наружу рычание.

- Нет, Северус, - пронзительно закричала она, -я ведь хотела совсем не этого! Я хотела, чтобы мы помирились.

- Что ж, ты выбрала неудачный способ.Не говоря больше не слова, Лили порывисто притянула его к себе, впиваясь в его губы с неожиданной горячностью, так не похожей на все прежние робки ласки. Как он мечтал об этом долгие годы, но сейчас долгожданный момент вызывал у него лишь раздражение.- Лили! – Северус резко, почти грубо отстранил ее от себя.- Северус, - он увидел, что в ее обиженных глазах заблестели слезы, - за что?Наваждение мгновенно спало. Неожиданная ярость уступила место привычной горечи, будто разъяренная тварь в его груди превратилась в раненого зверька. Он ужасался своим недавним мыслям, не понимая, как они вообще могли закрасться в его голову. Быть может это кровь оборотня заставляет его собственную кипеть, а разум наполняет жестокими видениями, отражающими мир в кривом зеркале необузданной злобы.

- Лили, - Северус мягко обнял ее, нежно гладя рукой по волосам, - ты же знаешь, я мечтаю, чтобы мы снова были вместе. Это мое самое сокровенное желание, но пойми – я опасен. Даже сейчас я мог навредить тебе, сам того не желая. Лили, я больше никогда не смогу быть с кем-то вместе. Я угроза для всего живого.- Но я не боюсь. Вдруг это можно исправить?- Этого нельзя исправить, пойми. Я никогда не прощу себе, если с тобой что-то случится. Никогда.Он попытался снова поцеловать ее, но девушка оттолкнула его руку и пулей вылетела в коридор. Северус так и смотрел ей вслед, не понимая, что произошло.В таком смятении и нашел его Люпин.- Ты правильно сделал, - мягко произнес он, присаживаясь на парту рядом с Северусом,-нам нельзя иметь близких, не опасаясь за их безопасность. Думаю, - тихо добавил он, - лучше вообще их не иметь.

Северус поднял на него исполненные злобой глаза:- А тебе-то вообще, какое дело? И какого черта ты за мной шпионишь?- Я не шпионил, - покачал головой Люпин, - я просто пришел на запах. Ты тоже скоро это заметишь.- Какая прелесть, - Северус картинной взмахнул рукой, - у меня появится новая способность, взамен нормальной жизни.- У тебя все равно с ней, - с непонятной горечью отметил Люпин, - никогда бы не было нормальной жизни.- А тебе-то, откуда знать?- Ты не один знаешь, что такое предательство друзей.Северус машинально кивнул в такт его спокойному, убаюкивающему голосу, но тут же одернул себя.- Она меня не предавала!- Да неужели? Что стоила ваша дружба, коли ее разрушило одно лишь слово?- Да как ты смеешь так говорить? – Северус с привычной тоской кинулся на защиту бывшей подруги, - ведь она же пришла ко мне! Сейчас сама, а я, как дурак, все испортил.- Да, - кивнул Люпин, - пришла. Но сама ли?- Что ты…

Черт возьми, откуда он знал, что вопреки всему он сомневался в искренности поступка Лили?- Откуда ты знаешь?- Я знаю, что ты чувствуешь. Кроме того, в оборотнях есть что-то от природных сил. Некое чутье.Северус был поражен настолько, что даже не почувствовал злости.- Что-то раньше я не замечал, чтобы тебе нравилось быть оборотнем.Ремус улыбнулся:- Верно. Я ненавидел себя за это проклятье, чувствуя себя проклятым, недостойным других людей. Ты знаешь о боггартах?Северус кивнул.- Моим было – это. Но теперь мой самый жуткий страх воплотился в жизнь. Мне нечего больше бояться. Лишь потеряв все, мы обретаем свободу.- Что это за свобода такая? Это клетка, тюрьма собственного разума, собственного тела!- Я тоже считал себя тварью, пока не увидел, какими чудовищами бывают люди.- Кого ты называешь чудовищем?- Догадайся. Наших старых друзей.- Твои друзья, - прошипел Северус, - твои друзья недостойны называться людьми, но Лили не сделала мне ничего плохого.- Всего лишь не простив тебя, простила твоего заклятого врага.- Заткнись! – завыл Северус, - Не смей так говорить о ней! Кто дал тебе право лезть в мою жизнь? Черт возьми, это все твоя гребанная кровь. Она сводит меня с ума!По лицу Люпина прошел желвак, но тот быстро взял себя в руки:- Нет, Северус, это не кровь сводит тебя с ума. Она лишь заставляет тебя по-другому посмотреть на мир. Просто пробуждает твои скрытые желания.- Нет у меня желания растерзать ее!

- Возможно, - не стал спорить Люпин, глядя мимо Северуса.- Что ты знаешь, - отчаянно зашептал вдруг Северус, умоляюще глядя в глаза Ремуса, - о ней? О них, - слова с трудом срывались с его губ- Она не такая, какой была с тобой - осторожно произнес Ремус, - а может, она просто не такая, какой ты ее помнишь. Весь мир не такой, каким нам кажется.- Что за изысканные выражения?Северус с трудом выдерживал внимательный взгляд теплых карих глаз Ремуса, в которых не было сейчас ничего по-звериному дикого, но, все же, плескалось какое-то безумие.- Потеряв все, я стал видеть мир по-другому. Пора и тебе раскрыть глаза и принять себя.- Боже, каково это слышать от человека, всю жизнь прячущего свою натуру? Люпин, - неожиданно весело произнес Северус, - ты что обкурился?- Если бы, - грустно улыбнулся тот, - я просто хочу помочь тебе увидеть все в другом свете.- Помочь? – хмыкнул Северус, - звучит многообещающе.- Ты идешь?- Куда?- Урок давно закончился. Жаждешь, как примерный ученик пойти на другие?- С каких это пор наш доблестный староста так вопиюще нарушает школьные правила?- С тех самых. Идешь?- В другой раз.- Как скажешь, - спокойно ответил Люпин, исчезая в проходе- Эй! – Северус сам не ожидая этого, окликнул его, - на кой черт тебе оно все надо?Ремус обернулся:- Не тебе одному знакомо чувство вины.

Отводившись от мира пологом, которого ему так не хватало в лазарете, Северус листал и отбрасывал одну книгу за другой. Увы, он понял, что они способны уводить в иные миры, но бессильны в том, чтобы найти проход в собственную растерзанную душу. А душа Северуса сейчас казалась ему запретным лесом, где в каждой сумеречной тени пряталось по зверю. Хоть он и избегал Люпина, но почему-то последовал его примеру, доставая травку. И сейчас перед его глазами вился туман леса собственных мыслей. Иногда в нем мелькала тень забитого волчонка, сокрушающегося о своей судьбе и желающего оборвать ее нить. Порой выскакивала злобная тварь с обнаженными клыками и голодным блеском в глазах, желавшая растерзать все, что встанет на ее пути. Например: кровавой мести Блеку. А иногда, вопреки воле Северуса, и сам Люпин возникал в его грезах. Только его образ был совсем не похож на тот, что запомнился ему в воющей хижине, вместе суженных зрачков ему виделись внимательные карие глаза.Проклятый Люпин! Что он нес! Ни одна книга не рассказывала ни о вспышках ярости, ни о чутье, которое он с таким странным увлечением советовал принять. Но он верил, вопреки логике, возможно ведомый еще одним неведомым обортническим законом. Ведь книги написаны людьми. Глядя на прежнего Люпина, он никогда не подумал бы, что ликантропия может дать нечто иное, кроме страха и ярости. Разве тот тихий послушный мальчишка мог хранить в себе какие-то тайны, кроме болезненных воспоминаний? Но сейчас он был другим. Северус не видел в нем злобы. Скорее безразличие. Свободу?Но что это за неведомая свобода? От желаний. Да, все мечты Северуса были разбиты в дребезги. Мечты о Лили. Теперь мысль о том, чтобы принять метку казалась логичной, но больше не манила его. Северус был наслышан о том, что оборотни были для Темного Лорда не более чем дрессированным зверьками, готовыми лишь по велению его руки разорвать неугодных на ошметки. Но злобная часть Северуса рычала при этой мысли, не готовая к новым унижениям.

Слишком много вопросов, на которые он не мог найти ответа. И кто же мог ему их дать? Черт возьми. Вновь злясь и не понимая самого себя, Северус осторожно покинул подземелья. Лунный свет, мерзкий и холодный, бил ему в лицо. А ведь скоро он останется беззащитным перед его сиянием. Луна растет. Он двинулся дальше.Люпин, все так же сидящий с травкой в руке, казалось совсем не был удивлен появлением растерянного, не понимающего, зачем пришел, Северуса.- В другой раз?- В другой раз.- Что, Ремус, - насмешливо начал Сириус, - нашел себе нового дружка.- Отвали, Блек, - улыбнулся Люпин.- Нашел с кем можно повыть на луну, да, Ремус?- Можно и так сказать.Блек бросил презрительный взгляд на слизеринский стол. Северус не слышал его слов, но видел на его лице нехорошую усмешку.- Как же это романтично, - продолжал Блек, - созерцание луны под траву и огневиски. Кстати. Что за дрянь ты опять пьешь? – Сириус легким движением достал из-за пазухи Ремуса яркую, бросающуюся в глаза фляжку.- Это можно пить нормальным людям? Или только для избранных?- Рискни.Северус сосредоточенно наблюдал за тем, как Сириус делает большой глоток.- Тьфу ты. На вкус как ослиная моча.- Тебе виднее.- Ого, - фыркнул Сириус, - у Снейпа научился?

- А ты повторяешься.- О, я смотрю, ты многому у него научился. Целые ночи проводите вместе.

- А тебе видимо заняться больше нечем, кроме как проводить их в обнимку с картой мародеров? – язвительно ответил подошедший к столу Северус.

- Ты рассказал ему? – глаза Блека презрительно сузились, - ты продал ему наш секрет!- Твои секреты, бродяга, не много стоят!- Да как ты мог? – Сириус задыхался от ярости? – А твоего мнения, паршивый ублюдок, вообще никто не спрашивал! – Блек резко развернулся и бросил в Северуса заклятьем.

Северус легко увернулся, заклятье лишь разбило несколько тарелок на соседнем столе. Но прежде чем он успел сделать новый выпад, он чуть не оглох от громких визгов, разносившихся со всех концов зала. Девушки кричали, а юноши показывали на него пальцами. Блек не мог понять, почему это происшествие вызвало такую реакцию, пока не увидел собственную вытянутую руку. На его упругой бледной коже, на глазах отвисавшей и покрывающейся морщинами, открывались уродливые рубцы, будто оставленные ожогами, а все тело нестерпимо болели и ныли.

- Что ты со мной сделал, сука? – взвыл он, расчесывая вновь и вновь появляющиеся язвы.- Всего лишь старящее зелье с небольшой добавкой желчи. Надеюсь, тебе оно пришлось по вкусу, ибо пройдет нескоро, - картинно объяснил Северус.Хотя Ремус и не разбирался в зельях, но все же дал добро на эту почти безобидную шутку.- Ах, ты! – Блек готов был бросится на Снейпа с кулаками, но заметил краем глаза улыбающегося Ремуса.- Предатель! – закричал он, ударив по челюсти бывшего мародера.Люпин оттолкнул его, и Блек упав, сбил гриффиндорский стол.- Что здесь происходит? – взволнованно закричала запыхавшаяся МакГонагол. Она ошарашено оглядела разгромленный стол, посреди которого лежал состарившийся Блек с седыми волосами и уродливо обожженной кожей.- Кто это сделал? – ахнула она.Сириус, оскалившись, махнул рукой в сторону Северуса и Ремуса.- Мистер Снейп! Как вы могли опуститься до такой низости? Мистер Люпин! Я очень разочарована вами в последнее время! Вы не соблюдаете дисциплину! Вы совсем забыли о ваших обязанностях старосты!- Да ну их к черту! – радостно воскликнул Ремус, и, отстегнув свой значок на глазах всего зала, бросил его на пол. Значок откатился с радостным звоном к ногам Макгоналол.- Какая наглость! Минус 50, нет 100 очков с каждого! И немедленно пройдите в кабинет директора.- Ага, - засмеялся Ремус, - конечно.- Что простите? – изумленно переспросила Макгонагол, на мгновение, потеряв дар речи.- Пойдем Северус, нечего здесь делать, - продолжал Ремус, не обращая на учительницу никакого внимания, - дай мне руку.И Северус положил свою руку в его протянутую ладонь под свист, смех и улюлюканье пораженной толпы.