Часть I — Доверие (1/1)

Одинокая башня — копьё средь мёртвых тел — возлежала на боку своём. Её тайная дверь, закрытая могущественными силами, что обуздал некогда великий Хранитель, была повёрнута на восток, и высилась над землёй всего-навсего на десяток дюймов. Солнце, цвета тьмы, черноты первозданной, вовсе не светило. Оно несло свет вспять, к себе, тянуло, как холод тянет жизнь. Спираль кончается, и путь окончен, но вместе с ней уходит жизнь. То проклятье белоснежного волка — волка времён древнейших, того, чьё имя позабыто в дали времён. Но волк этот был не просто плотью, не просто духом иль сознанием, ибо сумел он то, чего никак не ожидала Тёмная Сущность. Его проклятье — дар. Дар его — проклятье. Проклятье мира. И он угрожает миру. Однажды Спираль разорвалась, и Тёмная Сущность освободилась, но обрыв того разлома ещё впереди, и сколь скоро мир в неё рухнет — известно лишь Хранителю. Он — Хранитель, заточённый в железных стенах угрюмой башни, слушая бесконечный свист безмолвных ветров, понимал зловещее освобождение Тёмной Сущности столь же ясно, как и близость большой опасности. Но также знает он, что стоит выйти в мир, навстречу солнцу смерти, и Тёмная Сущность выхватит из души его последний отблеск света, теперь заменяющий ему солнце, светило неба, огниво жизни, этот костерок, придающий ему силы и дающий надежду.Башня, опрокинутая, израненная, но не пробитая — была она прочнее всего на свете, и нет силы, сравнимой с твёрдостью её стены, — лежала на боку. Свирепый ветер, возникший повсюду разом, крутил её в стороны; холодный ветер, столь сильный, что будь он в живом мире — не осталось бы ничего. Песчинки чёрной пустыни летели вместе с ветром, они искали щель, проход, дабы коснуться Хранителя. Но он был мудр, и знал он — стоит подпустить темнодейство, лишь коснуться, и душа пропала. Сколь бы крепкой не была твоя плоть, каким бы твёрдым ни было твоё сознание, пусть даже душа твоя сильна, как вера и надежда, — не спасёт ничто от прикосновенья темнодейства. Сама Тёмная Сущность оставит свой след везде — и на плоти, и в сознании, и на душе. Позорное и жестокое клеймо, надолго выжженное ею, напомнит тебе, кто ты есть, и чего ты стоишь. Позор и стыд проявляется у каждого, каким бы малодушным и бессердечным злодеем он ни был. Но с этим сделать ничего нельзя, и нет того средства, которое могло бы уничтожить сей мерзкий знак самой Тёмной Силы, или хотя бы защитить от зова, заставить её повременить. Зов клейма сокрушает волю, и, рано или поздно, — и неважно, имеешь ли плоть, сознание или душу — призовёт тебя вновь в мир живых, на последний бой, где смерть — не худшее, чего нужно будет ожидать. Можно много слов сказать о силе темнодейства, о душах и о зове, но нельзя сказать, что из этого — правда, а что — нет. Поэтому Хранитель ограничился тем знаньем, которое нужно, чтобы не позволить песчинкам чистой силы темнодейства коснуться себя. Снаружи башня вертелась, крутилась, сто раз падала и столько же взлетала вверх, но внутри всё было так, словно она по-прежнему твёрдо стояла на живой земле, не опрокинутая злой силой, не поцарапанная когтями времени.Позади белого тумана, каким бы виделся могучий Хранитель для слабых смертных глаз, разлилось прозрачное озеро, чья глубина была столь же великой, как и всё прошлое времени, прошедшего с момента появления мира. Но воды озера уже почти наполнили каменную чашу, и осталось лишь немного до того времени, когда первая капля перельётся через каменный край на древний пол, обросший травой и мхом. На потолке висели не то стеклянные, не то каменные колья, с кончиков которых падали мелкие капли кристально чистой воды. Любой зашедший сюда посторонний, испытает трепетное чувство благоговения, почувствовав святость и важность Озера Всего. И уж тем более не вздумается ему пить эту воду, как бы сильно ни изнурила потерянного путника или путешественника жажда. Так, во всяком случае, думалось Хранителю, когда на него в очередной раз нападала надоедавшая до бесконечности скука. Но этот вечер явно не был скучным. Неприличная докучливость темнодейства не позволяла Хранителю думать об умственных способностях смертных, ведь песчинки зла всё лезут, как во время сильной песчаной бури. В кои-то веки это и было песчаной бурей. Ветер есть, песок повсюду. Вся разница лишь в том, что ветер дует в сто крат сильнее любого урагана, унося с собой все, что только есть, а песок убивает, стоит лишь коснуться. Кто-то найдёт сей факт весьма огорчающим, и, может быть, убийственным, но только не Хранитель. Башня давно бы пала, а озеро стало бы отравленным, если бы он каждый раз во время подобной атаки погружался в невесёлые думы, рассуждая, сильно ли ему страшно, или же всё не так плохо. Хранитель просто выполнял свою работу — защищал озеро и, самое важное, капли, падающие в него. И выполнял он эту работу много лучше, чем в первое время своей службы. Тогда отравленная капля сумела-таки достичь водной глади, и лишь неведомое чудо позволило ему искоренить заразу из озера. Он до сих пор с дрожью вспоминал то время. Хранитель знал имя той совы, что помогла ему очистить Озеро Всего, имя её — Хуул. Хранитель помнил, как ярчайшая капля, ослеплявшая даже его самого, упала в озеро. Тогда он не знал, что это, и раздумывал, позволить капле упасть в озеро или нет. Но он рискнул. Эта капля отдала весь свет свой той половине озера, где вода была окрашена в красное. И краснота исчезла. Но есть нечто, чего Хранитель не знал и сейчас, спустя так много времени. Капля, перед спасительной своей миссией, соединилась с частью красноты, и стала наполовину белой, наполовину красной. И после этого явилась чёрная капля, окружённая зеленью, прямо в озере, из ниоткуда. Это самое страшное. По сей день Хранитель не знает, каким образом капли могут появляться непосредственно в озере. Благо, такой случай был единожды, и он надеялся, что таковым и останется. И только кончив размышлять, он заметил нечто золотое, возникшее над головой. Оно, отразившись в глади озёрной воды, ослепило его. Была ли это капля подобная той, Хууловой, или нечто другое, он сказать не мог. Он больше ничего не мог сказать. Рассудок его помутился. Туман расплылся над всем озером. Золотой свет был последним, что он видел. И лишь он оставался перед его взором. ~ ? ? ? ~Песчинка темнодейства летела через чёрное дневное небо, такая же невидимая в абсолютной тьме, как и всё вокруг, обесцвеченная жадным солнцем, и крутилась в сильнейшем ветре Куубрала. Этот ветер был живым, но никто не знал этого, и знать не мог, ибо Тёмная Сущность сотворила его совсем недавно. Но это самое могущественное её создание. Чуть ранее, единственное, что было способно убить Хранителя — песчинка души самой сути темнодейства, коих разлеталось тут неведомое количество. Этот песок был настолько мелок, что с лёгкостью проникал сквозь всё, вплоть до души, отравляя её, съедая всё хорошее. Только зерно, или как некоторые называли его, Га, оставалось неизменным, ибо оно сотворено по законам, неведомым Тёмной Сущности. Но можно было окружить это надоедливое Га стеной мрака столь прочно, что ни одно семя не прорастёт, ни одна сила его не пробьётся наружу. Но даже так иногда семя рушит планы. Так это было с Сив, матерью Хуула, так это было с Корином, королём всех земель. Но сейчас не только песчинка способна уничтожить Хранителя. Куубрал своим тёмным ветром был способен выбить из кого бы то ни было зерно Га, и тогда песчинка полностью заменит зерно. Куубрал способен убить Хранителя, если он пронзит собой его воплощение. Но не это важно сейчас, такое славное дело может и повременить. Гораздо важнее сейчас отдать частичку самой себя — хоть это и опасно. Это гораздо важнее. Это очень рискованно, но если получится — ничто не сможет остановить её, Тёмную Сущность, Королеву Земли, Неба и Светил, которые подчиняются лишь высшим законам. Сейчас и ни секундой позже — настало время!В чёрном небе появилось два фиолетовых шара, и шары эти имели зрачок — то были глаза Тёмной Сущности. Этот мир — запечатанное узилище всей силы её, и ничто не способно выйти за пределы этой тюрьмы, кроме той чистой силы Озера Всего. Но сейчас настал момент вырвать себя из долгого заточения. Замки должны быть уничтожены, печати — разрушены, и тогда Тёмная Сущность освободится. Она чувствовала того, кто способен осуществить немаловажную часть её плана, она прекрасно видела его последнюю тысячу лет. Он вылупился, и сейчас он готов. Тёмная Сущность призвала Куубрала, и когда тот явился, отдала ему золотую песчинку. Ветер не без страха забрал её, гоняя осторожно, словно эта мелочь была способна убить его. Он был сотворён недавно, но жизнь, способность осознавать себя, была слаще всего на свете, хоть и не было ничего, что он мог поставить на чашу весов вместе с жизнью. Ему нравилось жить, и если Тёмная сущность захочет отобрать его жизнь назад, он будет сопротивляться. Она обязательно сделает это, если он испортит воплощение её собственной силы — золотую песчинку. Эта песчинка была высечена из внутреннего семени её, Сущности, и потому Куубрал ещё более боялся направлять песчинку.Самой дальней частью своего сознания он наткнулся на опрокинутую крышу башни. Дверь её была столь же недосягаемая для него, как и неведомый совиный мир, о котором грезила Тёмная Сущность. Но песчинка могла исправить это. Она могла открыть дверь и тогда все бесчисленное темнодейство ворвётся внутрь. Один лишь приказ Тёмной Сущности останавливал Куубрала от этого. Не думая о том, чего он хочет, ветер всей силой прижал песчинку к железному листу крыши, как велела сделать ему Тёмная Сущность. Золотой, режущей глаз звездой, вспыхнула на миг песчинка. Вспыхнула, и пропала, пройдя сквозь железо.Песчинка попала внутрь...