Часть 9 (1/1)

-Русские шлюхи самые высокооплачиваемые в мире!-Идиот, русские девушки самые красивые в мире,а самые высокооплачиваемые шлюхи- японские гейши.Джордж и Рингогорячо спорили за кофейным столиком. С ними Пол, уткнувшийся в "Санди таймс" - учредительницы утреннего раздора.Вообще-то парни начали с политики Кеннедии его многочисленных провалов, а закончили жрицами любви и этим вечным вопросом красоты.-Ну, мое утверждение нельзя назвать нелогичным! Пол, скажи, что я прав!Кажущимся абсолютно отвлеченным, но внимательно следящим за ходом спора, Макартни все так же сидит, читая новости.-Да вы оба придурки. Гейши – не проститутки, это люди искусства, а насчетдороговизны – нам ли об этом беспокоиться?- остановился, мечтательно вздохнув.- Хотя да, русские девчонки, они конешффн…А это я, понаблюдав за ними из коридора, решаюсь войти. Неожиданно тихо подкравшись к Маккартни, начинаю трепать за щеки, не дав договорить.

-Не знаю, как вам, а по мне так наши, ливерпульские красавицы!Ну, для того, чтобы измениться и стать лучше мне, для начала, нужно стать прежним. Никак я не могу пройти мимо, не пихнув свои любимые колкости, если есть такая возможность. Особенно в адрес Пола.А в каждой шутке есть доля правды..Тебе уже, наверное, больно и ты бьешь по рукам, легко и совсем не зло. Конечно, теперь я могу делать все что угодно, и ты не будешь сердиться, ты рад моему возвращению и, наверное, боишься сделать что-то лишнее.И если это так, меня это заранее бесит, хоть и выгодно.-Наконец-то!- пытаясь выглядеть серьезным, говоришь ты, но улыбка выдает тебя с корнем. Я не ошибся. Ты рад.-Какие планы на сегодня?Отложив газету, садишься деловито ровно, обращаясь ко мне, как раньше, как к лидеру.Ну, понеслась…-Помнишь , ты показывал мне песню…что-то там …лица-лица..Ну, ты помнишь. Ты говорил, твоей тете она понравилась.-I've just seen a faceI can't forget the time or place where we just met

- Ага, она. Заткнись. Так вот, дай-ка взглянуть на нее еще раз. А еще, – обвожу их всех взглядом, остановившись на Эвансе - Здесь серьезно нужно прибраться, ребята.Но реакции никакой не последовало, все как смотрели на меня, как на восьмое чудо света, так и смотрят.-Я имею в виду, помочь Мэлу.Мне непривычно находиться в центре внимания, в кругу компании, в гуще событий - это заметно только сейчас, когдаРинго и Джорджуставились рыбьими глазами на наш с тобой маленькиймирный словесный сет, тыс таким деятельным видом внимаешь каждому моему слову, а Эванс от неожиданности увиденного роняет все бумаги.На меня будто разом свалилась вся эта ответственность, не столько давящая на меня своим весом, сколько страшащая своими масштабами. Когда все полагаются на тебя, когда оттвоего слова зависит будущее великой корпорации, может быть, даже людей…Я знаю, ты не хотел обрушить на меня все это, ты хочешьпоставить все на свои места, вернуть меня к своему привычному существованию.

А может, проверял меня на крепость таким образом.Но не волнуйся, я справлюсь.-Позво-о-ольте-ка…- проснулся Ринго, возводя вверх указательный палец.-Обсуждению не подлежит. Студия больше походит на бомжатник, и это с тех пор, как наш дорогой Мэл попал в больницу.

-Верно. На каких основаниях мы вообще решили, что Мэл –наша уборщица? Джон прав,давайте уважать друг друга - ты перевел взгляд на меня, заговорчески улыбнувшись, опуская голову, чтобы отпить глоток кофе.Безумно приятно, когда ты знаешь, что эта улыбка только для тебя.Мне нравится чувствовать за собой поддержку, твердую почву под ногами, я уже забыл, что это такое.

Это дает мне силу, недюжинную уверенность.Я скучал по этому ощущению.И мысль о проверке на прочность, о нашей маленькой гонке вооруженийотметается как-то самасобой.Может, попробовав себя в шкуре лидера, ты понял, что это – невыносимая ноша для тебя, а может, ты это ради меня все… Мне приятно знать, что мой напарник, по совместительству и конкурент, рядом со мной.Эванс сейчас тоже тихонечко, благодарно улыбается, снова уткнувшись в свои привычные бумажные дела.- Приборка, в принципе, может подождать до конца недели.—удовлетворенный гул прошелся по комнате,-А для начала мы дождемся Эппи. Кто-нибудь вообще в курсе концепции нашего альбома?Как оказалось, никто толком не знал, над чем мы собираемся работать - парни говорили одно и тоже, и видно было, что Эпштайнв своем привычном стиле оповестилвсеходним заученным текстом. Но у нас осталась парочка интересных песен, не вошедших в прошлый альбом.Пришло времядать им возможность быть услышанными.-А еще, Пол, помнишь, ты все носился с этой мелодией? Ты услышал ее во сне.-От которой у тебя болела голова под конец дня? –и ты начал напевать.-Не конец дня, но она уже болит.

-О боже, яичница!- завопил Ринго.- Неужели войдет?-Если на пластинке останутся пустые места- она вполне сойдет за наполнитель,- соврал я.

Мелодия действительно была приятная. Текст веселый и совершенно ни о чем. Я думаю, судя по описанию грядущего альбома, она – просто находка. А вот мест свободных у нас точно не предвидится.- Не останется, у нас еще с прошлого не вошли две песни: Ларри Уильяма и Джона Рассела.-Хватит каверов. Мы- Битлз, черт его дери, а не кучка неудачников, перепевающих и без того известные хиты в кабаре. У нас своих полно.Мойнедавно проснувшийся энтузиазмпереходит грань разумности. Ты знаешь, так бывает часто,а в свете недавних событий его пробуждение не может не радовать, и как бы я не вскипал, ты всегда лояльно относишься к этим порывам и спокойно отвечаешь:- Если у тебя их полно,так тащи сюда, а насчет каверов -это ты Марти объясняй, дорогой.- Хорошо – вздохнув, я продолжил более мягко,-контракт есть контракт, на этих двух изакончим.Все отчетливее становились знакомые шаги, и в комнату входит Эпштайн, с его щеголеватостью и лоском, как всегда, будничным тоном приветствуя всех присутствующих:-Привет, Мальчики.Отопьет у Ринго, который сидит ближе всего к выходу, кофе, и, после недолгой прочистки горла и фразы “Итак, с чего начнем-с”, заведет свою плавную речь, с резким повышением тембра, когда кто-то начинает его перебиватьили когда он попростуволнуется.

А самое интересное, я сижу с закрытыми глазами и жду. Акогда слышу хлюпанье жидкости и откашливание, мои губы, неумолимоползущие вверх, уже невозможно остановить.-И так, с чего начнем-с.И я открываю глаза. Вот оно, вернулось на круги своя.

Брайан смотрит на меня, а я на него, все так же улыбаясь , и Пол вместе со мной. Мы понимаем друг друга с полувзгляда. Все это походит на общую тайну, которые я так люблю.-Ты говори-говори, -обращаюсь я к Эпштайну.-Д-да. Так вот. Мы приступаем к записи нового альбома, к которому также будет снят фильм. Сюжет пока дорабатывается, но вы, мальчики, можете ознакомиться с ним уже сейчас. – Брайан раздает листки, включаяЭванса и Нила, пришедшего следом за ним.

Так, взглянем -ка. С первой строчки уже хочетсяотбросить это куда подальше. Что за культу Кали? Какие жертвоприношения? Кто это писал вообще?По комнате уже во всю гуляет дикий хохот, особенно со стороны печатного стола, около которого устроились менеджеры.-Ты серьезно, Брайан? Кто будет это смотреть?-Что тебя конкретно не устраивает, Джон?-Что это за латиноамериканский карнавал? Какие на фиг жертвоприношения, какие лилипуты? Это смешно!-А по-моему свежо и оригинально.-По-твоему лишь бы срубить побольше бабла.

- Так и должно быть смешно! – посмеиваешься ты,-Джон, действительно. Это комедия! Что ты предлагаешь, натянуть на лица ученые бороды и впаривать людям о смысле жизни?-Пол, я не говорю, что это должно бытьчем-то серьезным. Я боюсь, что тема какая-то … слишком далекая, зритель можетне понять.-Вот именно. Идея далекая и свежая. Чего бояться? Доверься Брайану. Разве его идеи когда-нибудь не срабатывали на “ура”?Что правда, то правда. У этого голубого еврея есть нюх на золотую жилу, а главное – на предпочтениеслушателей и зрителей.-Ладно. Но некоторые места ябы исключил.-Да, например, зачем здесь это место, где…сейчас найду…Где меня уменьшают ия, полуголым, отправляюсь в путешествие попаркету.-Ну, Пол, затем, что девочки,- важно развел он руками.-Гениально,- огрызнулся я.-А меня все устраивает! – Ринго кладет лист обратно, откинувшись на кресло. Еще бы, его не устраивало.

А вообще, это справедливо, что Ринго играет в фильме главного персонажа. Он прибыл к нам не так уж давно, и, по правде говоря, онпоследний по популярности и привлекательности в группе, да и считаютсяс ним меньше всех.Как тогда сказал Брайан: “ подсластимпарню пилюлю.”-Пожалуйста. Копии даны вам для ваших идей и редактирования, а уже в субботу к нам придутЧарльз Вуд и Шенсон,и мы обсудим все наши дальнейшие планы, после, разойдясь на зимние каникулы.Несколько минут под жужжание менеджерао направлении музыки, о настроении и аппетитах публики и так далее.Его трескотня закончилась только тогда, когда у него сел голос, и он стал пищать.Но он все еще стоял над душой, позади меня, раскачиваясь на каблуках.-Пол, можно тебя на минуточку?И они уходят, оставляя нас втроем. Ринго, поняв это, посмотрел на меня испуганно, шаря в карманах, итак же поспешил ретироваться .-По-о-о-ол, закурить не найдется?- слышу я из-за двери.На закипай, Джон, ты же все исправишь, так? Интересно, зачем Эппи позвал Пола? И почему именно его? Что такого он хочет сказать ему, что не должно дойти до наших ушей? Или конкретно до моих?И опять я задумываюсь о вопросе лидерства.Неужели, моментстановления уже упущен?Почему-толюбое действие воспринимается мноютеперь как какой-то заговор против меня.Как, например то, что Джорджсейчассидит с отсутствующим видом, гипнотизируя взглядом тарелку с оставшимся на нем гамбургером икусочком пирога.Может, не рад таким переменам?-Джордж, случилось чего?-С чего ты взял?-Ты какой-то…задумчивый, – на самом деле, он всегда такой задумчивый, но именно сейчас, по его вздрагивающим уголкам губ и бегающему взгляду кажется, что он что-то обдумывает в своей голове.-Тебя что-то тревожит?-Можно и так сказать,- помолчав с секунду и снова встрепенувшись, будто вспоминая о моем нахождении рядом, добавляет он, - это сложно объяснить.-Может, попробуешь?Расположившись на диване и окидывая стол мрачным взглядом, он начинает.-Ну, смотри. Вот лежит перед тобой вкусный, сочный гамбургер. Или чизкейк- неважно. И пусть он будет на витрине кафе, в котором очередь с милю , и все стоят только за ним – ты ее выстоишь, настолько он кажется тебе привлекательным. Выстоишь хоть три таких же! Но вот , наконец, ты дождался своего часа, покупаешь его, жадно откусываешьи проглатываешь. И, вроде бы, это твоя любимая еда,и тебе было безумно вкусно, ты бы взял еще, только вот больше не хочется…И он не кажется вдруг таким волшебным и манящим, таким недосягаемым.

Все, чувства голода больше нет, и это единственное, что тебя беспокоило. Вот так.Я смотрю на него, ожидая продолжения. Он молчит.-И-и-и? Это все, что тебя тревожит?- А кто сказал, что это меня тревожит?- посмеивается Харрисон.Он за дурака меня держит, или чего?- Этовсего лишь проблема человечества.И с этими словами, как-то странно улыбаясь, будто он доказал теорию бесконечности, Джордж встает из-за стола.Что это было только что?