Часть 1 (1/1)
Вторую ночь в студииЭбби Роуд не выключается свет. Вторую ночь вдвоем, в душной, прокуренной насквозь комнатке, за работой над новым альбомом.-Мне кажется, тут не очень подходитвот эта вот строка…Да, определенно. Давай просто вычеркнем ее?- я киваю на все, чтоты предлагаешь. Я просто не в состоянии работать больше.Не в состоянии о чем-либо думать…- Да, так гораздо лучше! Таким образом, здесь у нас останетсяместо длявсей партии соло!- ни о чем, кроме твоих длинных и густых, подрагивающих ресниц, – Воттак. Отлично! Что скажешь?Ты обводишь пустое место между строк и пододвигаешься ко мне, предоставляешь работу, по пути что-то дописывая.Теперь мы близко друг к другу.Достаточно близко, чтобысквозь пелену сигаретного дыма учуять запах твоегокрема для бритья, и достаточно, чтобы просто склониться и, чуть повернув голову, перехватить твои губы своими.Слишком близко. Слишком сладко.Слишком неловко.Мгновенно открываю глазаи одергиваю себя, понимая, чтоуже тянусь к тебе, вдыхая твой запах.Твой голос и руки возвращают меня обратно.- Джон. Джон! С тобой все в порядке?- слегка потряхиваешь меня за плечи.Шок.
Яуставился на тебя, едва разбирая, что ты говоришь мне, следя за движениями твоих губ.-В порядке.-Точно?-Я. В. Порядке. Маккартни – почему-то сквозь зубы проговариваю я. Резко и торопливо убираю твои руки с моих плеч, хватаюсь за блокнот, отодвигаюсь.
Но я совсем не хотел так грубо.Черт, лишь бы щеки не горели.Три секунды твоегонепонимающего взгляда, и ты отворачиваешься к своей тетради с нотами.Сноватишина.Напряженная тишина. И мне такчертовски неловко.Теперь я уже не понимаю, что неудобнее - вновь воцарившееся молчание, илирасстояние между нами. Теперь,кстати, между нами столик и пару десятков сантиметров в запасе. Но мне от этоголегче не стало.Масса вопросов поглотила меня.Уткнувшись в свои записи, я пытаюсь вспомнить, с какого же момента совместная работа с тобойпревратилась для меня в пытку? С каких пор я начал сторониться тебя? Вздрагивать от каждого прикосновения истыдливо опускать глаза от слишком долгоговзгляда?Когда для меня перестал существовать этот смешной, тощий, лопоухиймальчишкав мешковатой одежде?И в чем страшнее всего признаться,с каких пор я смотрю на тебя не как на друга, а как на… девушку?Не с того ли момента, когда Эппи во времянашего тура по СШАв качестве наказания перестал поставлять нам девочек в номера?
Тогда ты, я и Джордж тайком сбежали из отеля в ночной Нью-Йорк- город нашей большой, общей мечты. Помню, нам на силу удалось сбежать от той визжащейтолпыфанаток, а утром нам здорово досталось от Брайана.
Мыс тобой ночевали в одном номере, наши кровати располагались совсем рядом,но, тем не менее, мывсегда обнаруживалидруг друга спящими вместе на одной из них.И что-то нежное, теплое и страстное в том,как вальяжно и по-собственнически твоя нога была закинута на мои, какой фарфорово-белойбыла твоя кожа на глаз, и насколько она оказалась бархатной на ощупь, было такое, что перевернуло мой разум вверх тормашками.И теперь все мои мысливертелись вокруг тебя, Джеймс Пол Маккартни.Стук ногтей по столу заставил меня встрепенуться .
-Прости.Опускаю голову.
- Ничего, – мягко. Я вовсе не хочу, чтобы он считал меня психом.А может, это случилось раньше?Когдапосле очередной дикой ночи в гамбургском клубе Топ Тэня застал тебя пьяным, вжимающего какую-то немецкую цыпочкув стену. Почему-то я до сих пор помню то чувство жгучей ярости , которое охватило меня. И я не понимал, от того ли это, что какой-то сопляк, на два года младше меня, окручиваетмоих девчонок, или от того, что…
В конце концов, ты даже целоваться не умел, когда мы с тобой познакомились.Тогда , шесть лет назад, на земляничных полянах, в твой смазанный и неуклюжий первый раз я думал, чтолучше твоих губ на свете нет ничего. Ну, разве что пинта терпкого ливерпульского пива.Да, это определенно произошло раньше.Может, даженамного раньше этого сумасшедшего дня. В тот момент, когда мне совсем не хотелось жить, и я всерьез задумывался о смерти, где-нибудь под мостом в толще пресной грязной воды, когда та, из-за которой так много детских слез было пролито на подушку, так много ночей было проведено за молитвами Господу…Когда той женщины, что я искал долгое время, нашел и потерял, не стало, появился ты. И тогда я понял, как много пережил ты - мальчик, который на два года младше меня, сколько свалилось на твои хрупкие плечики и как ты насамом деле дорог мне. Ты показал мне, кто есть настоящие друзья. Не та кучкаублюдков с тонной геля в волосах, которыерядом только когда у тебя есть гитара, девочки и пойло. Ты оказался единственным , кто поддержал меня в трудный час, кто подал руку помощи. Ты вырос для меня. Более того, ты казался намного старше меня, теперь ты был моим защитником.Мы плакали вместе, в обнимку, в моей комнате. Твои такие холодные пальцы держали мое лицо инежно вытирали соленые слезы с моих щек.И тогда твои припухшие, понимающие, лучистые глаза оказались единственным, в чем мне хотелось утонуть.Я слишком нервно и неистово что-точеркаю. Ты замечаешь этобыстрее меня.-Что, все настолько плохо? –твоя усталая улыбка,- Дай-кавзглянуть.Черт побери.-Я…Я не успеваю выхватитьзлосчастный блокнот и теперь все, что мне остается, это смотреть на твои опущенные веки и сосредоточенность, мгновенно сменяемую недоумением.-Боже, что ты делал все это время?Не поверишь, ясам хотел бы знать.Столько нежности к тебе внутри меня, которую я никогда не смогу выразить, столькомыслей, которые я не смогу выложить тебе, столько ненависти к себе, столько страха.Встаю, не проронивни слова. Сам от себя не ожидал такой резкости.Иду к выходу с такой стремительностью, с которой только возможно. Кажется,теперь ты будешь опасаться меня.- Джон! Джон! – подбегаешь ко мне, хватаешь за запястье. Совсем не похоже на неженку-Макку,- Песня…она отличная.Песня? Что за песня?
-Мы работаем над ней третий час…- говорю устало.-Твоя песня. Онапрекрасна.Мымолчим. Он обнимает меня за плечи, а я боюсь, что мое сердце колотится слишком сильно, чтобы не заметить этого, пока я обнимаю его за талиюв ответ истараюсь понять, о чем он.-Но знаешь, у меня слишком девчачьи глаза и губы. А в целом, мне нравится.Из-за его плеча я бросаю взгляд на столик. Обе блокнотныестраницы, к моему великому стыду, заполненыего портретами и неаккуратными строками. Взгляд цепляется за последнюю, жирно обведеннуюстрочку, и я напеваю ее вслух случайной мелодией, улыбаясь. -In my life I love you more...