Хороший парень (Хёнсын/Хёна) (1/1)

Нецензурная лексика, 16+В рамках данной вселенной предполагается, что девушки, у которых не появилось имя, становятся изгоями и им только одна дорога - в бордель.___________________________ Troublemaker - NowХёна разглядывает имя долго, пристально, с отстранённым интересом орнитолога, нашедшего особо редкую птицу. Тянется к ножу, но тут же одёргивает руку: смысл, если эта хрень появится вновь, и не факт, что не на лбу. Вон, Солли уже попробовала, хватит.Чжан Хёнсын выведен алым – недаром алый называют цветом судьбы – он (она? оно?) будто насмехается над ней. Она встаёт, надевает глухой пуловер – удивительно, что такая одежда вообще водится в её гардеробе – и идёт в бар, где напивается, как говорит Хичоль, сутенёр и по совместительству тонкий ценитель научной фантастики, до состояния Гэллегера*. То есть, до такого состояния, когда в голове, кроме одной невнятной мысли ?господикакжевсёэтоневовремяёбтвоюмать? не остаётся ничего. Просыпается Хёна вечером, разбитая, полуголая – зато всё ещё в пуловере, и на том спасибо! – и с каким-то оплывшим членом между ног (так она про себя называет клиентов). Член натужно пыхтит, Хёна натягивает рукав на левой руке по самые пальцы и усиленно изображает оргазм – уж это-то она научилась делать качественно. В голове в такт движениям бьётся всё та же мысль.Как.Не.Во.Вре.Мя.Возиться с членами – занятие неприятное, но недолгое, главное – не забывать стонать, и уже через минут двадцать Хёна остаётся одна со своими мыслями и именем, именем, грёбанным именем. Она пытается представить себе человека с таким лёгким именем, но получается хреново: её единственное небо – в сигаретном дыме, радость – в сладковатом запахе травки, а подобие любви – в дешёвом перепихе. Она давно разучилась легко, а он – он даже звучит легко, как дуновение свежего ветра, на выдохе: Хён-сын. В нём ей видятся драные на коленках джинсы (какая-то новая молодёжная мода), один на двоих воздушный змей и рубашка, пахнущая молотым кофе.В общем, тот мир, куда Ким Хёне вход уже лет восемь как закрыт.Она кутается в свой пуловер, на тёмной ткани которого отчётливо видны свежие следы спермы, но переодеваться ей не во что – всё остальное открывает руки. Затем натягивает брюки, бросает взгляд на сигареты, но даже от одной мысли о них сейчас тошнит, поэтому она отказывается от перекура и выбегает на улицу, ёжась от ночной прохлады.Рядом с ?не вовремя? и ?Хёнсын? поселяется ещё одна мысль: ?Солли?.Хёна знает адрес и примерно представляет дорогу, в остальном полагается на ночь и своё почти кошачье чутьё. Солли встречает Хёну мутным, усталым взглядом, алеющим на лбу именем Минхо и бесцветным голосом. Одного взгляда на бывшую подругу ей достаточно, чтобы всё понять.- Кто? – только спрашивает она, проявляя крохи любопытства.- Чжан Хёнсын, - говорит Хёна и чувствует себя ужасно грязной, произнося его имя.Солли коротко выдыхает и сочувствующе качает головой:- Плохо дело. Я знаю его, - отвечает она на недоумённый взгляд Хёны и трясёт головой, выставляя лоб. – Он друг… ну… его. Хороший парень.Больше Хёна ничего не спрашивает. Если раньше в ней ещё теплилась безумная призрачная надежда, то сейчас – всё. Как ножом отрезало. Хорошие парни не примут таких, как она.- Что будешь делать? – спрашивает Солли – скорее из вежливости, чем оттого, что ей реально интересно. Она уже прошла свои круги ада – и разжалование из проституток ("Ничего личного, Ссол, клиенты не любят меченых"), и унижение перед хорошим парнем Минхо и его матерью, к которым она по неосторожности сунулась, и побирание на улице – потому что куда её после борделя возьмут-то?Всё это Хёна узнавала от того же Хичоля – сплетника и балагура. Вот у кого никаких печалей в жизни!- Не знаю, - цедит сквозь зубы Хёна, а про себя добавляет: ?Нахуй так жить?. Над городом занимается рассвет, когда она бредёт домой, всё в том же ужасном грязном пуловере, с оплёванной душой и алым именем - единственным чистым местом на её теле, появившемся – увы! – слишком поздно.