Человек человеку волк. Часть 1 (1/2)

Шприц. Замечательное оружие, особенно если знать, как его использовать. В каких дозах впрыскивать в жертву яд, когда использовать сильнейшее снотворное, куда всаживать иголку – я знаю об этом всё. Слыхали, что сетчатка человеческого глаза очень чувствительна? Если ввести яд точно в глаз – он подействует мгновенно, жертва даже не успеет опомниться. О, как божественно выглядят посмертные маски моих жертв – сквозь стёкла очков я вижу всё в великолепном цвете. Кровавые слёзы из повреждённой глазницы напоминают мне сок спелого граната.

Спросите меня – почему я убиваю именно проституток? За них никто не будет мстить. А понятие мести для меня – нечто священное, похоже на обет молчания или обет безбрачия. Убил какую-то постороннюю женщину – через несколько дней может прийти её муж или любовник, и всадить тебе промеж глаз кухонный нож. И с этим ведь ничего не поделаешь? Я даже защищаться не буду – ведь око за око, а зуб за зуб. Известная истина – человек человеку волк. Благодаря ей Рим потонул в крови – с одной стороны псы Борджиа, с другой – ассассины. Я бы мог работать на них, но моя самодостаточность в данной ситуации работает против меня. Я бы мог заработать денег. Я бы начал лечить людей, но – неинтересно. Хочется боли и криков. Хочется видеть, как жертву бьют последние конвульсии, а на губах пестреет рубиновыми капельками сладкая-сладкая кровь. Зачем лечить, когда можно казнить? И я решил казнить проституток. Просто потому что по ним никто не будет плакать, кроме них самих. Вы замечали когда-нибудь, как они натужно улыбаются клиентам, потому что их работа строится на лжи и лести? Ради денег и благополучия хозяйки они готовы вылизать за вами пол, поцеловать вам колено и наговорить тьму всяческой мути.

Для них ты – бог. А я ненавижу религиозных фанатиков.

И поэтому я буду палачом. Голову с плеч!Спустившись в одну из подворотен в бедном районе, я напряжённо вглядываюсь в темноту. С крыши я заметил пёструю юбку уходящей куртизанки. Она наверняка шла от клиента – её рука нервно поправляла чулки, а губы кривились от отвращения, а путь она выбрала окольный, чтобы не попадаться на глаза изнывающей от жажды и страсти стражи Борджиа. Мне ничего не стоит нагнать её в темноте и оборвать этот круговорот, в котором она живёт большую часть своей жизни. По ней никто не будет плакать.

Мне тяжело дышать – мои лёгкие получают минимум кислорода из-за маски. Но Мальфатто никогда с ней не расстаётся, верно? Почти также, как и со своим шприцом, за исключением моментов, когда остаётся один в своей лаборатории. По существу – жалкая лачуга, я не люблю изыски почти также, как и людей. Поэтому живу на развалинах античного Рима. Иногда ко мне, правда, заходят курьеры Борджиа, чтобы предложить кое-какую работёнку, но либо не выходят назад, либо уходят ни с чем. Бог простит, и Чезаре простит. Тем более, что этому извращенцу сейчас явно не до этого, раз он до сих пор меня не прикончил. Не суть.Девушка свернула в противоположный переулок и почти скрылась из виду. Остановилась, огляделась. Кажется, что-то заподозрила, ведь она наверняка слышала от подруг о моём существовании. Так что неудивительно, но она такая осторожная и пытается выйти туда, где больше всего народу. Ускорив шаг, куртизанка удаляется от меня к лавке горшечника и ненадолго замирает в нерешительности, а я начинаю терять терпение. В этот момент мой взгляд замечает мелькнувшую на крыше тень, и приходится схоронить себя за грудой ящиков. Лучник? Ассассин Аудиторе? Вор? Второе вероятнее, ведь эти ублюдки в белых плащах только так и перемещаются. Может следит за кем-то или ищет приключений на постоянно рискующий вляпаться зад? В любом случае он мне сильно мешает.

Заведя руку за спину, я нащупываю колбочки со снотворным. Если убью его – меня выследит второй носитель концентрированной справедливости. И тогда я уже точно не отверчусь. Хотя было бы интересно понаблюдать за тем, как знаменитый Эцио Аудиторе будет читать мне морали, кинжалом вспарывая горло. Какая неприятная смерть – умереть под чарующий аккомпанемент нудятины из уст ассассина. Не так я мечтал лишиться жизни.

Куртизанка тем временем проследовала в небольшую улочку между домами, и я по инерции двигаюсь следом за ней. Проверил пульс – сердце колотится от переизбытка адреналина. Впереди меня ждёт заслуженная награда за две ночи ожидания.

Но… праздник праздником, а мне всё-таки помешали.Девушка пронзительно визжит, но её крик резко обрывается, и я выглядываю из-за кирпичной стены, чтобы проверить, в чём дело.— Отдавай деньги.Какой самонадеянный ассассин. Или нет? Приглядевшись, я вижу только размытое серое пятно и приставленный к горлу напуганной девицы нож-бабочку. Нет. Это не убийца. Грабитель? Для нищеброда он слишком богато одет, и грабить проституток у него, судя по всему, является своеобразным хобби. Что ж, хоть в чём-то, мы, наверное, с ним схожи. Хотя бы тем, что девицы становятся очень сговорчивыми.

— Да-да, сейчас.. – сняв мешочек с пояса, куртизанка его отдаёт напавшему, но тот явно не торопится убрать нож.— Отлично. Ты знаешь, где в данный момент находится ассассин по имени Франческо дель Панна?

Куртизанка яростно мотает головой, за что получает удар под дых.— Говори. Где прячется Франческо дель Панна?— Я не знаю! – жертва начинает плакать, и её голос срывается на раздражающий писк. А я уже устал стоять в одной позе. Пора с этим заканчивать.Я вышел из тени, как и подобает порядочному римскому призраку. Вооружившись двумя шприцами, я прекрасно осознаю, в каком из них яд, а в каком снотворное. Серый плащ поворачивает в мою сторону голову и, не успев даже с места сдвинуться, чтобы атаковать, получает двойную дозу, мгновенно отправляясь в мягкие объятия Морфея. Поняв, что одной проблемы я благополучно лишился, я ловлю пытающуюся убежать с места преступления блондинистую мразь за руку и с удовольствием провожу шприцом по её щеке.— Больно не будет.Быстродействующий яд – не редкость в Италии, после того, как мои коллеги вывели особый состав. Легко достать, легко использовать, легко вывести самому. Прелесть в том, что ты не успеваешь досчитать до двух, прежде чем жертва испустит дух. Если хочется быстрее – достаточно всадить иглу в широко открытый глаз. Обожаю это делать.

Оглядев результат своей работы, я снова щупаю свой пульс. Отлично. Я смогу спокойно спать сегодня ночью. Это напоминает жажду вопиющего в пустыне. Чем меньше я совершаю убийств, тем больше моя потребность в резне.

Обернувшись, я замечаю прямо под своими ногами неудачливого грабителя. Потыкав его носком ботинка, я недолго раздумываю о том, что с ним делать. Оставить его здесь и дать сцапать страже, чтобы его повесили за убийство? Слишком жестоко, ведь, по сути, бандит ничего мне не сделал. Или может быть, покормить своё любопытство и пообщаться?

Заманчиво. Осталось только незаметно перетащить грабителя в безопасное место, где нас никто не побеспокоит. Это кажется простым только на первый взгляд – взвалив горе-бандита на плечо, я убеждаюсь, что доспехов на нём не меньше, чем на командире взвода. Но мне не впервой носить тела их одного конца района в другой, который у реки. Даже мне иногда следует замести следы.Проснувшись, парень показал недюженные способности к молниеносной реакции. Мне пришлось очень серьёзно постараться, чтобы связать его и усадить в углу заброшенной развалины. В крыше зияли дыры, по полу бегали крысы, я использую это помещение, как временное убежище, когда нужно на время скрыться от глаз Борджиа. И притащил бандита сюда, ведь тихое абсолютно безлюдное место не привлекает внимания, если ты, конечно, не отшельник и не ассассин. Удивительно, как мой новый знакомый хорошо себя контролировал после сильной дозы снотворного. Обычно так быстро после этого не встают.— Ты кто такой, il diabolo, какого чёрта тебе нужно?!— Так меня ещё никто не называл… — из недр моей маски доносится смешок. Я сижу напротив ?серого плаща? на корточках и с любопытством изучаю его напуганное злое лицо. По виду – само благородие, даже бородка аристократичная. На кой чёрт ему грабить и допрашивать проституток, если можно просто нанять головорезов и выследить этого загадочного Франческо дель Панна?— Развяжи меня!

Приказной тон. Точно аристократ.— И не подумаю. Голова кружится? – грубо схватив извивающегося безымянного бандита за волосы, я разглядываю его зрачки.— Пошёл ты к чёрту, докторишка! Отпусти меня, остроносая дрянь!Тут в свете лампы, он внезапно замолкает и внимательно смотрит на меня, будто осознав какую-то важную вещь, определяющую весь смысл его серой жизни.

— Ты ведь.. Постой… Мальфатто?Чёрт, а я знаменит даже больше, чем думал. Вместо ответа я молча поднимаюсь на ноги и достаю своё повседневное оружие. Мой гость снова подал голос:— Никогда не думал, что убийца куртизанок работает на ассассинов.— Прости, что? – обернувшись слишком резко, я с силой сжал шприц – Ты сказал, что я на кого-то работаю? – щёлкнув по колбе, я делаю интригующе театральную паузу – Отнюдь, я сам по себе. А ты, получается, один из Борджиа?Бандит обескуражен моим вопросом и делает забавное недоумённое лицо.

— Нет, я… Не один из них. Просто выполняю кое-какую работу.— Наивно полагать, что ты не один из них, если ты выполняешь на них кое-какую работу. Любой человек, делающий что-то для кого-то по определению один из них… Не дёргайся… — я снова сажусь рядом с ним и сквозь одежду протыкаю его кожу на предплечье.

— Это яд? – подозрительно спокойно спрашивает ?серый плащ? и судорожно сглатывает. Судя по всему, он яростно пытается показаться достойной жертвой. Как же это… похоже на псов Борджиа.— Если бы это был яд, ты бы уже горел в аду.Я улыбаюсь под маской и показываю ему пустую колбочку.— Лечит от приступов неконтролируемой ярости и патологической лжи. Через пару минут тебя перестанет тошнить, и ты будешь в полном порядке.Подойдя к столу, я откладываю использованный шприц и добавляю после недолгой паузы.— Я же, всё-таки, доктор.Бандит смотрит на меня уничтожающим взглядом, я могу поклясться, что чувствую, как он прожигает две дырочки в моём кожаном плаще.

— Зачем ты оставил меня в живых, Мальфатто?— Ожидаемый вопрос. Считай, у меня недостаток в общении. Как, говоришь, тебя зовут?Бандит медлит. А ещё у него руки затекли – это видно по его неуклюжим попыткам сесть поудобнее.— Я не обязан тебе ничего говорить. Если ты закончил, то отпусти меня.Вскинув брови, я задумчиво кусаю губы. А действительно, зачем он мне?— Скажи, а если я тебя убью, по тебе будут плакать?Вздрогнув, парень ошарашено смотрит на меня и открывает рот, словно выпавшая на сушу рыба.