Небо Вашингтона (1/1)

Пальцы бегали по клавиатуре очень быстро. Статья должна была быть готова уже к утру, но после такого насыщенного событиями вечера сложно было сосредоточиться на работе: в голове все еще гудела музыка из бара, будто он и не уходил оттуда. Эта же песня вертелась и на языке, словно приставучая муха жужжала в ушах и, казалось, заставляла его ногу саму-собой подергиваться в ритм. Нет. Это все выпитый виски (немного, завтра все же на работу) заставлял тело жить музыкой.Monkey see, monkey doI don't know why I'd?— rather be dead than coolI don't know why?— every line ends in rhymeI don't know why?— less is more, love is blindI don't know whyО чем он там вообще писал? Кажется, что-то жутко подхалимское, про коррупцию среди местных властей. Майлз знал, что раз эту статью потребовало начальство, значит тут от него и не требуется слишком много честности, главное?— выполнить все требования сраной цензуры и не перейти ?тонкую грань между правдорубством и желанием заработать?. Но к третьему часу ночи он уже и забыл, с чего там начинал, и, кажется, пошел уже по кругу… Факты, цифры и имена уже ничего не значили и были просто набором пустых по своей сути символов. А не насрать ли ему? Апшер вдруг вспомнил, что у него есть початая бутылка красного вина, а боссу можно сказать, что ему было очень плохо, вот он и не закончил… Но к вечеру обязательно принесет!Свыкнувшись с этой идеей, Майлз потянулся и выключил ноут, не сильно утруждая себя проверкой почты, а в соцсети он уже лет сто не заходил. Да и кому он там нужен? Все ?друзья? разбежались сами, с течением времени, а те, кто еще оставался рядом, могут и позвонить, если что-то понадобится.В комнате стало совсем темно. Откуда-то снизу доносились обычные ?ночные? звуки соседей?— сейчас это даже не волновало. Странно, но вот чего-чего, а спать Апшеру хотелось меньше всего, но и сидеть в темноте было бы плохим решением проблемы скуки. Что-то особенное было в этом одиночестве, которое так иногда полезно после толпы, в которой ты обитаешь каждый день. Здесь можно полностью осмыслить себя, понять, что тебе, в сущности, для счастья никто и не нужен.Майлз был достаточно самодостаточным, чтобы спокойно сносить длинные одинокие вечера и ночи у себя на седьмом этаже.Сквозь открытое окно комнату наполнял свежий летний воздух, позволяющий совсем не задохнуться от жары, которая обычно накрывает большие города в конце июля. Это не приятное тепло и не легкий весенний бриз, а настоящая плавильня, которая превращает асфальт в полосу препятствий из подтаявших участков и длинных пробок, состоящих из людишек, отчаянно стремившихся выехать за город, на природу. Друзья звали Майлза с собой на кемпинг, но нашлось дело на август–сентябрь, и о кемпинге пришлось забыть.Захотелось покурить?— Апшер не стал сопротивляться желанию. С его работой курение стало некоторым спасителем от полного ?загнивания души?, потери самого себя среди всех этих искусственных строчек и мыслей. Помогало смириться с собственной участью.На балконе было очень хорошо, свежо. И поразительно тихо, не смотря на то, что он находился недалеко от центра города. Ночное небо тут было синевато-оранжевым, оно отражало миллионы огней, и на нем попросту невозможно было бы увидеть звезды. А еще?— скоро рассвет. Ведь летние ночи так коротки… В голове снова зазвучала музыка, но на сей раз навязанная: соседи снизу устали ругаться и теперь бурно мирились под громкие куплеты старой, но некогда бывшей очень популярной песни.Call my name and save me from the darkWake me upBid my blood to runI can’t wake upBefore I come undoneSave meSave me from the nothing I’ve become…Кстати, о работе. Она была, можно сказать, не совсем официальной. В командировку в Афганистан его направляли на вполне законных основаниях, но вот совсем не за тем, что он там собирался расследовать. Майлз вынашивал эту идею очень давно, в тайне от босса или коллег, как только узнал, что поедет именно в эту страну для проведения некоторого количества исследований и съемок по делам беженцев. На самом же деле, беженцы интересовали его в последнюю очередь. Дело было в куда более важных и нужных миру вещах, знать о которых позволено было далеко не всем. Апшер знал, что последствия его самостоятельности могут быть плачевными, зато какая же это будет сенсация!Сигаретный пепел вместе с искорками падал вниз, в темноту, Майлз провожал его глазами, думая о бесполезности этого мира. Он не был любителем пофилософствовать, но иногда в минуты полнейшей расслабленности ума углублялся в размышления о чем-то более высоком и ускользающем.Нет, не думать, а то и без того расслабленный мозг расплывется по черепной коробке, а несобранности он не любил. Слегка покачиваясь, Апшер отправился вглубь квартиры, занимая себя более насущными вопросами. Глаза уже привычно натыкались на небольшие стикеры, которые сам же и развешивал. ?Помыть зеркало??— старая записка. Так и не собрался. ?Позвонить в страховую??— надо бы, да вот все руки не доходят. ?Заказать К.З.??— приклеено к дверце холодильника. Что такое ?К.З.?? Если бы Майлз еще помнил… Вообще, привычка записывать на ходу была у него еще со студенчества, когда мыслей по поводу творческих работ для ?основ журналистики? было столько, что приходилось чиркать в блокноте сразу же, как идея или удачная мысль возникали. Что же, это было удобно.Работа… Работа… О ней сейчас думалось меньше всего. Апшер улегся на кровать, не раздеваясь. В голове приятно посветлело. Такое приятное, но редкое состояние, когда лень пробирает тебя до самых кончиков пальцев, вытесняя напрочь все плохое, что накопилось за день. Майлз потянулся к телефону, который, как обычно, валялся на прикроватном столике вперемешку с початыми пачками сигарет, какими-то визитками и бумажками разной степени важности, прикрыл глаза?— комнату наполнила громкая музыка. Одна из немногих групп, которая заставляла сердце биться чаще, навевая какие-то полузабытые эмоции и воспоминания, что остаются на уровне ощущений и что-то такое, чему даже журналисту со стажем трудно подобрать словесное выражение.Девяностые?— время, когда ?Нирвана? была на пике популярности, Апшер нередко слышал их треки по радио и хватило всего нескольких песен, чтобы в один из таких дней и началась его любовь к этой группе. ?Come As You Are??— песня, которая нравилась ему больше всего, ассоциировалось с долгой дорогой на машине в одиночестве, когда мыслям и чувствам ничего не мешает. Прямо сейчас она разносилась по всей комнате (с оглядкой на то, что у соседей снизу тоже свой ?концерт??— предъявить они ему не смогут).Come as you are, as you wereAs I want you to beAs a friend, as a friend,As an old enemyTake your time, hurry upThe choice is your,Don't be late, take a restAs a friendAs an old memoria…Мысли теперь превратились в поток, который обычно предшествует сну. Как бы Апшер не убеждал себя, что спать ему не хочется, измотанный организм сам отключался, и вскоре Майлз сдался, уже практически не различая слов очередного трека.***—?Пойдем. Будет весело, говорю тебе.Дерек умел убедить. Даже если сегодня был лишь четверг и до выходных нужно было бы сохранять трезвость ума. И не только ума.—?Я позову Линду и Меган. Тебе ведь нравилась Линда, верно?Апшер отстраненно уставился на своего коллегу. Тот уже полчаса уламывал его пойти сегодня с ним и ?культурно отдохнуть? в компании ?благородной мужской выпивки? и, видимо, теперь достал свой главный козырь. Линда Грей. Ну конечно.—?А тебе-то что… —?буркнул Апшер, возвращаясь к своему монитору. —?Мое дело.—?Твое-то твое, да вот она сама явно была бы не против… —?Дерек хмыкнул и принялся раскачиваться на стуле. —?Ты слишком холоден с ней, а она милашка… Так половина наших думает.—?Ну так и займись ей сам. —?Майлз вздохнул. Линда Грей действительно была девушкой привлекательной, да только вот он этого никогда не находил. Да и не до нее было сейчас, нужно было похлопотать по поводу командировочных документов и прочих формальностей, связанных с Афганистаном. Но неделя была такой изматывающей, а работы так много, что перспектива легкой попойки выглядела ужасно соблазнительно.—?Короче, идешь ты, или нет?Поколебавшись, Апшер все же кивнул, уже забыв, о чем они там говорили. Дела поглотили его с головой, как бывало в моменты увлечения чем-то.Тут в офис вошел босс, заставив Дерека резко вернуть стул в нормальное положение, отчего тот чуть не навернулся, но успел-таки сделать вид, что занят чем-то полезным. Взгляд у него тут же стал жутко виноватым, якобы, это не Дерек Крэйн только что ломал ценное офисное имущество.—?Крэйн! Апшер! Я вас обоих точно когда-нибудь уволю, если будете отлынивать. Почему не на точках? Я же вроде ясно выразился, Крэйн?— съемки на тридцать пятой, или ты хочешь, чтобы кто-нибудь другой написал про самую серьезную автокатастрофу этого года? Апшер… —?тут он запнулся, припоминая,?— Почему до сих под про коррупцию не готово?—?Завтра же принесу, мистер МакКарен?— Майлз постарался вложить в эти слова всю искренность, на которую был способен. Гордон МакКарен вряд ли ему поверил, но, по крайней мере, орать перестал. Кажется, до того как открыть свое журналистское бюро, он очень долго пробыл на одной из горячих точек в качестве полевого журналиста, и теперь свои ?армейские приемы? отрабатывал на подчиненных. Более того, Линда Грей сплетничала, что МакКарена слегка контузило и слышит он плоховато, вот и орет.—?Смотрите, Апшер, не то передумаю насчет командировки… —?Крэйн, вы еще здесь?Дерек, состроив недовольную мину (которую увидеть мог только Майлз), схватил со стола камеру, сумку и скрылся за дверью. Майлз остался с рассерженным начальником наедине, думая о том, что не так уж и плохо избавиться от болтливого коллеги. Гордон еще что-то говорил о том, что журналист всегда должен быть начеку, что он не должен упускать ни одной мелочи и так далее и тому подобное?— его обычные нотации, которые МакКарен зачитывал как по учебнику, стоило им совершить хоть малейшую оплошность.—?И да, Апшер… —?он наконец понизил голос. —?Я жду от вас стоящей работы. Я считаю, вы способны на большее.И удалился. Наконец-то настала тишина.Стоящая работа… Где же ее взять-то, если у них абсолютное затишье, никаких сенсаций, громких происшествий или еще чего-то подобного. Афганистан?— это одно, там сенсаций хоть отбавляй, но вот тут, на месте… Как расшевелить этот сонный горный штат?Майлз принялся пролистывать план работы на ближайший месяц, потом файлы черновых работ, какие-то давно начатые, но так и не завершенные дела, моменты съемок, которые так и не стали материалом. Скучно, не то, было… Все что угодно, лишь бы не писать про коррупцию…На глаза вдруг попался файл со странным символом вверху страницы?— почему-то очень похожий на гильотину?— довольно угрожающего вида, который он, кажется, уже где-то видел. Этот файл оказался чем-то вроде брошюры, озаглавленной ?Меркофф Корпорэйтед?— Наша цель?— Ваше будущее!? Что-то Майлз уже как-то слышал про эту ?Мекофф?, но вот только вспомнить не мог, где и как. Ну и дурацкая же у них брошюра! И кто подбирал эти цвета? И вообще, что она делает среди его файлов?Вот же странная вещь. Если бы не глупая цветовая гамма на брошюре, Апшер никогда бы, возможно, и не заинтересовался ей. Но раз уж она отвлекла его (а работать над статьей все еще не хотелось), Майлз попытался изучить ее внимательнее, поискал в сети?— ничего интересного. Просто компания с самой заурядной историей. И больница их тут недалеко?— всего в пяти километрах от города. Ничего особенного.Знал бы он, что по возвращении из Афганистана услышит это название еще раз. А пока?— скучный день продолжался. До конца рабочего дня оставалось четыре часа.***После работы специально поехал длинной дорогой, чтобы насладиться моментом поездки?— нет ничего лучше, чем путешествие на машине в одиночку. Можно опустить стекло с двух сторон?— никто не пожалуется на сквозняк, можно громко слушать музыку?— никто не заставит сделать потише.Don't expect me to cryDon't expect me to lieDon't expect me to die for liveJesus, don't want me for a sunbeamSunbeams are not made like meDon't expect me to cryFor all the reasons, you had to dieDon't ever ask your love of me…То великолепное чувство, когда ветер треплет волосы в ритм рок-музыке, бьет в лицо свежестью, отгоняет оплавившиеся от летней жары мысли. Гитарные аккорды всецело заменили их, действительно погружая в особенную нирвану. Хотелось, чтобы эта дорога никогда не кончилась, чтобы не беспокоится больше ни о чем?— только он, машина и музыка.К месту подъехал, когда огромное оранжевое солнце уже спряталось за высокими небоскребами, подарив оплавленным улицам долгожданную тень. На парковке было полупусто, с этим проблем не возникло.В помещении было прохладно, это уже хорошо. Все было оформлено в красно-черных тонах, довольно безвкусно, с закосом под ?дорого-богато?, как любят делать многие владельцы в надежде, что посетители не разберутся и посчитают бар под названием ?Испанская Пустыня? заведением для людей с достатком. Да и музыка там играла так себе, чисто для того, чтобы напиться и хотя бы ненадолго отвлечься от заебавшей реальности.—?Апшер! Опоздал на двадцать минут! Где ходишь?Дерек, каким-то образом отвязавшийся от своей журналистской работы, был уже тут как тут, явно успевший накатить для храбрости, и теперь вовсю жестикулировал, подзывая его к барной стойке.—?А ты теперь по расписанию напиваешься? —?Майлз отметил, что тот не один?— действительно привел Меган и Линду, которые теперь не обращали на него никакого внимания, переговариваясь о чем-то своем. —?Твои гостьи тоже что-то не особенно веселятся.—?Так погоди, мы ведь только начали,?— тон Дерека резко понизился,?— Линда сказала, что не против была бы с тобой замутить, сам слышал… Так что действуй, не упусти возможность!Майлз только вздохнул. Вечер обещал быть интересным.