Глава 22. Трепетные откровения (1/1)

Добралась Джудит почти через два часа: злая, голодная и со стертыми ногами, потому что из-за одного идиота она не успела скинуть каблуки на удобные ботинки. Каждый шаг отдавался в мизинцах чиркающим зудом. Журналистке очень не хотелось вновь плестись на квартиру к вышеупомянутому идиоту, но выбора не было. Все вещи остались там. Она не удивилась, когда квартирка встретила ее тишиной. Ей было плевать. Быстрый взгляд на циферблат оставленных часов дал подсказку, что до следующего автобуса из Сиэтла еще два часа. Остановка рядом, и как бы Джудит не хотелось поскорее слинять, мерзнуть одна в темноте она не хотела еще больше, а уж раз Апшер повел себя мега-свински, то от него не убудет, если Джудит подождет автобус у него дома. И словно мысленно сглазив, Джудит краем глаза увидела, как рядом с ней появляется потертая кожанка, а в ней и ее хозяин. Внутри опять все заворачивается с мерзким чавком. Не хотелось ни смотреть на него, ни говорить с ним, поэтому Палмер молча повесила пальто и, обогнув Майлза, прошла в зал, раскрывая чемодан, чтобы поменять обувь.?— Ты что, уезжаешь? —?неожиданно первым подал голос репортер.?— Да,?— сухо ответила девушка, не оборачиваясь.?— Как же работа??— Меня уволили.?— Что? —?опешил репортер.?— Что слышал,?— грубо оборвала его Палмер, не желая вдаваться в подробности. Раздражение, наконец, достигло ее. Накинув на себя еще одну кофту, Джудит захлопнула чемодан.?— Ты злишься,?— утвердительно прищурился Майлз.?— Твоя дедукция как всегда на высоте,?— не пытаясь сдерживаться, огрызнулась девушка. Майлза это не впечатлило. Он лишь шагнул ближе.?— Почему? Джудит прикрыла глаза, выпрямившись и шумно втянув воздух.?— Почему я злюсь?! Почему?! Ты бросил меня в машине, которую я не умею водить, и просто исчез, у меня не было с собой ни единого цента на проезд обратно, из-за чего я полтора часа плелась домой на чертовых каблуках, опаздывая на свой автобус к родителям, и ты еще спрашиваешь, почему я злюсь?! Иди к черту, Апшер, будь добр! С этими словами Джудит плюхнулась на диван, скрестив руки на груди, надеясь, что ее поведение оттолкнет призрака репортера и он соизволит хотя бы сейчас не ковырять ее раны. Как бы не так. Тишина между ними затянулась в удушающую мелодию. Девушка вновь ощутила апатию и желание поскорее уехать, чтобы всё это закончилось. Апшер не пропадет один, а вот она уже сломалась.?— Почему ты это делаешь??— Делаю что? —?устало спросила Джудит, махнув рукой на то, что еще несколько минут назад была готова кинуться на журналиста с кулаками.?— Молчишь. Девушка откинула голову на спинку дивана, окинув Майлза, стоящего чуть поодаль, бесцветным взглядом.?— А что мне говорить? Ситуация ясна, как божий день. Мы говорили об этом не раз. Я возвращаюсь домой.?— Я не об этом,?— прищурился репортер, исходя клубами смога. Вдруг он исчез из поля зрения, словно стертый нетерпеливым ластиком, чтобы оказаться внезапно прямо позади девушки, склонив голову и рассматривая ее сверху вниз. Джудит только и повернулась к нему, уставившись в ответ. После случившегося она потеряла всякую веру во что-то светлое, хорошее и справедливое в своей жизни. Карма с лихвой возвращала ей какие-то долги, о которых девушка не подозревала, но что теперь. Поэтому сейчас, когда она практически упиралась откинутой головой в затянутый рубашкой торс Апшера, на душе была пустота. Майлз молчал, засунув руки в карманы куртки, разглядывая девушку, так и не раскрыв суть вопроса, явно задумавшись о чем-то своем, а Палмер не спрашивала. Ее настроение застряло где-то на отметке ?мне всё равно?. И даже чрезмерная близость журналиста не вызывала в ней ту бурю эмоций, что раньше. Ну, еще бы…?— Скажи, ты бы действительно вернулась в Маунт-Мэссив, если бы я остался там? —?вдруг спросил он. Джудит отреагировала не сразу, чем вызвала нахмуренный взгляд репортера. На самом деле, она просто ушла в прострацию, и слова Майлза не сразу достигли ее ушей.?— С чего ты спрашиваешь? —?не отводя взгляда от лица парня, спросила Джудит в обратную сторону.?— Просто ответь. Ты бы вернулась… если бы я остался там? Журналистка задумалась. Вернулась бы она?.. Взгляд ее скользнул по лицу мертвеца, что когда-то добровольно шагнул на проклятую землю и оставил там навечно свою душу. Пусть сердце его все еще билось, а грудь мерно вздымалась при дыхании, полноценным человеком Апшера сложно было назвать. Его волосы не росли, растрепанными прядями обрамляя красивые скулы, а на затылке торча художественным ежиком. Царапины, раны и синяки под глазами такие же, как и в первую встречу, разве что крови и грязи больше нет. Да, взгляд безусловно стал не таким холодно-безразличным, и все же… Живым его назвать язык не повернется. А еще он бывал редкостной скотиной. Джудит смотрела на красивое правильное лицо репортера и вспоминала всё, что связывало их с самой первой встречи в тот день. Его отстраненное равнодушие, скептицизм, прожигающие взоры и перепады настроения.?—?Майлз?—?Что ты сказала?—?Ты Майлз Апшер?—?Кто-то ещё помнит меня?.. Странно…?— Добро пожаловать в ?Маунт-Мэссив?!??— И ты хочешь тут выжить? С такой медлительностью, серьёзно??— Мне нечего сказать тому, кто хочет моей смерти.?— Я не желаю тебе смерти. Просто… я так давно не слышал человеческого голоса… поговори со мной… пожалуйста.?— Поразительно. Ты опять смогла удрать.?— Ты вообще знаешь, что такое личное пространство?!?— Ага.?— Тогда какого чёрта ты делаешь? Зачем ты прячешься? Ты же призрак!?— Можешь считать, что я ностальгирую…?— Да ты чокнутый!?— Не буду спорить.?—…знаешь, иногда мне кажется, что я и есть сумасшедший в одной из камер. Что я давным давно сошел с ума, а Маунт-Мэссив вовсе не заброшена. Что всё происходящее сейчас, даже ты, всего лишь моё больное воображение…?— …мне уже ничем не помочь, Джудит… Разве что заезжай в гости, составишь мне компанию… Шутка, расслабься!..?— А если… если я вернусь? Мне ведь не нужно снова выживать, если это не будет восемнадцатое? Здесь не будет других призраков, кроме тебя??— Ты не вернёшься, Джудит… я это знаю. Никто бы не вернулся… От всех этих воспоминаний внутри душа выворачивалась наизнанку, трепетно храня каждое слово, словно отдельный алмаз в сокровищнице. Кошмары, пережитые в Маунт-Мэссив, против жара под ребрами. А днем еще выяснилось, что у Майлза Апшера была девушка. Действительно очаровательная внешне, что даже стыдно за себя. И ведь он ее любил. Познакомился когда-то, улыбался ей, водил на свидания, устраивал романтические вечера, наверняка носил на руках и жадно целовал хорошенькие губки. А еще ребенок… Думать об этом не хотелось. Но фантазия?— тварь, словно специально рисовала первосортные кадры, как вырезки фильма в самом лучшем качестве. Однако, опуская всё это, невозможно забыть тот холодный трепет в их первую встречу. Тот желтый огонек в зрачках с черными белками, что уже через пару часов сменился на медно-карий прищур. Невозможно разом перечеркнуть безумные погони, тесноту больничных шкафчиков, спасенные жизни и мертвый рассвет на крыше заброшенной психушки. И поцелуй сквозь ржавые решетки, да тяжесть тлеющего от груза воспоминаний блокнота одного глупого журналиста… Майлз всё еще ждал, глядя прямо, сверху вниз, не мигая, словно замороженный во времени. Ответ очевиден.?— Вернулась бы,?— прикрыв глаза, горько ответила Джудит, ненавидя себя за слабость. Даже после всех грубостей, замечаний и проклятого денька с паршивой тайной, которую она не хотела никогда знать, ответ бы не изменился. —?Да, я бы вернулась, Майлз. Даже если бы ты не просил. Джудит лишь чуть вздрогнула, когда Апшер резко наклонился к ее лицу, по прежнему держа руки в карманах. Слишком близко, так, что его дыхание защекотало лоб, сдувая короткие волоски, выбившиеся из-под излюбленного пучка на затылке девушки. И все-таки чертовски привлекателен, даже сейчас. ?Зачем я об этом думаю??,?— обреченно затаила дыхание девушка.?— Почему? —?прошептал он. Журналистка нашла в себе силы выдержать эту пытку и даже не сильно покраснеть.?— Какое тебе дело, Апшер? —?холодно произнесла она.?— Не люблю, когда мне отвечают в таком тоне. А еще не отвечают на вопросы,?— прищурился репортер, исходя клубами дыма.?— Не люблю, когда нарушают личное пространство. А еще требуют не понятно что,?— в тон ему ответила Палмер. —?Чего ты добиваешься, Майлз? Боишься снова остаться один? Думаешь, я уеду и тебе больше некого будет доставать своей сверхъестественной личиной? Я не такая жестокая, господин репортер. Если хочешь?— можешь последовать за мной. У нас большой дом, где ты можешь вполне спокойно появляться и не рисковать с кем-то столкнуться, поверь. Раз уж сон тебе не требуется, то это значительно упрощает наше, как ты сказал, взаимное сотрудничество. Да-да, я знаю, что ты пытаешь добраться до той организации, которая финансировала эксперименты Маунт-Мэссив, и поэтому сейчас ты не можешь остаться без живого человека, который может спокойно выходить в белый свет, не опасаясь, что он станет жертвой сенсационных открытий. Я понимаю это, как и то, что не смогу тебе отказать в твоих сумасшедших начинаниях или хотя бы отговорить от них. Я просто смирюсь. И, думаю, мне не надо вталдычивать тебе, почему я не собираюсь жить у тебя, даже не спорь. Пожалуйста. Давай оставим этот цирк. Баш на баш. Ничего личного, только работа. Джудит отвернулась, уклоняясь от лица парня и встала с дивана, даже не став одергивать слишком высоко задравшуюся кофту?— зачем, верно? Ему же все равно, как теперь и ей.?— Вот это-то мне и интересно,?— подал голос погибший репортер. —?Почему, а, Джудит? Ты все время твердишь о долге за жизнь, за потерянную работу и еще за много чего, где я наломал дров в твоей жизни, но ведь дело не в этом, я прав? Палмер застыла, не оборачиваясь.?— Ты сказала, что вернулась бы в эту чертову клинику, хотя потеряла там троих дорогих тебе людей, да и курортом Маунт-Мэссив не назовешь. Ты легко соглашаешься на любую глупость, хотя знаешь, что вероятность провала куда выше, чем положительного исхода. Ты говоришь мне ежедневно, что я отвратительный, бестактный мерзавец?— и я даже иногда готов согласиться, но… при всем этом ты все еще здесь и говоришь мне ?да?, на мой вопрос. Джудит всё еще стояла к репортеру спиной и не двигалась. Она кусала губы, проклиная себя, Апшера, ковыряющего ее и так глубокие раны, а еще свою бесхребетность.?— Напарников в моем случае не выбирают. И, если ты заметил, то друзей у меня тоже не очень-то много.?— Ты хочешь сказать, причиной всему твоему терпению одиночество??— Да, именно это я хочу сказать.?— Ложь. ?Черт его подери!?,?— выругалась мысленно девушка, сжав кулачки. И ведь почти получилось уцепиться за предложенный вариант, но нет. Как в воду глядит, насквозь.?— Джудит…?— Да что ты хочешь от меня, Апшер?! —?взвилась девушка, резко разворачиваясь. Ее красное лицо и глаза, полные отчаянной ярости, полыхали в приглушенном свете квартиры.?— Услышать правду.?— Какую правду?! Что ты мне не безразличен? Что я беспокоюсь о кретине с разбитой камерой, когда он пропадает не говоря ни слова? Что я готова была вернуться в проклятую клинику, чтобы найти способ вытащить оттуда того, кто так издевательски со мной попрощался? Что я дура, которая знает насколько ему на нее плевать, но все равно терпит эти издевки?.. Девушка выкрикнула эти слова, сжав плечи и зажмурив глаза. Пучок волос давно съехал на бок, ровно как и дурацкая кофта на одно плечо. Палмер же застыла, тяжело дыша, чувствуя, что сорвалась на пустом месте, и что теперь не сможет нормально даже взглянуть на носителя Вальридера. Просто не сможет. Потому что стыдно. Жутко стыдно и ужасно признавать эту горькую правду вслух, перед тем, кому действительно пофигу на терзания одной глупой журналистки. Майлз кажется растерянным, и чуть шагает вперед, проходя прямо сквозь диван, осторожно касаясь локтя девушки.?— Джудит…?— Давай,?— вскинула голову резко осмелевшая журналистка. Терять уже нечего. Карты раскрыты, тайны перестали быть тайнами, сердце растоптано окончательно. —?Ну? Смейся. Скажи что-нибудь эдакое!.. —?голос девушки сквозил горьким ядом, чуть дрожа от ожиданий, которые вот-вот обретут образ худшего кошмара. Майлз Апшер стоит почти вплотную, скрыв глаза за упавшей челкой, оставив взору только длинный шрам на скуле. А потом вдруг резко подается вперед, бессовестно целуя девушку в губы. Джудит шокированно чувствует, как его чуть прохладные губы касаются ее подрагивающего лица, как пускаются в пляс мурашки по плечам, как щекочет шею железный замочек потертой кожанки репортера. Слабость, которой хочется поддаться, нырнув с головой в сладкую ложь, обнимая в ответ, позволяя себе забыться, но ярость подскакивает в душе мгновенно. Звонкая оплеуха откинула голову парня в бок, заставив мотнуться как игрушку, черный дым всколыхнулся негодующе вокруг тела хозяина, но вновь уменьшился до обычного, едва видимого смога тлеющих углей. Джудит, тяжело дыша, остановилась с занесенной рукой, чувствуя, как по щекам текут слезы. Уж перед кем она была честна, так это перед собой. Да, влюбиться в Майлза Апшера, занозу в заднице номер один, умервщленного и воскреснувшего?— это одно. Позволить использовать себя, откупившись обманом, в который так хотелось поверить?— это совершенно другое. Это мерзко, отвратительно и просто уничтожает изнутри.?— Не смей… —?прошипела девушка, дрожа от обиды и ярости. —?Не смей этого делать, Майлз Апшер. Никогда. Он думает, она поверит? Еще утром он, от ярости, что его любимая забыла о нем, едва не разорвал в клочья ее мужа, а теперь внезапно решил поцеловать Джудит? Глупую безработную дурочку, которая стерпит всё? Всё, да не это. Такие подачки ей не нужны, спасибо. Поцелуй жег губы своей горчащей сладостью, заставляя Джудит чувствовать себя особенно униженной и использованной. От фальшивости сего действия хотелось сплюнуть под ноги молчащему Апшеру и влепить еще одну пощечину. Меньше всего Джудит ожидала, что он посмеет ее остановить, когда она, не в силах больше стоять рядом с ним, дернется убежать прочь, подальше от этого позора.?— Пусти! Майлз молчал, железно схватив девушку за запястье.?— Отпусти сейчас же, Апшер!?— Выслушай меня…?— Я не собираюсь ничего выслушивать. Отпусти мою руку! Джудит дернулась еще сильнее и Майлз потерял терпение. Он грубо дернул журналистку на себя и, не дав ей опомниться, перехватил второе запястье, стальным захватом фиксируя брыкающуюся девушку возле себя.?— Нет ты меня выслушаешь! —?зарычал парень, отчего девушка на секунду прекратила сопротивление, всерьез испугавшись его глухого угрожающего тона. Но потом яростная обида воспрянула под ребрами.?— Нет, не выслушаю! Отпусти сейчас же, или я… Довольно ощутимый удар спиной о стену, заставил Джудит сдавленно охнуть и поумерить свой пыл да пустые угрозы.?— Или что?..?—?прошипел в губы погибший репортер, полностью покрываясь черным туманом. Электричество замигало, теряя краски, и единственными яркими пятнами застыли сверкающие золотом хищные глаза. Журналистка похолодела, испуганно застыв в лапах чудовища, что секунду назад имел вполне человеческий облик. Обида и собственные истерики мигом притихли, уступая место разумным доводам, что лупить того, кто взмахом руки может разорвать на кусочки, мягко говоря, идея опасная. Захотелось съежиться в комочек и спрятать голову, как трусливый страус. Вместо этого Палмер замерла, не двигаясь, завороженно глядя в желтые точки перед собой и чувствуя звериное дыхание на лице. А еще холодную хватку на синеющих запястьях. Словно почувствовав, что перегибает палку, черный дым опал, показывая вновь своего хозяина в прострелянной кожаной курточке и джинсах, растрепанного, но по-прежнему очень злого.?— Мне больно… —?чуть слышно прошептала Джудит, не ожидая от себя такой дерзости. Она настолько испугалась или настолько доверяла тому, что Апшер ей ничего не сделает? К счастью, Майлз почти успокоился и, поджав губы в узкую полоску, медленно отпустил руки девушки. Почти. Огоньки в его глазах медленно принимали нормальный цвет.?— Мне тоже. Джудит захотелось съязвить по поводу саднящего от удара затылка и лопатках, которыми девушка все еще была вжата в стену, но взгляд нависшего над ней громовой тучей репортера это желание быстро отбил. Таким злым Джудит не видела его с самого побега из больницы в горах, когда доктор Трагер выскочил на журналистов, словно бес, махая своими ножницами для разделки человеческих конечностей.?— Как думаешь, сколько у меня было девушек? —?вопрос, настолько же обескураживающий своей внезапностью, насколько режущий и без того растрепанную в кровь душу. Джудит попыталась вывернуться еще раз?— чисто из вредности, что двигала ею, в обмен на самообладание. Попытка провалилась мгновенно?— парень просто толкнул ее обратно, уперев ладони в плечи Палмер и сжав их, но в этот раз хотя бы не так больно.?— Мне не интересно знать о твоих любовных похождениях,?— сверля взглядом воротник кожанки, процедила девушка.?— И все же? Джудит скрипнула зубами, не понимая, чего еще он добивается.?— Я думаю, достаточно, учитывая твое смазливое личико,?— елейным голоском произнесла девушка, прекратив сопротивляться. Хочет по-своему? Да, пожалуйста! Держать язык за зубами и вежливость на поводке она больше не станет!?— О, так ты считаешь меня красивым? —?неожиданно улыбнулся парень.?— Я сказала красивым??— Ты это имела в виду, я же вижу.?— Возможно привлекательным. И даже обаятельным… Вытряхивая последние тайны из карманов, Джудит внезапно поняла, что так легче?— легче говорить правду, ведь это ничего не меняет. А глядя, как внимательно слушает Апшер, так бессовестно лыбясь, она приняла его странную игру.?— …и довольно симпатичным, а еще редкостным сукин сыном, который слушает только себя. —?Улыбка вмиг сползла с лица репортера. —?Поэтому да. Я думаю, девушки только так прыгали к тебе в постель. Майлз низко опустил голову, задев подбородок девушки волосами на макушке. Плечи его затряслись. Испугавшаяся было журналистка вдруг с изумлением увидела, что Апшер смеется. Почти истерично хохочет, отчего дымок черного цвета вокруг его тела подпрыгивает, не поспевая за хозяином.?— Что смешного??— Я действительно так паршиво выгляжу? —?уняв смех спросил Майлз.?— Конкретно сейчас, когда ты мертв, или вообще? —?уточнила Джудит. Майлз провел языком по губам, и как Палмер не пыталась не смотреть на это действие, у нее не вышло. Потрясающее гадство.?— Шесть. Их было шесть, и ни с одной я не спал. Даже с Линдой,?— перескочив с вопроса, произнес Майлз.?— О, мои поздравления твоей святости и праведности,?— выдавила Джудит, стараясь не показывать, что она удивлена. Майлз действительно был красивым молодым человеком, который однозначно пользовался успехом противоположного пола. По крайней мере, на девственника тот точно не тянул, скорее наоборот, на типичного горячего американского парня. Дурацкая догадка кольнула язык:?— Погоди, или ты, что?..?— Что??— Ну, э-э…?— Что? —?переспросил Майлз и вдруг до него тоже дошло. —?Нет! Как ты вообще могла?..?—?Ну, знаешь ли, современный век на дворе… —?пожала плечами девушка, в тайне злорадствуя, видя, как оскорбился парень. —?Ну, нет так нет, прости. Я всё еще не понимаю к чему этот разговор. Майлз наконец-то отпустил девушку и шагнул назад, отвернув голову.?— Знаешь, я из тех людей, которые действительно нашли свою работу. Поступив на журналистику, я повяз в этом деле по уши: мог сутками переделывать одну статью, доводя ее до идеальности, часами мог сидеть в засаде с камерой, если знал, что могу ухватить материал, который никто не ухватит. Меня не интересовало ничего, кроме работы. Ни отношения, ни переживающая семья, ни друзья, на которых я мог забить, если у меня был выбор между ними и прибыльной статейкой. Даже сунулся на войну в Афганистан… Мне тогда едва исполнилось двадцать, но я думал, что могу все. И сорвался туда.?Голос Апшера был сухим и далеким.?—?Маунт-Мэссив чем-то напомнило мне это место. Тогда, в Афганистане, я впервые увидел кровь. Эти ошметки тел, свистящие пули над головами?— я почувствовал запах смерти и смрада гниющих трупов, которые некому забрать… Уехал за репортажем, который выбил мне первоклассную ковровую дорожку в карьерной лестнице, а в итоге увидел то, о чем потом сильно жалел,?— парень повернулся к Джудит, которая, даже потеряв захват на руках, уже никуда не убегала. —?Я понял, что могу закончить точно также, как солдат, которому снесли башку всего в паре метров от меня… до сих пор вспоминаю, как трясущимися руками отмывал объектив камеры от его крови. Тогда я случайно заснял это: просто повернулся в момент, когда в него стреляли, и вот человека уже нет… Представляешь, минуту назад он пытался стрельнуть сигаретку, а теперь его не существует… Вернувшись, я понял, что хочу не только раскапывать правду или сидеть сутками в офисе, чтобы выдумать кричащий заголовок для нового дела. Я понял, наконец то, о чем мне твердили родители, когда я съехал жить отдельно?— что теперь мне нужна своя семья. Чтобы кто-то ждал тебя дома, волновался, знал, где ты…?Майлз поглядел на Джудит, грустно улыбнувшись.?—?Если бы это было так же просто, как лазить по крышам, чтобы отыскать ракурс на нужное окно. Все… все девушки, с которыми я пытался жить… построить ?отношения?,?— он даже поморщился. —?Всем нужно было практически одно: либо секс и деньги, либо сидеть рядом на привязи, при этом работая за двоих. Удачная партия без обязательств. И я не знаю, что из этого хуже. Подстилки, алчные девки или те, что шагу не дают ступить лишнего, закатывая бесконечные истерики на пустом месте…Пауза была недолгой, но Джудит чувствовала, что сгорает от желания услышать всё, что скажет сейчас Майлз.?— С Линдой я познакомился весной тринадцатого. Она была флористкой в цветочном магазине, куда я часто заскакивал перед поездкой домой. Светлая, улыбчивая… —?Джудит было неприятно слушать, как Майлз нахваливает свою возлюбленную, но интерес пересилил, а Апшер, уйдя в себя, продолжал говорить:?— Из всех она казалась мне самой правильной, самой привлекательной и образованной, с такими же взглядами на будущее… Почти идеальной. Но один черт?— все скатилось сразу же, как мы попытались жить вместе: бесконечные звонки, ссоры?— её дико бесило, что я мог не взять телефон по первому ее звонку, даже если у меня значилось интервью, о котором я ее предупреждал заранее. Её не интересовали мои рассказы о работе, слово ?камера? было почти табу, зато о ее хобби?— цветах, я знал всё. Где что стоит, на какой клумбе растет, что полить, если она задерживалась. Я пытался заинтересовать ее своей жизнью, но Линда не хотела ничего слушать. Стоило мне получить дело, она ходила мрачнее тучи. Разумеется, можно было бы списать все на беспокойство, но это было не оно. Это был чистой воды эгоизм. Я даже пробовал сводить все в шутку, но она только обижалась. Мы могли не разговаривать неделями… Джудит мгновенно захотела вставить, что шутки у Апшера иногда действительно такие, что хочется вдарить посильнее, но промолчала. Майлз что-то пытался донести этим внезапным открытием о себе, но девушка пока не могла уловить, что именно.?— А потом она внезапно перестала донимать меня, когда я уезжал. Я еще тогда заподозрил, что у нее кто-то появился, но верил в лучшее до последнего. Что она просто смирилась или, на край, готовится честно сказать мне, что все кончено и уйти, а не вести эту лживую двойную игру на нервах. В тот вечер мы сильно поругались. Пока я добывал доказательства для Лауры, Линда забрала свои вещи из моей квартиры и просто ушла. По телефону мы снова поцапались, и я уехал. А сейчас я узнал, что ее дочери идет четвертый год. Подсчеты были нехитрые. Линда была беременна еще когда познакомилась с Майлзом, но, поняв, что не сможет подставить его, как отца ребенка, извела парня и просто сбежала к бывшему. Или к другому парню, что повелся на этот спектакль. Это уже остается за кадром.?— А я ведь чувствовал,?— усмехнулся себе под нос Майлз. —?Знаешь, как я понял, что не люблю? Я не смог там появиться… Джудит устало вздохнула. Маленькая радость от того, что красавица флористка и мама четырехлетней девочки все-таки не покинутая семья Майлза сменилось грустным осознанием того, что его замороженное сердце, по ходу, вообще любить не способно.?— Зачем ты мне это рассказываешь? Это никак не оправдывает то, что ты распускаешь свои руки, когда тебе захочется, поэтому гладить тебя по головке и утешать я не собираюсь. Майлз вынырнул из воспоминаний и немигающие уставился на журналистку.?— Об этом я и говорю… —?пробормотал он и вдруг вновь шагнул к девушке, едва та попыталась пройти мимо. —?Скажи, что ты чувствуешь ко мне? —?он наклонился так близко, что Джудит могла разглядеть медные крапинки в его зрачках.?— Чувствую, что готова дать еще одну затрещину, если ты сейчас же не отодвинешься,?— рискнула огрызнуться журналистка, сердито краснея.?— Я противен тебе??— Что??— Прямо сейчас, скажи, я противен тебе? Таким? —?Майлз вроде бы и говорил наигранно безразлично, а Джудит слышала это скрытое отчаяние, умоляющее не отвергать. Палмер все еще была зла на Апшера за его прямолинейность и жестокость, за то, что не давал права делать так, как он того не хочет, за то, что пугал до чертиков своей черной сущностью, и все же выключить чувства по щелчку пальцев невозможно. Медленно выдохнув, Джудит прикрыла глаза и ответила:?— Нет, Майлз, ты мне не противен.?— Тогда почему ты оттолкнула меня? Он словно специально издевался, находясь так близко и дразня своим дыханием, которое хотелось поймать губами… но девушка была честна с собой, а теперь и с ним:?— Потому что я не нуждаюсь в лживых миражах.?— Но всё еще готова терпеть мое общество? —?кисло поинтересовался он. Джудит открыла глаза, выдержав его близость, сжимая кулаки. А потом измучено выдавила смешок.?— А что, похоже, что я смогу тебя оттолкнуть??— Боишься меня? —?вынес догадку Апшер. —?Или Вальридера??— Кто сказал, что я тебя боюсь? —?нет, временами оно, конечно, простреливало, но сейчас Палмер этого не признавала. —?Скорее собственной глупости.?— Да, этого у тебя не отнять.?— Я говорила тебе, что ты скотина??— Раз десять точно.?— Так вот повторю: ты скотина, Апшер.?— Я не слышу злости в твоем голосе.?— Я устала злиться на того, кому по барабану мои претензии,?— не выдержала напора Джудит. —?Я устала от того, что ничего не могу поделать с собой. Поэтому, если ты вдоволь наговорился и посмеялся надо мной, позволь мне собрать вещи, иначе я опоздаю на автобус.?— Вот поэтому я нашел тебя.?— И не показывайся на глаза, пока я не позову тебя, иначе… что? Погоди, что ты сказал??— Поэтому я нашел тебя,?— послушно повторил Майлз.?— Я не… Апшер вдруг резко отошел назад.?— Признаю, поначалу ты меня не впечатлила. Трясущаяся глупая девчонка, застрявшая в Маунт-Мэссив по собственной дурости. Вспомнить лишь то, как ты выбиралась из вентиляции?— кошмар просто! Я все еще удивлен, что тебя не убили первой, уж прости. С такой реакцией только от слонов убегать, они такие же неповоротливые… Вся жалость и трепет перед носителем Вальридера испарились, как по щелчку, Джудит возмущенно втянула носом воздух, потому что свинство стоящего перед ней репортера переходило все границы. И еще он потрясающе спокойно даже не замечал этого! Как?! Ну как можно было влюбиться в такого отвратительного, хамоватого собственника без грамма совести и…?— …Но потом, на крыше, ты спросила, чем ты можешь мне помочь, и я растерялся,?— вдруг перескочил с бестактного унижения Джудит Майлз, даже не заметив, как она покраснела уже не от его близости, а от закипающего негодования. —?Ты еле пережила ночь, потеряв троих друзей на своих глазах, но не спешила бежать, сверкая пятками, забыв обо всем. Ты спросила меня?— меня! —?мертвое чудовище, застрявшее в прошлом, чем ты можешь мне помочь? Меня это позабавило, а еще шокировало. Джудит прекратила мысленно разделывать репортера на кусочки и удивленно моргнула. Майлз стоял чуть боком, будто разговаривая с пустотой комнаты, а не с девушкой. Но тут он повернулся.?— Ты действительно стояла передо мной, с трясущимися коленями и без пяти минут отрезанным ухом, можно ли вернуться… После пережитого кошмара, ты и в правду была готова на эту жертву, просто потому что тебе казалось несправедливым такой исход. Это было так странно… меня редко искали даже при жизни, я ведь всегда был сам по себе. Обо мне вспоминали, только когда я не являлся сдать статью вовремя, поэтому тогда, там, на крыше, на мгновение мне действительно не захотелось тебя отпускать?— я боялся, что ты пропадешь навсегда, обманув, а я всегда будут заточен в больнице. Но кто был я и кто ты?.. Мертвец, прикованный собственными кошмарами к разваливающейся псих-больнице и живая девчонка, мечтающая поскорее сбежать…Парень горько усмехнулся.—?А потом ты даже предложила пойти с тобой. Ты не задумывалась над тем, кто я, что из себя представляю, ты протягивала руку утопающему, на крошечный плот, который грозился потонуть под весом двоих… знакомых всего несколько часов. Майлз провел руками по собственным волосам над ухом, и Джудит показалось, что он нервничает. Действительно пытается сказать что-то, что его беспокоит, по-настоящему, а не вся эта мишура вечных комментариев ни к месту.?— Даже в городе: ты ни разу не заикнулась о том, чтобы я ушел, хотя я видел, как тебя злит мой характер. Ты могла спорить, кричать, обзывать, но попросить уйти?— ни разу… Почти не замечала моих… странностей, и лишь возмущалась, когда я перегибал палку. Всегда терпела, воспринимала, как равного, а не как угрозу, которой страшно перечить, ни как монстра из лабораторий, а как простого репортера… как обычного парня. Я действительно восхищен. Майлз по-кошачьи склонил голову на бок, подавшись вперед. Джудит немного испуганно сдала шаг назад, вжимаясь спиной в стену.?— Я рада услышать о себе хоть что-то хорошее,?— залепетала Джудит, наконец, поняв, что хотел сказать Майлз таким длинным монологом. Щеки девушки заалели, но разум всё еще отказывался принимать правду, потому что правдой это не казалось. Этого просто не могло быть, нет-нет-нет. Ее вновь обманывают слишком желанными речами, которым верить не стоит. Парень остановился совсем близко, и девушка отвернулась, скрывая бегающие глаза. —?Слушай, М-майлз… автобус действительно ждать не будет, и… ммм!.. Договорить ей не дали. Рука на автомате дернулась дать пощечину, но репортер ловко перехватил запястья журналистки, не отрывая желтого взгляда от губ девушки, а потом подался вперед, прижимая журналистку обратно к стене. Джудит вяло дернулась пару раз, чисто для вида, а потом сдалась, хватаясь пальцами за края кожаной курточки. Язык парня скользнул по губам девушки, но она уже не пыталась сбежать или отвернуться. Сопротивляться кому-то вроде Майлза Апшера у нее никогда не выходило. А теперь и вовсе не хотелось.