Глава 2 – Painted Rain (1/2)
Я, конечно, не подарок, но и изменников я здесь не вижу.
Я не идеален, но и никто в этом мире не идеален.
И если ошибки — вещь сугубо индивидуальная, как снежинки,
то у меня их целый снежный ком.
Но я такой, какой я есть и уже никогда не изменюсь.
Первая неделя в Академии пролетела почти незаметно. Хангён все никак не мог поверить, что теперь акробатика, композиция, хип-хоп, бальные танцы и классика, это не его увлечения, на которые ему никогда не хватит денег, а предметы, которые нужно в обязательном порядке посещать. Конечно, одногруппники особого доверия не вызывали, зато отношения с Чонуном или Йесоном, так все его называли, приобретали дружескую форму. Йесон вообще всегда был окружен аурой добра и понимания, его улыбка заставляла верить, что солнечные люди все ещё остались в этом мире. И вот чего никак не мог понять Гэн, так это, какЙесон находил общий язык с Хичолем, да и вообще тот факт, что у Хичоля были друзья, невероятно его удивлял. Нет, со стороны Хичоль выглядел совершенно нормальным человеком, обычным студентом, но все эти его выходки и вечные недовольства, которые он демонстрировал дома, просто сводили Гэна с ума.
— Как можно быть таким ребенком? – как-то бросил Хани вслед Чолю, который убегал на встречу с друзьями, на ходу расчесывая волосы.— Как можно быть таким идиотом? – с наигранным недовольством пробормотал Йесон, расставляя кружки по местам. – Хотя наша Золушка, она хорошая.
Йесон тепло улыбнулся и подмигнул Хангёну, тот лишь пожал плечами.— Тебе виднее… — ответил он Чонуну.— Конечно, хороший. Вредный и невыносимый, но все равно хороший, — Йесон с важным видом поставил на место последнюю кружку и закрыл шкаф. – К тому же он очень талантливый парень, стоит любить его хотя бы за это.Хангён промолчал, потому что возразить ему было нечего. Он, конечно, ещё ни разу не видел работ Хичоля, но много слышал о том, он прекрасный художник. Вряд ли неталантливый человек учился бы в этом месте, да и раз сам Йесон, человек, который поет как Бог, если даже не лучше, так отзывается о нем, значит в этом парне и правда было что-то особенное.К тому же сам по себе Ким Хичоль, когда Гэн наблюдал за ним со стороны, вызывал в нем скорее умиление, чем раздражение. Особенно когда мистер Ким приходил на занятия не выспавшийся и растрепанный или же собирал волосы в хвост, надевая при этом очки и огромный полосатый шарф.Но когда Хангён проходил мимо Хичоля и здоровался с ним, а последний делал вид, что в упор не видит своего соседа или же вообще с ним не знаком, сомнения насчет того, что он когда-либо сможет научиться спокойно переносить этого человека, не покидали Гэна.
— Можно подумать, я прям счастлив видеть его физиономию каждое утро, день и вечер… — раздраженно пробурчал Хангён, когда в очередной раз наткнулся на Хичоля в Академии и тот снова сделал вид, что видит китайца в первый раз. – Как вообще можно быть таким?— Хангён!! – раздался крик в шумном холле, и какой-то светловолосый парень помчался вверх по лестнице, распихивая столпившихся людей.Когда Хани обернулся, чтобы посмотреть, кто его окликнул, где-то с минуту он просто не мог поверить своим глазам. Ведь ему на встречу бежал никто иной, как Генри Лау, его одноклассник и лучший друг из средней школы. В старших классах семья Генри переехала в Канаду и поэтому видеть Лау здесь и сейчас, в Сеуле, было, мягко говоря, неожиданно.
— Хангён! – Генри, наконец, преодолел расстояние между ними и еле отдышавшись, начал тараторить. – Господи, неужели это ты? Сколько лет-то прошло! А ты совсем не изменился! Только подрос! Мне тут недавно сказали, что есть парень по имени Хангён на хореографическом, но дали бы мне тысячу попыток, я бы не за что не догадался, что это именно ты.
Дальше Генри начал поспешно рассказывать про то, как уговорил родителей отпустить его учиться в Сеул, что ему не дается корейский, что школьная форма в Канаде совершенно дурацкая и как он познакомился со своей чудесной девушкой, а Хангён просто стоял и пытался убедить себя, что Лау ему не мерещится.
— Что-то ты какой-то не живой, — Генри недовольно почесал нос. – Случилось что?— Я просто рад тебя видеть, идиот! – с улыбкой произнес Хангён на родном китайском.
— Ты не меняешься, — улыбнулся Лау. – А мог бы, для разнообразия!Хангён рассмеялся и толкнул друга детства в плечо.— Кстати, ты знаешь, где здесь выставочной зал? – с надеждой посмотрел на Гэна Генри.— Знаю. А тебе зачем? – вскинул бровь Хангён.— А я что не сказал? – искренне удивился Лау. – Я же тут учусь на журналистике, и мне вот дали задание написать отчет о выставке молодых художников Сеула, что у нас проводится.
— Вау, звучит…впечатляюще! – с понимание добавил Гэн.— А ты сейчас занят? – кажется, в голове у Генри уже созрел коварный план. – Может, пойдешь со мной? А то я не большой ценитель живописи, да и одному скучно как-то…— Но если только ради живописи… — рассмеялся Хани и получил дружественный подзатыльник от друга.Как и ожидалось, невероятного аншлага в выставочном зале академии не наблюдалось – парочка смотрителей зала, преподаватели и родители юных художников, несколько студентов, прогуливающих пары.