Глава 10. Пазлы одной картины (1/1)

Что есть ад? Страдания о том, что нельзя более любить ?POV РёЯ не любил ночь, а она в свою очередь недолюбливала меня. У ночи были странные манеры, вместо спокойного сна она дарила мне кошмары или бессонницу. Заставляла вскакивать посреди своей процессии. Обливаться холодным потом. Заставляла судорожно хватать поток воздуха и дрожать не подлежащие контролю конечности. Она издевалась надо мной. Но, тем не менее, и в ней можно было найти свои плюсы. Ведь, подарив кошмары, она часто наполняла его им. Это было больно. Видеть его таким, как тогда, было больно. Вина, вина. К чему повторы. Да. Она постоянно грызла меня. И не собиралась останавливаться. И всё же, за ту улыбку. Ту его улыбку, что я смог увидеть тогда так ярко, за это я был благодарен ночи. Жаль она, согрев лишь на мгновение, по итогу превратилась в ненависть. Даже в бессознательности. Что уж говорить о реальности.0Я лежал на кровати и провожал взглядом капли дождя, стекающие по обратной стороне окна. Дождь барабанил мелодичными постукиваниями. Не бушевал. То было чем-то успокаивающим, наверно, для кого-то. На меня он никакого эффекта не распространял. Дождь как дождь. Впрочем, мне вообще было плевать, что там за окном. В душе бы лучше погода стала поспокойнее, и не мучили постоянные бури. Но куда там.Время было около двух часов ночи, а я так и не смог отключиться. Вроде ведь не сплю? В последнее время я уже даже в этом был не уверен. А дождь продолжал постукивать по окну, затем этот стук сменился на более ближний, словно отдающийся от стен, а не идущий с той стороны окна. Словно мяч, отскакивающий от стен в пустом помещении. Я медленно сел на кровати и напряг слух. Галлюцинации из-за вечного недосыпания? Как их там называют… Микро-сны? Но нет, стук усиливался, затем сбивался, ослабев, и снова нарастал. Нет это никакой не мяч и не дождь. Это дверь. Кто-то как-то нерешительно стучит в неё. Я и не признал его, наверно, потому, что не привык к стукам в дверь, звонок же есть. Единственный кто мог пожаловать так поздно, это Джин. Учитывая, как стучал этот человек, пьяный Джин. Я устало вздохнул и проковылял в сторону двери. Разговаривать не с кем не хотелось, в последнее время я вообще превратился в социофоба. Скажи кому это раньше, целый день бы ржали. А теперь ? вот. И правда смешно. Дошел до двери и все же глянул в глазок. Через небольшую пелену тумана, было видно лишь плечо в черной мокрой рубашке. Вместо того, чтобы, может, еще спросить — ?Кто там?, я без вопросов просто открыл дверь. Плевать. Открыл и застыл как вкопанный. Такого я явно не мог предположить. Ничего подобного и представить не мог. Сам? Ко мне? В дождь? Гость на приветствия размениваться не стал, зато по-хозяйски втолкнул меня внутрь. Зашел сам и закрыл за собой дверь. Он был весь мокрый, видимо промок под дождем. Зонта при нём не было. Да и вообще, кроме него самого при нём ничего больше не было. А я стоял в каком-то метре от него и глазам своим не верил. Значит, по итогу добить пришел лично? Конечно, а то зачем ещё? Да? На секунду сверкнула молния, и я смог уловить блеск пустых глаз. Свет я не включал. И не понимал почему не решался, боялся включить. Будто одно неправильное движение могло все разрушить. Тишину, нарушаемую лишь дождем. Его образ. Его правдоподобность. Может все же бред? Он наконец оторвался от двери и пошёл на меня. Так, словно меня и нет на его дороге. Ударить? Я не отошел. Не поставил блок. Ладно, пусть начинает. Кажется, так ему легче примириться с реальностью. Удара не последовало, скорее толчок. Не такой сильный, чтобы я упал. Скорее, чтобы я отступил на пару шагов назад. Как я и сделал. Он повторил и повторно толкнул меня, вытянув обе руки вперед. На этот раз я схватил его за правую руку. Ледяная. Он был такой холодный, весь усыпанный каплями дождя, не спешащих подсохнуть. Ещё с нашего первого столкновения я понял одну особенно ненавистную ему вещь. Он не любит прикосновения, а мои так чуть ли не кожу начинает с себя сдирать. Так и сейчас. Его словно обожгло. Брови нахмурились. Колодцы глаз наполнились злобой. Такая резкая перемена. И все же это лучше безэмоциональной пустоты. Правда же? Когда за мной возникла кровать, я и не понял. Он толкал меня в ее направлении. Что он задумал? Ещё один толчок, более грубый. Жесткий. Не терпящий возражений. ? Какого хрена? Давай просто поговорим, к чему ты это? Это ничего не изменит, ? не смог я больше смолчать. Наивно было надеяться на ответ. Он промолчал. Вместо ответа ударил в солнечное сплетение. Я захрипел и согнулся пополам. Это и правда, опять же, было неожиданно. Ямашита же, не теряя времени, толкнул на кровать, не давая отдышаться залез следом. Сел на меня, схватил за руки, сжал, сделал подобие ?крапивницы?. Не понятно специально, или ненароком. Затем застыл. И снова пустота поглотила его лик. Он продолжал сжимать мои руки. Смотрел прямо в глаза. Нет, даже словно не смотрел, а пытался вытянуть из меня душу, с корнями выдрать суть. На миг на какие-то пол секунды мне показалось, что лед на дне его колодца треснул. Отчего? Он опустился ниже. Так что расстояние между нашими лицами сократилось до десяти сантиметров, не больше. Такая близость в независимости от его отношения. От ситуации. Вызывало желание, то самое желание. Это трудно было контролировать, тем более учитывая весь контраст того, что было. Он пришел сам. Сам склонился. А я не собирался этого упускать. И вот опять, одни и те же грабли, всё тот же эгоизм. В наглую подавшись вперед, поцеловал. Который раз я уже так делаю? Точно или мазохист, или зависимый от него. Я уверен, сейчас оттолкнет, ударит. Руки мне сломает, которые и без того крепко сжаты. Ничего такого. На мой полный шок, он отвечает. Дерзко, покусывая нижнюю губу до крови. По телу проносится стая мурашек. Боль и удовольствие. Как такое может быть? Почему он это делает? Ведь ненавидит. Его же чуть ли не тошнило от меня. Неужели, пришел сам меня отыметь. Но? Конечно, надоело наверно бить и просто организовывать, решил погрузить до основания в этот ад и смотреть на это не просто со стороны. А, впрочем, если так, то я согласен. Видимо я правда болен. Им. Мне хочется дотронуться до него. Почувствовать его прикосновениями. Ощущать ладонями, проводить пальцами впитывая его тепло… Вот только от него веет все тем же холодом. Его руки, продолжающие сжимать мои, даже не нагрелись. Они ледяные. Лед, такой же что и на дне его временами блестящих во тьме колодцев. Тусклый свет бьющий в окно, плавно обрисовывает часть его образа. Вторая часть скрыта тенями, благодаря расположению кровати, на которой мы лежим. Моим глазам, привыкшим к этому мраку, не трудно дорисовать весь его образ целиком. Он склоняется к шее и кусает ее. Оставляет пометки? Затем словно пораженный током, отскакивает, его будто отбрасывает от меня. Он выпрямляется и просто смотрит, сделав шаг назад. Тянет свои руки к лицу. Царапает свою кожу. Я приподнимаюсь на локтях, сначала попросту наблюдая, но, когда он начинает себя царапать, подрываюсь и встаю. Он снова это делает. Видимо это одно из последствий пережитого. Так он пытается содрать с себя грязь?? Перестань, ? отдираю его руки от него же, пусть даже во вред себе. ? Прошу, перестань. Не делай так, ? на тебе нет не грамма грязи, последнее я не говорю вслух. Держу его холодные мокрые руки. С его мокрых волос временами стекают полосы воды. Вдоль подбородка, вдоль шеи. Словно тот дождь идет в нем, внутри него и вытекает наружу струями соленой обреченности. Одна капля скатывается со лба, попадает в колодца глаз, делает недолгую остановку наполняя их мокрым блеском. Соскальзывает. Уходит, продолжая свой путь вдоль щеки. Кажется, будто он плачет. Кажется, будто я, могу услышать плач того мальчика. Его плач. Но то исходит откуда-то со стороны тьмы. Тот он. Он всего лишь мое извращенное воспоминание? Настоящий он молчит. Смотрит куда-то позади меня. Или на меня? Толком и не разберешь. Я смелею с каждой минутой все больше. Отпускаю его ослабшие руки. Осторожно касаюсь его щеки и вытираю влажную дорожку. Нет сопротивления. Никакой реакции. Будто до манекена дотронулся, а не до человека. И все тот же холод. Перестань! Подрываюсь и обнимаю его. Плевать на последствия, не привыкать же уже. Ничего. Мокрый и холодный. Словно бездушное нечто в моих пытающихся согреть его объятиях. Это душит. И все же… Этот запах сводит с ума. Его запах. Почему запахи других людей, всех тех девушек, что у меня были, никогда меня особо не волновали, а его… Его с тех самых пор преследует. Точно паразит. Въелся в самое нутро. Он отравил всё, но я все равно тянусь к нему, я все равно хочу. Чего именно хочу? Слишком многого? Да. Многого.? Ты когда-нибудь сможешь простить меня? ? шепчу ему куда-то в плечо, все так же стоя и обнимая его. Словно обнимая статую, промокшую под дождем. Он молчит. Я уже привык и не ожидал ответа, он не ответит, и все же на что-то надеялся. Погода бросает в окна мелкие гвозди, кажется начался град. А он тут, сейчас. Хоть так, лишь бы не исчезал. Я прикрываю глаза, а он приходит в движение. Словно запустили заряд. И сердце вновь качает кровь. Отдирает меня от себя, толкает на кровать. Я успеваю уловить в глазах какой-то треск. Снова. Что это? Вместо льда некая безысходность. Пелена серого тумана. Такого же непроглядного как слой льда до этого. Вот только нет твердости. Через него можно пройти, в нем можно заблудиться. Заблуждения приходят и ко мне. Будь что будет. Пофиг же как-то. Его руки опускаются по бокам и будто прокалывают прикосновениями. Холодные пальцы задирают мою майку. Я помогаю. Снимаю ее и отбрасываю. Касаюсь его мокрой рубашки, но он отбрасывает мою руку. Ненавидит мои прикосновения? Да. Сам снимаю шорты и тоже отбрасываю куда-то в пасть тьме. Тьма мгновенно пожирает деталь одежды. Нет ни стыда, ни испуга. Он не будет нежным. Знаю. Но я давно готов. Ко всему? Какая к черту нежность? Лишь бы принадлежал мне еще хоть немного. Эгоист. Впрочем, все мы эгоисты, только вот кто-то в большей степени, кто-то в меньшей. Признаем мы этого или нет. Философия тут неуместна. К чертям все, просто утонуть, хоть ненадолго. Неважно в какой форме это будет. Безжизненно опустившись на кровать, руки не смеют больше сделать попыток дотронулся до него. Он больше не целует. Кусает шею. Покусывает кожу. Он везде и в тоже самое время нигде. Холодные капли, временами капающие с его мокрой одежды заставляют вздрагивать. Не понятно нравится ему это или нет. Ему все равно? К чему это? Просто месть? Вот это? Зачем я иду на это? Как? Когда он сделал меня таким слабым? Все должно было быть не так. А как? Его руки сжимают кожу, скользят короткими ногтями по плоти. Царапают. Сдирают моё Я, однако отнюдь не желание. Не эту болезнь. На секунду отпрянывает. Переворачивает. Жаль это не по любви. Любви? Смешно наверно. Холодные пальцы. Грубо и жестко сразу три, блуждают во мне. Заставляют сжимать зубы и морщиться. Непривычно и больно. Они быстро сменяются им. Заполняют меня. Вырывают стон из глотки. Похожий больше на некий скулящий отклик. Это я? Он ломает время, он раздирает минуты, сжигает секунды. И пеплом тлеет во мне. Поджигает и снова угасает, чтобы перерасти в огромный костер. Для него это? А что это для него? Просто трах? Даже не секс, а попытка добить? А для меня? А для меня, на повторе, словно сломанный магнитофон с застрявшей в нем кассетой ? хоть так. Хоть так. Хоть так. Просто пусть будет. Пусть останется и таким воспоминанием. Этот треск. Эти хлопки. Это не унижение. Это примирение. И пусть я слаб. Я, по крайней мере, больше не бегу. Это оправдание? Это бред? Наверное, подобно я трахал ту шлюху в баре в прошлый раз. А теперь подобно дерут меня. Ему осталось ещё только денег мне кинуть напоследок, для закрепления моего места в его отношении. Ещё пару раз толкнувшись в меня, он кончает. На окне расцветают трещины, вбитые гвоздями града. Во мне все те же трещины, только покрытые слоем него. Легче? Непонятно. Его дыхание сбилось. Но он по-прежнему не произнес ни слова. Никак не подкрепил унижение. Может, все же есть в его сердце… Нет? Хоть где-то в нем место для моей надежды. Для меня.Прости меня?Ему плевать. Забыл что ли?Он встает и оставляет за собой прохладу. Я всё еще ощущаю его. И пусть больно, там же с ней размешено это ненормальное удовольствие, и оно заставляет чуть ли не отключиться. Я не принимал, но это было истиной, я никогда не мог удовлетворить себя, ни кем. Все было не то. И я всегда знал, что лишь он сможет быть тем самым моим сводящим с ума. Мы только поменялись ролями. Стук за окном бьет еще и по сердцу. Он ? то что мне нужно. И всегда было нужно. То, что я искал. Я переворачиваюсь и смотрю на него. Он стоит в шаге от меня и смотрит в окно. Даже одежду не помял. Хотя, о чем я, она как была мокрой, так и осталась такой. Я сажусь, свесив ноги с кровати. Тяну его на себя за рукав. Он машинально пододвигается. Но так и не отдирает пустого взгляда со смесью чего-то непонятного, от этого окна. Он не посмотрит на меня? Обнимаю за пояс, охватывая обеими руками. Не исчезай. Только не исчезай. Град снова превращается в дождь. А дождь превращается в чей-то плач, там ? со стороны коридора. Я вздрагиваю от этих всхлипываний. Снова? А он неожиданно закрывает мне глаза ладонью. Толкает, так чтобы я снова упал на кровать. Его рука отрывается от моего лица. Он ложится сбоку. Сохраняя некое расстояние. Поворачиваюсь на бок к нему лицом, не смея тронуть, лишь смотрю. Что же это?Его глаза. Они сейчас такие живые. Такие грустные. В них теперь блестят слезы. Настоящие, не подкинутые каплями дождя. Нет. Не страдай так. Оставь это прошлое. Жаль прошлое нас отпускать не собирается. Прошу, ну хватит. Я все же протягиваю к нему руку. Какое-то немое кино. Молчание душит. Я убил твою душу, да? Рука не достигает цели, ослабев на полпути. Он снова накрывает мои глаза ладонью. Не хочет, чтобы я смотрел на него? Ледяная ладонь. Пусть. Только не исчезай. Но его рука исчезает. И я снова способен видеть. Что? Напротив меня тот мальчик. Лежит поджав к себе ноги. Абсолютно голый. Он дрожит. В его глазах крик о помощи. В моих наверно один сплошной ужас. Я сошел с ума?? Верни меня, ? шепот со спины. Рефлекторно оборачиваюсь, но там никого. Лишь дождь за окном пытается смыть трещины со стекла. Бесполезно.Я поворачиваю голову и пытаюсь найти взглядом его. Но его больше нет. Его ведь и не было правда? Что-то мокрое скользит теперь и по моим щекам. Это все тот же дождь, и почему я не понял сразу. Все это время он шел внутри меня, вколачивая в кошмары желания. Как жестоко.Я снова открываю глаза. За окном конечно тишина. Не дождя, не града. В дверь никто не постучится. Время четыре утра. Я сажусь на кровати. Ничего этого не было. Ночь всего лишь издевалась в намерении свести с ума. И снова они. Слезы по щекам. Ничего, никто же не увидит. Так пусть себе идут. За окном расцветает новый день. А во мне еще тлеет вкус, той издевки ночи. Издевки ли только?Хоть так.Просто, хотя бы посмотри на меня как на человека.* * *РOV ТомоМне всегда нравилось это место. Этот вид. Тут даже воздух был наполнен чем-то особенным. Запах счастливой части детства? Как-то так. Легкий ветер по-прежнему разгонял складки волн. А волны бились об берег и, не способные захватить её, эту сушу, уходили в себя. Образуя одно большое спокойное существо, потревоженное время от времени внешним миром. Все тот же берег. Наше место. Наше прошлое.? Привет, ? его голос доносится из-за спины. Наконец, он пришел. Пришло то время? Привет. Опаздываешь, ? последнее просто к слову, я понимаю, что, чтобы доехать до сюда из города, требуется время. И нельзя рассчитать его в точности.? Извини. Старался не опоздать, но вот, ? слегка улыбается и пожимает плечами. Какой-то по-детски знакомый жест. Кажется, в этом месте мы снова становимся детьми. Нет ни забот, ни проблем. Только солнце, временами прячущееся за облаками. Легкий ветерок, мы и наше место. А также, тот простор времени для реализации глупых идей. Ухмыляюсь уголком губ.Может вернемся в то время? Или не стоит?Или, это невозможно?Я простил его за все. И за Каме, и за Коки и… Ну тут может еще не до конца. Как бы там не было, он как был, так и остался моим практически братом. Возможно, на его месте я поступил бы так же, я понимал это. Хоть это понимание пришло и не сразу. Понадобилось время. Потом был долгий разговор. Точнее исповедь Томы. Затем молчание. И как бы смешно это не звучало, я отпустил ему его грехи. Сам что ли безгрешный? Странно, некоторых прощать куда проще и легче, а ведь вроде тоже словно кувалдой по доверию. Но все же, родное. И потому, наверно, объяснимо. Я бросил институт и уехал из города. Снова вернулся сюда. Живу, что в пансионате, что в доме друга. Икута-сан, да и Тома попросили меня жить там, в коттедже, чем искать новое временное жилье. Все равно дом отчасти постоянно пустовал. Знакомый, почти родной. С ним связано много светлого, так же, как и темного. Для примирения с собой лучшего места и не найдешь, и потому я согласился. Но я конечно больше все же кочевал. Не жил постоянно где-то в одном месте. Так что, что в коттедже, что в комнате при пансионате, постоянно, так сказать, менял обстановку. Что за пансионат? Я решил продолжить лечение. Точнее уж не продолжить, а взяться за него со всей серьезностью, решимостью. Поставил новую цель. Искоренить те голоса из своей головы до основания. Снова почувствовать себя свободным внутри. Чтобы только мой внутренний голос звучал в моей голове. Без всех этих сумасшедших попугаев и изживающего смеха. Я твердо решил раз и навсегда покончить с кошмарами. Покончить с тем, что было, чтобы оно больше не управляло мной. Я и так наделал дел. Я жалел? Я бы соврал, если сказал, что да. Нет не жалел. Я все так же считал, что отомстил лишь отчасти. И эти мысли еще тоже требовалось искоренить или точнее ? пустить в правильное русло. Впереди был еще длинный путь. Но главное было то, что я решил идти по нему. Решимость. Ре я больше не видел и не узнавал, как прошел суд над ним и так далее. Как бы там не было, в некоторой степени он тоже открыл мне глаза. И он продолжал приходить в кошмарах. Было мучительно и это понятно, но в тоже время я делал шаги, и потому он потихоньку размывался, как и они. В конце концов, из участников того кошмара, в реальности в живых был только Рё. Те три наркомана умерли. Двое, еще задолго до моего переезда в город и начала мести. Я нашел лишь их могилы. А этот Ацу от передозировки на какой-то лавочке, это я узнал уже от Коки. Какой-то его знакомый водился в тех кругах, ну оттуда-то кстати и были те ключи. Все благодаря связям. С ними я продолжал общаться так же нечасто, тем более теперь я не жил в городе, но связи тем не менее не терял. Однажды мы снова собрались в клубе и за выпивкой открылись друг другу в некоторой степени. Как много для этого понадобилось времени. Они поверхностно рассказали свои утаенные секреты, связанные как раз с посещением знакомого мне места. Знакомого мне человека. Я тоже рассказал, что пытался отомстить за прошлое. Я рассказал им о насилии в детстве. Не уточнил лишь, что это было изнасилование, а не просто побои и тому подобное. И это странно, но на миг, когда они переглянулись между собой, мне показалось, что они уже знали это. Знали о том, что было недосказано. Может просто почувствовали из-за схожести в некотором смысле наших историй? Или некто осведомил их о скрытом? Но никакого некто быть не могло. Правда же? Да? Я не допытывался, также как и они. Это было просто принятие. Вскоре мы быстро переводили темы и говорили о чем-то более позитивном. Или, скорее, я больше слушал, нежели участвовал в этих разговорах. Неизменная черта. Слушать и в большинстве ? молчать. Как была, так и осталась в постоянстве.Его же требовалось забыть. Простить? И себя простить? Эй, стой, а себя за что? Еще работать и работать над собой.Сейчас у меня была миссия, связанная с моим другом. И для нее пришло время. Обменявшись несколькими повседневными фразами по типу ?Как живёшь? Как дела??. Кинув пару камешков в воду и проследив за тем, как их поглотит вода, мы сели на песок. Как тогда. Даже погода аналогичная, только теперь в карманах найдутся разве что ключи от автомобиля, никаких там тебе конфет или булавок. Забавно это было. Тот куст, так и рос на том же месте. Ничего не изменилось. Вода так и не добралась до него, видимо, ждала, пока мы придем и откопаем свой клад. Как тогда ? руками. И что, что песок лезет под ногти? Что колени в песке. Как-то тепло от этого чувства. Я вижу Тома тоже рад снова оказаться в аналогичной той ситуации. Он улыбается и с большим энтузиазмом роет яму в поисках нашего клада. Роет путь к нашим драгоценным воспоминаниям. Частичку которых мы закопали тогда. Что-то твердое. Наконец пальцы касаются той коробки. Вот она, выходит на свет, после долгих лет сна. Пора. Какое-то нерешительное, но восторженное ожидание. Некий восторг так же и в обмене взглядов. Мы снова дети.Она открывается далеко не сразу. Время словно запаяло крышку. Запаяло ушедшим временем. Вот бы, вернуть все обратно. До того…Наконец, крышка отброшена в сторону, мы можем лицезреть содержимое. Зефир и мои конфетки с многолетней выдержкой, и чем мы только думали. Платок и слегка поржавевшая булавка Томы. Моя пятийеновая монета и найденный в тот день кулон. Беру в руки тот кулон и рассматриваю его. Даже не испачкался. Время никак на него не повлияло. Не состарило, так сказать. Ненароком закрадываются мысли, из чего же он сделан? Вроде серебро, но неужели за столько лет серебро бы не почернело, как это бывает. Или это только от трения с кожей оно временами чернеет? Улавливаю краем глаз, как Тома посмеивается над зефиркой и конфеткой, затем вещает о том, что надо было тогда вино с маминого погреба закопать. Сейчас бы выпили на радости от ностальгии. Что-то странное в этом кулоне, тем временем не дает мне покоя. То чувство, будто я знаю его… Его владельца? Но откуда, я же помню, как нашел его на дороге у бордюра. Что же тогда это… Буква ?Р? на жале заставляет на секунды исчезнуть мысли. Не может быть. Нет. Как такое возможно? Может, я ошибаюсь, но что-то подсказывает. Что это его. Он же тоже тогда жил где-то тут, в Нара. Мало ли ?Р? на свете, может вовсе и не инициал его имени, но почему-то опять же эта странная уверенность, что оно самое. И я знаю, он скорпион, когда разыскивал информацию о нём, натыкался на дату его рождения во всяких документах. Скорпион, ?Р? ? все сходится. У него мой псевдо крест, у меня значит его скорпион. Я немного усмехнулся. Какая ирония.Вдруг передо мной возникла знакомая вещь. Она соскользнула с вытянутой ко мне руки, повиснув на ладони моего друга. Словно мысли мои прочитал. Но откуда она у него? Разве тогда я не запустил ей в спину Нишикидо. А теперь она у Томы. Преследует меня. Не хочет понимать, что я больше не верю в нее? Не отпускает меня.? Он просил передать тебе. Мы встретились как-то, многое надо было разъяснить. Думаю, ты знал, что он был моим клиентом. Знал конечно, ? я кивнул.Конечно знал, а то кто же устроил ему нового психиатра. И это было не легко. Я хотел тогда, чтобы прошлое встретило его даже в лице собственного психиатра. Хотя я никогда и предположить не мог, что в свою очередь сделает Тома узнай он обо всем. И уж того, что в итоге получилось, тоже не ожидал. Это стало как ударом, так и своеобразным прозрением. Но все же. Теперь все это, я должен отпустить. Простить? Нет. Просто оставить там, в прошлом. Наконец, одолеть их. Вот моя новая цель. Не забывать о ней. И главное не сойти с этого пути.Они же, мои постоянные мучители, все это время тихо посмеиваются позади. И это ощущение, будто свесив ноги с моих плеч и хватаясь за мою шею, они тоже рассматривают кулоны и некогда закопанный клад. Они всё такие же вечно бесцеремонные. Наглые. С постоянной усмешкой на невидимых лицах или диким неожиданным ржачем. Ничего, скоро я смогу от них избавиться. Скоро. А пока. Продолжай делать вид, что их нет.? Не нужно было забирать его. Он уже давно не мой, ? рассматривая бывшую вещь в чужой руке, спокойно говорю я.? Ты же решил примириться с прошлым, так вот это… ? покачивает крест, ? …считай один из этапов, ? он переводит взгляд на кулон скорпиона. ? А оно, возможно, тоже неспроста явило себя именно сейчас. Да, мы сами решили выкопать этот клад. Но именно сейчас… Это наводит на мысли, о судьбе? ? немного задумчиво протянул он в конце.Я забрал крест с его ладони. Примирение и судьба? Да? Что же ладно. Тома слегка улыбнулся. Я промолчал. Проигнорировал также полную сарказма усмешку в голове и пронаблюдал, как выглянувшее из-за облаков солнце, раскинув лучи окрасило реку в желтоватый. Немного не правильный. Но тем не менее чем-то цепляющий. По-своему красивый.* * *POV ТомаСолнце пробивалось сквозь легкую занавеску и разливало по кабинету свет. Солнце продолжало светить. Каждый новый день. От заката до рассвета. Не светили только люди. Погасшие люди. Не светил больше он. Но ведь теперь появилась надежда? И, возможно, он тоже ещё выглянет из-за застоявшихся на месте туч. Это надежда с каждым днем теперь борется, чтобы стать реальностью. Это большой шаг, и, наконец, он решился его сделать. Голоса отпустят его, если он оставит их в прошлом. Запрет их там навсегда, а ключ потеряет. Расплавит вместе с прошлым. Я тоже многое передумал за это время. Многое переанализировал. С Томо мы по-прежнему лучшие друзья, почти братья, без чего-либо большего. И это правильно, я знаю. А те поцелуи и прикосновения, что же, я сохраню их теплым пледом на душе, чтобы иногда можно было укутаться в них и немного согреться. Хоть что-то, вот так, а ведь было. И спасибо за это. Но как правильнее? Я знаю, что так как было раньше. И потому всё так. Правильно.Он простил меня. Все понял и признал, что, наверно, и сам поступил бы так же на моём месте. Мы много говорили о тех случаях с гипнозом. О словах, сказанных, но не понятных и ему самому. Немного о Рё, что в свою очередь тоже не случайно оказался моим пациентом. Как же мы все завертели. Нас закружили в сильной вьюге чувства и эмоции. Мы не смогли правильно расставить приоритеты и в итоге... В итоге лишь растеряли время впустую, принесли порцию нового отчаяния. Месть? Ну и что она решила? Впрочем, ей уже и нельзя было что-то решить. Вылечить. Проучить? Вот оно. Проучил? Отчасти. Больно сделал уж точно. Но также больно сделал повторно и себе. Итог опять же какой-то бессмысленный. Сплошная боль и трещины. Шепот эгоизма. Крик отчаянья. Тихо. Главное держи все в себе. Умирай внутри себя. Последнее стало более подходящим для Ре. Мы поговорили. Много говорили. Не было ни злости, ни обвинений. Зато много усталости и какой-то безысходности. Смирение с происшедшим, но не с тем, что случилось тогда. Нет, с прошлым он проститься был не намерен. Тот взгляд, которым он проводил крест Томо. Говорил о том, что вина как текла, так и будет течь по его венам. И он будет ждать. Чего? Каждый из нас чего-то ждет, на что-то надеется. А он наверно ждет… Его? Прощения? От так отчаянно в нем нуждается. И после всей этой встряски, все это лишь усилилось. Как не странно? Он попросил передать ему крест. Очень хотел вернуть его. Но также он попросил и рассказать о нем, немного о том, как он справлялся все эти годы. А я, заглушая эмоции и чувства, пытался проведать немного о тех мучениях. Я делал это без каких-либо обвинений в его сторону. Плавно, без драматизма, если так вообще можно сказать. Просто словно цитировал давно прочитанную и перечитанную книгу. Я ведь тоже во многом был виноват перед ним, и раз он просил, хоть это я мог ему честно поведать. Пусть больно. И знаю особенно больно вот так одним комом принять все это ему. Конечно, многое было понятно и так и без моего рассказа. Такое не проходит бесследно. Тебе не отшибает волшебным образом память о подобном, как это бывает в фильмах. Все свежо и пропитано грязью тех событий. Так что скреби не скреби. Не отмыться. Они там за твоей спиной. Они вшиты в тебя. Они не оставляют даже во сне. Он везде. И в тоже время нигде. Все это оборот в голове. Мыслях. Думах. Научись или жить с этим. Или постарайся отпустить. Не получается? Не хочешь? Ну тогда. Остается одно, как кажется. Месть. Снова она. Беспощадная. А потом? Вероятнее пустота или самопрогрызание до конца жизни. И все это результат одного события. Одной ошибки. Как несправедливо. Жестоко. Жизнь. Продолжай выживать. Живи. Ну или существуй. Время покажет. Собственные мысли закрепят эффект.Сколько анализов, самоанализов не проводи. Сколько не думай об этом. Лишь время покажет, кто мы есть на самом деле. Оно расставит все как надо, ну или же поглотит тебя, изживая изнутри накопившемся негативом. Итог говорим мы, но до итога, окончательного итога, еще сколько времени. Посмотрим, что же там впереди, будущее имеет свойство меняться. Его невозможно предсказать.Сколько мыслей. Чувств. Эмоций. Человеческое Я. Сколько времени. Я всё думаю и думаю об этом. И продолжу размышлять. Но разгадки нет. Или точнее, она в каждом из нас. Своя особенная, отличающаяся от других. Солнце продолжает светить, несмотря не на что. И новый день… Каким он будет? Неожиданно в окно, при этой мысли врывается сильный порыв ветра. Он поднимает шторы аж до потолка и срывает пыльную коробку с верхушки одного из шкафов. Что это за коробка? Упав, она приоткрывается, рассыпает по пол мелкие картонные детали. Пазл. Это пазл. Это мы?? В конце концов, мы пазлы одной картины, ? без слов, говорят эти знаки. И, пожалуй, теперь, я могу лишь кивнуть. Мы пазлы одной картины, которую не собрать если не хватает деталей. Не заменить на другую. Мы те, кто должны были встретиться, даже если так, даже если пришлось пройти через боль и отрицание. И это неизменно, как и целостность картины, собранной из пазлов. Как и… Наверно… Судьба?* * *POV РёБыл долгий сезон дождей. Но он наконец-то закончился. Там, за окном. Сквозь шторы, раздирая тени темноты, пытался прорваться солнечный свет. Но попытки его были тщетны. Я валялся на кровати и смотрел на эту неравную борьбу. Тьма не такая густая и сжирающая как ночью, но тем не менее крепко хватающаяся за всевозможные шансы. Побыть подольше, не уступая свету, эта тьма, закрепила свои права и в последнее время стала хозяйкой моей квартиры. Моего убежища.Хозяйкой моих последних каких-то безысходных дней. Послышалось урчание в животе, когда в последний раз я нормально ел? На полу валяются несколько пустых бутылок. Нет, я не упиваюсь от горя или неприятностей, которых к слову стало меньше после суда. Слушание закончилось в мою пользу. Но то, что на сердце, то слушание тот суд проигран. Как бы сопливо это не звучало. Странно как-то. Все стало каким-то пустым и ненужным. В какой-то неуловимый миг по сути. Все это временно знаю. Но тем не менее сейчас мне не легче. Просто странно. Непонятно. Не естественно. Словно живу в некой фальшивой реальности. Не своей. К слову, это вообще реальность? Ну вот снова эти вопросы. Лежу на животе, свесив одну руку с кровати и провожу кончиками пальцев по серому ламинату. Сейчас, кажется, словно он черный, как и всё вокруг. Но я знаю, это игры тьмы, она обманывает меня. Снова и снова водит за нос. Гладкая поверхность манит своей прохладой и в то же самое время отпугивает от себя. Нечаянно задеваю одну из бутылок, стоящих у кровати. Она с глухим треском падает и катится под кровать. Еще долго протягивая хвост своего присутствия и ненадолго разбив мертвую тишину в почти поеденной темнотой комнате. Катится недолго, делая остановку и замолкая, сдавшись окружающей тишине. Она сдается. Но появляется новый звук, с ним я тоже недавно свыкся. Это плач, да, всё тот же плач, откуда-то со стороны углов, непонятно только из какого именно. Он тихо всхлипывает, накрытый темнотой. Хочется подойти и обнять его. Успокоить. Но я не в силах это сделать. Я не могу его найти. Он всего лишь отголосок в моей голове. Кошмар частично переместившийся в реальность. Какая разница, тут ведь так же темно, как и там, даже не стоит закрывать глаза. Впрочем, даже сейчас непонятно, закрыты они или открыты. Всё реально? Или… Тихий всхлип меняет тональность слышимости. Он что там, что тут, совсем близко. Что вон там, где-то в коридоре у входной двери. Пожалуйста, не плач. Нет, не слышит. Не хочет услышать. Он плачет в моей голове. Вот и помогли мне походы к психиатру. Ага, как же. Я сам себя довел. Вот и расплата со всеми вытекающими. Помешался на нем и сам не понял, когда именно. После той встречи на скамейке, я его больше не видел. Знаю только, институт он бросил и пропал. Тома не рассказал о том, где он сейчас в нашу последнюю с ним встречу. Зато нового психиатра посоветовал. Нужен он мне, после всего. Лучше самому во всем разобраться. Хотя хреново у меня что-то получается, это самое ? разобраться.Кстати об институте, я и сам его уже чуть ли не забросил. И не помню, когда в последний раз там нормально появлялся. Хорошо еще в таких вещах, был осведомитель в лице Джина. Осведомитель и искренне беспокоящийся за меня человек. Который постоянно названивал. Писал смс и всячески пытался вывести меня из моего ?затворнического? состояния. Но пока, пока еще мне как наркотик, требовалось это уединение с тьмой. Ну или я был ей зомбирован. Пока, я ничего не хотел менять. А того, что хотел и хочу. Я хочу… Того что хочу не может быть. Лучше бы он продолжал мстить и при этом быть где-то рядом. Видимо, я и правда мазохист. Уточнение ? помешанный мазохист.Плач постепенно стихает, растворяясь в темноте до следующего раза. Тишина снова затягивает и примеряет на себя темный наряд с оборками моей апатии. И вот бы еще убаюкивала, да куда там. У тьмы лишь сарказм. В ней тем временем снова оживают звуки. Треск хрусталя? Что-то катится и трещит по дороге. Где-то там в скрытом углу. Или скорее в моей голове. Снова, снова, и снова. Стук. Опять игра воображения? Неуверенный такой, чем-то знакомый. Такое уже было, вот что это за чувство. Реально ли оно сейчас в эти минуты. Приподнимаюсь на кровати и смотрю в сторону коридора ? туда, где во тьме скрыта входная дверь. И если встать, можно увидеть немного света пробивающегося из-под этой двери, с условием если в коридоре со стороны площадки горит свет. По идее так. Стук не повторяется. И пусть тишина пытается снова обмануть ложным спокойствием, я чувствую, там за дверью кто-то есть. Кто-то дышит. Топчется на месте, не решаясь постучать повторно. Какой-то еле уловимый шорох. Да, там точно кто-то есть. Опускаю босые ноги на холодный ламинат и тихо подхожу к двери так, словно боясь выдать свое местонахождение. Будто прокравшийся среди ночи в чей-то дом. Из-под двери тот самый небольшой проблеск света. Надо же, на площадке всё же вкрутили горящую лампочку. Некто за дверью стоит минуту неподвижно, словно над чем-то раздумывая. Затем проталкивает конверт под дверь и быстрым шагом отклоняется. Я немного недоуменно беру этот конверт в руки, там что-то небольшое, но твердое внутри. Открываю его, заглядывая внутрь. Затем высыпаю содержимое на ладонь. Цепочка. Моя! Моя цепочка, подаренная мне бабушкой, но которую я потерял накануне событий, перевернувших вверх дном всю мою жизнь. Как? Также к ней прилагается небольшой клочок бумаги, а на нем ? ?Для начала прости себя?. Я просто каменею. Затем наплевав на все и на то, что на улице прохладно, а я босой, бегу за человеком, подсунувшим этот конверт. Он не должен был уйти далеко. Если только не взял такси. Выбегаю на улицу, судорожно разыскивая глазами знакомую фигуру. Это же он. Я уверен это он. Только не исчезай.Знакомая спина впереди как раз садится в такси. Я почти опоздал. Кричу срывая голос. И хватая холодный обжигающий воздух ртом.? Томо!Он слышит. Застывает, но не оборачивается. Я подбегаю поближе. Холод кусается. Асфальт царапает и режет босые ноги. Но мне не до этого. В руках давно пропавшая цепочка с кулоном скорпиона и гравировкой моего имени на жале. Как такое может быть?? Как? Как она оказалась у тебя? ? пожалуйста ответь. Только ответь.Он закрывает дверь такси перед собой и, наконец, поворачивается ко мне лицом. Я смотрю на него неотрывно. Смотрю боясь даже моргнуть. Только не исчезай. Снова. Неожиданно оседающие на плечах белые хлопья пытаются сбить с толку. Снег? Не рановато ли еще для снега?? Знаешь, наверно, это проклятие, ? говорит он обычным, обыденным тоном. Все с тем же знакомым равнодушным взглядом. Говорит, как говорят спрашивая незнакомого человека о дороге или как проехать до нужного места.Проклятие? Может так оно и есть. Сжимаю клочок бумаги в другой руке.? Я не смогу простить себя, не получив твоего прощения, ? снова одни и те же грабли. Снова одно лишь равнодушие. Снова одно лишь желание подойти ближе и всколыхнуть человечность.? Знаешь, если бы все было по-другому. Я думаю мы смогли бы стать друзьями, ? как бы немного отступив от темы, спокойно отвечает он, затем продолжает. ? Но... Это ?но?. Есть это неизгладимое ?но?. Так что, для начала прости себя и постарайся жить так, словно меня никогда и не было. Все равно ничего уже не изменить. Да уж. И что было… ? он незаметно выдыхает, ? …то было.? Я не хочу, чтобы ты исчезал, ? хрипло, тихим голосом выдаю то, что сейчас больно бьет меня по вискам. Лучше продолжай причинять боль, только не растворяйся в неизвестности.Смотрит как-то непонятно. Я не вижу льда на дне колодцев, но и воды в ней не видно. Он пуст? Нет. Наполнен чем-то иным. Незнакомым для меня с его стороны. Пока. Но оно, по крайней мере, не обжигает в отличие от реального холода, что заползает под тонкую футболку и покрывает кожу стаей мурашек. Засыпает ее слоем утиной кожи.? Холодно. Иди домой, а то совсем околеешь, ? как-то просто, даже как-то по-приятельски говорит он и взгляд… По крайней мере, вот сейчас, он смотрит на меня как на человека. Затем разворачивается к машине. Открывает дверь, садится в неё и уезжает. Более не сказав ни слова и, по итогу, так и не обернувшись. С чего бы, правда?Пока холод окончательно не завладел каждой клеточкой моей кожи, а мысли не взорвались очередным сходом осознания, я возвращаюсь домой. Закрываю за собой дверь и падаю на кровать. Не плохо бы сходить в душ. Но хочется спать. Прямо сейчас хочется отключиться. Цепочка выпадает из рук и с глухим стуком ударяется об ламинат. Смотрю на нее в темноте, не поднимая и вспоминаю тот день, когда она у меня появилась, и что мне пришлось отдать ей взамен.* * *Все дети возили по песку лопаткой. Загружали игрушечные машинки песком и отвозили на другой пункт. Точнее на другой край песочницы. Наполняли песком карманы. Бросались им. Качались на качелях рядом с этой детской площадкой. Что-то кричали друг другу. Выкрикивали. Смеялись. Беззаботно проводили время. Детство, оно ведь на то нам и дано. Нишикидо тоже был на той детской площадке. Он был дружелюбным мальчиком, но дети часто называли его жадным. Потому что Ре, которому к слову только-только исполнилось шесть, никогда не делился своими ?сокровищами?. Он не копал окопы игрушечной желтой лопатой. До нее ему вообще не было дела, как и до нового ведерка. Как и до очереди на качели. Он играл со своими ?сокровищами?. Постоянно. Откуда они взялись? Нашлись под кроватью, когда чета Нишикидо переехала в новый дом. Это были хрустальные шары. Красивые такие. Без единого изъяна. Прозрачные. Но эта прозрачность имела свойство затягивать. Он играл ими постоянно с тех пор как нашел. Скатывал с горки. Раскатывал по дороге. Прятал, а затем искал. И для многих это казалось странным. Бабушка, мать его отца, что не часто приходила к ним в гости, тоже не совсем этого понимала. Почему мальчик не играл в нормальные игрушки, а все носился с этими шариками? Хрустальные ничем не примечательные шарики, что он в них нашёл? Почему всё никак не мог наиграться и бросить их уже наконец? Она негодовала, как и многие другие. В них не было ничего опасного, но бабушке они больше всех не нравились. Как-то бабуля не приходила долгое время, а когда пришла вновь, принесла подарок для маленького Рё. Но отдавать его просто так она не собиралась.Она протянула ему ладонь с красивым кулоном и сказала, что его сделали специально для него, но отдаст она его только взамен на хрустальные шары. Ре сначала не решался отдавать свои ?сокровища?, взамен на эту красивую вещь. Но она влекла его, не меньше чем шары. Плюс предназначалась специально для него. Вон, даже гравировка стояла с заглавной буквой его имени. Мальчик сдался перед прелестью новой вещи. И та взамен на его любимые шары, оказалась на его шее.? Только смотри. Не потеряй его, ? сказала бабушка, ? если потеряешь, а кто-то чужой подберет… кто бы это не был, кроме тебя, всем остальным он принесет лишь несчастья. И продолжит ждать тебя.Ре тогда не особо вслушивался в ее слова. Любуясь новой вещью. А зря.* * * Он потерял. Потерял его в пятнадцать, возвращаясь после своей первой большой пьянки от новых ?друзей?. Потерял и не особо тогда и расстроился-то. Не до этого было. А сейчас. Так вот значит кто его нашел? Да что же это такое? Может и правда все это было проклятием этой вещи. Что за чушь. Скорее совпадение. Да?Глаза тяжелеют. Усталость прижимает к себе и одаривает бессознательностью. Кулон так и остается лежать на холодном полу поблескивая в свете луны, пробивающейся через приоткрывшуюся штору. Он ждал. Он вернулся даже через долгие годы сна, пролежав в забвении под землей все это время. Но да. Это всего лишь совпадение…