Имеете ли вы хоть малейшее представление? (1/1)
Моё сердце совершает круг по комнате, Разбивается осколками, споткнувшись о ваше безразличиеОстановка праведность, станция неверие, эй, извозчик, там, за прощанием.Этот сон снится мне урывками, душными вдохами, комариными писками,Вы стоите в светлой большой комнате, и сердце моё - жалкими ниткамиСвязано в одно целое, не удержится, дрогнет случайно и побежит по комнате...Сехун откладывает письмо и закрывает глаза. Щеки его горят, пальцы чуть подрагивают, а под ребрами стучит под сотню, надо же...Стихи.Это восьмое письмо.Первое он получил перед рождеством, второе к концу января, третье к выезду в Царское село с первыми солнечными днями, четвертое - как начал сходить снег.За окном разгорается май, и Сехун тоже... рдеет аки красна девица. Все эти стихи такие печальные, такие - я ни о чём не прошу, люблю безмолвно, безвозмездно. Сехун давно бы мог свистнуть дворцовых ищеек, вплоть до тайной канцелярии, и знать наверняка - чьих это рук дело. Не так-то просто передать наследнику престола письмо. Но...Он снова цепляет первые строки взглядом "...споткнувшись о ваше безразличие".Конечно же, ему интересно.Но всё это так красиво и трогательно. Сехуну восемнадцать, и он совершенно не знает, что делать с этим тайным воздыхателем.- Чондэ Демьянович, могу ли я испросить вашего мнения, как литератора?Ченский смотрит в ответ внимательно, чуть склоняет голову:- Вы же знаете ответ, ваше высочество, вам можно всё.Сехун смущается, Ченский в принципе любит же его смущать, скотина, и всегда с этим невозмутимым лицом и мягкой полуулыбкой. Сехун даже сомневается на мгновение - стоит ли? Но литератор ни разу не был с ним груб хоть на мгновение, и даже не потому что Сехун наследник престола, по крайней мере их высочеству очень хочется верить в человеческое приятие со стороны Ченского.Все эти их совместные прогулки по садам и улицам - Сехун надеется, что между ними дружба.- Вы разбираетесь в стихах... ммм... скажем даже так - любовной лирике?- Что вы, моя стихия - проза, преимущественно сатирическая. Вам ли не знать, - Ченский усмехается.Конечно же он знает, на этой почве они и сошлись, год назад - после довольно неосторожной статьи в "Соревнователе", посвященной женитьбе их Императорского Величества на юной девице Кужуневой.Сехун вздыхает:- Как жаль.- А вы хотели поразить кого-то стихами? - Ченский чуть склоняет голову, чтобы заглянуть ему в лицо, снова смущая.- О нет, - Сехун отмахивается, - мне поражать некого.- Как жаль, - он отворачивается, - я надеялся, что вы захотите поразить меня.Сехун знает наверняка, что щеки его сейчас алеют наливными яблоками, и злится из-за этого совершенно по-детски страшно. Никто не способен пробить каменное хладнокровие цесаревича всего парой слов. Никто кроме.- Вы хотите быть пораженным мной? - холодно интересуется он, чуть вздернув подбородок.Ченский улыбается мягко и пожимает плечами:- Так о чём вы хотели спросить, ваше высочество? - словно черту между ними проводит.- Так, пустяк, - Сехун пренебрежительно взмахивает рукой, - как-нибудь в другой раз.Знаете ли вы, как могут сиять глаза ваши?Как могут они сиять в разговорах,Никчёмной светской болтовне с красивыми барышнями?Знакома ли вам ревность?Чёрная, выжигающая нутро, душу сжирающая ревностьК славным юным дарованиям, на которых обращаете внимание вы?Имеете ли вы хоть малейшее представление о том,Как можно ненавидеть, любя? Как можно страдать, любя?Как пожирает изнутри не расцветшее чувство?Майские стихи наполнены горечью и обидой, Сехун даже возмущается мысленно, даже заводит какого-то чёрта с Ченским разговор:- Мы не несем ответственности за чужие чувства, - с непривычной для себя пылкостью заявляет он, - если кто-то влюблен - это целиком и полностью его дело, а если влюблен невзаимно - смеет ли он обременять объект своих притязаний своими... - он не находит подходящего слова и просто смотрит на Ченского с возмущением, словно тот и поддержит и согласится, и слова нужные найдёт.Ченский идёт, сложив руки в замок за спиной, хмурится немного и молчит. Непривычно долго молчит, и Сехун сдается:- Вот вы, я уверен, никогда бы не стали так поступать. Требовать чёрт пойми чего от человека, которому даже не признавались в своих чувствах.Чондэ поднимает на него взгляд и улыбается мягко:- Ах, как многого вы не знаете обо мне, ваше высочество.- Так расскажите, - брякает Сехун, - я хочу знать вас лучше, знать о вас больше.Слова про надежду быть другом он, почему-то, проглатывает, смотрит едва не умоляюще.У Чондэ на лице непривычное смятение, он останавливается, даже отступает на шаг назад, руки мнёт, головой качает:- Едва ли вам сие будет интересно. Давайте лучше поговорим о литературе, вам знакома последняя работа Цыганов-Шатровски?У цесаревича дурное настроение - перешептываются барышни на летнем имперском балу. Сехун даже улавливает отголоски этих шепотков, но ему откровенно плевать. Он стоит чуть в стороне, цепко оглядывая каждого присутствующего. Ну, ну же, дай о себе знать. Ты точно здесь, сволочь, покажись.- Ищите кого-то? - мягко спрашивает Чондэ.Сехун даже не замечает, как тот подошел - забавно.- Нет, просто... любуюсь, - он пожимает плечами и переводит тему, - знаете, с последней нашей встречи меня волнует один вопрос, - он переводит взгляд с толпы на Чондэ.- Я весь внимание, - улыбка эта его мягкая сегодня почему-то раздражает.- Вы сказали, что я многого не знаю, в ответ на мой вопрос про невзаимные чувства. В вашем сердце есть кто-то? - чудовищно невежливая прямота, но Сехуну нравится, как улыбка стекает с лица литератора, сегодня он достаточно зол, чтобы отравлять жизнь всем остальным, и Чондэ почему-то хочется отравить её больше прочих.- Да, ваше высочество, - Чондэ кивает.- Этот кто-то находится здесь? - похоже уже на допрос, и тон голоса Сехуна достаточно жесток.- Да, выше высочество.- Так какого чёрта вы до сих пор не пригласили этого человека танцевать?Чондэ вдруг смеется в ответ:- Вы так юны, ваше высочество, для вас всё так просто, - он усмехается, - позволите мне потренировать свою смелость?- Безусловно.- Разрешите для начала пригласить на танец вас?Я люблю вас.Такое пошлое слово, но нет иного описанья чувству,Разрывающему на части Душу мою НежностьюКаждый раз как вижу вас.Я люблю вас.И позволяю себе тавтологию, Эти повторения,Рвущие правила, как мне хотелось бы, но.Ваш голос, Ваш взгляд, Вашу прямоту, Вашу юную пылкость.Люблю до безумия, до рвущихся спазмов.Ваши руки, как от волнения сжимаете пальцы вы.Но...Я люблю вас.Я люблю вас.Я...Сехун отбрасывает письмо в сторону, не дочитав.Одно слово - и дворцовые ищейки ринутся по следу и к вечеру автор этих строк будет сидеть перед Сехуном в мраморном кабинете, беспомощно выдернутый из тьмы на свет.Вот только...Сехун перебирает строки в памяти. Чем дальше в письма - тем больше конкретики, чем дальше в письма - тем более знакомы слова.- Быть не может, - шепчет он, зажмурив глаза.Тогда, на балу, отчаянно смелый Ченский, пригласивший его на тур вальса, позволивший вести, лёгкий и беззаботный в руках Сехуна, улыбался, смотрел смешливо, а когда всё кончилось, сказал:- После вас я не посмею танцевать ни с кем другим.- Вы издеваетесь?- Что вы, выше высочество, просто... на вас я потратил весь запас смелости. В другой раз. Обещаю.И вот, три дня спустя эти стихи и известие, что литератор Ченский отбыл из Петербурга в неизвестном направлении.- Сволочь, - цедит сквозь зубы Сехун, а потом дергает чистый лист бумаги и решительно макает перо в чернильницу.- Ваше высочество? - на лице Ченского искреннее удивление, приятно видеть что-то кроме мягкой вежливости. Сехуну немного зло и ехидно, - вы одни?Безумие, безусловно - наследник престола, ринувшийся в леса, до охотничьего домика семьи Ченских посреди абсолютного нигде. Ринувшийся единолично, без охраны и сопровождения.- Добрый вечер, Чондэ Демьянович.- Вы с ума сошли? - литератор хмурится обеспокоенно, сжимает виски ладонями, - проходите в дом скорее.Словно за Сехуном гонятся убийцы, честное слово.В домике сумрачно - огонь в печи ещё не разгорелся, за окнами наливаются серым сумерки, а свечей нигде нет. Сехун опускается на лавку у стены и вдруг чувствует как же невыразимо устал.- Вы так соскучились по мне всего за несколько дней? - Чондэ усмехается, стоя над ним.Сехун лезет в нагрудный карман:- Мне нужно было доставить вам срочное письмо.По лицу Чондэ пробегает тень и письмо из рук цесаревича он принимает слабо дрожащими пальцами.- Ох...Сехун не ждёт более, встает решительно, делает шаг вперед, обхватывая руками локти Чондэ, тянет на себя:- Я не буду спрашивать дозволения, и прошу вас откинуть вашу чёртову вежливость.Чондэ молчит в ответ, только смотрит растеряно, испугано, словно выдернутый из брони, беззащитный. Сехун целует его осторожно, легко, тянет ближе. Письмо падает куда-то между ними на пол, и Чондэ цепляется за его плечи.Вы хотели знать, имею ли я хоть малейшее представление о том, как можно ненавидеть, любя?Поверьте, сейчас вы бесите меня больше всех людей на этой чёртовой планете.