Глава одиннадцатая, в которой госпожа Суворова не вовремя проявляет характер. (1/1)

Проснулась Варя совершенно разбитая. Эффект чудодейственного вечернего чая заканчивался, заставляя голову пухнуть от накатавших воспоминаний и от осознания того, что прошлой ночью произошло убийство: это было не то преступление в духе военного времени, когда кровь не считалась по каплям, и не противное безразличие. Тогда, у поля брани, любая смерть расценивалась обществом как жертвоприношение и не вызывала столь мерзкого, отвратительное чувства личной причастности. Более того, Варвара Андреевна решительно отказывалась верить в то, что погибла не просто девочка, а ее подруга, возможно, (тут Варя с грустью начинала сморкаться в рукав) прекрасная партия для загадочного Анвара-эфенди. А вместо того, чтобы достойно оплакать ее, Варя неумело соблазняла собственного начальника. Да и чем? Иголкой!От подобного эгоизма барышню затрясло.Когда же она попыталась встать, то почувствовала, что ноги совсем перестали слушаться. Списав это неприятное ощущение на легкое нервное расстройство, Варя решила, что в таком случае стоит предпринять одно из немногих известных ей мер?— немедленно залезть в горячую воду.Анвар-эфенди к намерению своей подчиненной купаться с самого утра отнесся скептически. Сонная девушка застала его в гостиной в халате поверх свежей рубашки и в остроносых домашних тапочках. Волосы его, не прикрытые ничем и влажные после умывания, были педантично зачесаны назад.Терпеливо ожидавший, пока Варя проснется, он надеялся немедленно взвалить на нее накопившуюся за непростую ночь работу, но, будучи мужчиной галантным, Анвар лишь молча указал барышне на дверь в углу общей гостиной.Ванная резидента турецкой разведки кардинально отличалась от той, в какой отмывала от дорожной пыли Варю любезная Армаам: это было просторное, светлое помещение, не затянутое густым паром, и выложенное поочередно белыми и черными мраморными плитами.—?И здесь шахматы! —?изумилась Варя, нехотя вспоминая свой неудачный опыт в игре с почтеннейшим эфенди.Пол ванной комнаты, как уже было сказано, сверкал мрамором, отчего у оставившей тапочки в спальне Вари мгновенно простыли ноги. Никакого дерева барышня не заметила: строго рассчитанное пространство, надраенная ванна, умывальник и шкафчики цвета слоновой кости, инкрустированные перламутром?— больше ничего.Озадаченная поиском мыла, Варя с головой погрузилась в исследования пространства на полочках вышеупомянутых шкафов. Обнаружилось там огромное количество всевозможных баночек, скляночек, тюбиков и коробочек, определенно, мужского назначения. Тут был целый ряд одеколонов, мазей, масел, непонятных густых отваров, конусы с бесцветной хной и вытянутый сосуд для медицинских капель. У Варвары Андреевны разбежались глаза, и она в бессилии присела на край ванной. Уткнув голову в руки, она потерла виски: непривычные запахи совсем не облегчили ее искания. Лишь после, удачно обернувшись и заметив маленький кусочек мыла на умывальнике, Варя чертыхнулась и залезла, наконец, в ароматную подогретую воду.—?Мадемуазель Барбара,?— услышала она вдруг знакомый голос и поняла, что протелилась в ванной больше часа,?— все в порядке?—?Д-да, —?пискнула Варя и закашлялась, случайно хлебнув мыльной пены.Вода постепенно начинала остывать. За короткий промежуток времени, что понадобился Варе для преодоления пространства от ванной до двери, черт, шайтан и дьявол во всех его проявлениях был упомянут трижды. Уже потянувшаяся было к ручке, Варвара Андреевна бросила взгляд на свое отражение в зеркале и смутилась. Одежды на себе она не обнаружила. Быстро оглядев комнату на предмет чего-нибудь, способного скрыть ее наготу, Варя заметила лишь один-единственный халат на вешалке, да и тот оказался мужским. Кое-как завернувшись в мешкообразное одеяние, девушка выскочила из ванной и едва не сбила с ног стоявшего за дверью Анвара-эфенди. Тот, смерив помощницу взглядом, добропорядочно притворился, что увлечен разглядыванием потолка собственной комнаты. Смущенная девушка прошмыгнула обратно в свою спальню.Последующие утренние часы обошлись без происшествий. Анвар, находясь в довольно пикантной для его положения ситуации и оттого державшийся с помощницей холодно и строго, выходить из комнаты ей без сопровождения запретил, и до самого обеда русской барыше суждено было лицезреть скучающего турка то в процессе заполнения бумаг, то за чтением обзоров в ?Бешикташе*?. Раз в два часа приносили кофе, и во время этих небольших перерывов Анвара удавалось разговорить.—?Вот скажите,?— начала Варя, видя, как после кофе Анвар снова надевает свои диковинные очки,?— зачем вам темные стекла? Вы их ведь не для красоты с собой носите?—?Видите ли, мадемуазель,?— Анвар взглянул на собеседницу поверх вышеупомянутых стекол,?— по правде говоря, я довольно скверно вижу. Даже не так: вижу в целом я сносно, но когда приходится долго что-то разглядывать, читать или целиться, у меня болят глаза. Врачи советуют ?не дразнить? их светом. Уж не знаю, что плохого они в свете углядели, но очки помогают, с этим не согласиться не могу. У меня и пенсне есть, но использовать его я считаю несколько негигиеничным.Расчитывавшая на увлекательную шпионскую историю Варя лишь разочарованно кивнула головой. Противный ?Бешикташ? все никак не хотел кончаться, и барышня, с досадой хмыкнув, постаралась сосредоточиться на очередном, невероятно скучном документе. Солнце, предательски поздно спохватившиеся, нещадно швыряло лучами направо и налево, попадая ими прямо Варе в спину и заставляя ту отчаянно оттягивать воротник расшитого серебром кафтана.—?Ее похоронят завтра,?— внезапно сказал Анвар, оторвавшись от чтения.—?Что? —?переспросила Варя.—?Розафу похоронят завтра с утра.Варя нервно сглотнула. Воцарилось минутное молчание.—?А как же следствие?!—?Что вы имеете в виду?—?Ну как же! — возмутилась барышня, — Ведь мы не знаем, кто убийца! Нужно же осмотреть тело, искать улики, ловить преступника, действовать, в конце концов!..—?Мадемуазель,?— оборвал ее турок,?— как вы все это себе представляете? Осмотреть тело? Да оно же сегодня-завтра начнет гнить. Тем более, что отец Розафы вряд ли даст разрешение на подобную… подобную вольность. Вы хотите искать улики? Поверьте, я хочу этого не меньше вашего, но сейчас мы располагаем лишь смутными гипотезами. Вы же сами вчера были на месте преступления.Тщательно перебирая в уме странности прошлой ночи, Варя внезапно вспомнила деталь, о которой решила додумать после, когда Анвара не будет рядом, а именно — упавший канделябр. Вместо этого она воскликнула:—?Но ведь надо же найти этого мерзавца!—?Да, конечно, и мы непременно этим займемся.—?Мы?—?А вы имеете что-то против нашего тандема? —?Анвар в наигранном недоумении ухмыльнулся. Варя смутилась.—?Как вы хотите искать убийцу, если тело осмотреть нельзя? Как Мидхат-Паша собирается его искать?!—?А он уже нашел,?— сказал турок таким голосом, будто оценивал незаурядную театральную постановку,?— вы что же, не знаете, как это делается?От удивления барышня едва не раскрыла неучтиво рот, но вовремя спохватилась и отвернулась от турка — так, чтобы тот не заметил ее замешательства.—?Нет, объясните.—?Извольте, — начал Анвар, будто действительно ничего не заметил, — на счету у любого ведомства, а в нашем с вами случае это резиденция великого визиря, имеется… Как бы это сказать?.. Несколько козлов отпущения. Это чаще всего рабы или что совсем редко, неугодные жены. Дабы общественность, а именно население резиденции, после оглашения факта преступления не взбунтовалась, козла отпущения быстро и аккуратно казнят, и обычно наиболее гуманным способом. Помнится, пару лет назад был похожий случай: у тогда еще полновластного и всемогущего падишаха Абдул-Азиза внезапно пропали векселя, присланные из Австро-Венгрии с весьма туманным назначением. Стоит сказать, мадемуазель, что дворец султана?— это целый общественный институт, со своими интригами и своеобразными методами устранения конкурентов. Расползлись сплетни, слухи, и вскоре придворные, обеспокоенные положением Османской империи на политической арене, потребовали выдать бесстыдника. А на тот момент в гареме падишаха очень кстати еще не утих другой скандал: очередной подарок, прекрасная черкешенка, чьего имени я, увы, не помню, сбежала из дворца и обрила голову, чтобы вместе со своим возлюбленным, каким-то бедняком, принять послушание в буддийском храме. Да да, в Стамбуле и такой есть. Так вот, беглянку быстро отыскали и, обвинив в государственной измене, так сказать, убили двух зайцев: успокоили публику и решили уже наскучившую двору деликатную проблему. Обоим вечером того же дня отрубили головы. Да что вы так побледнели, мадемуазель? —?Анвар протянул собеседнице стакан кофе,?— пора бы вам привыкнуть к здешним радикальным взглядам на жизнь. Вроде как на этот раз жертвой выбрали одну из наложниц. Вы, возможно, видели ее. Светленькая, невысокого роста. Она на днях нагрубила великому визирю, и ее сочли персоной нон грата.Варя ахнула. Она хорошо знала эту девушку, о которой говорил Анвар, и с ужасом для себя отметила, что никогда не питала к ней симпатии. ?Неужели я становлюсь такой же черствой, как все в этом доме???— подумала барышня, пытаясь разглядеть в лице Анвара хоть какой-то намек на сострадание. Но турок лишь устало пялился в свою газету с абсолютно постным выражением лица.—?А когда будет суд?—?Суд? Наложниц не судят, как и рабов, мадемуазель. От нее потребуют чистосердечного признания и потом отрубят голову. Кстати, нам стоит при этом присутствовать.—?Можно я не пойду? —?по-дестки взмолилась Варя,?— я достаточно на кровь насмотрелась!—?Никто вас на казнь не тянет. Засвидетельствуете признание девчонки и можете быть свободны.Как оказалось, свидетельствовать пришлось немногое. Суд во дворце Мидхат-Паши скорее напоминал светский прием, на котором обвиняемая была чем-то вроде диковинного и очень грустного шута. Облаченная в белое, она молча сидела в центре приемной залы, ожидая, пока сборище мужчин докурят кальян и вдоволь наговорятся обо всем на свете, кроме происходящего процесса обвинения.Варя сидела там же, на возвышении, под всеобщий недоброжелательный напор деля миндер с Анваром. Все редкие реплики, произнесенные по отношению к подсудимой, он любезно переводил на французский, хотя, по большому счёту, для понимания общей картины действия это не требовалось. Девушка, имя которой не называлось, как заведенная повторяла одну и ту же фразу: "бу бен дейилим". На любой вопрос, адресованный ей, наложница отвечала одно и то же, и не сложно было бы догадаться, что означает эта фраза " это была не я?.—?Вы обвиняетесь в вероломном убийстве, что влечет за собой смертную казнь. Расскажите нам все по порядку,?— выдавил из себя толстый сановник, откусывая чуть ли не половину жареного барашка, наколотого на пик.—?Зачем что-то говорить,?— внезапно начала обвиняемая по-французски,?— если со мной поступят несправедливо?—?Отвечай, или по твоей спине пройдутся палки! —?выкрикнул другой, худощавый, с жаром включаясь в процесс.—?Почтенные эфенди,?— продолжила девушка, неожиданно обернувшись в сторону секретаря,?— Анвар-эфенди?— единственный мужчина, которого я когда-либо любила!—?Какая чепуха! —?шепнула изумленно Варя и попыталась вскочить, но почувствовала, что Анвар крепко ухватил ее за рукав.Обвиняемая тем временем продолжала:—?Я не нужна великому паше, но мне нужен был Анвар-эфенди! Но эта женщина,?— она указала пальцем на Варвару Андреевну,?— она мне была совсем не нужна! Когда я видела их вместе, за работой, мое сердце разрывалось от ревности! Прошлой ночью я взяла нож…—?Извольте изъясняться на своем родном языке! —?закричал один из чиновников, и последующий хорошо отрепетированный рассказ женщина вела на турецком.—?Он не виноват,?— через пару минут закричала она вновь по-французски,?— он не виноват, он не знал, что я люблю его!—?Довольно! Всыпьте ей палок! —?устало изрек Великий визирь.—?Не смейте! —?завопила, поднимаясь, Варя, и тут же упала обратно, удерживаемая Анваром за край шаровар.—?Вы что?! Немедленно сядьте! —?зашипел он, сделав такое страшное лицо, что Варя едва не послушалась его.—?И не подумаю! —?выпалила она, отбивались от начальника, и под всеобщее недоумение выбегая на центр залы,?— не смейте ее трогать! Она же всё, что рассказывала вам, придумала дай Бог час-полтора назад! Это же спектакль!Охрана с двух сторон грубо схватила барышню под локти, не подпуская к обвиняемой.—?Шарль, сделайте что-нибудь! Вы же можете что-то сделать! Анвар лишь отвернулся.Не дождавшись участия от непосредственного начальника, Варя обратилась к визирю.—?Мидхат-паша, ваша светлость, положите конец этой дикости!—?Кто пустил сюда эту девчонку?! —?завопили возмущенно с разных сторон,?— немедленно уведите ее отсюда!Под крики и безумный гомон брыкающуюся Варю, как котенка, потащили к выходу, приподняв ее над землей и скрутив руки. Мидхат-паша грозно посмотрел на своего любимца. В выражении лица его заметно читалась фраза:"я тебя предупреждал". Затем он встал, и, быстро выпалив что-то в адрес сидящей на полу осужденной девушки, вышел из залы вслед за охранниками и бойкой помощницей Анвара-эфенди.Когда закрылись двери, визирь, наконец, заговорил.—?Вас,?— начал он без предисловий, обращаясь к Варе,?— это не касается. И я перепоручил проведение суда Анвару для того, чтобы самому сказать вам это!—?Простите, но…—?Я не желаю, чтобы вы вмешивались в это дело! Та девушка покушалась на вашу жизнь, а вы позорите себя и своего начальника, чтобы защитить ее! Вы странная кадын, мадемуазель Суворова. Ведь той ночью вы могли погибнуть! Был нарушен закон!—?Но она же врет! Я вижу, что она врет! —?парировала Варя, потирая ушибленный охранниками локоть,?— все это был хорошо отрепетированный спектакль, балаган! Только готовили его разные люди! Она хочет жить, а вместо этого вы заставляете эту несчастную, ни в чем не повинную девушку лгать и выставлять себя на посмешище! Разве этому учил ваш Пророк?!Паша от этих слов покрылся нездоровым румянцем.—?Я сказал: хватит! —?крикнул он и, замахнувшись, сбил рукой стоящую рядом фарфоровую вазу,?— вы понятия не имеете, что творите! Вы думаете, я хочу казнить девушку? Нет! Но теперь, когда вы так дерзко выступили перед моими сановниками, в открытую подчеркнув, что можете говорить визирю и шефу департамента турецкой разведки, что им делать, я не могу вмешаться, как я задумал!—?Вмешаться?! —?Варя всплеснула руками,?— и это после приказа побить ее палками?!—?Да! —?отрезал визирь, тяжело задышав и подойдя к девушке так близко, что ей было видно, как тяжело раздуваются крылья его носа,?— но вы, женщина, иностранка, показали, что паша всегда к вашим услугам! Теперь падишах решит, что я слабый! И теперь я не смогу войти к нему, не потеряв лица!—?Но вы же Великий визирь! — выпалила девушка, растеряв за время осознания всей ситуации добрую часть своего запала.—?И что? —?развел руками Мидхат-Паша,?— чтобы им остаться, я не должен подрывать свой авторитет в глазах вельмож, которые должны помогать мне в укреплении региона и страны в целом! И сейчас не время менять установленные порядки!—?Но если не сейчас, то когда?! —?закричала в сердцах Варя в спину отвернувшемуся паше,?— скольких еще нужно подвергнуть казни, чтобы вы сохранили свое лицо?!Визирь медленно обернулся. Варя услышала, как гадко хрустят его пальцы.—?Я зря согласился на эту авантюру с женщиной у государственного аппарата. На это раз Анвар ошибся. Вы неосторожны, глупы и самонадеянны. Вы опозорили меня и его. Я уверен, Анвар крайне вами разочарован. А теперь идите, ханымэфенди. Подумайте над своим поведением.—?Подумать над своим поведением?! —?начала было Варя, но паша уже вернулся в зал,?— я вам не гимназисточка младших классов!Напоследок пнув тяжелую металлическую дверь, Варвара Андреевна гордо расправила складки на вышитом кафтане и зашагала по коридору, стараясь не произносить в слух рвавшиеся с языка изощренные ругательства. Ей вдруг представилось лицо Анвара, холодное и бесстрастное, и гнев к ней, неразумной, скрывающийся под этой прочной маской. Ей не было совестно, но обида за несправедливость и бестактность отношения сильно покоробили Варино женское самолюбие. К тому же ту девушку действительно было жаль?— актриса из нее вышла никудышная. Варвара Андреевна еще не до конца поняла смысл смерти, а потому страх от грозящей виновнице казни доходил до нее довольно медленно.За размышлениями она не заметила неудачно стоявший канделябр.—?Черт,?— процедила Варя, вставая с холодного кафеля и потирая плечо. В мыслях внезапно всплыл недавний эпизод и вид того же участка тела Анвара-эфенди прошлой ночью. Варя заглянула под свою рубашку: плечо заметно покраснело у нее в том же самом месте. Логический ряд выстраивался сам собой при помощи пресловутого метода Эраста Петровича: синяк появился у Анвара вечер назад. Это раз. Появился он на том же самом месте, что и у Вари, то есть тем же образом. Это два. Вышеупомянутый канделябр после убийства был опрокинут. Это три. Вывод напрашивалсяся сам собой. Это четыре.—?Нет, нет, нет,?— уже вслух сказала Варя, тряся головой. Верить в подобную ерунду не хотелось категорически. Тем более, что уронить тяжелый канделябр Анвар мог и в тот момент, когда на место преступления его пригласил евнух. Тогда почему синяк на его плече был не таким свежим? Почему он хотел избавиться от него столь срочно? И почему он ведет себя так холодно, когда его протеже едва не лишили жизни?..Ужаснувшись собственной идее, Варвара Андреевна решила лично, напрямую спросить у Анвара о причине возникновения у него травмы, если, конечно, он еще согласен разговаривать с ней после сегодняшней глупой выходки.Намереваясь скоротать время до процесса следующего дня, Варя собралась по старой памяти зайти к Армаам, и, раз уж она знает обо всем, происходящем на женской половине, спросить, не видела ли она Анвара прошлой ночью в неположенном для него месте.Уже на входе в обеденный зал Варя почувствовала нечто дурное. Со всех сторон ее сверлили взгляды, полные такой злобы, что хотелось прикрыться крестом с иконой.—?Ну надо же,?— мяукал кто-то,?— прямо как в романе. Тень великолепного эфенди появилась раньше эфенди!—?Что, вместе теперь ?работаете??—?И гуляете!—?Он же шагу не дает ей ступить без присмотра!—?Дышать свободно не дает!—?Небось, и ночью тоже?—?Сжила со свету бедную девочку, чтобы самой с эфенди развлекаться?—?Не подходи, а то вдруг и меня прирежешь!Шквал всевозможных ругательств обрушился на Варвару Андреевну. Она пыталась ответить тем же, но что мог сделать ее голос против полусотни недовольный писклявых ртов?—?Барбара! —?Армаам, почти закрывая девушку собой, увела ее из залы.—?О, а я искала тебя,?— начала Варя,?— мне нужно поговорить…—?Послушай,?— та замялась,?— ты же хотела на мужской части быть? Пожалуйста. Только сюда не суйся больше.Варя опешила.—?О чем ты?—?Здесь все знают об убийстве. Они считают, что ты нарочно оставила тогда Розафу у себя, чтобы избавиться от конкурентки.—?Конкурентки?!—?После того, как Анвар переселил тебя к себе, ни у кого не осталось сомнений, что вы любовники. Твоя репутация здесь погублена, Барбара, пойми это. Ради твоей же безопасности, прошу?— уходи! Все вещи я отправила в твою новую комнату.—?Спасибо,?— сказала Варя грустно и, уже открывая дверь, поспешно спросила,?— Так можно задать вопрос?—?Только быстро. Варя замялась.?— Анвар был здесь прошлой ночью?—?Что ты! —?зашептала женщина,?— он никогда сюда не ходит! Он свято чтит традиции, не то, что некоторые... — взгляд ее красивых глаз скользнул по фигуре русской барышни и будто бы преисполнился смущением, — Прости. Свидимся еще.Со стороны Варвара Андреевна наверняка напоминала пьяную, так как порывисто, болезненно шаталась из стороны в сторону, прислоняясь к каждой стене и переводя дыхание. Ей казалось, что ее ненавидит не только гарем, но и весь город — ненавидит также люто, как визиревы женщины, завидующие ее свободе образованной европейки. Она чувствовала себя не просто усталой?— она чувствовала себя больной. Отвратительные идеи мутили рассудок, и на секунду Варе захотелось броситься в ноги паше, молить о прощении и средствах, чтобы вернуться на Родину. Так мол и так, переоценила я свои силы, достопочтенный Мидхат, не могу достойным референтом быть, да и жарко у вас здесь слишком, простите и отпустите домой в невыносимый Петербург к прескуйчнешему Пете. Но Варя по натуре была стойким оловянным солдатиком, и поэтому любые приступы жалости к себе она обрезала на корню. Отступать было некуда.Подойдя к двери апартаментов Анвара, барышня сначала думала постучать, но та, к счастью, оказалась не заперта.Благородный эфенди сидел по-турецки на подушках, медленно перебирая пальцами жемчужные четки.—?А, мадемуазель Барбара,?— посмотрел он на гостью и скупо улыбнулся,?— входите, не стойте столбом.Варя ожидала услышать очередную порцию ругани и аргументов за то, что она лишняя во дворце визиря, но, к ее пребольшому удивлению, Анвар лишь встал и, поклонившись, собрался покинуть общую гостиную.—?Меня все ненавидят,?— сказала Варя ему в спину, когда Анвар уже тянулся к дверной ручке,?— и вы теперь тоже, верно? Я опозорила вас…Анвар удивленно вскинул брови.—?Я? Ненавижу вас? —?он подошел к девушке вплотную,?— вздор. Да, сегодня вы совершили большую ошибку, за которую мне пришлось краснеть, но разве это повод для меня испытывать такое сильное чувство, как ненависть? Я лишь искренне надеюсь, что сегодняшний инцидент вы примете к сведению и больше так глупить не станете. Вы моя гостья, и требовать большего от вас я не в праве.—?Я не гостья,?— оскорбилась Варя,?— я ваш секретарь. Я референт!—?И очень хороший референт, должен отметить, —? вновь улыбнулся турок, —?но вам стоит научиться сдержанности, если вы хотите занимать этот пост и дальше.—?Дальше? —?Варя удивленно заморгала.—?Падишах возвращается в Стамбул через две недели. Я намерен представить вас как мою помощницу и, возможно, даже представить к награде. Ведь русское командование этого в своё время не сделало, я правильно понимаю?Барышня хотела было обидеться, но тут взгляд Анвара с иронично-отчужденного резко переменился на удивленный и, как показалось Варе, сильно взволнованный.—?У вас кровь,?— он взял помощницу за руку, указывая на небольшое пятнышко у локтя,?— она ваша?Девушка фыркнула.—?Да бросьте вы, наверняка обыкновенная царапина.—?Это ваша кровь? —?не унимался Анвар и, как оказалось, был в своих домыслах прав. Вероятно, осколок разбитой пашой вазой пролетел рядом с Варей и задел ее сквозь одежду. Порез был неглубокий, но неровный, и, пригрозив возникновением совсем неэстетичного шрама, Анвар закатал барышне рукав и стал протирать кожу какой-то малоизвестной Варе мазью.—?Будет немного жечь,?— говорил он, следя за испуганными глазами помощницы,?— нужно быть очень смелым человеком, чтобы злить Мидхат-пашу. Никогда не видел его таким разъяренным. Что вы ему сказали?—?Ничего особенного,?— длинные пальцы турка выводили спирали на бледной коже, заставляя Варю потупить взгляд,?— всего лишь намекнула на устаревшие судебные принципы.—?Однако,?— Анвар улыбнулся,?— никогда бы не осмелился сказать ему такое в лицо. Он мог вас ударить. Вы?— один сплошной ветер!—?Вы хотели сказать, что у меня ветер в голове? —?поправила его Варя.—?Нет нет. Знаете, было в одном из старых стихов…?В голове моей горы, в волосах лежит снег,Поглядите: я?— ветер, гуляющий там,Где обитель навеки обрёк человек?.**Анвар читал по-турецки медленно, нараспев, будто пел колыбельную или читал, уверовав, одну тех длинных и пламенных молитв, которыми славна православная вера.—?Красиво,?— мечтательно улыбнулась Варя, удерживая на царапине кусок бинта,?— а как дальше?—?Дальше речь ведется о том, что истинная обитель человека?— это горы. Я не помню всего текста, но ради вас специально закажу его в библиотеке Стамбульского университета.Варя была тронута такой заботой. Ее все еще пугали непредсказуемые оттенки настроения почтенного эфенди, но одно она знала точно: он никогда не посмеет говорить с ней неуважительно.—?Скажите,?— внезапно вспомнила Варвара Андреевна свою дневную догадку,?— а откуда у вас все-таки синяк?—?А, пустяки,?— обронил Анвар, наливая себе чаю,?— шел вчера на отчет к паше и случайно задел подсвечник. Довольно глупо получилось."не к паше ты ходил"?— трагично подумала Варя, а вслух сказала:—?Давайте-ка спать, Шарль. Завтра предстоит трудный день.Она поблагодарила его за чай и, натянув милую улыбку, ушла к себе в спальню. Дверь, по настоянию Анвара-эфенди, Варя оставила открытой.