Эпилог (1/1)

Жизнь Пале-Кардиналя и его немногочисленных обитателей постепенно возвращалась на круги своя: Ришелье вновь погрузился в политику и государственные дела, Рофшор выполнял поручения и только один Ван Хельсинг скучал.Вскоре после возвращения, кардинал пригласил Охотника к себе и убедительно попросил остаться в Париже еще на некоторое время. На вопрос "зачем", Ришелье уклончиво ответил, что у него к Ван Хельсингу есть еще одно небольшое дело. После битвы с драугром между Рошфором, Ван Хельсингом и Ришелье установился особые отношения. У них была негласная договоренность никогда не вспоминать события той ночи: они невольно проникли в страхи и сокровенные тайны друг друга, и это связало их если не узами дружбы, то высшей степени уважения и доверия. Именно поэтому Охотник, хотя и был крайне озадачен, согласился подождать некоторое время. С тех пор прошло два месяца. Наступила весна, а Ван Хельсинг все еще жил в Пале-Кардинале и не мог никуда уехать. Конечно, Охотнику не приходилось жаловаться: ему была предоставлена полная свобода и даже доступ в библиотеку Его Преосвященства, где, к слову сказать, было множество бестиариев, а также книг по магии и алхимии, привезенных со всего света. Но Ван Хельсингу было тяжело и скучно сидеть на месте: всю свою жизнь он странствовал, участвовал в битвах, уничтожал чудовищ. За сотни лет постоянная смена места и пейзажа стала не привычкой, а настоящей необходимостью. - Знаешь, что самое печальное? - сказал Охотник, продолжая чистить своего черного коня, который, казалось, тоже загрустил и с нетерпением ждал, когда же они двинутся в путь. - Что уже наступила весна и теперь до лета я не доберусь до Нидерландов. Там сплошные болота, постоянно размывает дороги... В общем, накрылась моя охота на сирен... - ворчливо подытожил Ван Хельсинг.Рошфор сидел тут же, рядом, на старой пустой бочке, и щурился в свете солнечных лучей, струившихся в конюшню из больших пыльных окон. Охотник закончил чистить коня, критично осмотрел его со всех сторон, а затем досыпал сена. Мельчайшие пылинки поднялись в воздух и закружились в свете солнца, став похожими на золотую пыль. Граф улыбнулся: он вдруг вспомнил, что официально числится у кардинала конюшим, хотя, в действительности, ни дня не занимался своими прямыми обязанностями.- Понятия не имею, зачем герцог меня здесь держит. С магистром мы же расправились... Голову отрубили, само чудовище сожгли... Если до сих пор оно снова не восстало из могилы, значит все мы сделали правильно... Монах ничего тебе не говорил?- Отец Жозеф?- Ну, да, который всегда ходит в сером плаще и сутане...- Нет, ничего не говорил. Но ты же понимаешь, если даже отец Жозеф и знает что-то, то никогда не расскажет. Он все-таки секретарь кардинала и пользуется полным его расположением. Служа здесь, первое, что постигаешь, - это ценность именно молчания.- Ну, тактику герцог выбрал безупречную, - спустя некоторое время продолжил Ван Хельсинг. - Почему?- Он же ведь так мне и не заплатил. Наверняка знает, что я без гроша в кармане и никуда не уеду без денег.Рошфор нахмурился, глядя куда-то перед собой:- Вот это действительно странно. Кардинал невероятно щепетилен в вопросах, касающихся денег. Значит есть какие-то серьезные причины... Его Преосвященство никогда ничего не делает просто так.- Я в этом уже убедился... - задумчиво сказал Ван Хельсинг, вытирая руки о тряпку. - Ладно, я вроде закончил... Пойдем-ка отсюда, а то просидим еще несколько часов... Ты между прочим обещал угостить меня местной заразой*...- Вообще-то, здесь это называется "коньяк"...- Ну, ладно, пусть будет "коньяк". Знаешь, я тут подумал...Голоса двух друзей становились все тише, пока, наконец, не утонули в звуках теплого весеннего дня.***Наконец, разрешение покинуть Францию было все-таки получено. В день отъезда Рошфор и Охотник были приглашены к Его Преосвященству. - Для начала, господин Ван Хельсинг, мне бы хотелось поблагодарить Вас за ожидание. Оно было Вам в тягость, но, я полагаю, стоило того... - кардинал протянул Охотнику увесистый кошелек. - Здесь 30 000 ливров в качестве платы за Вашу работу. Ван Хельсинг, удивленный щедростью Ришелье, благодарно кивнул и принял деньги:- Спасибо, господин герцог, я рад, что смог оказать Вам помощь.- Это еще не все, - кардинал соединил кончики пальцев. - Как вам известно, я отсутствовал в Париже весь последний месяц, так как вынужден был явиться в Ватикан. Дело в том, что слухи о нашем поверженном магистре достигли ушей самого Папы.- Я не буду вдаваться в скучные подробности. Скажу только, что было принято решение создать тайный орден, который бы занимался борьбой с нечистью. В его состав входят 24 кардинала Римской Церкви, включая меня, а руководит им сам Урбан VIII. В связи с этим, господин Ван Хельсинг, Вам предложено стать одним из самых активных участников этого объединения. Вы сможете теперь свободно уничтожать чудовищ, находясь под покровительством Святого Престола и получая за работу материальное вознаграждение.- И много платят?- Не знаю, как на еду, но на оружейника точно должно хватить, - с лукавой улыбкой ответил Ришелье. - Тем более, помимо всего прочего, Вы получите неограниченный доступ ко всем научным разработкам, которые ведутся под наблюдением Ватикана. Поверьте, за последние двести лет у них накопился внушительный арсенал оружия и магических секретов. Ван Хельсинг не мог до конца поверить, что все это время Ришелье занимался тем, что устраивал его дела.- Господин герцог, я даже не знаю, как Вас благодарить. Это так неожиданно. Спасибо.Охотник протянул руку кардиналу и они обменялись крепким рукопожатием.- Пустяки. Вы сделали для нас очень многое, господин Ван Хельсинг.- Для Вас я просто Гэбриэл.Рошфор стоявший тут же выдержал паузу и, наконец, осмелился спросить:- Ваше Высокопреосвященство, могу ли я просить у Вас разрешения проводить Гэбриэла до границы с Италией?Кардинал одобрительно кивнул:- Конечно, граф, но не торопитесь. У меня для вас тоже кое-что есть.Из вороха бумаг, лежавших на письменном столе, он извлек какой-то документ и протянул Рошфору:- Рошфор, на протяжении последних четырех лет вы верой и правдой служили мне. Вы не просто выполняли самые опасные и ответственные поручения, но и однажды спасли мне жизнь. Я ценю Вашу преданность, поэтому предлагаю Вам вот это.Граф неуверенно взял протянутую ему бумагу.- Это документ, по которому вы теперь являетесь владельцем замка Танле, расположенного в Бургундии и ежегодно приносящего 300 000 ливров чистого дохода. Теперь вы можете оставить службу и вновь странствовать по свету вместе с вашим другом "как в старые добрые времена".Рошфор был поражен. Все как он мечтал...Граф поднял взгляд от бумаги на Ришелье. Он стоял, опершись правой рукой на письменный стол и пристально наблюдал за своим слугой. Граф посмотрел на Ван Хельсинга, который тоже внимательно смотрел на друга. Все ждали от Рошфора ответа. - Ваше Высокопреосвященство, - смущенно начал граф. - Я благодарен Вам за оказанную мне милость, которой, безусловно, не вполне заслуживаю. Но... Взгляд Рошфора встретился с серыми глазами Его Преосвященства.- ...позвольте мне продолжать служить Вам, как и раньше, - произнеся это, граф слегка склонил голову.- Вы уверены? А как же ваш друг?- Я думаю, Гэбриэл сейчас будет занят иными делами. У нас еще будет время повоевать с нечистью. А пока я бы хотел служить Вам и Франции.Ван Хельсинг заметил, что Ришелье как будто испытал облегчение, услышав этот ответ. Кардинал хотел отблагодарить своего верного слугу, но, в то же время, не хотел лишиться приближенного. - Ну, что ж, в таком случае, я больше не могу задерживать ваш отъезд. Все трое вышли на улицу, на площадку перед Пале-Кардиналем, где к ним присоединился отец Жозеф. Стоял ясный солнечный день. С юга веяло свежим ветром, разносившим бодрящий запах весны. Идеальное время для нового путешествия. Перед тем, как оседлать своего норикийца, Ван Хельсинг поправил перевязь меча, висевшего за спиной, и негромко обратился к кардиналу:- Знаете, герцог, Вы - один из самых отважных людей, которых я когда-либо встречал. Я очень рад, что смог познакомиться и повоевать вместе с Вами. А еще, Вам невероятно повезло с теми людьми, которые Вам служат, - Охотник перевел взгляд на графа и капуцина, стоявших чуть вдалеке. - Прощайте, герцог. Да хранит Вас Бог!Ван Хельсинг вскочил в седло. Норикиец закрутился волчком, радуясь предстоявшему путешествию. Охотник широко улыбнулся, приподнял широкополую шляпу и радостно крикнул кардиналу:- Мы еще свидимся!И два друга, пришпорив лошадей, поскакали прочь.Ришелье, в компании отца Жозефа, еще долго смотрел им вслед, наблюдая как два всадника, окутанные клубами пыли, углублялись все дальше и дальше в лабиринт парижских улиц.