Глава 2 (1/1)
Утром, разлепив ресницы, он сразу же снова зажмурился. Необычно яркое для осени солнце било в глаза, сияя сквозь не занавешенное с вечера окно. Ян не знал, сколько времени – часов он не носил, – но, судя по всему, явно не слишком рано.Он сунул руку под подушку. Книга была на месте. (Да и куда бы ей деться?). Оглядел комнату. Она была такой сколько он себя помнил, ничего тут особо не менялось, только, может быть, книг прибавлялось в книжном шкафу. И в гостиной всё на своих местах. Отец консерватор. Это мать без конца переставляет в квартире мебель – только привыкнешь к одному, а она уже придумала что-то новенькое. На все протесты она отвечает, что нельзя быть таким занудой.Он повалялся в постели ещё немного, наслаждаясь теплом и светом. Потом решительно встал. Нужно сегодня обязательно завершить начатое.— Я уже собирался тебя будить, — сказал отец, отрываясь от газеты, когда Ян появился в майке и трусах на пороге кухни.— Зачем?— Нельзя столько спать. Посмотри на себя, у тебя вон мешки под глазами. Вредно валяться в кровати по стольку часов.— Да? А что будет-то?Ян вовсе не собирался начинать день со споров, просто, во-первых, на самом деле он спал не так уж долго, а во-вторых, он действительно не понимал, что может случиться такого ужасного, если много спать. Конец света проспишь?Отец пробурчал что-то нечленораздельное и снова уткнулся в газету.— У тебя горячий шоколад есть? – спросил Ян, слегка поеживаясь.— Какой-какой шоколад?— Какао то есть.— А-а. Шкафчик над столом открой.Наскоро позавтракав, Ян вернулся в комнату, схватил карандаш и достал книгу из-под подушки. Критически оглядел вчерашний набросок. Нет, что-то не то… Наметил ещё несколько штрихов и остановился. Обшарил все ящики стола, перевернул пластмассовый стаканчик с карандашами и ручками. Вздохнул и вернулся в кухню.— Пап, у тебя ластика нет?— Ластика? Нет. Были какие-то старые, я их давно выбросил. Тебе для чертежа, что ли?— Нет. – Ян решительно направился в прихожую и сдернул с вешалки куртку.— Ты куда?— Я скоро. – Заметив на тумбочке полиэтиленовый пакет, Ян на всякий случай сунул его в карман.На улицах было пустынно. Мало машин, мало народу. Не то, что вчера. Занятно, как суетится город в будни и как он вымирает на выходных. С понедельника по пятницу всё вокруг пронизано суетой и спешкой. А в субботу наступает затишье и длится до утра понедельника. И даже в каникулы, когда нет занятий и дни для тебя вроде бы одинаковые, все равно чувствуется, когда будний день, а когда выходной. Интересно, а это везде-везде так? И даже в горах, где-нибудь на Базе ?Волчьей?? Нет, там не может быть так, там наверняка через несколько дней потеряешь счет времени.Заметив витрину книжного магазинчика, Ян поднялся на крыльцо и потянул на себя тяжелую стеклянную дверь с написанными на ней часами работы – с десяти утра до шести вечера. Каждый день. Интересно, а здесь отличают выходные от будней?Молоденькая девушка, стоящая за кассой, встретила его чуть насмешливой улыбкой. Яну сразу стало неловко. Он был уверен, что в нем нет ничего смешного, и чувствовал, что за подобными насмешливыми взглядами часто скрывается банальный интерес, и смущался от этого ещё больше.— Мне ластик, пожалуйста, — сказал Ян, подойдя к прилавку.— Ты что, умираешь? Говори громче.Ну вот, опять. Обычно он действительно говорил довольно тихо, и его часто переспрашивали. Раньше ему это не досаждало, и он спокойно повторял сказанное, когда его об этом просили. Но в этот раз ему вдруг стало неприятно. Ему что, орать? И что бы она ответила тогда?— Ластик дайте, пожалуйста, — хмуро повторил он и кинул две монетки на прилавок. Получилось грубовато, ну и пусть.— Тебе для чертежа?Он мотнул головой. Помешались все, что ли, на этих чертежах?Девушка положила перед ним маленький серый ластик с заостренными кончиками.— Да, и ещё синий карандаш. Тёмно-синий, — вспомнил Ян.— Ты с какой планеты?— А?— Цветные карандаши по одному не продаются. Только наборами. Самый маленький – шесть цветов. Как в первый раз, ей-богу.Ян кивнул невпопад.— Не поняла. Будешь брать шесть цветов или нет?— Да.Она взяла с полки за своей спиной продолговатую коробочку. Ян слегка обиделся на ?первый раз? и подумал, что будь на его месте кто-нибудь другой, эта продавщица так бы себя не вела. Он уже хотел раскрыть бумажную коробочку, вытянуть из неё нужный карандаш, сказать ?мне только синий? и уйти, но коробочка оказалась неожиданно милой. Вместо каких-нибудь дурацких зверюшек, бабочек или рожиц на ней были нарисованы домик, дерево с желто-зеленой листвой – прямо как на улице сейчас – и уходящая вдаль дорога. Яна вдруг охватило какое-то щемящее чувство – домик казался таким одиноким, отрезанным от остального мира, до него тяжело добраться, но ещё сложнее вернуться обратно, в привычную обстановку, а когда все-таки возвратишься, то не останешься прежним, и многое уже будет совсем иначе……— Эй, ты чего?Перегнувшись через прилавок, девушка потрясла его за плечо. Вздрогнув, Ян уставился на неё. Насмешка из её взгляда испарилась бесследно.— Что с тобой такое?— Ничего. Извините.Взяв с прилавка коробочку и ластик, Ян поспешно вышел на улицу.С гор, терявшихся далеко в тумане, подул холодный ветер – настоящий горный ветер, который где-нибудь через месяц уже может принести сюда первые снежинки. Ян поднял воротник куртки, и всё равно будто холодные пальцы пробирались за шиворот.Дома он долго корпел над рисунком, безжалостно стирая неудачные линии, пробуя снова и снова. Отец куда-то ушел, потом вернулся, а Ян всё не прекращал попыток запечатлеть иренино лицо. На все попытки отца завязать разговор он отвечал: ?Пап, не мешай, пожалуйста, я занят?.Наконец его старания, как ему показалось, увенчались успехом. Но это ему не помогло. Он очень хотел выразить то, что чувствовал, довериться хотя бы листку бумаги, потому что устно поделиться было не с кем. День уже перевалил за середину. Завтра воскресенье, вечером он уедет обратно к матери и неизвестно, когда появится здесь опять. И когда снова увидит Ирену, и увидит ли вообще. Раньше ведь её здесь не было. Или он просто не помнит? Ирена дала ему понять достаточно ясно, что знает его. От какой-то тревожной неопределенности ныло сердце, и было ни на чем не сосредоточиться.Промучавшись так неизвестно сколько, он наконец решился. Надел куртку, вышел на лестницу, поднялся на четвертый этаж и остановился перед дверью ирениной квартиры. В том, что это её дверь, можно было не сомневаться – других квартир на четвертом этаже просто не было. Ну что ж, одной проблемой меньше.Сердце стучало часто-часто, ладони вспотели. Испугавшись, что передумает, Ян быстро надавил кнопку звонка.Через несколько секунд за дверью послышалась какая-то возня, как будто кто-то пытался взобраться на неё с той стороны. Потом щёлкнул замок.На пороге стоял совсем маленький мальчик – он наверное ещё даже в первый класс не ходил – и с любопытством смотрел на Яна. Тот слегка приподнял брови от неожиданности.— Привет, — поздоровался мальчик.Ян растерянно кивнул, не зная, что сказать. Меньше всего он ожидал, что придется объясняться с пятилетним ребенком.— Марек, ну сколько раз тебе повторять – нельзя открывать двери всем под… Ой. Привет, Ян.Ирена, по своему обыкновению, материализовалась перед ним будто из ниоткуда. Взяв Марека за плечи, она легонько развернула его к прикрытой двери комнаты, из которой доносилась какая-то полузабытая детская песенка.— Иди мультики досматривай.— А я их уже смотрел.Мареку, судя по его любопытствующему виду, очень хотелось остаться, но, несмотря на это, он послушно удалился, правда, не в комнату, а по коридору в глубь квартиры.Ян облизнул пересохшие губы.— Я просто хотел ещё раз тебя поблагодарить.— Потом поблагодаришь. И, кстати, вовсе не меня. Ян…ты сейчас никуда не торопишься?Он мотнул головой.— Тогда пойдем пройдемся немного. Не возражаешь?— Хорошо, пойдем.Ирена сдернула с вешалки куртку точно так же, как он пару минут назад, и они вместе вышли на лестницу.— Ты ведь только на субботу с воскресеньем приехал? Я хотела зайти к тебе, пока ты здесь, просто раньше не получилось. Хорошо, что ты меня опередил.— Ирена, откуда ты знаешь меня?Они пересекли двор и пошли вдоль по улице. Ян с наслаждением вдыхал прохладный, свежий после дождя воздух и понемногу успокаивался. Как всё-таки душно в квартире!Ирена не торопилась отвечать. Она шла молча, спрятав руки в карманы куртки и старательно огибая лужи. Каблуки её коротеньких сапожек тихо щёлкали по сырому мощёному тротуару.Ян шагал рядом и ждал ответа на свой вопрос.— На самом деле всё очень просто, — наконец нарушила молчание Ирена. – Только мое объяснение тебе не понравится.— Ну?— Твой папа рассказывал мне про тебя.— Что?? Как…— Как он посмел? Ты это хотел спросить? Как вообще родители смеют кому-то рассказывать о своих детях?Она взглянула на Яна.— Ты сейчас задохнешься от возмущения.— И от стыда тоже.— Успокойся. Моя мама вообще обсуждает меня, да и Марека тоже, со всеми знакомыми на работе. И не только со знакомыми наверное. – Ирена засмеялась. – Она в гостинице работает, а там, знаешь ли, народу много, есть с кем поговорить. Да и она общительная. А твой папа… он такой молчаливый. И грустный. Всё время один. Он очень замкнутый. Сомневаюсь, чтобы он говорил о тебе с кем-то, кроме меня.— А с тобой почему?— Так получилось один раз. Мы же соседи. Знаешь, вообще-то со мной часто откровенничают. Мне иногда самой неловко становится.— Что он тебе говорил?— Что очень скучает по тебе и жалеет, что вы не так часто видитесь. Что хочет, чтобы вы жили вместе. Что ты его единственный сын, и он так долго тебя ждал. Он тебя очень любит, Ян.Ян стиснул зубы, почувствовав, как к горлу подступают слезы. Он отвернулся.— Знаю.Ирена вздохнула.— Какой-то грустный разговор у нас получается.Они дошли до ворот парка. Ян остановился. А что, с ним у неё мог бы получиться веселый?Ирена пристально посмотрела на него. В её глазах мелькнуло беспокойство. На секунду Яну показалось, что она каким-то образом догадалась, о чем он думает.— Ян, знаешь что? Давай увидимся завтра и попробуем ещё раз. Сегодня какой-то тяжелый день.— Хорошо. Завтра.Развернувшись, он зашагал домой. Он не оборачивался и не видел, куда пошла Ирена. Но почему-то был уверен, что в парк.Весь остаток дня его не покидало какое-то странное ощущение. Встреча с Иреной одновременно и смутила его, и принесла облегчение, избавив от ноющего чувства неопределенности. Оставалась ещё какая-то зацепка, царапинка в душе, маленькая, но она мешала, не давая успокоиться окончательно. Ян просто решил не обращать на неё внимания, списав всё на собственную дурную голову и беспочвенные страхи.Он делал домашнее задание на понедельник, чтобы завтра о нем уже не думать, смотрел урывками телевизор и изредка отвлекался на какие-то мелкие дела. Отец тоже занимался чем-то своим. Они почти не разговаривали, только иногда перебрасываясь парой слов. Это было непривычно, но не обременительно. Дома мать постоянно говорила о чем-то – то о делах, то обо всяких пустяках, и что-то постоянно от него хотела. Отцу же, похоже, было достаточно, что сын с ним, и он ничего от Яна не требовал. Пока, во всяком случае.