Favorite position (1/1)

—?Ты слажал,?— Евронимус неприятно усмехнулся и прищурился, вглядываясь в темноту.Никто не ответил.—?Слушай, я всё понимаю, но если ты продолжишь орать на связках, мы не запишем ни черта…Ответа снова не последовало. Никто не говорил, не дышал, даже не шевелился. В комнате не было слышно ничего, кроме шороха занавесок и разбросанных по полу рисунков?— они белыми пятнами отблёскивали в темноте, и сквозняк заставлял их странно шевелиться. У самого порога валялись несколько исписанных листков. Новые тексты?..Евронимус наклонился, словно собирался поднять их, но тут же выпрямился и резко шагнул в комнату, захлопнув дверь.Пусть сам поднимает.Сейчас не до этого.—?Я знаю, что ты не спишь. Лучше бы тебе вылезти и поговорить, потому что ситуация у нас такая…Евронимус умолк, словно задумался. Легко подпрыгнул и устроился на подоконнике, закинув ногу на ногу и закутавшись в мантию; щёлкнул зажигалкой?— так, чтобы огонь подсветил перевернутый крест на груди и трупный грим.Его глаза ещё не привыкли к темноте, но он знал: Дэд его видит.Видит и наблюдает за ним из-под крышки своего гроба, куда и уполз сразу после возвращения со студии. Если его не дёрнуть, он и не вылезет оттуда до глубокой ночи?— пока не попытается улизнуть в лес на поиски своей обожаемой дохлятины…Чёрт бы его имел с этими мерзкими пристрастиями.Хотя,?— это Евронимус понимал лучше прочих,?— Дэд в своих мерзких пристрастиях нуждался. Нуждался настолько, что действительно не мог без них жить.Порой норвежец видел это в нём, и с каждым годом, с каждым месяцем?— всё яснее.Особенно ясно он видел это в такие дни, как сегодняшний: длинные, загруженные, с кучей людей, знакомых и незнакомых, с беготней по Осло.Они влияли на Дэда весьма хреново.Встать пришлось чёрт знает во сколько, оставив шведа и вовсе без сна, с самого утра рвануть в столицу, снимать эти чёртовы фото, потом на студию?— где тот никак не мог взять себя в руки и чуть не отключился.Евронимус не знал, почему: то ли от недавней кровопотери, то ли от бессонницы, то ли от того, как тот загонял его ночью…Хер разберет.Итог был отвратным: Дэд просто вырубился, несколько дорогущих минут на студии были потеряны к чертям, что-то и вовсе пришлось перезаписывать: под конец его голос превратился в бессвязный хрип.Дьявол…—?Короче, Дэд. Если всё и дальше пойдет так херово, мне придется подумать про другого вокалиста.Евронимус вяло щёлкнул зажигалкой, ещё и ещё, раз за разом зажигая огонь.Снова вздохнул.Пора прекращать это дело, он сегодня и так на всю жизнь навздыхался из-за этого шведа и его поганой записи.На самом деле… чёрт, даже с этим хрипом,?— нет, благодаря хрипу и прочим страданиям,?— запись будет звучать отлично, но.Но.Не задеть этим идеалистичного шведа, не взбесить до кровавой пелены перед глазами, не выманить из долбанного ящика?— этого Евронимус просто не мог себе позволить.Он снова щёлкнул зажигалкой и огонь снова выхватил из тьмы его лицо: бесстрастное, безразличное, с ничего не выражающей улыбкой.О, да.Он отлично знал, как выглядит сейчас.Как эгоистичный ублюдок, плюющий на всех со своего пьедестала.Ублюдок, кичащийся абсолютной властью.Мертвец его за это возненавидит.Мертвецу это понравится.Евронимус чуть откинул голову назад и сложил руки на груди.Его глаза наконец привыкли к темноте?— теперь он видел и гроб на полу, и лохмотья, торчавшие из-под крышки, и худую руку, видневшуюся под ней.—?Ты, я, мы, все дела… но понимаешь, это проблемы не решит. Мне нужен вокалист?— причем хороший,?— а не тот, кого я могу просто трахать. Иначе бы я нашел кого попроще, а не больного ублюдка вроде тебя. Не думаешь?Норвежец смотрел на гроб сверху вниз и знал, что Дэд видит его именно таким, как надо.Тёмным.Всемогущим.Надменным.Тем, кого хочется сломать об колено…Крышка гроба скрипнула.Вот оно.Наконец-то.Евронимус почувствовал?— что-то задрожало в груди.…Дэд впечатал его в стену резко и больно?— так, что голова ударилась о косяк и из груди вырвался хрип.Его руки были холодными и цепкими, и волосы пахли кровью и влажной землей, и лицо светилось в темноте белой краской, и глаза?— яркие точки в чёрных провалах.Вот он, мертвец.Настоящий мертвец, сильный и безжалостный, а не та жалкая тряпка, какой Дэд был с утра.Ну давай.Давай.Отпусти себя…Евронимус зашипел от боли: тяжелая ладонь с силой ударила его по лицу, другая схватила за крест и потянула, медленно наматывая цепь на кулак.—?Ты. Сам. Слажал. Funeral fog. Ты знаешь, где.Дэд говорил отрывисто и глухо, шептал в лицо, и в глазах его была ярость. Норвежец не смог сдержать улыбку.Это пока он просто злился, но ещё немного?— и ему захочется.И это ещё вопрос, кто кого…—?Я не лажал. А если и да,?— Евронимус провёл языком по губам, слизывая чёрную краску. —?Даже если я слажал, что ты сделаешь? А, Пелле? Лидер здесь я. Не ты.—?Заткнись,?— Дэд рванул цепь с такой силой, что она прорезала кожу на чужом горле, и прижался вплотную, не давая вздохнуть. Норвежец тихо охнул. —?Как ты смеешь, Ошет? Ты даже не знаешь, что такое смерть. Ничтожество.Он вцепился в воротник мантии, дёрнул к себе и снова швырнул на стену. Евронимус зашелся кашлем.Отдышаться не вышло: мертвецкие пальцы впились в горло, прямо поверх ран от цепи.Опять…—?А ты не встречал дьявола…Колено Евронимуса оказалось между чужих ног, и чужое?— между его собственных. Так ему Дэда не достать, тот слишком высокий, но вот если рукой… если показать ему, заставить завестись?— а в таком состоянии заведется мгновенно, то…—?Может, тебя пару раз в школе и отлупили, и ты познал смерть, но не ты здесь хозяин.Евронимус улыбнулся, снова?— той самой улыбкой, снова неприятно усмехнулся и скользнул рукой к чужому ремню, дёрнул с силой?— и пряжка щелкнула, поддалась.Пальцы коснулись тёплого тела.Дэд странно всхлипнул.—?Что? Уже готов мне всё простить?Норвежец осторожно провёл рукой по коже, обхватил, мягко сжал. Можно было сколько угодно злить этого мертвеца и швыряться грубостями, но трогать его нужно было аккуратно, особенно?— после вчерашнего.Странно, что им обоим этого не хватило. Дэд слишком долго не мог решить, чего он хочет, Евронимус?— тоже: он то подминал шведа под себя, силой раздвигал колени и заламывал руки, то поддавался, позволяя швырнуть себя на кровать, вжать в подушку и грубо хватать; поначалу он терпел, потом вырывался, снова наваливался на Дэда?— и всё повторялось. К тому моменту, когда дошло до дела, оба они уже успели поставить друг друга на колени, выпутаться из ремней, попытаться сделать друг с другом хоть что-то?— и не сделали ничерта. Даром, что из брюк выпутались. Каждый хотел владеть другим и не хотел поддаваться, на драку уже не было сил?— и пришлось договариваться.Два раза были перебором.И не важно, что Дэд только вернулся из своей дурацкой Швеции.Важно, что следующим утром была запись, которую они оба чуть не просрали.Чёрт.Чёрт…Евронимус застонал.—?Ты нарываешься, Ойстейн,?— швед с силой укусил его за ухо и швырнул на подоконник. —?Сначала ты меня оскорбляешь, теперь лапаешь, как шлюху. Меня это бесит. Мог бы и попросить. ?Трахни меня, пожалуйста, мне нравится, когда ты меня имеешь?. Но ты же,?— Дэд навалился на него всем весом. —?Гордый ублюдок. Ты не можешь в таком признаться, лидер хренов. И я тебя за это ненавижу.—?Да неужели?.. —?Евронимус закатил глаза и вцепился в светлые волосы, притягивая к себе чужое лицо. —?Тебе же нравилось…—?Нет, мать твою! Никому не нравится, когда ты такой… урод,?— Дэд резко отпрянул, отступил к стене, повернулся к норвежцу спиной.Тот медленно сел и вздохнул.Опять у них все пошло нахер…—?Слушай, я знаю, что ты не лажал. И я не лажал,?— Евронимус говорил медленно и тихо, аккуратно подбирая слова, шаг за шагом подкрадываясь к шведу со спины. —?После записи я чувствовал это. Вот тот огонь внутри. Я хотел разозлить тебя. Выбесить. Злость тебя освобождает, ты становишься… чем-то большим, чем человек. И я хотел это, хотел подчинить себе твою тьму. Хотел тебя на коленях,?— его голос задрожал, он вытянул руку и осторожно коснулся чужого плеча, позволив пальцам скользнуть по светлым прядям. —?Или себя на коленях перед тобой. Мне без разницы. Мне похер, как тебя хотеть.—?Эгоист,?— Дэд сбросил чужую руку с плеча. —?Тебе похер, хочу ли тебя я.—?Хочешь. Я же видел,?— Евронимус встал рядом с гробом, склонил голову набок и прижмурился, глядя на шведа. Его голос дрожал всё сильнее.—?А если нет? —?швед прикрыл глаза.—?А если да?Евронимус покосился на гроб?— и со всей силы ударил сапогом по крышке, так, что та с грохотом полетела на пол.—?Молчи, Пелле. Не говори ничего. И лучше не открывай глаза.Дэд почти послушался.Когда он всё же открыл их, то увидел только разбитую крышку, гроб?— и фигуру внутри. В черной мантии, с руками, сложенными крестом на груди, с распятием, зажатым меж пальцев?— и с трупной маской на спокойном лице.?Я знаю, что тебе все равно, как меня хотеть. Но так?— ты хочешь чуть больше?.Евронимус произнес это одними губами?— и тут же почувствовал, как чужие губы касаются их.Чёрт!С этого можно было просто начать.Просто сказать ему.Просто…Холодная ладонь легла ему на глаза, губы снова коснулись губ.Больше он ни о чём не думал.