1 (1/1)
Утром.― Бернард... Бернард!.. Бернардбернардбернард... БЕРНАРД!!! ― проорал Мэнни над самым ухом Блэка, когда понял, что душа в нём на донышке ещё осталась ― тот повёл бровью и насупился с закрытыми глазами.― Бернард, ― шепнул Мэнни тихо и нежно.Блэк резко выпрямился, как оживший зомби. С груди на полы пальто пикировали горстки пепла и крошки от чипсов. Волосы смешно затрепетали в такт движениий головы. Бернард был похож на суслика, которого шибануло током, но всё-таки не убило. Он машинально почесал ухо, над которым минуту назад склонялся Мэнни, кинул пару нервных взглядов на захламлённый стол, дверь магазина, на всякий случай на потолок и, наконец, на своего младшего помощника.― Который сейчас год? Ты кто? Иисус?― Бернард, звонила твоя бабушка, она хочет заехать на днях повидаться.― Моя кто?― Бабушка. Мисс Аллегра Валенштайн.― Вы на каком языке разговариваете, молодой человек? Не несите чепухи! ― сказал Бернард и встал, как швабра в декабрьском сугробе. Пошатываясь, наступая попеременно на книги, валяющиеся везде и повсюду, он пересёк комнату, пока не схватился за край рабочего стола, как за последний остов надежды в бескрайнем море людской жестокости. ― Я не знаю никаких шайтанов.― Вареншайтнов... Бр-р-р, ― покрутил головой Мэнни, будто сбрасывая с неё горячие спагетти. ― Валенштайнов! Это же твоя бабушка, Бернард, не валяй дурака. Ты постоянно носишь её фото в бумажнике.― Это фото вымершей африканской выдры, как напоминание о том, что жизнь на земле чертовски коротка.― Это фото твоей бабушки! Вот, смотри!И Мэнни встал на колени перед Бернардом, заголил правую штанину его не отутюженных брюк и достал из растянутого носка старый кожаный бумажник, похожий на сплюснутого большой незнакомой жопой зверька, и ловким движением руки вынул из него лохматую квадратную фотографию размером в четыре марки.― Вот это ты, ― тыкал пальцем в маленький розовый комок мяса на бумаге Мэнни, ― а это твоя бабушка! ― показывал он на худощавую и морщинистую, как курага, женщину в розовых "кошачьих" очках и такого же жуткого цвета "тройке" Шанель.― Ты врёшь! ― пришло озарение к Бернарду. Он смотрел на Мэнни сверху вниз и его так и тянуло свести ноги, чтобы зажать волосатую голову между ляжек. Но вместо этого Бернард выхватил кусок потрескавшейся от времени бумаги из рук Мэнни и, не посмотрев на неё, разорвал на мелкие кусочки.― А теперь убирайся с глаз моих! ― сказал Бернард, рассыпая дождь из остатков маленького Бернарда и бабушки Валенштайн на голову Мэнни.― Но я...― Вон!!! ― заорал Бернард и, как только Мэнни встал с колен и вышел на кухню, посмотрел на пол, покрытый мелким мусором, шумно выдохнул. Закрыл глаза и на ощупь достал из пачки на столе скомканную сигарету. Поднёс ко рту, оторвал от жвачки спрятанную под своим стулом любимую чёрную зажигалку, затянулся на полные лёгкие и снова выдохнул. За стопкой собрания сочинений Диккенса оставался недопитый бокал мерло. Бернард осушил его залпом и мгновенно откинулся на спинку стула, засыпая с тлеющей сигаретой в уголке поджатых губ.Мэнни вернулся из кухни с тарелкой, на которой, украшенный листьями мангольда и рукколы, лежал поджаренный сэндвич с сыром. Не хватало только гипертрофированного дымка, как в мультиках о Томе и Джерри, который тянул бы за собой роняющего слюни Бернарда за собой. Но он спал.Мэнни незаметно улыбнулся, мягко поставил сэндвич на последний том собраний, включавших письма Ч. Диккенса за 1855-1870 годы и алфавитный указатель к 1-30 томам, и сел напротив Бернарда, подперев голову рукой. Он ждал, когда же сигарета выпадет изо рта Блэка и приземлится на штаны, желательно поближе к тому месту, откуда растут ноги.Вокруг была поглощающая тишина, целостность которой вдруг нарушил посетитель, со всего размаху рванувший дверь:― Бернард! ― истерично завизжала Фрэн и громадой неудовлетворённости кинулась на Блэка.― Ш-ш-ш, ― предупредил Мэнни с пальцем у губ.Фрэн подошла ближе, смекнула, чего ждёт Мэнни, и, не ожидая милости от судьбы, просто дала Блэку размашистый подзатыльник. Сигарета выпала, приземлившись, однако, на шорты Мэнни.― А-а-а! ― завопил он.― Ну что ты орёшь с утра, господи! ― рявкнул в ответ Бернард.