IV. певчая птица крыльями не машет. ;; (1/1)

И те, кто всем тут обещали построить империю?—Сделали монополию, я больше не верю им.Под рёбрами тоска саднила. Выла, царапала стенки нутра, дышала глубоко и рвано, таращилась краснющими глазищами куда-то в душу и шипела, как подбитый зверь. Рёбра разодрать пыталась, с цепей рвалась, рычала-скулила-гавкала. Рыскала, искала, круги на глубине сознания наворачивала и Алиса поджигает вторую, пытаясь от неё таким образом избавиться. Обводит карими глазами стоящие вдалеке новостройки, скользит взглядом по маленьким квадратикам?— окнам, где кипит жизнь. Чья-то чужая, может, более интересная или наоборот?— страданий полная, но всё же жизнь.Платон стоял рядом, жался к ней костлявым боком и чувствовал дрожь, гуляющую по худому телу одноклассницы. Он бы её чем-нибудь накрыл или укутал, но сам в одной футболке стоял. Соответственно, план ?прояви внимание? провалился бы сразу, даже не успев дать свои плоды.?— А ты чего не танцуешь? —?со смешком тянет рыжеволосая, чуть поворачивая голову и скосив взгляд в сторону гостиной, где сейчас вовсю происходили дикие пляски от пьяного Никиты, но периодически что-то выдавал и Макс.?— Ты хочешь увидеть, как дрыгается эпилепсик? —?выгибая бровь, с иронией в голосе интересуется Егор, выкидывая с балкона уже, наверное, четвёртую сигарету. Алиса со счета сбилась.?— Уходишь в самоиронию? —?усмехается девушка, сплетая руки в замок.?— А ты имеешь что-то против?Ответить Алиса ничего не успела, потому что на балкон заявился кто-то третий, сопровождая своё появление шарканьем шагов и глубоким дыханием. Синхронно повернув головы, Литковская и Платонов уставились на вошедшего Белова, который, в свою очередь, тоже смотрел на них, сжимая губами сигарету.?— Огонек нужен? —?Егор достаёт из кармана зажигалку.?— У меня есть,?— качает головой Филипп и закуривает, затем смотрит на рыжеволосую. —?А ты?..?— Алиса,?— девушка парня рассматривает внимательно, голову с интересом и даже как-то на собачий манер склоняет, но не испытывает ровным счетом ничего.?— Фил,?— представляется шатен в ответ и, чиркнув зажигалкой, шипит сдавленное: ?блять?. —?Газ кончился.?— Возьми мою,?— Литковская протягивает парню зажигалку, Белов снова кивает, поджигает сигарету и отдает девушке её вещь, а сам делает затяжку.Егор глаза щурит, нижнюю губу кусая, о чем-то своём задумываясь. Странное чувство где-то ниже груди растет, растекается, рёбра ломает. Парень нервно по карманам шарится, но ничего не находит и раздосадованно шипит, но внимания к себе старается не привлекать.Литковская, которой было дискомфортно находиться в обществе двух парней, поспешно ретируется, объясняя это тем, что замёрзла. Ни Филипп, ни Платон такой отговорке не поверили, но останавливать не стали. И если бритоголовый просто промолчал, то шатен решил своим долгом высказаться.?— И чё это она? —?послышался смешок. —?Я настолько страшный??— Нет,?— усмехается Платонов, похлопав приятеля по плечу. —?Просто теряешь хватку и стареешь.***Алиса, подняв на доску взгляд, вперилась глазами в идеально нарисованного человека, которого изобразил никто иной, как их изожница, имя и отчество которой рыжая всё никак не могла запомнить. Кареглазая окинула беглым взглядом всех присутствующих и поняла, что отсутствуют Филипп с Егором. На девушку нахлынуло осознание, что после вечеринки она Белова больше не видела. Получается, значит, что посещения в центр он отпихивает на двадцать пятый план по причине ?болезни?, а на тусы сбегается. Странный у него больничный. На пухлых губах появилась кривая ухмылка. И если с Филом и его несуществующими болячками всё ясно, то по какой причине на урок не явился Платонов, которого Литковская видела на территории учреждения??— Алиса,?— нервно дернувшись, рыжая повернула голову на речь учителя. —?Приступи к работе, пожалуйста.Нахмурив светлые брови, рыжеволосая взяла в руки карандаш и уставилась на белый лист, как баран на новые ворота?— никогда рисование девушке не давалось, хоть убей. Решить задачу? Да пожалуйста. Выучить теорему? Легко. Но в рисовании Лиса была полной бестолочью и ее скилл был ниже, чем обычное: ?палка, палка, огуречик, получился человечек?.Из раздумий девушку выдернул прокуренный голос. Подняв глаза на вошедшего, Али точно убедилась?— не Егор. В дверном проёме стоял Фил, который после своего ?я зайду?? не проронил ни слова, а только смотрел куда-то в кучу одноклассников и Литковская сразу поняла, кого он вылавливал?— Лену. Блондинка, окинув темноволосого предельно внимательным, но уж каким-то холодным взглядом, тут же повернулась на голос Яны, являющейся её соседкой по парте.?— Заходи,?— кивает преподаватель, обведя взглядом весь класс на наличие свободного места. —?Садись за вторую парту.Филипп прошёл к своему месту под внимательный взгляд Лены. Девушка, стуча пальцами по столу, пристально наблюдала за парнем, но тот не бросил даже мимолетного взгляда в её сторону, чем очень удивил Литковскую, которая уже успела надумать себе, что они главная парочка всея центра. Но рыжая быстро откинула подобные мысли, вернувшись к попытке что-то нарисовать, но в голову ничего не лезло.?— Помочь? —?скосив взгляд в сторону шатена, Алиса заметила свежую ссадину на его губе, но только кивнула, ни слова не сказав. В следующую секунду Фил забрал у одноклассницы карандаш и альбом, а Литковская стала наблюдателем.?— Девушку не боишься обидеть? —?шепотом интересуется Алиса, отвлекая парня. Филипп, приподняв бровь в удивлении, хмыкает.?— Какую девушку? —?кареглазый усмехается, снова склоняя голову над листом. —?У меня нет девушки.Литковская, усмехнувшись, косится в сторону Фокиной, которая практически пожирала их взглядом, точно хотела испепелить, а кого конкретно?— непонятно.?— А я-то думала…?— Драсьте!Этот голос за струны души дергает и Алиса замирает всего на мгновение, не решается взгляд поднять?— поднимает?— а в проёме, точно Фил несколько минут назад, стоит Платонов?— улыбается лукаво, руки в карманы пихает и выглядит уж очень довольным, но у Литковской все мысли в голове застревают и никак не могут утрамбоваться, потому что что-то внутри опасливо екает.Стоит Егору взгляд ко второй парте первого ряда перевести, как он в лице меняется: улыбка пропадает, а лицо приобретает странное, задумчивое и, кажется, даже расстроенное выражение.У Литковской почему-то чёткое ощущение где-то в голове заседает, что она сделала что-то не так, но на ум ничего не приходит, поэтому рыжая просто наблюдает за тем, как Платонов к самой дальней парте проходит, даже не поздоровавшись с Никитой, который ему руку протянул.Атмосфера в классе для Лисы точно меняется на более мрачную. Эта мрачность похожа на ту, когда кто-то из людей не оправдал ожиданий, но только в несколько раз более сильная и яркая?— оглушающая?— такая, что зубы стираются практически в крошку. Но девушка не подаёт виду, наблюдает только за Филиппом и старается не вздрагивать от пронзительного взгляда на своей спине.А Платон смотрел исподлобья и в руках крутил наушник, нервно закусывая нижнюю губу. Чувство было странное и жгучее, будто по коже несколько раз прошлись хорошо вымоченной крапивой, а ощущения не из приятных, Егору ли не знать. Откинувшись на спинку стула, парень не посчитал нужным начать делать хоть что-то и просто наблюдал за остальными, которых тоже не интересовали объяснения человеческой анатомии. И только Белов (Платонов уверен?— не по своему желанию), что-то упорно рисовал.***Сигаретный дым улетал в приоткрытую форточку, а Алиса совсем-совсем не знала, куда сбросить появившееся после попадания в центр напряжение. Мысли петляли по лабиринту сознания так, как петляют дикие звери от собак-ищеек, сыпались, как песок в песочных часах, были такими же стремительно-исчезающими, как круги на воде. Литковская держала в руках последнюю сигарету и от этого становилось противнее.Сигареты только горчили, но не спасали.Рыжеволосая уже и не вспомнит, когда всё пошло к черту. Она вообще мало что может вспомнить, но очень хорошо помнит медно-рыжий волос отца, его глубокие тёмно-зелёные глаза, впадины на щеках при улыбке, приятный в своей низине голос и довольно заметные веснушки на носу, щеках и даже подбородке.А потом умерла тётя. И у мамы всё пошло под откос, а дьявольское пойло в запотевшей бутылке со стола практически никогда не исчезало. Отец пытался бороться, а потом… А потом ушёл.На лице ухмылка вырисовывается кровавыми ошметками из остатков светлых чувств и любви. Признаться, Алиса не только на мать за её неспособность справиться с горем обижалась, но и на отца обижалась, который не желал поддерживать связь со своей дочерью и вообще обзавелся новой семьёй (Литковская-младшая вскользь об этом услышала).Но ещё больше рыжая обижалась, злилась и рычала на себя, всеми фибрами чувствуя, как от такой жизни катится куда-то на самое дно ещё стремительнее, чем сходит лавина с гор.Выбор невелик: или сдохнуть в двадцать пять где-то в переходе, или откинуться от алкоголизма, даже не дожив до двадцати пяти.Ни первая, ни вторая перспектива кареглазую не влекла, но в этой жизни всё словно специально подстроилось для того, чтобы Алиса свалилась в новозную яму, повторив судьбу своей матушки. Всякая дрянь в виде пагубных привычек и зависимостей лезла под кожу ржавым ножом, тыкалась в вену иглой, застревала там.Скуренная сигарета обжигает пальцы и Алиса, выкинув её, шипит от боли на самых кончиках, поджимая без того травмированные постоянным обгрызанием губы.?— Худеешь? —?Алиса разворачивается на смутно-знакомый голос и перед ней предстаёт Ковалев. Мужчина улыбается как-то насмешливо, уже готовый подкалывать свою подопечную, но весь его задор уходит в ноль, стоит увидеть на лице подростка попытку в ироничный оскал. И, если говорить честно, херовая актриса из Литковской получается. —?Ну и что уже случилось? —?Антон хотел было подойти к рыжей, но резкий шаг назад оповестил его о том, что затея максимально плохая.Лиса смотрела на него несколько долгих и муторных секунд, прижимаясь худыми лопатками к холодной плитке. Время текло чертовски медленно и девушке казалось, будто они вот так стоят уже пару месяцев. Кареглазая не хотела ничего говорить?— молчала похлеще любого партизана, но и Антон, воспитанный по суровым законам детского дома, от своего отступать был не намерен.Он видел в этой девушке себя. Такой же нарванный, местами озлобленный и недоверчивый?— таким Ковалёв был в детдоме, ибо ребята там дружелюбием не отличались, а козлом опущения быть не хотел никто. Антон был по-настоящему сильной личностью, сумевшей чего-то добиться, потерять, а затем снова добиться, но уже не в лице блестящей карьеры, а в лице таких же потерянных ребят, каким и он был в своё время.И это важнее любых денег и славы.Но Литковская к нему не тянулась?— скалилась забитым в угол зверем и рычала, готовая в глотку вцепиться, лишь бы не тронули никто и никогда.?— С чего ты взял, что я худею? —?Алиса практически капает ядом и пытается обложить Ковалёва тонной токсичности, лишь бы не показывать чувств и переживаний. Жизнь с матерью-алкоголичкой не раз показала, что нападение?— реально лучшая защита и не просто так это было сказано.?— Я должен был пошутить,?— хмыкает бывший футболист. —?Но вижу, что тебе не до шуток. Так что случилось??— Ничего.Антон головой качает неверяще, кривит губы в улыбке натянутой, но молчит. Если бы он умел находить подход по методам психологии или сам имел бы педагогическое образование, то обязательно девчонку разговорил, но мужчина сам не знает, как это сделать, чтобы не обидеть, не задеть, раны незажившие не расковырять.И поэтому просто наблюдает, как Алиса, руки в карманы пихнув, уходит.***?— Ну чё,?— рыжеволосая взгляд на Анастасию Игоревну наводит, сжимая в руках кепку Егора. Всё-таки идти вечером домой было плохой идеей, пусть в этот раз Литковская-старшая трезвая, но промывки мозгов Лисе не избежать. —?Весело тебе с этими придурками учиться??— Они не придурки,?— слова рыжей сплошь обидой и ненавистью пропитаны, а тонкие пальцы ещё сильнее белую ткань головного убора сжимают.Под сердцем что-то больно так тянет, когда близких знакомых придурками называют. Потому что эти дети, что в центре находятся, ещё человечнее многих будут. Кучно держатся, вместе. И пусть шутят друг над другом?— не бросят, Алиса в этом уверена.Но женщина слушать не станет. Только отмахнется, взгляд презрительный бросит и дурой малолетней назовет, но не послушает. И Алиса привыкла, так что её единственной реакцией будет или закатывание глаз или обидное, едкое слово. Такое, что Литковской самой больно его произносить, потому что она себе же в глотку будто раскаленное железо пихает.?— Нормальные дети туда не попадают.?— Я ненормальная?Вопрос погряз в могильной тишине и Алиса готова поклясться, что слышала удары чужого сердца (а может и своего, девушка точно не знает). Рыжеволосая вдыхает глубоко и тут же выдыхает. Анастасии Игоревне нечего сказать. Неудивительно. Литковская предпринимает единственное верное решение?— уйти в свою комнату. Стоит только захлопнуться двери с поновешанными на неё плакатами, как Алиса, упираясь спиной, достаёт телефон и набирает всего одно сообщение, которое отправляется к Егору в личку.Алиса Литковская: ?Прогуляемся??.***Пока я держу удар, тянусигарету, курю взатяг,молись обо мне святому Мартину,Защитнику всех бродяг.Молись обо мне Непорочной Деве,Сожги за меня свечу.Я сам не умею. Вообще не в теме,сам я только молчу.? Арчет.Платон не знает, почему пришёл. Просто попросили. Просто надо было. Просто важность собственную почувствовал, но сигарету губами сжимать не перестал ни во время того, пока шёл к назначенному месту, ни во время самой прогулки. Шли они с Алисой молча и это молчание не приносило ничего, кроме жуткого дискомфорта, который оседал внутри где-то с никотином.Рыжая пихала потрескавшиеся руки в карманы и кусала губы, взгляд отводила, чтобы лишний раз неловкость не создавать, дышала глубоко и тяжело, пока на периферии сознания засел голос Платонова, будто бы заедающая старая пластинка. И это нисколько не надоедает. Наоборот, по ночному городу в его компании шататься даже спокойнее.?— Так чего звала-то? —?тени от света фонарей мелькают на лице юноши, а сам Егор разминает плечи, чувствуя ползущие по хребту мурашки, вызванные холодом.?— Не знаю,?— честно отвечают ему. —?А ты идти не хотел??— Раз пришёл?— значит хотел,?— Платонов выдыхает, пытаясь справиться с неприятными ощущениями от увиденной сегодня днём ситуации. И всё-таки, если бы Алиса хотела погулять с Филом, то позвала бы его, а не Егора. Значит ли это что либо? —?Мерзнешь??— Нет,?— Али головой заторможенно качает, не желая признаваться, что ей холодно-холодно-холодно. —?Тут есть какая-нибудь кафешка? —?и вопрос вполне логичный, ведь рыжая этот район не знает.?— Кафешку не найду,?— усмехается Платон. —?Но есть забегаловка, где можно пожрать, хоть и не факт, что вкусно,?— и парень усмехается, услышав уверенное: ?веди?.***За окном была уже сплошная темень, не горел ни один фонарь, но Егор и Алиса, расположившись за самым крайним столиком, на это не обратили никакого внимания, разговаривая одновременно ни о чём и обо всем. Сжимая пластиковый стаканчик с дешёвым кофе в руках, Платон то и дело пестрил улыбкой, увлечённо рассказывая о ребятах из центра и о том, какие движи Литковская пропустила.Так Алиса узнала, почему Антона кликают Пиписьковичем, почему в народе, так сказать, Гену прозвали Дрочером и почему, собственно, сам Егор попал в центр. Услышав про тюрьму и условку, глаза рыжеволосой чуть не выкатились из орбит. Нет, конечно, с таким образом жизни понятное дело, что это рано или поздно могло Платонова настигнуть, но так опрометчиво…?— Да-а,?— с выдохом произносит Лиса, рисуя на салфетке эскиз женского тела со всеми его возможными изгибами и формами. —?Крупно ты тогда влетел.?— И не говори,?— делая глоток самого дешёвого кофе, который только мог быть в этом клоповнике (за время разговора Платон пару раз назвал это место именно так), бритоголовый морщится. —?Ну и дрянь… —?заинтересованный взгляд падает на художество девчонки. —?Хорошо получается.?— Ты об этом? —?со смешком кареглазая кивает на свои каракули и тут же пишет что-то на руке. —?Бред.?— Певчая птица крыльями не машет… —?задумчиво читает Егор и тихо хмыкает. —?Подалась в философию??— Ага,?— Алиса откладывает ручку и бесцеремонно берёт чужой стаканчик с кофе, делая глоток. —?Решила выебнуться.Егор из себя кривую усмешку выдавил, потому что понимал, что здесь скрывалось намного больше, чем обычное ?выебнуться?. Нет, даже не так. Платонов ощущал, что где-то его наебали?— это чувство плотно засело внутри?— но не мог понять где конкретно или просто пропустил, не желая узнавать какую-нибудь страшную тайну о жизни своей знакомой.А Алиса продолжала пить чужой кофе и молчала, сдерживаясь, чтобы не прокусить губу до крови: такое молчание всегда давалось девчонке тяжело, но уйти в такой ситуации было невозможно, потому что Егор точно сочтет её за ебнутую. Наконец, рыжеволосая отдала Платону его стакан и усмехнулась, наблюдая за тем, как бритоголовый, абсолютно не брезгуя, делает глоток.?— Чё ты такая довольная? —?Егор, прищурив темно-карие глаза, внимательно всматривается то в дно стаканчика, то обращает взор к Алисе. —?Плюнула туда, что ли??— Нет,?— усмехается девушка и, потянувшись, приближается к Платонову, хитро прищурившись. —?Я просто добавила туда цианид.?— Отлично,?— смешок слетает с тонких губ. —?Всегда мечтал сдохнуть от цианида.***После их наичудейснейших посиделок прошло несколько долгих и муторных дней, которые убивали Алису своей монотонностью. Отхаркивая серость будней, под рёбрами собиралась скука и напрочь отпихнула все остальные эмоции. Из этого состояния Литковскую не могли вытянуть даже Дима с Мишей, которые раннее являлись единственными поставщиками веселья в жизни кареглазой. Оба парня нешуточно волновались, но Лиса только отмахивалась, говоря, мол, со мной такое случается.Все изменилось полчаса назад. К Алисе, курившей и никого не трогающей, подошёл Платон с очень нестандартной просьбой: подтянуть по математике. Литковская прекрасно помнила их разговор и своё же предложение, но не думала, что парень созреет. Более того, не думала, что он вообще воспринял это серьезно.А сейчас оба подростка стояли у обшарпанной двери егоровской квартиры. Открыла ребятам женщина и до Алисы тут же дошло, что это бабушка Платонова. Выглядела она самую малость удивленной. Сказать абсолютно честно и не скрывая ничего, на душе у рыжей скреблись не кошки, а суровые лесные коты, ведь по атмосфере, воцарившейся вокруг, стало ясно, что с распростёртыми объятиями их встречать никто не собирался.?— Это кто??— Моя клиентка, ба,?— с необъяснимой, разъедающей в голосе иронией отозвался Егор, ступая на порог квартиры. —?Прям щас в комнате колоться будем.От таких разговоров Алиса язык проглотила. На вид старушка была довольно миловидной и девушке оставалось только догадываться, почему Платон так острит и дерзит.Коридорчик в квартире Платоновых был маленький, заставленный обувью, с грязными полами и замызганным ковриком с надписью ?Welcome?, а ещё с обилием различных курток. Стоило только Егору и Алисе покинуть коридор под недовольное ?тьфу? пенсионерки, как лучше не стало.Комната Егора не представляла из себя ничего, кроме свалки в прямом смысле слова. По всем углам валялись вещи и книги, на стенах, шкафах, столе, да где угодно были развешаны плакаты с наклейками, подоконник захламлен всем, чем только можно и единственное, что порадовало Алису?— черепашка, одиноко плавающая в аквариуме.?— Какое чудо,?— восхищенно отозвалась кареглазая и, пройдя вглубь комнаты, тут же наклонилась, осторожно постучав пальцами по стеклу аквариума. —?Откуда он??— Родичи два года назад на днюху приперли,?— отозвался Егор, задумчиво почесав затылок и закрывая в комнату дверь.Признаться, Платонов был удивлен. Когда к бабушке приходили соседки или еще какие-нибудь подружки вместе со своими внуками или внучками, то вторые, заходя в комнату Платона, обязательно говорили, что это реальный срачельник. И только Лиса, перешагивая через весь хлам, не проронила ни слова, желая одного?— получше рассмотреть домашнего питомца.?— А зовут как? —?с неподдельным интересом спросила Алиса, отстраняясь от аквариума.На губах у Платона усмешка вырисовывается, потому что ему смешно от того, насколько имя, оказывается, у животного нелепое.?— Грегор.?— Серьёзно? —?Литковская иронично выгибает бровь. —?Ты назвал черепаху Грегором??— Блять,?— Егор издаёт нервный смешок. —?Ты пришла ко мне в дом и надеешься на адекватность?А дальше наступили объяснения в край непонятной Платону алгебры. Теперь на кровати, на которой раньше не лежало ничего, кроме грудой собранных одеял, расположились два подростка вместе с тетрадкой и ручкой, а ещё двумя учебниками от разных авторов.Алиса объясняла всё предельно доходчиво. Рисовала схемы, записывала формулы, выделяла их фломастером, потому что в таком обилии вещей не нашлось обыкновенного текстовыделителя. А Егор слушал внимательно, иногда губу закусывая, да задачи прорешивал, чтобы такой объём информации закрепить.На возню и постоянный бубнеж из комнаты внука пришла даже бабушка, уже готовая, так сказать, задерживать подростков с поличным, но каково же было её удивление, когда вместо порошка, таблеток или шприцов ребята обнаружились с учебником в руках. Закрыв дверь с такой же аккуратностью, как и открыла, женщина, улыбаясь, наверное, впервые за несколько месяцев, пошла в такую привычную для себя обитель?— кухню. Пусть занимаются, не мешать же им.?— Во-от,?— наигранно-нравоучительно тянет Али, вскинув палец вверх и выделяя в кружок один из примеров. —?Вот именно благодаря этому действию мы узнали, что в этой задаче ответ будет восемьдесят один в кубе.?— Откуда, бля? —?хмыкает Платон с нескрываемым уважением. —?Кто тебя натягивал??— Дедушка,?— Алиса жмёт худыми плечами. —?Благодаря ему я хоть что-то понимаю.Егор, задумчиво кивнув, в пучину мыслей своих проваливается, раздумывая нужно ли подобное говорить вообще. Но не сказать сейчас?— значит, не сказать никогда.И Платонов говорит.?— Ты ещё придёшь??— Конечно,?— Литковская с едва заметной улыбкой на губах кивает. —?Куда уж я теперь денусь?