Глава 1 Жатва. Страх. Имена. (1/1)

Я прибежала в конюшню рано утром. Солнце только начинало свой путь, а я уже бежала через равнину в место, где я всегда могла скрыться от проблем. В доме все спали, когда я вылезала из окна и спрыгивала с третьего этажа на землю, делая по инерции кувырок, чтобы не сломать ноги. Я так часто делаю.

Захожу в конюшню и сразу со смехом морщу нос. На самом деле я уже давно привыкла ко всем возможным запах животных. Но почему-то я всегда морщу нос и смеюсь.

Я подхожу к одной кобыле - моей любимице. Она такого светлого окраса, и на солнце она иногда переливается перламутром так что я еще в детстве я назвала ее Перл. Я стала ухаживать за конюшнями когда мне было еще девять. И с тех пор я не могу представить ничего другого, чем бы я могла заниматься в своей жизни.- Привет, Перл, - с улыбкой говорю я и глажу лошадь. – Как ты спала?Перл молчит, но она никогда не отвечает. Наверное, это делает ее самой лучше собеседницей сегодня. Я заливисто смеюсь.Сегодня я буду много смеяться. Я буду много улыбаться, чтобы скрыть страх. Разъедающий все изнутри, словно кислота. Страх за всех и за каждого. Страх – единственное что сейчас я чувствую и что могу чувствовать. Любой мой смех – лишь попытка скрыть истинные чувства.

- Надеюсь, ты сейчас не разрыдаешься. Потому никаких салфеток и полотенце я с собой не взял, - услышала я насмешливый голос. Я и не заметила, что просто стою с закрытыми глазами перед Перл, касаясь своим лбом ее морды и глубоко дышу. Мои руки сжаты в кулаки, словно я там держу все свое сознание, и мелко трясутся.Я обернулась на голос и увидела брата. Он стоял на входе, облокотившись спиной о косяк. Я улыбнулась, но увидела в его глазах такой же страх. Я подбежала к нему и обняла. Он обнял меня в ответ и пару минут мы просто стояли, обнявшись, словно видимся в последний раз.- Мне так страшно, Таурус, - прошептала я. Голос дрожал даже, когда я говорю шепотом. Таурус, который выше меня на две головы, утешительно гладил меня по голове. Без слов. Словно знал, что они лишние.- Все будет хорошо, вот увидишь, - сказал он, поднимая мое лицо и смотря мне в глаза. – В нашем Дистрикте слишком много людей, которые подписываются на тессеры…- И ты один из них! – выкрикнула я. Я уже плакала навзрыд.Моему брату восемнадцать, а мне пятнадцать. Это последний год, когда имя моего брата будет лежать в этих стеклянных шарах.

- Все, чтобы ты туда не попала, - прошептал он. – Слышишь? Никого из нас не вытянут, глупенькая.Таурус говорил все так спокойно и уверенно, что я уже начала верить, что это действительно так. И так каждый год. Я пессимистично бьюсь в истерике. Словно Тауруса уже выбрали, когда он ободряюще помогает мне вспомнить, что только утро, только рассвет и еще ничего не известно. Что все будет хорошо. Я прижимаюсь вновь к брату и чувствую свежий запах рассвета, поля и уюта. Он всегда был со мной. Показал как управляться с ножом во всех направлениях: разделывание животных и охота, бой и метание. Он сам был неплох в этом. Но он все-время твердит. Что я как примерная ученица превзошла учителя.- Все будет хорошо, Гестия, - шептал он.

И я верила в это.Мы шли вместе, держась за руки так долго, как это было возможно. Я чувствовала тепло брата, и это давало мне сил быть максимально спокойной. Сердце бешено стучало в висках, и я дышала глубже, ибо воздух словно стал причинять мне боль. С каждым вздохом я чувствовала больной укол в сердце, боль от которого распространялась по всему телу.Вся Жатва происходит на нашей площади. Она должна была быть вечно-серой, но время сделала свое – между плит были аккуратные зеленые рядки травы, кое-где даже были белые цветочки.

Меня откинули в мою возрастную группу, когда Тауруса повели в его. Я уже хотела кричать и биться, сражаться уже здесь, чтобы быть рядом с братом, но вижу ободряющий взгляд его карих глаз, и всю храбрость как рукой снимает. Я опускаю голову и просто смотрю в землю, внимательно рассматривая каждую травинку под ногами. Мэр нашего дистрикта рассказывает нам историю Панема, которую тут каждый знает наизусть. Рассказывает про Темные времена и взбунтовавшийся Дистрикт-13, который был уничтожен. Рассказывает про Голодные Игры. Наконец он представляет прошлых победителей нашего дистрикта. Всего их было трое, но один из них умер два года назад. И их осталось двое. Грация Грейт и Фурий Стиплин.

Грация была невысокой девушкой лет семнадцати с длинными волнистыми золотистыми волосами и глазами шоколадного оттенка. На ее лбу красивая золотая узорная татуировка – как корона, указывающая, что она королева. Она была одета в коричневое платье средней длины и с черным бантом. Фурий выглядел чуть старше, лет на тридцать, наверно из-за седых волосков прямо возле его лба. Он был высокий и мускулистый, видимо старается не терять форму даже когда стал победителем. У него были каштановые волосы достающие ему до подбородка, но завязанные в конский небольшой хвостик. Они оба улыбаются и машут. Но я видела в их глаза пустоту. Словно черная дыра…Наконец представили и ведущую Сивилла Лайт – миниатюрная легкая девушка, лет двадцати. Ее волосы темно-фиолетового цвета были заплетены в замысловатую высокую прическу и на свету отливали ярко-фиолетовым цветом. На лице слой грима, который подчеркивал ее невинность, легкость и изящную красоту. Одежда была вычурного фиолетового цвета. - Счастливых вам всем Голодных Игр! – восклицает она. – И пусть удача всегда будет на вашей стороне! – добавляет она нараспев. - Сначала дамы! – говорит она своим высоким мелодичным голосом и подходит к большому стеклянному шару, где множество женских имен. Она долго копает своей рукой и, наконец, делает свой случайный выбор. Разворачивает белую бумажку. – Гестия Эвенса!Кровь застывает в жилах. Воздуха начинает не хватать, а рука машинально подлетает к груди. К сердцу. Я метаю взгляд на брата и вижу его боль в глазах, но он кивает мне. - Ну же, Гестия! – пролетает над площадью голос Сивиллы.

Толпа передо мной расступилась, очищая мне дорогу. Я делаю первая шаг, и чувствую, как ноги меня почти не держат. Дыхание становится прерывистым. Каждый шаг был пропитан моим ужасом. Я поднялась на сцену, еле сдерживая паническую дрожь во всем теле. - Будут ли добровольцы? – спросила Сивилла, оглядывая площадь. И в ответ тишина. Добровольцев не будет. – Хорошо! Теперь мальчики! – говорит нараспев Сивилла и подходит к другому хрустальному шару. Она опять долго выбирает, закатывая глаза, махая головой, затягивая момент, когда ее показывают по всему Панему. Наконец она вытаскивает бумажку и подходит к микрофону, на ходу раскрывая ее. – Таурус Эвенса! – торжественно объявляет она. - НЕТ! – неосознанно вырывается у меня. Я рвусь вперед, но меня резко хватают за руки миротворцы. – Таурус, нет! – снова крикнула я. Я билась в руках миротворца, пытаясь вырваться.Это худший кошмар. Это худший расклад. Это худшая Жатва.Таурус бодро поднимается по лестнице и игнорируя Сивиллу и всех подбегает ко мне и обнимает. ?Все хорошо, слышишь? Все хорошо? - говорит он, когда я судорожно всхлипываю. Я не боюсь показаться слабой, беспомощной девушкой, у которой глаза на мокром месте. Мне плевать на Панем. Я готова сражаться сама, умереть сама, быть на Арене сама, но не с Таурусом. Только не с ним. Наконец, он меня отпускает и целует в лоб. - Какая душещипательная сцена! – с восторгом говорит Сивилла и осматривает площадь в поисках таких же эмоций, которые испытывает она. Не найдя поддержку в толпе, она снова поворачивается к нам. – Готова поспорить, что вы брат и сестра, - промурлыкала Сивилла. - Да! – уверенно говорит Таурус. - Что ж! – говорит она и поворачивает к площади с улыбкой. – Пусть удача всегда будет на вашей стороне! – говорит она, и нас уводят.Мы уже ехали в поезде. Ехал поезд быстро, и за окном проплывал Дистрикт за Дистриктом. Я свернувшись калачиком возле Тауруса тихо плакала, укрыв свое лицо руками и прижавшись к его плечу. Он ничего не говорил. А лишь гладил меня по спине. В вагон заходят наши менторы. Я заставляю себя успокоится и, всхлипывая, вытираю слезы, и поднимаю глаза на менторов. На их лицах написано невероятное сострадание. Грация подходит ко мне и ласково обнимает. Фурий пытает ободряюще улыбнуться, но у него плохо получается. - Боже, Гестия, это ужасно! – говорит Грация. – Это большая потеря для всей семьи – лишиться сразу двух детей, - говорит она, и я уже вижу в ее глазах слезы.- Выкарабкаемся, - сказал Таурус небрежным тоном. - Но не вы вдвоем, - говорит Фурий и Грация просто заливается слезами.И чем больше Грация плакала, тем больше я понимала, что это частично игра. Она просто наш ментор. Ей не обязательно даже учить нас. И она сама это понимает. - Я конечно не хочу вас сейчас пугать и все такое, - начал Фурий, сразу беря быка за рога, - Но нам надо узнать кто… кого мы берет за фаворита.Мы с братом одновременно называем имена друг друга. Фурий улыбается, видимо он ожидал такой ответ. - Тогда мы выберем сильнейшего из вас, - сказал он.Грация уже сидела на кресле и пила какой-то молочный коктейль. Запах был похож на полевую землянику. Видимо коктейль клубничный. - Гестия сильнее, - сказал Таурус. - Мы одинаково сильны, - возразила я. – У нас одинаковые умения, - выпалила я. - Ты сильнее, - сказал Таурус с нажимом. – Ты ловчее, лучше разбираешься в растениях. Ты даже всегда метаешь в ножи в цель. Не помню, чтобы за последний год ты когда-нибудь промахнулась, - сказал он.Я смотрела на него во все глаза. Таурус выглядел невероятно спокойным, когда мне хотелось кричать и бороться за его же судьбу! Его жизнь! - Значит вот так?! Ты хочешь умереть?!! – воскликнула я, подрываясь с дивана, на котором мы сидели. – Ты подумал о родителях и Миде?!! Они бузе тебя не выживут! – кричала я.Таурус просто посмотрел на меня. - Ты достойней, – сказал он. - Нет! – рыкнула я, и уже была готова броситься на Тауруса. Силой заставить его изменить мнение, силой заставить его жить. Я просто слабая девчонка – самая ненужная в семье. Я слышала, как сетовала мама, что я семье дорого обхожусь. И что они и дня не проживут без Тауруса. Он что совсем с ума сошел?!

Мою попытку перехватил Фурий, который легкой захватил меня за талию со спины, и просто утащил от брата в другой вагон. Он практически кинул меня на диван и присел так, что его глаза были на уровне моих. - Твой брат хочет тебе жизнь сохранить, - сказал Фурий серьезно. - Он нужнее семье! Семья без него как без рук! – ответила я срывающимся голосом.Фурий нахмурился. И повернулся спиной, ходя по вагону, раздумывая. Я просто следила за его движениями и пыталась угадать, о чем он так яростно размышляет. - Давайте оставим это на Арену, – вдруг я услышала голос Грации. Они с Таурусом вошли в наш вагон. Грация двигалась под стать своему имени, и я даже не могу представить, как она выиграла Голодные Игры. Она кажется такой хрупкой. – Все может решить случай, - сказала она, дотрагиваясь пальцами своей замысловатой узорной золотой короне на лбу. – Мы подготовим вас лучше всех, а там уже как распорядится случай. – сказала она с улыбкой.Отлично. Опять нашими жизнями управляет лишь случай.