Глава 2, в которой Хемуль высаживается на берегах Востока и беспрестанно испытывает шок (1/1)

Дни летели за днями. Пароход уже вошел в Средиземное море, но оно было таким же бурным и неприютным, как и северные воды. Качка и ветер снаружи действовали на пассажиров убаюкивающе, и на борту царила тягостная атмосфера молчания. Даже Хемулю, который при первой возможности погружался в научную литературу, становилось не по себе. Особенно после того, как Снусмумрик еще пару раз упоминал о загадочных созданиях, загребающих воду большими хвостами в толще воды.Хемуль понимал, что в худшем случае это лишь акулы, но в глубине души самый педантичный и уверенный в себе хемуль суть не более чем суеверный лесной обитатель, как и его предки тысячу лет назад. Иногда ему казалось, что Дагон каким-то чудом - он же бог, не так ли? - узнал о теме его исследования, гневается и баламутит мировой океан, размахивая хвостом. На этой почве Хемулю однажды даже приснился кошмар, из-за которого он проснулся с криком, ударившись головой о переборку, и еще долго принимал аспирин.Наконец за пределами каюты распогодилось. Ветер не стал менее холодным, но солнце уже привлекло наружу то ли русалок, то ли дельфинов. Снусмумрик в свободное от вахты время играл им на гармошке какую-нибудь плясовую, отчего они начинали выскакивать из воды еще оживленнее и ритмичнее. Хемули, Тофсла, Вифсла и ливанские коммерсанты радостно клацали затворами фотоаппаратов, и дельфины - если разглядеть их поближе, то это были они - обижались и уходили в воду. - Госладин професла, поздравсляем! - сказал Хемулю то ли Вифсла, то ли Тофсла в один из таких дней. - Земсля на горизонсле! - Где? Уже? - Прямсла по курсле! - добавил то ли Вифсла, то ли Тофсла. - Спасибсла, - автоматически ответил Хемуль и бросился в каюту - собирать рюкзак и приводить в порядок документы. "А как же выйдет на берег Снусмумрик, ведь он не признает визы и паспорта?", - подумал было он, но вскоре о нем забыл, сосредоточась на сборах. Хемулю было не о чем беспокоиться. Он отбил телеграмму своему старому другу по переписке - хранителю музея Американского университета в Бейруте - и тот должен был его встретить на берегу.Впереди показалась бухта, окруженная заснеженными - даже здесь, на юге - горами размером с Одинокие горы. Бухту почти целиком занимал застроенный бело-желтыми домами город, над которым развевалось красно-бело-красное знамя с кедром. Вскоре сквозь шум волн и ветра можно было услышать бибиканье машин и призывы к молитве на берегу. - Бейрут, господин профессор, вот и приплыли, - сказал Хемулю адвокат Филифьонк. - Город контрабандистов и авантюристов, думаю, Шхерлок Хомса не зря плывет с нами. - Но ведь его интересуют только нефть и газ, - не понял Хемуль. - Вы так и не догадались, - покачал усатой головой Филифьонк. - Шхерлок Хомса - это сыщик, один из лучших в наших краях. Вы, может, помните, как недавно в соседней стране из королевской коллекции украли уникальный оникс?, - и Филифьонк перешел на шепот. - Скорее всего, его везут сюда. На Востоке проще всего продать камень, добытый нелегально. - Понимаю, - ответил Хемуль, вновь погруженный в свои размышления. Он начал догадываться, что Шхерлок Хомса заподозрил в краже Тофслу и Вифслу - а кого же еще после истории с Королем Рубинов? - и теперь выслеживает их. Тофслу и Вифслу он снова увидел уже при спуске на берег: по дороге к трапу они шушукались со Снусмумриком и что-то ему вручили. Хемуль так и не заметил, что, но решил впредь с ними не связываться, радуясь, что все-таки избежал глупой детективной интриги.Бейрут изрядно удивил Хемуля, который думал, что сразу же попадет на узкие кривые глинобитные восточные улочки среди глухих стен, с ослами, верблюдами, закутанными в ткани женщинами и базаром прямо под ногами, где на него набросятся торгаши и будут чуть не силком заставлять покупать старую рухлядь. На берегу он увидел современный город, с бульварами, пальмами, электричеством, роскошными витринами и автомобилями. Эти последние беспорядочно толклись на дорогах, как мошкара над озерной гладью, омерзительно громко бибикали и гадостно воняли выхлопными газами. Вместо лавочников на пассажиров набросилась орава таксистов. Вместо птицы Рух над головами Хемуля и его спутников шел на посадку пассажирский лайнер. А вместо базарных зазывал из окон какого-то ресторана кричало радио: - Джама-а-а-а-йка!!!- Кошмар, кошмар! Морра вас побери! - застонал Хемуль, не выдерживая этой сутолоки. Он казался сам себе заблудившимся и маленьким, ему чудилось, что он не найдет Хранителя музея ни за что и никогда. Он проклинал себя за эту поездку, за дурацкий старомодный тропический шлем, который надел на голову, за свои смешные стереотипы. В этот момент кто-то особенно громко забибикал на стоянке рядом с пристанью. Хемуль увидел симпатичного малого в круглых очках и светлом костюме с галстуком-бабочкой, который вылезал из большой ярко-синей машины и держал в руке табличку с надписью "Хемуль". - Профессор! Какая удача, что я сразу вас нашел!Это и был Хранитель музея. Он быстро подхватил Хемуля под руку и усадил в автомобиль, который сам же с трудом повел по загруженным городским улицам. Хотя уроженцами Ливана были только его деды - члены секты маронитов, а сам Хранитель родился и вырос в Аркхэме в далеком штате Массачусетс, он ориентировался в Бейруте, как если бы провел там всю сознательную жизнь.Наконец они достигли просторного, но отчасти облысевшего на зиму парка, в котором расположился университетский городок. Подкрепившись в столовой на сытный, но безвкусный стандартизованно-американский лад, Хранитель музея оформил Хемулю пропуск в подвальные помещения - где хранится и то, что еще не успели классифицировать после раскопок, и некоторые странные находки, которые руководство университета признало небезопасным и нежелательным для обозрения публикой.То, что никогда не должно было увидеть свет и стать экспонатом, находилось в отдельном небольшом подвальчике с прочными стенами, запертом на два засова и два кодовых замка - так что у Хемуля создалось впечатление, будто он спускается в сейфовую залу швейцарского банка. Там хранились принадлежности культа Дагона, обнаруженные в раскопанных недавно подвалах соседнего Библа. - Интересно, что они относятся уже к сравнительно позднему времени. Некоторые ритуальные фигурки были изготовлены уже при арабском владычестве. А в хрониках королевства крестоносцев мне удалось найти упоминания о том, что граф Роберт, владевший Библом в XII веке, совместно с городским епископом вел борьбу с некими язычниками, поклонявшимися "на треть человеку, на треть лошади, на треть рыбе". Возможно, эти предметы были перевезены из того самого святилища, о котором писал Ихтиандр, после того, как его разорили по приказу императора Феодосия... - рассуждал Хранитель музея.Хемуль внимательно рассматривал скульптуры и фрески, некогда бывшие, судя по всему, деталями алтаря. Маски-обереги с искривленными гримасой мордами. Крылатые львы с человеческими головами и люди с рыбьими хвостами и человеческим торсом. Все эти существа не то что-то грызли, не то что-то сдирали, не то что-то вонзали, как на мясохладобойнях. - Брррр... - вырвалось у Хемуля. - Еще в Гранвикене я пытался навести справки о Дагоне у русалок и других морских жителей - о его привычках, домашнем быту, что он ненавидит, что ест на завтрак... Но они все переводили разговор на другие темы. Дагона даже в наших водах боятся до смерти. И теперь я понял, почему. - И что он предпочитает на завтрак, тоже знаете, - без тени иронии добавил Хранитель музея. - Надеюсь, что в случае чего хемулятина покажется ему жестковатой. Мы с вами все-таки ученые и просто так бы в это не поверили, но бейрутские газеты регулярно пишут о том, что поблизости от бухт и скальных гротов, где при финикийцах поклонялись Дагону, порой пропадают без вести люди, проезжавшие мимо по берегу или остановившиеся в недорогих гостиницах... - Вы уверены, что Дагон, допустим, существует? - Если бы вы достаточно долго жили в Аркхэме, то достаточно рано узнали бы, что "есть многое на свете, друг Горацио" - многое, чему лучше бы не существовать под солнцем, но оно есть. В это множество входит и Дагон, и ещё кое-какие глубоководные твари. Ходят упорные слухи, что в определенных кругах Ливана хотят возродить их культ - то ли националисты, которые мечтают объединить вокруг Дагона страну, расколотую на десятки христианских и мусульманских сект, то ли разлагающаяся от наркотиков богема и золотая молодежь... И что якобы они заказали некий необходимый священный оникс известным международным ворам... - Морра, - осенило Хемуля. - Сердце Треугольника, допустим, ведь как раз было сделано из оникса... - Теперь он понял, что и куда везут Тофсла и Вифсла. Интересно, знают ли они, во что ввязались? Их надо было срочно предостеречь. - Если это действительно так, то у нас теперь появляется шанс опередить и остановить последователей Дагона. Благодаря вашей находке мы можем узнать местонахождение святилища, - оптимистично заметил Хранитель музея. - Вы уверены? - спросил Хемуль. - Ихтиандр, допустим, описывает его просто как "капище в горной расселине меж покрытых кедрами холмов, орошаемой великим потоком"... и всё. - В этом-то собака и зарыта, коллега. В Ливане мало хоть сколько-нибудь крупных рек. А одна из них как раз протекает по так называемой долине Адониса, всего в паре десятков километров от Библа. Вы предоставили нам последний кусочек головоломки. Осталось только организовать экспедицию в долину - и наше дело в шляпе!Договорившись с ученым советом университета о завтрашнем докладе, Хемуль нанес визит консулу, который уже давно его ждал. Обычно на такие посты назначают кого-нибудь солидного - тех же хемулей или снорков. Но консулом в Бейруте служил старый хомса с поседевшими усами, который когда-то занимался экспортом кофе и знал Ливан как облупленный. - Должен вас предупредить, уважаемый Хемуль - путь в горный Ливан после последней попытки переворота стал небезопасен. В районе Баальбека активизировались банды, торгующие наркотиками. В горах к востоку от Триполи недавно похитили какую-то американскую миллионершу в надежде на выкуп... - Я не миллионер. Мне бояться нечего, я всего лишь археолог. - Тем более - надо как следует охранять ваши находки. Для вас это историческая ценность, а для жуликов - просто куски золота...Как бы то ни было, хомса обещал Хемулю содействие. Выйдя от консула, профессор заселился-таки в гостиницу и отправился на ужин в ресторан парой кварталов вглубь города, подальше от набережной с ее январскими ветрами. Его расхваливали все три путеводителя от разных издательств, которыми он запасся.В ресторане Хемуль с некоторым удивлением обнаружил Тофслу и Вифслу, которые смачно употребляли в пищу какой-то неизвестный ему арабский десерт, приговаривая "Вкусла! Вкусла!". Когда Хемуль поинтересовался у метрдотеля, знающего европейские языки, что это такое, то был несколько разочарован - ему предлагали не более чем морковные шарики в сладкой обсыпке. - А.. Хмм... Ну ладно, - согласился-таки он на шарики.Распробовав один шарик, Хемуль понял, что хотя бы в вопросах кулинарии Тофсле и Вифсле можно доверять. Но уже на втором он обнаружил, что укусил бумажный комочек. Незаметно сплюнув его в салфетку, Хемуль развернул его и прочел:"Должен предостеречь вас, что вы ввязались в игру с силами, которые раздавят вас как букашку. Бросайте все и возвращайтесь за море. Доброжелатель".И тут исследователь вспомнил о Тофсле и Вифсле. Он ненавязчиво, но громко покашлял так, чтобы они услышали из-за столика. - Здрасля, - отозвались оба проходимца дуэтом. - Вот мы и встретились, - сказал Хемуль. - Разрешите присоединиться к вам? - Скольсла угодсла! - великодушно пригласил его Тофсла (или Вифсла - Хемуль так и не научился их отличать). Он пересел за их столик и шепотом заговорщика спросил: - Оникс все еще у вас? - А откудсла вы всёсла узнасли? - подивился Вифсла (а может, Тофсла). - Это отдельная история. Я советую сделать вот что - отослать его обратно в королевское собрание с извинениями или сдать в музей. - Пугслаете полислией? - неодобрительно сказал Вифсла (Теперь Хемуль заметил у них на воротничках рубашек буквы Т и В). - Видите ли, мои маленькие друзья, ради этого оникса вам могут угрожать силы и пострашнее поли... - начал Хемуль, но почувствовал, что ему стало нехорошо. Перед глазами все расплывалось, а звуки звучали, как на испорченной пластинке. Он успел осознать, что брякнулся на пол, что, кажется, рядом с ним брякнулись Тофсла и Вифсла.Некоторое время Хемуль словно плыл в черноте, но потом из нее начали проступать разнообразные и поразительно зловещие силуэты. Одни напоминали ему нимф, химер, сирруфов, керубов, гениев и других мифических созданий, знакомых по монографиям. Другие выглядели как какая-то помесь людей с рыбами, осьминогами и чуть ли не губками и морскими звездами. Все эти морровы дети отплясывали вокруг него воинственный танец с кинжалами и трезубцами, выкрикивая в ритме боя нехемульски огромных барабанов: "Да-Ган! Да-Ган! Да-Гон! Да-Гон!". Они подхватили его, жалкого, неспособного сопротивляться, и водрузили на осклизлую холодную каменную поверхность, продолжая призывать свое божество.А потом из темноты соткалось лицо Дагона, совсем непохожее на финикийские фрески. Это был ни человек, ни тролль, ни рыба, ни ящерица, искривившее в злорадной улыбке неописуемо зубастую пасть. И когда Хемуль уже готов был заорать в панике, Дагон вопросил на человеческом французском языке: - Доброе утро, больной. Как ваше самочувствие? - А?!Мглистая пелена словно спала с глаз Хемуля. Он увидел над собой стерильно-белый потолок больничной палаты и обыкновеннейшего, прозаичнейшего врача-ливанца со стетоскопом.