7 (1/1)

Мальчик попался им на дороге случайно. Они были возле границы, Тамао почти достигла цели, у неё дрожали руки, и не терпелось пришпорить Грома, чтобы ехал побыстрее, но она сдерживалась. Солнце уже почти зашло, и в получасе езды отсюда был постоялый двор, в котором они собирались переночевать. Нет смысла спешить, всё равно границу им удастся пересечь только завтра. Всю дорогу Тамао то и дело поглядывала на свои ослабевшие, мелко дрожащие руки, и ей казалось, что она видит, как сквозь пальцы утекает оставшееся у неё время. Хорошо, что Гром всегда был послушным и понимал её с полуслова, потому что для того, чтобы править у неё почти не осталось сил.Мальчика заметил Ранмару. Он бросил быстрый взгляд в сторону обочины и пришпорил кобылу, чтобы как можно быстрее проехать мимо.—?Тут, похоже, труп… —?пробормотал он.Тамао вздрогнула, посмотрела на гору тряпья у обочины, и на мгновение ей померещилось шевеление.—?Подожди! —?крикнула она, и резко остановила Грома.Ранмару остановился на несколько шагов дальше и повернулся в её сторону. Жрица уже бежала к телу?— откуда только силы взялись. Но она была слишком слаба и медлительна, так что демон оказался на месте гораздо быстрее неё. Он приподнял голову мальчика и провёл ладонью над лицом?— кожи коснулось слабое, едва ощутимое дыхание. Жив.—?Ну что там? —?нетерпеливо спросила Тамао, поравнявшись с Ранмару. Он молча отошёл в сторону, давая ей возможность осмотреть ребёнка.Мальчик был сильно избит и прижимал ладони к ране на животе?— кто-то ударил его ножом. В спутанных золотистых волосах запеклась кровь. Он был без сознания и едва жив. С виду?— обычный городской мальчишка, неизвестно почему оказавшийся здесь, почти на границе, без родителей и сопровождающих. Он был обречён умереть здесь от потери крови. Какая удача, что они с ним встретились!Тамао задрала грязную от крови и земли рубаху, коснулась ладонью раны и зашептала молитву. Медленно, будто с неохотой, остановилась кровь, стянулись края, и на месте пореза остался только розовый шрам. Ощущения от заклинания были странные, не такие как обычно, как будто не Тамао отдавала свою силу, а ребёнок сам забирал её, и она недоумённо нахмурилась. Но в этот момент мальчик захрипел, закашлялся кровью и приоткрыл глаза, и жрица мигом обо всём позабыла и внимательно вгляделась в чумазое личико. Он плохо соображал от боли и почти ничего не видел, но свет заходящего солнца отразился от светлых волос Тамао, и мальчик заметил этот отблеск.—?Ма-ма… —?прохрипел он и снова закашлялся. На подбородке остались сгустки крови. —?Ма-ма… ты жива!.. —?мальчик протянул к Тамао дрожащие руки, и она обняла его.—?Жива, жива, мой хороший.Она гладила его по спине и чувствовала, как по щекам текут слёзы. Ей было жаль до боли в груди этого ребёнка, достаточно взрослого, чтобы всё понимать?— на вид ему было лет десять,?— но недостаточно, чтобы уметь за себя постоять. Если бы только у него был хороший друг или защитник…—?Мама, я так рад… так рад… —?мальчик что-то неразборчиво бормотал, он уткнулся носом ей в грудь и плакал, пачкая кровью и слезами её пыльный после долгой дороги плащ.Когда Тамао попыталась от него отстраниться, он вцепился в неё и взмолился:—?Нет, не уходи! Не оставляй меня!—?Я ненадолго,?— Тамао аккуратно высвободилась из его цепкой хватки. Она посмотрела на Грома, и он, будто понял её без слов, фыркнул и ударил землю копытом. Тамао знала, что он примет мальчика и, возможно, это его спасёт, даст прожить ещё несколько лет и повзрослеть. И теперь Тамао без сожалений отдаст ему то последнее, что ей принадлежало. —?Я оставлю тебе подарок, мой хороший. Его зовут Гром, и он будет тебе самым верным другом. И, возможно, когда-нибудь он спасёт тебе жизнь. А мне надо отлучиться ненадолго. Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор, когда придёт время…Великая Мать очень хотела, чтобы Тамао произнесла последнюю фразу.Накануне она обещала им встречу с тем, кому нужна будет помощь жрицы, и отчасти именно поэтому Тамао без раздумий бросилась на помощь мальчику.Теперь и с последней просьбой богини покончено.Все вещи, что когда-то принадлежали ей, отданы, у Тамао не осталось ничего, кроме неё самой. Она провела ладонью над лицом мальчика, убирая синяки, призывая сон, и ребёнок уснул. Во сне он ещё всхлипывал, но уже не плакал. Ноги были непослушными, точно в них кто-то натолкал вату, и Тамао стоило большого труда подняться. Медленно она приблизилась Грому и обняла его за шею. Прощаться с лучшим другом навсегда было тяжело, но это лучшее, что Тамао могла для него сделать. Она нашла Грому нового товарища и очень хотела верить, что это сделает счастливыми обоих.Короткая молитва для Грома, и он, кажется, коротко кивнул головой. Тамао знала, что теперь он до самого утра будет рядом с мальчиком, а потом они продолжат путь вдвоём. В чересседельной сумке осталась горсть медных монет?— достаточно, чтобы прожить какое-то время, а дальше уж пусть разбираются сами. Если богиня спасла мальчика сейчас, не оставит своей милостью и потом. Тамао не сомневалась.—?Ну вот и всё,?— выдохнула она и обняла Грома напоследок. Потом молодая женщина попыталась отойти в сторону, но не смогла?— перед глазами всё закружилось, ноги подогнулись, и она почти рухнула на землю, но её вовремя поймал Ранмару.—?Ты совсем бледная. Неужели так много сил ушло на пару жалких синяков? —?обеспокоенно спросил он.Они никогда не поднимали тему, сколько у неё жизненных сил. Тамао в любом случае сослалась бы на помощь богини, на то, что та лечит свою любимицу и не даст ей умереть так просто. Но поверил бы ей Ранмару? Иногда ей так хотелось спросить у него, знает ли он о её лжи, что слова буквально вертелись на кончике языка, вот-вот слетят. Но в последний момент Тамао брала себя в руки и замолкала.У неё как у белой жрицы, любимицы богов, было много больше жизненной силы, чем у обычной смертной женщины, потому что этой силой она делилась с другими. Но последние несколько недель Тамао расходовала их слишком опрометчиво. Ей бы экономить силы, чтобы прожить подольше, отворачиваться от тех, кому она нужна, проходить мимо. Ведь Ранмару верно сказал: всех не спасёшь. Но Тамао так не могла. И теперь едва могла пошевелиться?— сил почти не осталось. Лечение мальчика, а потом и совсем коротенькая молитва, отданная Грому, отобрали последние жалкие их крохи. А того, что осталось, хватит на несколько часов.?Я не доживу до рассвета?,?— вдруг ясно поняла она и похолодела от страха. Смириться со смертью?— одно, и совсем другое?— почувствовать её дыхание затылком.Из последних сил Тамао повернула голову в сторону границы. Как жестоко, богиня, ведь не хватило всего одного дня, чтобы увидеть, как это, когда мир находится в равновесии.***—?Ты всё-таки лгала. Белая жрица никогда не изменит себе, верно? И ведь я знал, знал с самого начала, что так всё и будет. Но отказывался верить, думал, ты ещё передумаешь, образумишься. Глупец,?— он шептал это с такой горечью, что Тамао не выдержала и с трудом приподняла руку. Её тонкие бледные пальцы коснулись его щеки и нежно погладили.—?Это наилучший финал,?— прошептала она едва слышно. —?Всё так и должно было закончиться. Теперь Виви станет хозяйкой моего дома и будет в безопасности. А я… я сделала то, о чём всегда мечтала. И я счастлива,?— Тамао слабо улыбнулась бледными, почти синими губами.Она угасала, как догорающая свеча. Но, как свеча, совсем не жалела об этом.—?Она не зря тебя любит,?— ответил Ранмару, и в голосе его послышалась злость.Он принёс её на постоялый двор при помощи своей магии, поставил на уши хозяина и всю его семью, требовал от них целебные травы и настойки, про половину из которых бедные люди и не слышали. Был взвинчен, и то и дело сквозь личину лощёного коннозаводчика проглядывала его демоническая сущность. Хозяйка, увидев его горящий алым взгляд, побледнела и до сих пор икала, но все просьбы выполняла споро, без лишних вопросов.Тамао попыталась приподняться, но Ранмару тут же прикрикнул на неё:—?Лежи! Ничего, всё ещё образуется, завтра мы обязательно пересечём границу, и…—?Ты же и сам понимаешь, что этого не будет,?— покачала головой Тамао. —?Я просто хотела тебе сказать, что потом… —?она не стала уточнять, когда именно, всё и так было ясно,?— в кармане пальто ты найдёшь два медальона. Один отдашь Виви. Он защитит. А второй?— носи сам. Ты не перепутаешь, где какой, сразу поймёшь. Он поможет мне найти тебя… в Пустоте… мы ведь должны доиграть, помнишь?..—?Ты не вспомнишь меня, когда там окажешься, не узнаешь. Все забывают прошлое, приходят туда пустыми оболочками. Влюблённые, убийца и его жертва, лучшие друзья, родственники?— все они, случайно встретившись, проходят мимо, не узнают, не вспоминают. Понимаешь? И ты меня не узнаешь.Тамао не стала просить ничего для себя, хотя и хотелось. И так и осталась любимицей богини. Неужели напрасно?—?Я попрошу богиню оставить мне немного воспоминаний. И обязательно найду тебя. Мы встретимся с тобой в Пустоте, сыграем в шахматы и там-то уже узнаем, кто кого. Веришь?Он отрицательно покачал головой: не верил.Ранмару сидел на краю кровати, бледный, взъерошенный, крепко держал её за руку и вглядывался в её лицо, будто надеялся разглядеть там что-то помимо накрывшей его тени смерти.—?Знаешь, совсем недавно, когда я только пришёл из Пустоты, я хотел, чтобы всё обернулось именно так. Думал, выпить тебя досуха, и тем самым хоть ненадолго насытиться. Думал, повеселюсь, ведь светлая жрица не сдастся мне так просто, продумал множество способов тебя покорить. Я ведь только начал тогда, знаешь, когда преследовал тебя целый день. У меня были в запасе ещё способы. Думал, когда вернусь в Пустоту, долго буду вспоминать об этом как о весёлом приключении. А встретив тебя там, может быть, даже попытался бы с тобой заговорить. Ты бы не вспомнила, но наверняка бы забавно хмурилась и хлопала глазами. —?Тамао попыталась слабо улыбнуться, но лишь скривилась как от боли. Она попыталась снова коснуться его щеки, и Ранмару наклонил голову, чтобы жрица смогла дотянуться. Пальцы её дрожали и были холодны, и от их прикосновения демон вздрогнул. —?А потом мы сели играть в шахматы. Ты очень хороший соперник, знаешь. Играя с тобой, я забывал обо всём, даже о голоде. В Пустоте у меня было немного противников, многие из них гораздо опытнее тебя, но почему-то с ними мне быстро наскучивало. С тобой?— нет. И я был бы не прочь доиграть, если Великая Мать позволит нам встретиться. Так что найди меня.У неё совсем не осталось сил, и рука безвольно упала на одеяло. Тамао попыталась ответить, говорить было тяжело, но ей ещё было, что сказать.—?Обними меня, пожалуйста,?— попросила жрица. Когда-то его объятия растопили лёд, которым она себя окружила, открыли ей глаза, и теперь ей хотелось, чтобы они были последним её ощущением. Тамао уткнулась носом ему в плечо и закрыла глаза. Она блаженно выдохнула и больше уже не вдохнула.?Встретимся в Пустоте. Слышишь? Обязательно встретимся!?***Виви не находила себе покоя уже которую неделю.Для всех исчезновение госпожи прошло удивительно спокойно, словно все того и ждали. Хотя чему удивляться, только ленивый не судачил о её романе с заезжим столичным красавцем. Всем прекрасно было известно о том, что она нелюбимая жена, одинокая, заброшенная, вынужденная вести домашние дела, чтобы хоть как-то себя развлечь, потому что остальные аристократки обычно поручают это слугам. Все знали, что она не вернётся, а герцог ходил счастливый и считал дни, которые остались до того момента, когда можно подать прошение на развод.По-хорошему, Виви тоже должна была радоваться?— соперницы больше нет, она добилась желаемого,?— но победу праздновать было рано. Оставался ещё договор с демоном и обещанная ему услуга. Виви даже представить не могла, что это будет, а потому нервничала. Он мог появиться в любой момент, просто возникнуть из ниоткуда, но Виви инстинктивно вздрагивала, стоило ей услышать конский топот. Последние дни у герцога было много гостей: стража, следователи, судьи и даже министр тайных дел.Вот и сейчас, услышав цокот копыт, Виви вздрогнула, оторвалась от шитья и бросила взгляд на зеркало?— на заговорённой поверхности отразились ворота особняка, в которые въезжало несколько всадников. Жрицы со свитой. В седле у одной сидела маленькая оборванная девочка. Наверняка проезжали мимо и решили потребовать ночлег. Виви хотела сразу отключиться, но увидела, что на шее девочки блеснул медальон. Такая драгоценность у оборванки?— странно. Кто мог подарить ей амулет богини? Не жрицы же. Женщина так увлеклась, разглядывая гостей, что не сразу почувствовала чужое присутствие в комнате. За спиной послышался чей-то кашель, и Виви резко оглянулась, едва не упав с неустойчивого табурета.—?Значит, пришёл… —?Она старалась произнести это спокойно, но голос дрогнул, и выдал её с головой. Женщина вцепилась в шитьё так, что затрещали нитки, и в ужасе уставилась на его ношу.Демон выглядел так, будто не он пил всё это время жизненную силу жрицы, а она. Бледный, осунувшийся, с взъерошенными волосами, с ввалившимися глазами и безумным взглядом, пылающим алым. Он прижимал к груди туго завёрнутое в белую простыню тело, только длинные золотистые волосы были видны и свешивались едва ли не до самого пола.—?Пришёл. Ты обещала мне услугу, помнишь?Нитки затрещали громче. Виви побледнела и закусила губу: вот он, тот момент, которого она так боялась и ждала. Что-то потребует от неё демон?—?Обещала,?— осторожно произнесла она.Он в несколько шагов оказался подле Виви и потребовал:—?Похорони её!—?Что? —?от удивления она даже привстала со своего места.Он притащил к ней тело её злейшего врага, женщины, которую она ненавидела последние несколько лет, и требует, чтобы она её похоронила? Виви ждала от него чего угодно, любой даже самой безумной просьбы, но к такому готова не была. Что эта жрица с ним сделала?—?Не прикидывайся дурочкой. Я мог бы потребовать у тебя что угодно, но прошу лишь такой пустяк. Тебе он не будет стоить почти ничего. Похорони её. Похорони как положено, в семейном склепе, как умершую от болезни, как добропорядочную женщину, как достойную дочь рода. И заботься о её могиле. Всю жизнь заботься, потому что ты должна быть ей благодарна. Куда я могу положить тело?Потрясённая его речью, Виви молча указала на свою кровать. Ранмару в два шага добрался до постели и положил тело на свежие, только вчера постеленные простыни. Потом повернулся к женщине и строго заметил:—?И помни: мы заключили договор. Нарушишь его?— поплатишься жизнью, а все потомки твои до десятого колена будут прокляты. Поняла?Шея была будто деревянная, и Виви стоило больших трудов согнуть её. Когда она вызывала демона вечность назад, он был другим. Он был демоном, а не непонятным существом, сломленным, растерянным, похожим на раненного зверя, что стояло перед ней сейчас. Что с ним произошло?—?Вот и хорошо,?— довольно кивнул он. А потом, будто что-то вспомнив, принялся рыться по карманам. —?Держи. Это она тебе передала, сказала, оберег. Знала, что ты желаешь ей смерти, что ты мизинца её не стоишь, а беспокоилась о тебе. Глупая…Последнее слово было сказано с такой нежностью, что Виви ощутила почти физическую боль от зависти. Встретится ли ей, презренной ведьме, такой человек, который скажет о ней точно так же? На глаза навернулись слёзы, и женщина сжала руки в кулаки, чтобы боль от впившихся в ладони ногтей, привела в чувство.Виви молча проследила за тем, как демон оставил амулет возле тела и начал медленно таять в воздухе. Возвращался к себе, в Пустоту, потому что здесь его больше ничего не держало.—?Она была такая же, как ты… —?сказал он напоследок и исчез.А Виви ещё долго стояла посреди своего домика и удивлённо смотрела на то место, где исчез демон.?Такая же, как я? Что это значит??Когда снова послышался цокот копыт, Виви не стала даже интересоваться, кто это. Очередной бесполезный гость, который не имеет к ней никакого отношения. Что действительно важно, так это похороны. Виви должна исполнить свою часть сделки.Она подошла к телу и отбросила край простыни. Мёртвая жрица улыбалась, но не жутко, а радостно, как будто наконец-то исполнилось то, о чём она всегда мечтала.В груди закололо, а к горлу подступил комок, так что стало трудно дышать. Виви вдруг стало так плохо, как будто она потеряла по-настоящему дорогого человека, лучшего друга.?Она была такая же, как ты…??— эхом пронеслись в голове слова демона. Такая же, как она, вынужденная прятаться, скрываться, бояться каждого гостя?— а вдруг выдаст,?— жить в неволе и лжи, держать все чувства в узде и не знать, что такое радость и простое человеческое счастье. Такая же, как она… только светлая. Но попасть в храм ещё страшнее, чем на костёр, потому что там уничтожат не тело, а душу, оставят пустую оболочку для богини, которой нет никакого дела до этих глупеньких многочисленных жриц.Виви всхлипнула и вытерла бегущие по щекам слёзы. В другое время она высмеяла бы себя за слабость, но не сейчас. Сейчас можно. Тёмная жрица осторожно и робко коснулась кончиками пальцев холодной щеки, поправила упавшие на лицо волосы и прошептала:—?Надеюсь, там ты будешь свободна.***Здесь есть всё и нет ничего.Пожалуй, точнее Пустоту невозможно описать. Любые желания и фантазии здесь становились реальностью. Иногда гротескно искривлённые, отличные от того, что хотелось, но от того не менее реальные.Богатство, слава, изобилие еды, покой, тихое семейное счастье, дружба, любовь?— всё, что пожелаешь. Всё, о чём мечтаешь, можно сделать осязаемым, видимым. Главное?— мечтать.Это для смертных, для тех, что скитаются в Пустоте бледными тенями. Для таких, как он, в Пустоте нет ничего, только огромное бескрайнее пространство, которое, сколько ни бреди вперёд, никогда не обойдёшь из конца в конец. Впереди, сзади, слева и справа и даже сверху и снизу?— ничего, только сероватое, вязкое, похожее на кисель пространство. И только скука и голод, верные, никогда не оставляющие его спутники. И больше ничего.В мире живых всегда было веселее. Все предыдущие путешествия остались в памяти как яркие забавные приключения. Он вспоминал их иногда, когда скука становилась совсем невыносимой. Думал, и эта вылазка тоже останется в памяти, её можно будет посмаковать, вытащить на свет, как драгоценность. Но в итоге вернулся сломленный, слабый и опустошённый. Но воспоминания с собой всё же принёс, хотя и далеко не те, которые думал. А ещё принёс чувства, давно забытые земные человеческие чувства, которые, казалось, испытывать больше был не способен.Он коснулся висящего на груди кулона со спрятанным внутри золотистым локоном?— маяк, который Тамао оставила для себя, чтобы найти его. Но время шло, медленно, но неумолимо, а она всё не появлялась.—?Забыла… —?пробормотал Ранмару и посмотрел через плечо, как будто надеялся, что она окажется там. Но ничего кроме пустоты не увидел. —?Тут нет ничего…Как жаль, что он совсем не умеет мечтать, потому что демон, а Великая Мать лишила их этого счастья. Как жаль, что её богиня так и не исполнила последнюю, самую простую просьбу. Как жаль…А было бы замечательно встретиться снова. Где-нибудь на берегу той самой речки, где она так любила сидеть. Звонко шумел бы ручей, пели птицы, и пахло бы теплом, сыростью и лесом. Ранмару на мгновение даже показалось, что он услышал мелодичное ржание Грома, но это были лишь его воспоминания.Она бы подошла сзади и легко коснулась его спины, а потом, когда он обернулся, обвила руками его шею и прошептала:—?Я же обещала, что мы встретимся.Ранмару вздрогнул и открыл глаза.Впервые за последние столетия Пустота изменилась.Под ногами мягко пружинила трава, над головой было небо и кроны деревьев, а слева от него и впрямь тёк ручей. А прямо перед ним стояла она и улыбалась.—?Ты всё-таки не забыла. —?Он улыбнулся и подошёл к ней ближе.Проклятый, забытый богиней, Ранмару был уверен, что она никогда не снизойдет до него, продлит наказание, и он снова будет бродить в одиночестве до тех пор, пока какая-нибудь Виви не призовёт его для новой сделки. Настоящая ли Тамао перед ним? Или порождение его фантазии? Он хотел дотронуться до неё, чтобы убедиться, что она настоящая, но не решился.Не всё ли равно? Он сможет её коснуться, кем бы она ни была. Ведь это Пустота, и здесь возможно многое.—?Я слегка задержалась, потому что никак не могла понять, как это работает,?— Тамао широко развела руки. —?Но я справилась.—?Да. Я вижу. И помню ещё одно наше обещание,?— он достал из воздуха коробку с шахматами и легонько потряс, как погремушку. —?Сыграем?