Часть 4 (1/1)

Ощущение, что все в ее семейной жизни идет наперекосяк не покидало ее в течение уже длительного времени. Нет, Томас в быту по-прежнему был милым, заботливым и внимательным, но всегда тонко чувствующая его малейшие оттенки настроения Эдит, с грустным сожалением все чаще и чаще замечала, что муж рядом с ней перестает быть искренним и настоящим, перестает быть самим собой. Как робот, он тщательно вымерял сказанное, делал паузу, перед тем как обратиться к ней, словно боясь назвать другим именем. Физически он мог быть в паре сантиметров, но при этом ментально находился, по меньшей мере, на другом континенте, судя по его отсутствующему взгляду и погруженность в пучину собственных размышлений. Он внимательно контролировал то, что должен говорить и делать примерный муж – не забыть поцеловать жену перед уходом или перед сном, вежливо поинтересоваться, как прошел день, не забыть поблагодарить за обед - ?спасибо, дорогая, очень вкусно? - даже тогда, когда Эдит из молчаливого протеста и в порядке эксперимента отвратно приготовила нелюбимый им бигос. Все эти вымученные соблюдения правил и приличий изрядно действовали на психику. Но прирожденная интеллигентность обоих и нелюбовь к скандалам не позволяла им начать выяснять отношения раньше того, пока не случилось что-то из ряда вон выходящее. Атмосфера сгущалась. Желание Эдит наладить контакт с Томом, осторожные расспросы и попытки быть более изобретательной в постели – все эти ароматические свечи, массаж особых точек и новые замысловатые позы – вызывали в нем удивленное оцепенение, насмешливо поднятые брови, а порой и плохо замаскированное раздражение. Это больно ранило Эдит, но пока она не испытывала ничего, кроме недоумения и беспомощной растерянности – какого черта? что происходит, Томас? Но прямо спросить не решалась, и пока не нашла ничего лучшего, как избрать выжидательную позицию. А может, все утрясется? Но от знакомых в отделе внутренних расследований до Эдит доходили сплетни и подтверждения ее догадкам – конечно, существовала та, о которой были все мысли Томаса, когда он домашними вечерами смотрел сквозь Эдит, мимо нее, туда, где его сладкие мечты находили страстное воплощение. Его новая помощница, по слухам, горячая бразильская штучка была смышленой, расторопной и очень умелой по своим прямым профессиональным обязанностям пресс-секретаря главы ведомства. А может и не только. Эдит несколько раз видела ее фото в соцсетях. Наверняка она пленила его своими красивыми бесстыжими глазами (никогда бы у Эдит не получился такой взгляд, сколько бы она не тренировала его перед зеркалом!), полной упругой грудью, продумано выставленной в глубоком разрезе блузки, она была, или умела быть внимательно-сочувственно-понимающей, она открыто и часто восхищалась им… И он растаял…Все, что уже много месяцев невысказанным грузом лежало в душе - она не делилась своими переживаниями ни с кем, даже с родственниками - неожиданно захотелось выплеснуть Луису. Он единственный, кто поймет и поддержит. Точка опоры, вот что ей сейчас нужно. Просто жизненно необходимо.******На ежеутренний инструктаж Эдит опоздала, едва ли не впервые за все семь лет службы. Запыхавшись от быстрого бега, она приоткрыла тяжелую дверь совещательного зала, стараясь не попасться под строгие очи шефа. Но он доставал что-то из большой коробки, стоящей у него на столе и не обратил на нее внимания. Собравшихся сегодня было больше чем обычно, все были в странно возбужденном состоянии, радостно галдели и довольно хлопали друг друга по плечам. Редкое единодушие. Что это с ними?- Привет! – на соседний стул плюхнулся Давид со своей вечной улыбкой до ушей и принялся гипнотизировать ее влюбленными глазами.- Привет, Давид. Что это ты сияешь как новогодняя елка? И остальные? Что за праздник сегодня?- Ты забыла? Вчера был финальная игра с ребятами из 205-го. Наши парни победили.- Ах, да… - Эдит виновато закусила губу, - я не забыла… то есть, я помнила… до вчерашнего дня… А где Суарес? – она вытянула шею, высматривая впереди его короткостриженный затылок. - Больше чем уверена, что он отличился! Он мне все уши прожужжал как он на тренировках всех уделывал!- Отличился… Забил победный гол и сломал колено.- Что?!- Он в больнице и поэтому сегодня твой напарник я!- И сильно сломал?.... подожди… что ты сказал? Напарник?- Ага! - светло-ореховые глаза излучали абсолютное счастье и уверенность, что собеседница разделит его радость. Но она не улыбнулась, лишь удивлено вскинула брови, и он сразу сник. – Ты не рада?- Я? Нет… Все нормально, Давид. Просто, как-то неожиданно…Остаток фразы заглушили радостные крики, свист и аплодисменты, когда Оскар Табарес поднял высоко над головой ярко переливающийся золотой кубок, с четкой надписью посередине ?Победители?.******Если бы люди в их отделе были батарейками, Давид Луис наверняка занимал бы лидирующее положение в списке самых энергоэффективных. После двух смен с ним в паре Эдит была в этом убеждена более чем полностью. Обе смены подряд на их долю выпала изрядная физическая нагрузка: половину времени они догоняли, потом убегали сами, потом пришлось пройти с опросом несколько домов поквартирно, предъявляя жильцам фотографию маленькой потерявшейся девочки. К концу дня ноги гудели как под напряжением в тысячу вольт, хотелось завалиться в мягкое кресло и задрать конечности выше головы. Давид, даром, что просидел несколько последних месяцев в оружейке, все тяготы полевой работы вынес стойко. И, что изумляло Эдит не меньше, на протяжении всех часов смены умудрялся работать языком не менее усердно, чем они оба – ногами. К концу дня она была в курсе всех подробностей его жизни, а также жизни его родственников до седьмого колена, соседей, сослуживцев, бывших одноклассников и бывших однодетсадовцев, его планов, желаний и увлечений. Такая работоспособность самой Эдит расценивалась по двойной ставке, потому как ее собственной энергии хватило бы только или на физические усилия, или на болтовню, но никак все вместе.Она посмотрела на его одухотворенное очередным рассказом лицо, с прилипшими ко лбу тонкими вьющимися прядками взмокших волос и летающие в такт рассказа перед носом собеседника пальцы. - … честное слово, мне так стыдно еще никогда не было. Бедная миссис Пибоди! Это было совершенно не то, что она подумала! Я хотел извиниться, но не успел, она умерла.- Что, в тот же день?- Нет. Лет через пять, ей как раз исполнилось 98… Ох, черт! – Давид так увлекся жестикуляцией, что забыл про стаканчик кофе в его руке, и горячая жидкость выплеснулась ему на брюки. – Я сейчас!Он хлопнул дверью машины и направился в кафе через дорогу, а Эдит достала телефон и задумалась, уставившись в экран. Палец завис у кнопки вызова против имени Луиса. Позвонить сейчас или позже? Как он там, что ему делают? Или лучше приехать навестить лично? Или вообще отложить звонок на завтра?… но ей так хотелось услышать его голос… Она не успела прийти к какому-то определенному решению, дверь снова резко распахнулась, Давид порывистым ураганчиком влетел в салон машины, и начал лихорадочно шарить по панели в поисках ключа зажигания и дергать рычаг коробки передач.- Ну давай же, заводись!- Мы куда-то торопимся?– осведомилась она, глядя в его подозрительно возбужденное лицо.- Вызова из диспетчерской не было. Он спешно выруливал на проезжую часть и не отвечал, а когда также молча включил сирену и проблесковый маячок, она взорвалась негодованием:- Давид Луис! Отвечай немедленно – куда мы едем?!- Эди! Не ругайся! – наконец отозвался он и повернулся к ней с широченной счастливой улыбкой, - доверься мне. Ты ведь мне доверяешь?- Доверяю, - легко согласилась она, - но не хочу, чтобы меня принимали за балласт. Куда ты едешь?- Эди! Мы будем там первые! Мы расследуем убийство первыми! Мне дал наводку мой осведомитель, он позвонил минуту назад. Помнишь бесследное исчезновение члена правительства месяц назад? Его еще связывали с Ангелами Ада?- Брет Робинсон! – она изумленно присвистнула, но тут же взяла себя в руки, - это громкое дело, кто ж его не знает. Но это не в нашей юрисдикции, Давид. Этим занимаются ребята из ФБР.- Да в том-то и дело! Они до сих пор ничего не нарыли, а я… а мы, два рядовых сотрудника, именно мы с тобой будем теми, кто обнаружит его тело. А зная место убийство, проще будет потянуть ниточку на исполнителя, а там глядишь, и заказчика!- Почему ты так уверен, что это именно он? Целый месяц прошел.- Уверен. Осведомитель показал видео с камеры наблюдения. Он вошел в этот дом, но не вышел.- Надо сообщить в диспетчерскую, попросить подмогу, - она потянулась к рации, но ее руку неожиданно накрыла рука Давида – мягко, но настойчиво он сжал ее пальцы.- Не надо, Эди! - Но почему?Он на секунду замялся и она вдруг со всей очевидностью поняла – он хочет единоличного, не разделенного ни с кем другими триумфа. Ему, технику, всегда ответственному за успех других, выпала редкая возможность отличиться и доказать, что он тоже обладает кое-каким навыками, умением. Чутьем.- О, черное честолюбие? – ехидно поддела она его.- По мне так - светлый луч надежды, - в тон ответил он и расхохотался.А Эдит передвинула кобуру ближе и, вздохнув, спросила в пустоту: - И почему у меня ощущение дежа-вю?******После 20-го этажа она уже перестала смотреть на намалеванные цифрами номера этажей на стенах, где-то они были, где-то их не было, где-то шутки ради цифры были перепутаны. К чему тратить энергию, все равно у нужного этажа их встретит арендодатель. Она механически переставляла ноги, стараясь не забывать контролировать дыхание: вдох – носом, выдох через рот, спина – ровная. Давид до 15-го этажа неустанно комментировал происходящее, а сейчас, наконец, сдувшись, громко сопел пролетом ниже. Черт, как же не вовремя сломались оба лифта!- Скоро еще? – задыхаясь, спросила она на 25-ом, перегнувшись вниз и обращаясь к спине Давида. Тот стоял, упершись руками в колени и часто и хрипло дышал.- Откуда я знаю! Квартира две тыщи сколько-то там.. Я не помню… Ох, не вовремя мы с тобой пообедали, натощак подниматься было бы легче! И где этот чертов ключник? На 27-ом стал ощущаться, а на 28-ом прямо-таки шибанул в нос тошнотворно-приторный трупный запах. Она постаралась дышать реже, но после подъема по бесконечно-длинной лестнице в максимально быстром темпе, это было невозможным. Моментально замутило. Едко защекотало ноздри, спазмом перехватило горло.- Кажется, здесь… - Эдит натянула по самый нос ворот рубашки, сожалея, что нет с собой ни респиратора, ни простой медицинской маски… Маленький, испуганный китаец ждал их у входа, закрывая нос носовым платком, предусмотрительно смоченным в чем-то освежающе-пахучем. Ключи от квартиры нервно звенели в его подрагивающих пальцах. Из-под порога закрытой, но неплотно пригнанной металлической двери, протек ручеек грязновато-коричневой жижи. Н-да, этот запах ни с чем не спутаешь…Эдит мрачно переглянулась с Давидом. Неистощимый запал его энтузиазма немного поугас, он посерьезнел, но все еще был полон решимости действовать – отодвинув Эдит в сторону, он первый шагнул через порог жуткой квартиры.*******… Вода из крана хлестала во всю мощь, пенилась, пузырилась в раковине, едва успевая сливаться в сток. Давид стоял рядом и, упершись рукой о кафельную стену, молча смотрел как она остервенело намыливает руки антибактериальным мылом, а затем нервически-брезгливо оттирает намыленной губкой рукав формы. - Я же не виноват, что ты поскользнулась и шлепнулась прямо в эту жижу.- Молчи, Давид! Еще слово, и, клянусь, я утоплю тебя в этой раковине!Он чиркнул себя по губам двумя пальцами, будто закрывая свой говорливый рот на молнию. Но молчание длилось недолго. Ровно до той секунды, когда Эдит, изогнувшись дугой и вытянув шею, стала внимательно рассматривать в зеркале свой вид сзади. Он услужливо ткнул пальцем в ржавое пятно на заднем кармане ее брюк:- Вот здесь еще, - и миролюбиво предложил, - давай потру?Ее испепеляющий взгляд пригвоздил его обратно к стенке. В ход опять пошли вода, мыло, губка и проклятия.- Черт возьми, Давид! Если бы ты не помчался сломя голову по первому звонку, а удосужился хотя бы поговорить с управляющим… То-то он выглядел таким удивленным, когда нас увидел. Он же ждал клининговую службу!- Ну облажались. С кем не бывает… - вопреки неудаче, сильно обескураженным Давид не выглядел. – Зато мы увидели, что бывает, когда взрывается набитый свининой холодильник. Вот это зрелище!- Знаешь, - фыркнула она, - я бы ничего не потеряла, прожив без этого зрелища еще лет сто! Вода в кране зашипела, захлюпала, потекла тоненькой струйкой, а потом и вовсе прекратилась. Эдит досадливо постучала по крану, вытряхивая на намыленные руки последние капли. Безрезультатно.- Ну что за идиотский дом! Лифты не работают, напряжение в сети скачет так, что холодильники перегорают нахрен, воды нет… И еще вонь эта… Меня до сих пор тошнит… Пойдем-ка отсюда!На улице они остановились у чахлого деревца, единственного на весь пыльный двор источника кислорода. Хотелось дышать полной грудью, часто и глубоко, чтобы провентилировать легкие от пропитавшего их тошнотворного запаха разлагающейся плоти. - А вот и наши героические Малдер и Скалли, – раздался за спиной знакомый до зубовного скрежета насмешливый голос.- Убийство свиньи расследуете? И как успехи? Балотелли и Вератти стояли, прислонившись к боку своей машины и синхронно сложив руки на груди, довольно улыбались.- О нет, - жалобно простонал Давид и досадливо сплюнул, - как они тут очутились?- Это наш район, забыл? – осклабился Марио и, положив тяжелую руку ему на плечо почти ласково добавил, – но я должен вам сказать спасибо, что выполнили за нас грязную работу. И нам не надо подниматься на … какой там был этаж, Марко?- Тридцатый! - Двадцать восьмой! – машинально поправил Давид.Громкий хохот был ответом.- Не обращай на них внимания, - Эдит потянула Давида за рукав к выходу, - после того, как они вчера целый час пустую квартиру осаждали, им просто в радость, что кто-то оказался в подобной глупой ситуации.- Ну нет, куда уж нам до вас… Звание почетных лузеров в этом месяце заслуженно ваше!Когда ухмыляющиеся физиономии сослуживцев и в целом весь неприятный дом остались позади, Давид, как ни в чем ни бывало, невинно поинтересовался где бы они могли пообедать. Потому что… ну ты же понимаешь, что наш обед остался там, в той квартире и поэтому было бы неплохо перекусить чем-нибудь снова.- Нет! – отрезала она. – Я даже думать о еде не могу. Впрочем, ты волен поступать как хочешь, а я сгоняю в больницу, надо навестить Луиса… Она смутилась, встретившись с его понимающим взглядом, и торопливо принялась приводить причины, почему это надо сделать именно сейчас: - А то с завтрашнего дня длинные выходные, дома много дел… когда еще, если не сегодня…- Да ладно, Эдит. Тебе не к чему оправдываться. Высади меня у этого кафе и можешь ехать куда тебе надо.…На парковке перед больничным комплексом надо было постараться отыскать свободное место. Час пик посещений, что ли? Проскользнула тонкой холодной змейкой мысль, а что если у Луиса в палате могут оказаться посетители... или посетительницы? Проскользнула и исчезла, задвинутая более важными на данный момент мыслями: как она сейчас выглядит после всей этой дурацкой авантюры с предполагаемым убийством члена правительства… то есть свиньи.. то есть.. В конце концов, не важно кого именно…Она повернула зеркало к себе и внимательно изучила отражение. Н-да.. серые губы и круги под глазами красоты не добавляли. Но хуже всего было выражение лица – этакая унылая мина уставшей сорокалетней домохозяйки, обремененной большим семейством, проблемами и долгами. Она потрясла головой, словно стряхивая нелепый образ. Улыбнулась. Излучаем лучезарность, юность, оптимизм. Подкрасила губы нюдовой с коралловой ноткой помадой. Распустила тугой узел волос, и каштановая волна плавно легла на спину, а для удержания непокорных кудрей надела узкую спортивную ленту, высоко подняв ее на лбу. Отражение согласилось, что так гораздо лучше. Принюхалась к запаху своей одежды. Вроде ничем плохим больше не пахло. На всякий случай пшикнула пару раз на запястья туалетной водой. Поймала в зеркале свое отражение с порозовевшими щеками и ярко заблестевшими глазами. ?Какого черта я делаю? И почему так сильно колотится сердце?? ******- Ты собралась на обед, Трис? Понимаю, что ты замоталась, но надо проверить еще одного, в 405-ой, - Дэниел Бартоли, не слушая возражений, сунул ей в руки медкарту пациента и умчался по своим делам.Ругаться с коллегой не было смысла - если случался наплыв пациентов, как сегодня, то в ускоренном темпе приходилось работать всем без исключения. А Дэниел и так взял на себя большую часть работы. - Прощай, кофе, - вздохнула Трис и побрела в направлении палаты 405, на ходу погрузившись в чтение данных о травме пациента. Так, так… продольный разрыв.. угу.. на фоне дегенеративного изменения.. угу… К делу прилагалась рентгенограмма вхлам разбитого колена и еще одна – уже после операции остеосинтеза, со штифтами и фиксирующими скобами, соединяющими части сустава. 24 часа после операции. Ее задача – снова осмотреть пациента и назначить дальнейшее лечение или откорректировать уже назначенное.Она открыла дверь и удивленно замерла на месте. Пациент вообще не находился в кровати, а стоял рядом и пытался освободиться от серой больничной рубашки, не потеряв при этом равновесия. Поврежденную негнущуюся ногу он отставил в сторону, перенеся весь вес на здоровую. Его пару раз сильно качнуло, он пошатнулся, встал на обе ноги, чертыхнулся сквозь зубы от боли, но упрямо продолжал свои несанкционированные действия. Трис терпеливо подождала, пока его взлохмаченная голова не появится из ворота рубашки и вежливо кашлянула. Пациент замер, его спина напряглась, и он медленно обернулся с глуповатой улыбкой застигнутого врасплох человека. - Здравствуйте, доктор, - осторожно-вежливо произнес он. Карие глаза смотрели смущенно и покаянно, но и с изрядной долей явной досады. - Вы решили сделать ноги? – иронично спросила она, демонстративно глянув вниз на его ноги, - или вернее – ?сделать ногу?, учитывая, что у вас лишь одна целая? Или что это было, позвольте вас спросить?- Ну… э-э… попытка уйти? – с мягкой усмешкой признал он очевидное, и широко улыбнулся. Симпатичные лучики-морщинки образовались у глаз, выдавая привычную мимику.- Но вы же понимаете, что я, ваш врач, в некоторой степени буду против этой идеи? - Да? – он комично изобразил удивление, - черт возьми, это проблема… Он смотрел на нее с такой обезоруживающей и располагающей к себе улыбкой, что она почувствовала, как ее напускной официоз постепенно испаряется. Уголки ее сжатых губ самопроизвольно разъехались в улыбке. Пожалуй, еще немного и она самолично поможет ему покинуть палату, предложив себя в качестве костыля. Представив эту картину, она мысленно рассмеялась, но тут же посерьезнела, призвав на подмогу весь свой профессионализм. - Вы позволите мне выполнить мою работу? На секунду на его лице промелькнуло упрямое выражение нашкодившего, но не желавшего признавать свою вину ребенка. Она бы не удивилась, если бы он дерзко ответил что-то типа ?но ваша работа – не моя забота?. Но вместо этого строптивый пациент глубоко вздохнул и лег, наконец, на кровать. Ее пальцы стали осторожно ощупывать его колено, он лежал, как положено, смирно, только не сводил смеющихся глаз с ее лица.?Что?? - без слов спросила она движением бровей.- У вас красивые глаза, - серьезно сообщил он, - цвета морской волны. Никогда таких не встречал.Она хмыкнула и продолжила осмотр. Результаты были вполне удовлетворительными. Напоследок она заботливо укрыла его одеялом до самого подбородка и выпрямилась: - Ну что же, должна сказать, что пока все неплохо. Завтра я еще раз вас осмотрю, в это же время. И если динамика будет также положительной, можно будет подумать о выписке.Она пошла к выходу и, уже взявшись за дверную ручку, оглянулась. От его послушания уже не осталось и следа, он приподнялся на локте и по-ребячески помахал ей на прощание рукой: - До свидания, доктор. Завтра я вас на медленный танец приглашу. - Угу. Только не переусердствуйте, - она улыбнулась на прощание и вышла.Стоявшая сразу за дверью Эдит посторонилась, давая ей дорогу. Некоторое время постояла, раздумывая войти в палату или нет. Потом медленно пошла к выходу. Луис Суарес нисколько не нуждается ни в ее сочувствии, ни в ее поддержке ни даже в ее присутствии. Он прекрасно может проводить время где бы он не находился, и он всегда окружен друзьями. И подругами. На деревянных ногах она поспешила быстрее уйти из больницы. Щеки теперь горели от стыда, а глаза щипало от слез. Как могла она так заблуждаться, вообразив, что значит для него немногим больше, чем это принято у напарников… Сильное напряжение, владевшее Эдит уже несколько дней, неминуемо должно было разрядиться каким-нибудь взрывом. Она села в машину, и, уронив голову на руль, горько зарыдала.Мысль, уже несколько недель зревшая в ее голове несмелым предположением, запасным вариантом, вдруг обрела уверенность и конкретность. Она подняла голову, вытерла слезы и, достав телефон, набрала давно не использовавшийся номер.- Алло, Чоло? Привет, это Кавани, - с минуту она слушала поток восторженных приветствий, а следующую фразу произнесла с чувством, что сжигает за собой мосты, - Чоло, твое предложение еще в силе? Я бы хотела поработать в твоей команде. Ты возьмешь меня к себе?