Часть 8 (1/1)

***Гин искренне был изумлен представшей перед его глазами картине. В первые несколько секунд он не смог произнести ни слова, но затем, вернув прежнее выражение лица сказал:- Ори-тян, тебя вызывает к себе Айзен-сама.Девушка повернулась к нему лицом, встала с колен,и в глаза бросилось, что у нее нет обеих рук.- Хм, похоже, Тоусен немного перестарался, - серьезно произнес Ичимару.Орихимэ, ни говоря, ни слова, последовала за ним. В душе она была искренне благодарна, что за все время пока они шли к тронному залу, Гин даже не попытался заговорить с ней. На самом деле он был в шоке от того, насколько сильной оказалась эта девушка. Не Пустой внутри нее, а она сама. Несмотря на свои раны, она поспешила на помощь близких для нее людей. А теперь ни издав, ни малейшего звука спокойно идет к Айзену, хотяу нее в душе и не только в душе невыносимая боль.Оказавшись неподалеку от Айзена, он внимательно начал наблюдать за происходящим между королем и Орихимэ:- Тоусен доложил мне, как именно он наказал тебя. Я думаю, он погорячился. Ты не находишь, Орихимэ?- Если Тоусен-сан решил, что мое наказание должно быть таким, значит, я его заслужила.Айзен искренне удивился, а потом заулыбался, даже в этой форме девушка забавляла его.- Что ж, раз сама Орихимэ не против этого наказания, то менять ничего не будем.В душе Иноуэ горько усмехнулась: ее мнение все равно ничего бы не изменило.- Орихимэ, я сейчас не разрешаю восстанавливать тебе руки. Когда я приму решение, то наказание можно будет отменить, тебе сообщат об этом. А сейчас можешь быть свободна. В комнате тебя ждет форма, а то сейчас в простыне невозможно без жалости смотреть на тебя.?То, что я в простыне вызывает жалость в нем, а то, что меня лишили обеих рук – нет. Он правда ужасный шинигами. Куросаки-кун, тебе будет сложно его одолеть?, - с такими мыслями Орихимэ покинула зал.***Войдя в свою комнату, она увидела белоснежную форму. Но что от этого толку? Одеть ее сама она не сможет, и нет Лоли и Меноли, которые могли бы помочь. Внезапно ее осенило: ?Лоли, Меноли… Они же лежат в коридоре, их нужно принести в комнату, где они жили, а после того как мне разрешат восстановить руки, я смогу вернуть их к жизни!?Она собралась уже бежать к ним, как наткнулась на Улькиорру (Айзен позаботился, чтобы двери в ее покоях не было).- Улькиорра, что ты здесь делаешь? – она не смогла скрыть своего удивления, но поняла, что арранкар не считает нужным отвечать на ее вопрос:- Почему ты до сих пор в таком виде? – лишь услышала девушка в ответ.- Я не могу сама переодеться… Мне нужно бежать к Лоли и Меноли!- Гин распорядился, и девушек принесли в их комнату.Иноуэ поняла, что теперь волноваться не о чем, и она развернулась и побрела к кровати. Только сейчас Орихимэ осознала, что у нее не осталось сил просто держаться на ногах.Улькиорра посмотрел на то, как девушка легла на кровать поверх своей формы и сразу погрузилась в сон. И он пошел к себе в комнату. Сифер не ответил на ее вопрос не потому, что не хотел отвечать, а потому, что он сам не знал, зачем приходил к ней.***Орихимэ привыкла к тому, что когда бы она ни просыпалась, за окном всегда была ночь. Но эта ночь нравилась ей больше, чем день, который Айзен создал внутри Лас-Ночеса. Несмотря на то, что солнце играло бликами на стенах дворца и казалось таким приветливым, Орихимэ больше любила луну. Она не была похожа на ту, что была в мире Живых, однако существовала задолго до того, как Айзен стал королем. Солнце – это творение его рук, и поэтому каждой клеточек Орихимэ становилось не по себе, когда его свет касался девушки. Она понимала: от него невозможно спрятаться, нужно быть всегда сильной и держать себя в руках, как бы плохо тебе не было.

Ночь. Орихимэ могла плакать и приходить в состояние полного исступления – никто кроме луны не увидит этого и не узнает, что творится в ее душе. Ей постоянно было одиноко. Ей всегда хотелось, чтобы рядом был кто-нибудь, кто спасал бы ее от одиночества. В мире Живых Тацки, Ичиго, Исида и Чад помогали ей лечить пустоту в душе, которая образовалась после смерти брата. Когда она попала в Хуэко-Мундо, ее одиночество было невыносимым. А после того, как попытка ее спасти провалилась, она где-то глубоко в душе даже обрадовалась приказу Айзена убить ее. И каково же было ее разочарование, когда ее сделали арранкаром. Оно было намного сильнее, чем, если бы ее просто оставили жить как пленницу или убили бы. Потому что теперь она обречена жить вечно в этом холодном, пустом мире, где каждый сам за себя. Одиночество начинало уничтожатьее изнутри, и она начала постепенно превращаться в настоящего Пустого, если бы ни Харрибэл, которая спасала ее и придавала силы жить дальше. Она дала надежду, что теперь ей здесь не будет одиноко, теперь она нужна кому-то. Но и эту надежду отняли у Орихимэ. Опять одиночество, уничтожающее душу. И в результате Пустой, который сидит внутри нее, смог вырваться наружу. Но когда ослабла его сила, вместе с ней ослаб и контроль над разумом девушки, и она смогла победить, но надолго ли? И Улькиорра? Почему он все-таки спас ее? В ее душе он вызывает непонятные чувства. Их нельзя сравнить с тем, что она испытывает к Куросаки. Улькиорра не помогает ей, но и вреда не причиняет. Он не издевается над ней в отличие от остальных жителей Лас-Ночеса. И зачем он приходил вчера к Орихимэ, он так и не ответил…Иноуэ поймала себя на мысли, что рядом с ним ей становится спокойнее, эта зеленая глубина глаз завораживает, и кажется, что время замедляется, и теперь ничего ужасного не произойдет. Она неуверенно подошла к окну и увидела то, что она так хотела увидеть. Карие глаза встретились взглядом с изумрудной бездной глаз Улькиорры.***Гриммджо очнулся в комнате и пришел в бешенство: рядом нет рыжеволосой. Проклятый Тоусен помешал ему закончить начатое. Недолго колеблясь, он ринулся в покои Трэс:- Надеюсь, девка, ты встретишь гостя, как полагается – тело ужасно ныло не столько от удара шинигами, сколько от того, что не получило желаемой разрядки.***Улькиорра наблюдал за девушкой, стоявшей в противоположном окне. Ему не хотелось отводить от нее глаз. Хотя ей не стоит оставаться в таком виде, ей необходимо привести себя в порядок иначе при следующей встрече с Айзеном, она может оскорбить владыку своим внешним видом. И надо бы вмиг оказаться в ее комнате и сказать об этом, но Улькиорре не хотелось даже пошевелиться, чтобы не разрушить ту незримую связь,которая сейчас между ними. Одиночество, которое он испытывал постоянно, ничуть не тяготило его. Однако сейчас он не хотел, чтобы девушка отходила от окна и отвела глаза от него. Им казалось, что взглядом они говорят так, как никогда бы у них не получилось при помощи слов. Сейчас они впервые нашли ?общий язык?, и завороженная Орихимэ, понимала, что ей не хочется, чтобы это прекратилось. Как внезапно сильная рука вцепилась в ее волосы, и ее куда-то поволокли. Спотыкаясь и падая, девушка, почувствовав знакомую реяцу,поняла, что рука принадлежит Гриммджо, и что сейчас она полностью в его власти, сопротивляться бесполезно, никто ей не поможет. Ее кинули на кровать, и она покорно лежала, старясь не думать о том, что сейчас произойдет.- Что ты делаешь. Гриммджо? – раздался спокойный голос. Секста Эспада повернул голову к говорившему. В окне стоял Улькиорра и печальным взглядом смотрел на арранкара.- Какого хрена ты тут забыл, Сифер? Ты не понимаешь, че у нас щас будет с этой девкой? Проваливай отсюда, это тебя не касается.- Мусор, как ты посмел прикоснуться к Трэс Эспада?- Че? Да какая это Трэс? Это вообще жалкое подобие арранкара!- Ты смеешь сомневаться в решениях Айзен-сама? Если он считает, что она должна быть третьей, то это неоспоримая истина.- Улькиорра, твой вечный бред выводит меня из себя, - через мгновенье он оказался рядом с Кватро и попытался нанести удар, который Сифер спокойно блокировал. На его лице не дрогнула ни одна мышца, как всегда он абсолютно невозмутим, и нанес ответный удар. Гриммджо почувствовал, что боль которая появилась в разы сильнее, чем должна быть. Чертов Канамэ нанес не простой удар до этого, он всегда бьет по каким-то болевым точкам, вот в этот раз исключения не сделал. Он сердито зарычал и пошел прочь:- Навещу тебя в другой раз, слышь, рыжеволосая?Улькиорра проводил взглядом Гриммджо и подошел к Орихимэ. Осмотрел ее с ног до головы и произнес:- Тебе необходимо переодеться. Если ты пойдешь к Айзен-сама, твой внешний вид оскорбит его.- Но как мне это сделать? У меня же нет рук.- Объясни мне, что необходимо делать.Иноуэ широко распахнула глаза и покраснела, но прекрасно понимала, что в таком виде ей действительно оставаться нельзя. А Улькиорра, он же сейчас спас ее. Опять. Хотя его объяснения скорее показывали то, что он защищал не конкретно Орихимэ, а скорее Трэс Эспада, собственность Айзена. Но это мало волновало ее, после пережитых потрясений, девушку радовала любая защита:- Развяжи и сними простыню с меня.Пальцы Улькиорры послушно выполнили указание девушки. Теперь перед ним сидела голая Орихимэ, и его взгляд скользил по ее телу, задержавшись на груди. Иноуэ поначалу стала смущаться, но потом, увидев, что никаких дальнейших действий он не предпринимает, решила, что не представляет никакого интереса для него как девушка. Тем временем Улькиорра почувствовал, что в штанах хакама происходят изменения. Он знал, чем можно заниматься с женщиной, но никогда не понимал, что интересного было в сексе. А сейчас впервые его тело само захотело этого. Он не видел ничего ужасного в том, чтобы не сопротивляться возникшему желанию, и вместо новых указаний, касающихся относительно одежды, он подошел к Орихимэ, погрузил пальцы в россыпь огненно-рыжих волос, поднял ее голову и поцеловал. Орихимэ пришла в легкий шок, но в отличие от того, когда рядом был Гриммджо, на душе было спокойно. Тихая, уверенная в том, что не происходит ничего неправильного или постыдного, она ответила на поцелуй Улькиорры, хотя и немного неумело. Он сел возле Орихимэ, и его рука опустилась к ней на грудь. Не отрываясь от ее губ, он стал нежно массировать ее соски, они стали в момент твердыми, и Орихимэ тихо застонала. Затем Улькиорра опустил ее на спину и принялся целовать шею.Его движения становились увереннее, теперь уже не губы, а язык ласкал ее шею. Орихимэ закрыла глаза и отдалась во власть этого арранкара. Она не могла себе признаться в том, что теперь любит его также сильно как и Куросаки, иначе бы ни за что так легко не отвечала на его ласки. На секунду они прекратились, Орихимэ встревожено открыла глаза, но тут же успокоилась, ему просто нужно было снять с себя одежду. Вновь ее тело ощутило прикосновение холодных пальцев и нежных губ. Они спускались все ниже и ниже. Руками он развел ее бедра и начал языком ласкать ее клитор. От удовольствия Орихимэ закусила губу, и стоны девушки стали громче. Затем губы Улькиорры вернулись к ее груди, а пальцы плавно скользили по ее животу. В этот момент Орихимэ захотелось, чтобы у нее были руки, и она смогла пальцами зарыться в густых черных волосах арранкара. Потом он неспешно вошел в нее, давая девушке возможность привыкнуть. Сначала Орихимэ стало больно, и она даже вскрикнула, но потом плавные движение Улькиорры все сильнее и сильнее распаляли ее. Он двигался размеренно, наблюдая за тем, как боль, исказившая лицо девушки сначала, постепенно уходит, и вот она в полной мере наслаждается процессом. Сильные руки Улькиорры упирались в кровать рядом с лицом Орихимэ. От нахлынувшего удовольствия она приподняла голову и губами коснулась его руки. Улькиорра открыл глаза и встретился взглядом с ней, он потянулся к ее губам, и они поцеловались. Затем он привстал и, аккуратно приподняв ее ноги, положил их себе на плечи. Двигаться стало удобнее, а движения доставляли наслаждение обоим. Теперь он ускорил темп, ему хотелось как можно глубже войти в нее, и на мгновенье он остановился, чтобы сделать это. Но затем перестал совершать заминки, движения становились более жадными и резкими. Орихимэ совсем не было стыдно, внизу было мокро и тепло. Жар разливался по всему телу и заставлял закатывать глаза. Внезапно она испытала невообразимое удовольствие, которое заставило закрыть глаза и застонать сильнее, чем прежде. Улькиорра увидел, как голова девушки заметалась по подушке, а ее ноги крепче сжали его. И сам почувствовал, как по всему телу разлился жар, он протяжно застонал. Орихимэ наполнила белая жидкость, и Улькиорра вышел из нее. Он беспомощно лег рядом инаблюдал за тем, как часто она дышит. Орихимэ повернула голову к нему, заулыбалась и поцеловала, а затем, свернувшись в клубок уснула на его груди. Улькиорра смотрел в потолок и, сам того не замечая, гладил волосы девушки. Спустя некоторое время он подумал о том, что нужно идти, а уходить совсем не хотелось. Затем он аккуратно уложил девушку и накрыл ее одеялом, оделся, подошел к двери. Кинул на нее прощальный взгляд и удалился.