Глава 3. Правда и решение. (1/1)

— Хаято, даже если ты будешь пытаться учить меня математике двадцать четыре часа в сутки – это не поможет, — Тсуна сердито смотрит на учебники, которыедержит его само вызвавшийся репетитор. —Я с первого класса младшей школы практически не учился, и начинать сейчас, по-моему, уже поздно.— Но попробовать стоит, босс!Тсуна морщится: с того дня как они подорвали тех придурков, прошла уже почти неделя и Гокудера пока не оставил своих идей по поводу создания ?банды?, в которой боссом он видел только Саваду.

— Не называй меня боссом… Хотя бы тогда, когда тычешь мне в нос учебники, — ворчит Тсуна.— Хорошо, босс! – Тсуна качает головой. За неделю он понял, что заставить Хаято сделать что-то против его так же невозможно, как сдвинуть гору: тот просто не желал ничего слушать и просто брал напором. Гокудера был интересным, ярким… живым… Тсуна никогда бы никому не признался, но он будто заново учился дышать рядом с Хаято.И теперь постоянное нахождение Хаято рядом с ним заставляло Тсуну все больше и больше улыбаться. Тсунаеши стал привыкать к постоянной компании итальянца и начинал нервничать, если тот вдруг куда-то пропадал.

Странная штука жизнь… Тсуна за последние годы привык быть в постоянном одиночестве, а теперь он просто не может представить, как будет жить дальше, если Гокудера вдруг исчезнет. А тот исчезнет, потому что видит в Тсуне того, кого на самом деле нет. Однажды Хаято это поймет и тогда их странная дружба закончится.?На что я готов пойти, чтобы он остался со мной? — Тсуна старался загнать эгоистичные мысли поглубже, но с каждым днем это становилось все труднее. – На все… кроме того, чтобы быть боссом кого-то… Да из меня босс, как милый котенок из Хибари! Хибари…?.Тсуна без труда находит предмет своих мыслей: тот стоит, прислонившись к стене в коридоре: прямо напротив двери в тсунин класс и делает вид, что дремлет.?Следит… Наверняка, уже все знает и теперь выжидает…?.— Босс, почему вы так пристально смотрите на этого парня?— Да так…— Мне его взорвать?! – Тсуна успевает схватить Гокудеру за руку и зажать ему рот прежде, чем у них обоих появятся огромные проблемы.— Стой-стой, — Савада смеется:с Гокудерой просто невозможно быть серьезным, хотя бы потому, что итальянец сам ко всему относится слишком серьезно. Это забавляет… И радует… — Мне нужно отойти, Хаято, — Тсуна встает и с силой захлопывает учебник, главу из которого должен был повторить перед уроком истории.— Мне пойти с вами?— Я в туалет, — отвечает Тсуна и, не дожидаясь возражений, выходит из класса.

Ему не надо поворачиваться, чтобы узнать идет ли за ним Хибари, особенно, если учитывать то, что школьники во всем коридоре мгновенно приклеились к стеночкам. Не перед Тсуной же они так расступились?В мужском туалете пусто и тихо. Тсуна подходит к раковине и включает воду на полную катушку, смачивает руки и брызгает себе на лицо.Хлопок двери. Тсуне не надо смотреть: Хибари Кея там, стоит, подперев собой дверь, сложив руки на груди, и смотрит на него.— Ты отделал ребят Киришимы, да и его самого…— Взорвал, — поправляет Тсуна.— Жить надоело? – вопрос звучит слишком весело. Хибари счастлив.?Этот чертов маньяк действительно счастлив…?.— Что за парень ходит за тобой как привязанный?— Гокудера Хаято? – уточняет Тсуна, зная, как Хибари бесит ответ вопросом на вопрос, — Он поселился в нашей гостинице неделю назад.— И ты сразу же вместе с ним покалечил стадо идиотов? – Тсуна поворачивает лицо к Кее: тот и правда стоит так, как он думал, и щурится, скривив губы в подобии усмешки.— Почти, — пожимает плечами Савада, все еще опираясь на раковину. Если Кея сейчас захочет его ударить, то он даже увернуться не успеет.— Занятно, Савада Тсунаеши, — Хибари в мгновение ока преодолевает расстояние между ними и вот он уже прижимает Тсуну к стене, придавив его шею тонфой, — Ты снова другой…— О… о чем ты? – Тсуна осторожно вздыхает, но тонфа надавливает на горло сильнее. Вся веселость Хибари улетучилась и теперь Савада ощущает ничем не прикрытую ярость…?Почему…? Он же ничего не сделал…?.— Меня бесит это выражение страха на твоем лице, Савада… Я хочу уничтожить его… Даже если мне придется уничтожить его вместе с тобой.— Убьешь? – Тсуна не может сдержать усмешки.Хибари не прав… Он никогда не боялся его… Причина его страха – это он сам. Тсуна всегда боялся лишь самого себя.— Нет, я буду смотреть, — тонфа исчезает, а сам Кея отходит на шаг.Тсуна оседает на пол, надсадно кашляя.— Я буду смотреть, как ты выползаешь из своего болота… А если тебя опять туда затянет, тогда я тебя уничтожу, Тсунаеши.Звенит звонок и Хибари выходит, оставляя Тсуну наедине со своими мыслями. Савада снова хочет что-нибудь закричать в след своему, когда-то, лучшему другу, но у него снова ничего не выходит. А может молчание в такой ситуации – самое правильное??Хаято наверняка волнуется?, — думает Тсуна, но все же не спешит подняться с пола и поторопиться на начавшийся уже урок. Парень так и не понял, что пытался сказать ему Кея, но его не покидало чувство правильности происходящего.?Я схожу с ума?? — сам себя спрашивает Тсуна и его разум в ответ шепчет: ?Наверное?.— Вас долго не было, босс… Съели что-то не то? – Что Тсуну поражало в Хаято, так это то, что на свои вопросы он сам же мог дать тысячу и один ответ— Ага, — только увидев Гокудеру, Тсуна понял, что с его плеч упал тяжеленный груз, — Хаято, а почему ты приехал в Японию? И почему именно в Намимори?— Ну… я…, — Хаято весь напрягся и покраснел так, будто Тсуна спросил у него что-то очень неприличное, — Это…— Не хочешь говорить? Ну ладно, — Савада обогнал замершего столбом итальянца и пошел вперед, как ни в чем не бывало.— Босс! – взмолился Гокудера, — Подождите! Я расскажу! Все расскажу… Тсуна!— Я слушаю.— А? – Гокудера моргнул: Тсуна стоял перед ним всего лишь в нескольких дюймах.?Как быстро…?.— Вы…вы вернулись…— Конечно, — Тсуна застенчиво улыбнулся, — Хаято, если ты не хочешь, то можешь ничего не рассказывать. Ты же и сам про меня ничего не знаешь… Так что я не имею права требовать…— Имеете! – Гокудера произнес это так, что у Тсуны пропало все желание возражать, — Просто… Я не хочу, чтобы вы меня возненавидели…— Ты страшный монстр, поедающий на обед маленьких детишек? – перебил Тсуна, снова улыбаясь.

— Нет! Босс! Вы так шутите?

— Ну, если ты скрываешь от меня не это, тогда я даже не знаю за что смогу тебя возненавидеть, — Тсуна снова пошел вперед, на сей раз уверенный, что Гокудера идет за ним.— Я киллер, — произнес Хаято. Тсуна замер на секунду, но затем продолжил движение, — Я умею убивать.Тсуна знал, что Гокудера не врет и не шутит…чувствовал это. Он всегда мог распознавать правду и ложь…— Хаято…— Босс?— Это страшно…— Что?— Убивать? – голос Тсуны глух, но Хаято стоит прямо за его спиной и все слышит. Савада чувствует, что руки Гокудеры ложатся на его плечи, останавливая его шаг.— Смотря кого, — Хаято тоже шепчет, — Самозащита, месть или просто работа, за которую платят хорошие деньги…Один, два раза…И чем дальше, тем труднее остановиться. Выбор не так уж велик – либо ты, либо тебя.

Тсуна слушает затаив дыхание. Ему вдруг становится невыносимо жарко, а сердце начинает колотиться как сумасшедшее.— Я умею только это, Тсуна. – Гокудера произносит это, будто оправдываясь, — Ради тебя я бы убил любого, но если ты мне прикажешь остановиться, то я остановлюсь. Для тебя я сделаю все, что пожелаешь…— П-почему? Я… я… Однажды это ты узнаешь обо мне что-то такое, что заставит тебя возненавидеть меня. Однажды ты начнешь презирать меня…— Такого не случится, — горячее дыхание Гокудеры обжигает ухо Тсуны, от чего того пробирает крупная дрожь, — К нам гости, босс.Итальянец отстраняется от Савады, открывая ему обзор на черную машину чуть позади них. Тсуну накрывает чувство дежа вю: с появлением Хаято его жизнь превратилась в полный бардак, в котором постоянно мелькают черные машины разной степени дороговизны и знаменитости.

Тсунаеши трясет головой, пытаясь привести мысли в порядок.Стекло со стороны пассажирского сидения медленно опускается, но Тсуна и без этого уже понял, кто решил с ним пообщаться.— Поговорим, Савада? – Тсуна вздыхает и покорно идет к машине, отбирая попутно у Гокудеры приготовленный заранее динамит. Против этого противника динамит лишь детская игрушка.Куроме Кихара – царь и бог города Намимори. Очень трудно вспомнить с налету, что именно не принадлежит в городе этому человеку.— Поговорим. Можно мой друг…, — Тсуна хочет сказать ?пойдет домой?, но не успевает.— Пусть тоже садится, — щелчок, и задняя дверь гостеприимно распахивается.— Хаято, — шепчет Тсуна, — Просто сиди и молчи, хорошо?— Но… Я могу…— Умоляю, — Тсуна сложил ладони вместе.— Хорошо, босс, — Хаято слегка порозовел и первым полез в машину: если что-то пойдет не так, то он просто вытолкнет Тсуну и взорвет машину изнутри.Тсуна прикрыл за собой дверь и огляделся: в салоне было помимо них с Гокудерой еще трое: сам Куроме, водитель… и Киришима, с виду здоровый и невредимый.— Ну что, ребятки, ничего мне сказать не хотите? – Куроме Кихара явно веселится во всю, а вот Тсуне совсем не до смеха: меньше всего он желал еще хоть раз в своей жизни встретиться с главой клана Куроме.— А нужно? – рычит Гокудера в ответ на вопрос, если бы не рука Тсуны на его локте, он еще в самом начале отправил бы этих типов в ад.— Успокоил бы ты своего цепного пса, Савада.— У меня нет пса, Куроме-сан… Аллергия на собачью шерсть, знаете ли.— Подорвал моих ребят и радуешься? Думаешь, я не знаю, как ты ненавидишь мой клан и меня? – мужчина оборачивается назад и смотрит на мальчишек. Его цепкий взгляд улавливает еле заметные изменения в лице Савады и его бледность, растерянность второго парня и его непонимание.— Твой друг, я гляжу, ничего не знает?— Это не важно, — Тсуна смотрит прямо, не отводя взгляда. С последнего раза, когда он видел Куроме, прошло чуть больше двух лет. Вот только эти два года ничего не изменили – Тсуна по-прежнему ненавидел его и с трудом мог сдержаться, чтобы не вцепиться ему в горло мертвой хваткой.— Ненавидишь? – усмехаясь, спрашивает мужчина: на его висках мелькает седина, а лицо испещрено морщинами.— Ненавижу.— Ни капли сомнений, Савада?— Ни капли. Вы виноваты в смерти моего дедушки и в этом городе это знает каждый. – Тсуна срывается на крик. – Вы…!— А ты помнишь, что сделал ты? – Кихара шипит и наслаждается загнанным выражением на лице мальчишки, — Чем ты лучше меня, Савада?Тсуна замирает и сжимается, в его голове бьется лишь одна мысль:?Хаято, видно, уже сегодня узнает какой он на самом деле?.— Мне рассказать твоему другу, что сделал ты? Мне рассказать ему, что ты за человек?Тсуну трясло как в лихорадке, он ничего не видел перед собой кроме насмешливой улыбки.— Пр-прекратите, — шепчет Тсуна, — Пожалуйста…Хаято…я сам все ему расскажу…— Твое право, — Кихара смеется и отворачивается, — Это уже давно меня не касается. Я вообще-то хотел с тобой поговорить кое о чем.

— О чем? – Тсуна выпрямился.— Тобой кое-кто интересовался пару дней назад. Знаешь, Тсуна, мне не очень нравится, когда по моему городу ходят странные личности, знаменитые в определенных кругах. Вот, например, ты, Гокудера Хаято…— Я? – Гокудера прищуривается.— Да. Я не буду тебя спрашивать, что ты забыл в Японии… Лишь предупрежу, что твоя дружба с Савадой усложнит твою жизнь.— Мне все равно! – в руках Гокудеры появился динамит.— Взорвешь вместе с собой? Думаешь, такое со мной пройдет?— А ты бессмертный? – ехидно спрашивает Хаято, но под усталым взглядом Тсуны прячет динамит.— Поступай, как знаешь. А теперь ты, Савада. Будешь буянить как неделю назад – быстро отправишься в ад.— Я не понимаю…— И не нужно, — Кихара поглядел в зеркало заднего вида, — Тебе никогда не было интересно, почему убили твою мать? – Тсуна вздрогнул, — Да-да, ты не хочешь вспоминать тот вечер… Ничего удивительного.Твой друг сделал все, чтобы ты не вспоминал его.— Кея?— Да… Еще один твой бешеный пес, — Киришима фыркнул при этих словах и тут же отвернулся к окну, когда на него уставились его босс и Гокудера.— Он же и попросил меня кое-что узнать…, — продолжил Куроме, — За определенную плату, конечно. Не пугайся. Ничего криминального я его делать не заставлял…Можешь сам у него на досуге спросить об этом. Его просьба была странной, но я ее выполнил. Вот скажи мне, что ты знаешь о своем отце? Кроме имени? Ничего? Я так и думал… Такие люди как твой отец не имеют ни семьи, ни прошлого. До того, как моего первого информатора убили, я успел выяснить лишь то, что ты сын чуть ли не правой руки крестного отца итальянской мафии. Как ты понимаешь, мне, как нормальному человеку, совсем не хочется встречаться с такими ребятами, но они сюда зачастили.Тсуна видел, как Гокудера подался вперед, как его глаза расширились.— Я следил за тобой лет с девяти, Тсуна. За тобой и за Хибари. Редко встретишь детей, способных в таком юном возрасте победить противников вдвое больше себя. Даже то, что драться тебя обучал твой дедушка – мастер боевых искусств – не оправдывало этого. Дети не могут быть такими сильными. Особенно ты… Сила у тебя в крови… Поэтому я не удивился тому, что произошло четыре года назад.

— Моя мама…— Ее смерть спасла тебе жизнь, Савада. Той ночью должен был умереть только ты, но Нана Савада настолько любила своего сына, что, не задумываясь, защитила его.— Нет…— Тебе просто повезло! От повторного покушения тебя спасло лишь одно: никто больше не видел опасности в замкнувшемся в себе, запершемся в четырех стенах ребенке! Ты сломался, Савада! Не выдержал смерти матери и замер!— Прекратите! – Гокудера видел, как Тсуна вздрагивает от каждого слова, как сжимает кулаки.Хаято перегнулся через Тсуну и распахнул дверь машины. Он знал, что если его сейчас попытаются остановить, то он убьет всех, но спасет Тсуну, чего бы ему это не стоило.— Еще секунду. Киришима, отдай им папку. – На колени Гокудере упала обычная картонная папка.— Здесь все, что я выяснил о тебе и твоем отце, Савада. Делай с этой информацией что хочешь. Парня, который интересовался тобой, я возьму на себя. И еще… Прекратите калечить моих ребят, а то я разорюсь на их лечении! Ха-ха-ха.— Может, откроете, босс? Вы на нее уже полчаса смотрите.— Хаято, ты знаешь, кто может быть моим отцом?— Я предполагаю, — Хаято присел на кровать рядом с Тсуной, — В итальянской мафии не так уж много японцев, а знаменитых японцев и того меньше…— Ты всех знаешь?— Нет, конечно! Я мелкая сошка! Но если я правильно догадываюсь, кто ваш отец, тогда его знают все. – Гокудера положил свою руку на тсунину ладонь и осторожно сжал ее, согревая холодные пальцы, — Откроете?Тсуна отрицательно качает головой.— Дай зажигалку, — Хаято был удивлен столь странной просьбой.Тсуна аккуратно поджигает папку в мусорной корзине, следя, как ее очень быстро поглощает рыжий огонь.— Не хотите знать?— Хочу… Но не так…— А есть другой способ?— Да, — Тсуна улыбается, — Я встречусь с ним, когда стану равным ему.