V (1/1)

Бывают в жизни такие моменты, когда ярко и отчётливо осознаёшь бессмысленность всего происходящего. Если бы у Евы спросили, как часто у неё возникали такие моменты, то она бы незамедлительно ответила: ?Почти каждый день?. Куда ей двигаться? Маяк, на который она ориентировалась раньше, уже давно потух.Жизненный путь был тернист и вёл в неизвестность. Её беспощадно душил плотный туман, который не давал разглядеть дорогу впереди. Сколько раз она падала, разбивая колени в кровь? Ссадины на руках и лиловые синяки стали её вечными спутниками. Лишь только злость не давала ей ударить в грязь лицом. Голову ведь нужно держать высоко, а плечи расправленными, верно? Но с каждым прожитым годом фигура её всё больше скрючивалась и теряла в весе, и вот уже костлявое нечто вышагивало по дороге, не желая останавливаться.?Как ты можешь так говорить, Ева! Кому-то в этом мире живётся намного хуже. Ты же не гниёшь на улице, у тебя есть работа, жильё и еда. Есть друзья и семья…?. Так ей однажды ответила Хейзел на её реплику о бессмысленности своего жалкого существования. Подругу всегда успокаивало то, что ей не так хреново, как могло бы быть. А если Хейзел это приводило в чувства, то и с Евой должно было сработать. Жаль только, что не сработало.Для чего она вообще жила? Ради мимолётных радостей? Встречи со счастьем? Бессмыслица. Неудавшиеся романы, все эти отношения, которые в итоге оставляли её партнёров с разбитым сердцем, а её с пустотой в глазах и отсутствием любых чувств, кому это вообще могло понравиться? Дыру в груди ничем не заполнить, Ева знала это.И всё же крошечная надежда ютилась где-то в сердце, вынуждала скулить, но делать. По этой причине Ева с трудом вставала по утрам, насильно впихивала в себя еду, следила за внешним видом, лечилась, если вдруг заболевала. Временами руки её безвольно опускались, но надежда тянула за верёвочки, управляя, и Ева снова делала.Она работала в театре и вполне справлялась со своими обязанностями. По этой причине коллектив терпел её выходки, так что вероятность увольнения их главного раздражителя была крайне мала. У девушки был Закария, который спасал от рабочего уныния и разбавлял атмосферу костюмерной, что была невыносимо серой, даже несмотря на обилие пёстрых костюмов, обитавших в ней.Ева могла сойти за почти примерную дочь, ведь она регулярно отсылала часть заработанных денег отцу, который хоть и нехотя, но принимал их. Приезжала в гости на все праздники и всегда находила в себе силы на притворство, знала, когда ей нужно промолчать, чтобы не испортить всё в очередной раз. Вдвоём они создавали видимость нормальной семьи, которая наконец-то собралась вместе в доме её детства. Отец всегда ставил рамку с фотографией матери на комод в столовой, так казалось, что мама была с ними. Да, она не участвовала в их разговорах о всякой чепухе, просто молча наблюдала и улыбалась из-за стекла рамочки.Когда вечер подходил к завершению, Ева проводила пальцами по лицу мамы на прощание, ощущая подушечками тонкий слой пыли. Они неловко прощались с отцом, а после дверь за его дочерью тихо закрывалась, квартира снова серела, тот слабый уют, что родственники создали за вечер, моментально выветривался.У неё была самая обычная жизнь, которая включала в себя заботу о любимой кошке, походы в магазин за декоративным барахлом, которое должно было сделать пребывание в квартире более комфортным. Но Ева уже давно была одинока и несчастна, ничего с этим не поделать.Она оставила попытки завести отношения, это казалось ей правильным с тех пор, как неожиданно пришло осознание того, что любить она попросту не умела. Смерть матери превратила Еву в нестабильное эмоциональное чудовище, которое сфокусировалось на своих бедах и проблемах, не замечая ничего и никого вокруг. Оливия терпела долго, пыталась помочь справиться со всем этим негативом, разобрать по полочкам тот бедлам, что царил в голове Евы. Но никакого результата это не приносило, Лив лишь зря тратила свои силы. В один момент она просто собрала чемодан, оставила записку и уехала из Готэма, пока её некогда любимая Ева была на работе.Больше они друг о друге не слышали. Еве бы почувствовать боль от потери и одиночества, но не было ничего, кроме пустоты тёмной квартиры и звенящей тишины. Почти три года отношений она самолично спустила в унитаз, а через два месяца благополучно забыла о том, что когда-то была влюблена в Оливию Джонс.***Ева неслась сквозь толпу, задевая случайных прохожих руками и врезаясь в некоторых из них плечом. Редкие клоунские маски проносились мимо её взгляда. Абсурд. Ей бы напиться сейчас свежим воздухом, обнять самого близкого человека и забыться. Как жаль, что в реальной жизни она была нелюбима, груба и одинока, а свежий воздух давно уже отравлен зловонием и выхлопами автомобилей.Она вдруг засмеялась, коротко, но громко. В каком же она отчаянии, раз тащит незнакомца пить нахер не нужный ей кофе, обхватив пальцы мужчины так остервенело крепко и при этом…нежно? Когда-то она держала так за руку Лив, только тогда не было ни капли неистовства. Образ её серо-зелёных глаз, в которых плескалась любовь, растаял, Ева резко остановилась. Вывеска кафе через дорогу мозолила взгляд и неприятно помигивала.Артур успел притормозить, но все равно чуть врезался в её плечо. Они уставились друг на друга, тяжело при этом дыша, кажется, они оба давненько так не бегали. Ростом он был выше девушки, взгляд его оказался неожиданно пугающим, правильнее было бы убежать от него в тот же момент, а не проводить вместе вечер. Её поступок был иррациональным, однако сейчас ей это было необходимо. Ева ещё долго пялилась на мужчину, хотя на деле прошло всего несколько секунд, а после они наконец направились в кафе.Когда они расположились за столиком и заказали чёртов кофе, Ева с несколько несчастным видом надолго прилипла взглядом к окну, в которое настойчиво бился мелкий снег. Артур всё это время молчал. Иной бы подумал: ?Что за неловкая встреча??, но такое странное поведение им обоим почему-то казалось правильным. Мужчина в это время разглядывал её исподлобья, она казалось уставшей и безжизненной. Время от времени постукивала тонкими пальцами по столу, он пригляделся и заметил, что они слегка подрагивали. Просто нервничает или это тремор? Волосы её спускались до плеч и выглядели довольно спутанными, мужчине захотелось расчесать их пальцами, чтобы придать хоть какое-то подобие аккуратного вида.Принесли кофе, и Ева наконец-то оторвалась от окна и внимательно взглянула на Артура, обхватывая чашку заледеневшими пальцами. Он, казалось, несколько смутился, но потом придал себе более уверенный вид и сделал обжигающий глоток. Было слишком горько, поэтому он потянулся к сахарнице: Пенни всегда делала кофе сладким, к иному мужчина не привык. Поэтому, когда приёмная мать совсем ослабла и даже такая простая вещь, как приготовление кофе, вызывала у неё затруднения, Артур взял это на себя, почему-то сразу добавлял сахар в обе кружки, даже не задумывался. После этой мысли рука его замерла у сахарницы, а затем опустилась на стол.— Я тоже больше люблю горький, но иногда хочется сладкого, — прокомментировала она его действие, за которым пронаблюдала от начала и до конца.— Не особо люблю сладкий кофе, не знаю, что на меня нашло, — прохрипел он в ответ и отодвинул руку от сахара. Даже после смерти мать напоминала о себе разными мелочами, его это несколько разозлило, Артур нахмурил густые брови.Ева хмыкнула в ответ и собиралась спросить о какой-то чепухе, лишь бы не было больше этого молчания, но Артур её опередил.— Терять сознание у метро — ваше хобби? — он слабо улыбнулся.Девушка истерично хохотнула и посмотрела ему в глаза, криво ухмыляясь. Хотелось ответить колкостью, но выражение лица мужчины заставило её передумать. Она вдруг поникла, затем подперла лоб кулачком, опустив взгляд на стол.— В некотором роде. Вероятно, мне так скучно живётся в последнее время, что моё тело решает устраивать мне сюрпризы время от времени, все почему-то около метро. А вы тут как тут, что за дурацкое совпадение, ха? — она сделала маленький глоток и сморщила нос.— Вы чем-то больны? — неловко спросил он, и взгляд Евы метнулся к его лицу. — Простите мою бестактность… Он смутился, но закончить не успел, она его перебила:— Нет, Артур, мне просто дерьмово.Воцарилось гнетущее молчание, мужчина полез в карман за сигаретами, но зачем-то взглянул на лицо собеседницы в этот момент. Оно выражало злость. Он начал хохотать так внезапно и неуместно, что Ева чуть не ударила его по лицу, но вовремя заметила несчастную гримасу и то, как он схватился за горло. Мужчина и сам не понял, что его так взволновало и вызвало приступ. Люди в кафе начали на них коситься, некоторые пялились в открытую, поднимая в девушке гнев. Пока Артур искал что-то в кармане, Ева придала лицу спокойное выражение и, тревожно почиркав зажигалкой, закурила. Наконец, он протянул ей карточку, которую она аккуратно взяла, стараясь не соприкасаться с его пальцами.?Заболевание, значит?.Она кивнула, вернула карточку, на этот раз соприкосновения, увы, не удалось избежать. Отвернулась к окну, ожидая, когда ему станет лучше. Могла ли она помочь? Маловероятно. Снег стал крупнее и долбился в стекло, пока Артур успокаивался. Дым медленно поднимался к потолку заведения, потихоньку рассеиваясь на ходу, и она рвано выдохнула, бросила мимолётный взгляд на мужчину. Он притих и сидел, опустив голову. Еве в один момент стало невероятно его жалко, если с ним такое случается часто, то он наверняка неоднократно получал за это по роже, даже она была готова ударить его всего несколько минут назад. Это было чем-то похоже на её панические атаки, только за них её ещё ни разу не били.Руки его лежали на столе, сцепленные в замок, пальцы подрагивали: Ева незамедлительно протянула свою руку к ним. Её, холодная и тонкая, легла поверх его, костлявых и тёплых. Она отвернулась к окну и продолжила курить, когда Артур посмотрел на неё исподлобья. Ева избегала его взгляда, ей было не по себе от происходящего, но чем-то всё это завораживало её. ?Ты, кажется, совсем уже ебанулась, дорогая?. Мужчине вдруг захотелось рассказать ей всё, что с ним произошло, но он понимал, как это опрометчиво и опасно. Совсем немного нежности и капля понимания, и вот он почти потопил себя, что за глупец?Она его даже не знала: что за человек сидел напротив неё? Чем жил, кем работал, что любил? Ева знала, что он курит, помогает незнакомым людям и чем-то болеет, просто великолепно, о последнем она вообще узнала только что. Встать и уйти? А зачем она вообще сюда пришла? Тревога била по вискам до тех пор, пока он не вытащил свои руки из-под её и не спрятал их под стол. Ева воткнула сигарету в пепельницу и постучала пальцами по столу.— Это было необязательно… — начал было он.— Я просто не знала, что делать.— …но спасибо, — все-таки закончил свою мысль. — Зачем вы меня вообще позвали? — тихо спросил Артур.Ева посмотрела на него пустыми глазами и произнесла одними губами: ?Я не знаю?.Мужчина порылся в карманах, вытащил помятые купюры и швырнул их на стол, затем поднялся. Теперь он опасно возвышался над ней, и Ева почувствовала себя мышью, которую вот-вот прихлопнут. ?Он оскорбился и сейчас уйдёт, мы никогда больше не встретимся с этим странным человеком, я забуду о нём, но временами почему-то буду вспоминать эту дурацкую историю перед сном?. Ева постаралась запомнить его лицо как можно лучше, в целом оно было даже приятным, но вот сколько ему лет — было неясно.Кажется, она даже могла бы переспать с ним, если бы захотела, хотя его чрезмерная худоба отталкивала её. Оценивать мужчин с точки зрения секса вошло в привычку несколько лет назад, стоило лишь немного пообщаться с кем-то из них, как она тут же представляла всё довольно красочно. Да, она была одинока, но в её планы не входил секс с малознакомыми людьми. Чем ближе она узнавала кого-либо, тем больше отвращения эти люди вызывали, оттого желание улетучивалось моментально. Если Еве хотелось сексуального удовлетворения, она вполне справлялась самостоятельно, это не было проблемой.Они пялились друг на друга несколько секунд, пока он не заговорил каким-то грубым несвойственным для него голосом, по крайней мере, за всё время их знакомства он создал впечатление довольно мягкого человека. И несчастного ко всему прочему.— Вы идёте?— А? — она опешила. — Куда?— Просто прогуляемся, — он спрятал руки в карманы своей горчичной куртки. Одежда Артура казалась ей странной, но при этом выглядела она аккуратно и ухоженно, чуть ли не с иголочки. Ева покосилась на пальто, которое не стала снимать с себя, оно было помятым, в целом выглядело непрезентабельно. Насколько отталкивающим был её внешний вид? Ей стало немного неловко, поэтому она начала поправлять волосы в попытке привести себя в чувства.— Если хотите, я могу проводить вас до дома… — продолжил мужчина.— Давай без всей этой официальности, ладно? — она скривилась. — На улицах сейчас не особо спокойно из-за забастовок. Но мне как-то нет до этого дела, честно говоря. Ты знаешь хоть одно приятное место в этом городе? Ну или любое место, где не стоит смердящий запах этого проклятого мусора? — вопрос про дом она решила проигнорировать, было бы глупо показывать незнакомцу местонахождение своего жилища. За пару глотков она осушила кружку и встала.На улице валил снег, к счастью, ветер поутих, поэтому хлопья не летели в лица беседующих. Ева оглядела заснеженную улицу, теперь она казалась менее слякотной и неприятной. Если задрать голову к небу и игнорировать происходящее на земле, на душе сразу станет спокойнее. Мысли о Рождестве пронеслись мимо, захотелось завернуться в плед и выпить вермута, этот праздник приносил Еве необычайное умиротворение, лишь поездка к отцу омрачала его. Предпраздничная суета ей всегда нравилась, это было мило и уютно, даже в таком необычайно мрачном Готэме.Ева вышагивала по улице в компании Артура, соблюдая дистанцию между ними. Это так глупо, ведь совсем недавно она неслась с ним за руку, а сейчас боялась даже слегка соприкоснуться.— Тебе нравится Рождество? — уныло спросила она.?Почему бы теперь не обсудить погоду, а, Ева? Что за кислые попытки завести разговор??— Не знаю… Рождество не вызывает ничего, кроме равнодушия. Праздники никогда не радовали меня, если честно. Но мне нравится смотреть на счастливые лица детей, к которым приходит Санта, когда я работал в больнице, мне довелось увидеть их счастливые улыбки, — он говорил совсем негромко, но шум улицы не заглушал его. Губы его расплылись в приятной улыбке, и Ева подумала, что он, наверное, любит детей. — А вы? То есть ты… Ты любишь Рождество, Ева?— Это единственный праздник, который я люблю. Всегда так его жду, а потом оно наконец наступает и…ничего. Тут-то и приходит разочарование. Даже не знаю, чего именно я жду, но ожидаемое всё никак не приходит, — она грустно усмехнулась, — но до Рождества ещё далеко. Работал в больнице? Так ты врач? Никогда бы не подумала, — Ева приподняла бровь и залезла в карман за перчатками, руки её давно заледенели, а заметила она это только сейчас.— О, нет-нет, — он смущённо опустил глаза, но затем вскинул голову, его тёмные волосы растрепались на ветру, привлекая внимание Евы. — Я работал в клубе ?Ха-ха?, в больницу довольно часто заказывали клоунов для больных детей, на Рождество меня тоже приглашали, наверное, это были самые любимые моменты… — он мягко улыбнулся и зачесал волосы пальцами назад. Девушка неосознанно повторила за ним.?Клоун с неконтролируемыми приступами смеха. Просто, блять, невероятно?.— Работал?..— Меня уволили, — он достал помятую пачку сигарет и медленно закурил, затем протянул Еве, у неё были свои, но она не отказалась от предложенных.— Значит ты был слишком грустным клоуном, милый, — саркастично подметила она, взглянув на него с хитрым прищуром.Он рассмеялся. Кажется, это даже было искренне.Вечер обещал быть долгим.