IV (1/1)

Быстрые шаги сопровождались стуком невысоких каблуков, ноги старательно избегали встречи с одной из грязных луж, коих на улице сегодня было достаточно. Мокрый снег неторопливо опускался на пальто и волосы Евы, это могло бы быть красиво, если бы он не таял столь быстро. Можно спрятаться под зонтом от непогоды, которая послужила причиной возникновения луж и грязи, но зонта у неё с собой, конечно же, не было.Огромное здание театра встретило её внешней мрачностью и внутренней суетой. Ева торопливо зашла в холл, она немного опаздывала, но разве можно прожить такой загруженный день без кофе? Это просто невозможно, поэтому она забежала в кофейню по дороге до работы, и теперь стаканчик приятно согревал её замёрзшие пальцы. Оставалось только надеяться на то, что её отсутствие осталось незамеченным.Хотя сейчас уже был понедельник, бурная суббота всё ещё напоминала о себе тревожными мыслями. В воскресенье вообще не особо хотелось жить, поэтому день прошёл на диване в компании унылых телевизионных шоу и кошки под боком. Рабочая неделя обещала быть тяжёлой, в театре уже сейчас шла суматошная подготовка, ведь до первого показа оставалось меньше пяти дней. Чёртов Гамлет, вся это возня сводила Еву с ума.Война, что разразилась тут три месяца назад, всё еще обсуждалась актёрами и актрисами, и Ева закатывала глаза каждый раз, когда слышала их разговоры, которые, казалось, не имели конца. Наконец, она забежала в костюмерный цех, что, к счастью, оказался пуст, и бросила свои вещи на стул. Сделав большой глоток кофе, она взглянула на вешалку с несколькими костюмами, оценивая объемы сегодняшней работы.Нужно было подогнать два платья по фигуре актрис, починить мелкие повреждения на рубашке, затем как следует отпарить каждый костюм. Действующих лиц в постановке достаточно много, хорошо, что теперь пошивочный цех нормально функционировал, и Еве не придётся тонуть в дополнительной работе с головой, как это было в тот раз.Она вовсю занималась починкой ткани, когда в костюмерную словно вихрь ворвался Закария, в руках у него были какие-то коробки, и свою коллегу по цеху он заметил не сразу. В театре работали самые разные люди, казалось, тут собрались всевозможные национальности, Закария исключением не был.Отец его был евреем, а мать — британкой. Парень обладал высоким ростом и тёмными кудрями, которые Еве казались несколько нелепыми. Хотя молодой парень был очень суетливым и никогда не мог усидеть без дела: на удивление, они с ней отлично сработались. Такие человеческие качества Еву порядком раздражали, но Закария спас своё положение умением высказывать людям саркастичные замечания по поводу и без. В некотором роде, он был мерзавцем.Еву в театре не особо жаловали, она явно не была приятным и дружелюбным человеком, по крайней мере с людьми, которые её раздражали. Почти все обитатели театра являлись ходячим раздражением, исключениями стали лишь немногие, и Закария был в их числе. Особенно мрачные настроения коллег по костюмерной довольно часто совпадали, поэтому целый день работы в молчании не вызывал ни у кого из них напряжения или неудобств. Парня, в отличие от Евы, в театре все любили, он умело строил из себя эдакого весельчака, когда это было нужно, даже если день у него не задался с самого начала. Но с Евой можно было ничего из себя не выжимать, ведь она всё понимала.Актёры её особенно не любили, их высокомерное поведение и отвратительные сальные высказывания на её счёт Ева быстро пресекла грубостью и колкими замечаниями. С актрисами всё было намного проще — нейтралитет. Девушку давно бы уволили, но она отлично выполняла свою работу, и с этим никто не мог поспорить. Если местные звёздочки нуждались в так называемой ?психологической помощи?, то вынуждены были искать кого-то другого, ведь Ева не подписывалась выслушивать капризы и истерики, которые нередко разворачивались в театре. Ей хватало собственной драмы, окунаться в чужую не было никакого желания. Поэтому все актёры и актрисы стойко терпели её общество, пока девушка помогала им одеваться.Ева закончила с рубашкой и полезла в сумку за сигаретами. Закария, что полировал пряжки, поднял голову и уставился на неё.— Что? — девушка свела брови и выжидающе посмотрела.— Ты же не собираешься курить здесь? Мари будет в ярости, если снова поймает тебя! — он усмехнулся и продолжил начищать металл до блеска.— Я всего один раз слегка прожгла подол, а она просто озверела. Хотя, если бы она тогда не начала орать на меня с порога, я бы не дёрнулась от испуга, а ткань осталась бы в целости и сохранности! — фыркнула Ева. — Я уважаю Мари, но временами она до охерения невыносима. Ты идёшь? — она покрутила пачкой сигарет в воздухе.— На ней висит слишком много забот, поэтому иногда она ведёт себя как сука, — он снова поднял кучерявую голову. — Нет, я снова пытаюсь бросить, так что вали отсюда и не соблазняй меня этим дерьмом, будь так добра.— О, смотри, твой здоровый образ жизни сведёт тебя в могилу, — хохотнула она.— Ну тебя мне точно не пережить, Евочка! — издевательски протянул он.Она хмыкнула и вышла в коридор, дальняя лампа мигала и раздражала глаз, поэтому Ева отвернулась и закурила. Доносились голоса и музыка со сцены. Постановок в последнее время было мало, работа в театре чередовала вечную занятость с приличным количеством свободных дней. Такое число выходных дней девушку не особо радовали. Если бы только она знала, куда себя деть, чем занять… Видеться с людьми при всём этом не слишком хотелось. Она ведь почти и не соврала Хейзел о своей вечной занятости: случалось так, что за день проводили по два спектакля, и Ева даже забирала костюмы домой, чтобы закончить работу и успеть к назначенному сроку. Работать приходилось в бешеном темпе.Несмотря на тихие недели, в которые совсем уж редко проводили представления, репетиции в театре шли регулярно, но Ева занималась костюмами, так что её это не особо затрагивало. Со сцены внезапно донеслись крики, кажется, кто-то ругался. Громкий стук каблуков по деревянному полу заставил Еву взглянуть на его источник. Венла неслась в гримёрку, злость перекосила её лицо, придавая девушке вид фурии.Кажется, Венла была финкой, а ещё она была стервозной, злой и высокомерной девушкой. Лицо её было бледное и круглое, его обрамляли тёмные как смоль волосы, которые, казалось, в любое время дня и ночи лежали и выглядели просто идеально. Насколько Еве было известно, финские девушки обладали в основном светлыми или русыми волосами, поэтому было два варианта — либо волосы крашенные, либо чистокровной финкой Венла не являлась. Несмотря на скверный характер, девушка, кажется, была неплохой актрисой.Здесь часто можно увидеть натянутые улыбки, искусственные эмоции. Конечно, для театра это в порядке вещей, но в рабочем коллективе обстановка была схожа с той, что царила на сцене между актерами и актрисами, оставалось только добавить щепотку лицемерия. Искренней была лишь злость. Безусловно, хорошие отношения тут тоже были, но только между друзьями или любовниками.Ева была рада тому, что игра на сцене обошла её стороной. Работа с костюмами позволяла ей вести себя так, как она хочет, можно было спокойно показывать свои настоящие эмоции и чувства. В её жизни и так хватало притворства, она чуть ли не всё время играла нормальную. Лишь на работе и в компании любимой кошки девушка была настоящей. Но соблюдение определённых рамок ещё никто не отменял.— Чего ты уставилась, других дел нет?! — громко крикнула разъярённая актриса. Ева витала в своих мыслях, а взгляд так и остался на Венле, что не обошлось без её внимания. Неудачную грушу для словесного битья она себе нашла.— Если тебе хочется на кого-то поорать, то зеркало в гримерной к твоим услугам, солнышко. Заодно сотрёшь этот грим, сегодня у Кейти как-то неудачно вышло, на мой взгляд.— Что?! — она даже притормозила. Конечно, никакого грима на ней не было, кому он вообще нужен на репетиции?— Ах, прости, кажется, это твой повседневный макияж, — Ева выдохнула дым к потолку и мило улыбнулась.— Пошла на хер, стерва! — воскликнула Венла, показав ей средний палец, а после дверь гримерной оглушительно захлопнулась за ней. Из-за двери послышался звон разбившегося стекла. Тут в коридоре появилась девушка, которая неуклюже понеслась к гримёрной.— Эй, — окликнула Ева девушку, — что произошло?— Сойер выписали, замена на роль Офелии больше не нужна… — тихо проговорила та. — Надеюсь, ты не злила её ещё больше?— Упс… — Ева прикрыла рот свободной рукой.— Чёрт бы тебя побрал! — помощница закатила глаза, затем, немного помедлив, зашла в гримерную. Послышались крики Венлы и тщетные попытки её успокоить.— И это я-то стерва? — фыркнула Ева себе под нос и потушила сигарету о подошву ботинка. Сцен с неё на сегодня было достаточно, пора бы вернуться к работе. Дверь костюмерной приоткрылась, показалась кудрявая голова Закарии.— Что за визги? Репетиция внезапно перенеслась со сцены в коридор? — он вопросительно приподнял густые брови и оглядел теперь уже пустующее проходное помещение, пропуская Еву обратно в костюмерную.— Нет, просто Беку выписывают, так что нашей милашке Венле не суждено отыграть роль Офелии. Закрой уже дверь, ради всего святого.Она уселась в старое кресло и покосилась на платье, которое предстояло подшить. Но, к её счастью, второе платье в исправлении уже не нуждалось, ведь Офелию играет всё та же Бека, на чью фигуру платье и шили изначально.— О боже, как же она это переживёт? — парень театрально взмахнул руками. — Венла ведь так старалась, доводила Беку до нервного срыва, вечно её подставляла, столько трудов и всё безрезультатно! Жизнь так несправедлива к ней… — он состроил печальную гримасу и стёр невидимую слезу.— Нет, даже не начинай! — она резко нахмурилась. — Завязывай со своим актёрством, я эту историю слышу чуть ли не каждый день! Каждый сраный день она обрастает всё большими подробностями и выдумками, неужели нет других тем? Сколько можно это обсасывать? — Ева напряжённо потерла виски, кажется, сейчас ей на радость придут головные боли.Парень пожал плечами и вернулся к своей работе. Ева последовала бы его примеру, но головная боль так резко и сильно врезала по затылку, что она готова была застонать, но сдержалась, дабы избежать глупых комментариев Закарии. Просидев так с минуту, она, наконец, занялась чёртовым платьем.***С работой она закончила намного раньше, несмотря на то, что Мари накинула им с Закари дополнительной работёнки, которая спокойно могла подождать до завтра. Но раз Мари нужно сегодня, то лучше бы костюмерам закрыть свои рты и заняться делом. Кажется, Венла успела вывести её из себя напоследок.День пролетел быстрее обычного, Ева медленно шла к выходу из метро. Толпа стремительно обходила её, все куда-то спешили, а ей даже домой особо не хотелось возвращаться. Там её ждала только кошка, хотя даже в этом она не была уверена. Головная боль так и не отпустила её с тех пор, обезболивающее не помогало. Дойти до дома и завалиться спать было бы лучшим решением, но Ева медленно плелась по лестнице и в голове её была пустота.Она встала у фонаря, который располагался совсем рядом с метро. Кажется, она уже курила тут в ту субботу, когда паническая атака почти что придавила её к земле. Достала сигарету, за сегодня всего лишь пятая, непривычно мало, но больше и не хотелось. Улица всё так же гремела, чужие голоса сливались в неразборчивый гул, который стал бессмысленным фоном. Ева обернулась на проезжую часть, зрение её чуть расфокусировалось, превращая отражающиеся в лужах и витринах огни города в размазанный задний фон. Она не чувствовала холодного ветра, но ощутила прохладу грязного фонаря, в который уперлась лбом. Вечерело.Глупо было стоять у метро и вот так беспечно курить, тут запросто могли ограбить или сделать что похуже, но прохожие её совершенно не замечали, даже если бы и захотели. Еве казалось, что она растворяется в этом грязном городе, вдыхая холодный воздух загазованного Готэма. Дым, что она выдыхала, неторопливо поднимался к небу, ветра почему-то не было.Ей захотелось обнять маму. Почувствовать запах её духов, уткнуться носом в её мягкую персиковую кофту: мама всё понимала, всегда была рядом. Банально, но так и было. В те времена Еве хотелось возвращаться домой, видеть умиротворённые лица родителей, чувствовать тепло и уют дома. Дом, где тебя ждали, где тебе всегда были рады. Кажется, это было совсем недавно, а на самом деле прошло семь лет.Ева давно не посещала кладбище и почти не бывала у отца. Их чудесный дом стал обычной блёклой квартирой, в которой жило одиночество и существовал отец. Где-то в уголках квартиры прятались болезненные воспоминания, а в родительском шкафу всё еще был едва уловимый запах маминых духов. Она не хотела вспоминать, её отец не хотел разговаривать об этом. Ничего из этого больше не имело смысла, они давно стали чужими людьми друг для друга. Их объединяла лишь неутихающая скорбь, что впускала острые когти в родные сердца. А внутри Евы засело чувство вины, что съедало её день за днём.Ей ударил в нос запах мусора, она распахнула глаза и уставилась на тлеющую сигарету, что сжимала бледными пальцами. Остро захотелось проблеваться от картины изуродованного тела, которое внезапно возникла в памяти. Она согнулась пополам и отшатнулась ближе к проезжей части. Ничего. Только редкие слёзы капали на землю. Замерла, сигарета выпала из её пальцев, взгляд зацепился за таракана, что ползал недалеко. Она с наслаждением придавила его мыском ботинка и даже смогла услышать хруст.— Вам плохо? — голос показался смутно знакомым. С места Ева не сдвинулась. Картинки полетели перед глазами. Воцарилось молчание. Она подумала, что незнакомец уже ушёл, но тут до её локтя легонько дотронулась чья-то рука. Она резко выпрямилась и повернулась в сторону раздражителя, растирая ботинком остатки таракана по тротуару. Глаза в глаза. Её — ошалевшие и дикие, а его — уставшие и испуганные.Она хрипло выдохнула и моргнула несколько раз, но мужчина напротив никуда не исчез. Какова была вероятность наткнуться на него снова? Этот город чертовски большой, невероятный поток людей, лица-лица-лица, но вот он здесь, снова пытается ей помочь. Какая глупость.— Если бог и существует, Артур, то он послал вас в этот мерзкий городок, чтобы спасать мою задницу, — она криво улыбнулась, а глаз её несколько раз дёрнулся. Мужчина как-то неуместно заулыбался, явив миру свои кривые пожелтевшие зубы. Всё повторялось.?Но если это действительно так, то я вам глубоко сочувствую?.— Мы с вами уже встречались, я запомнил, узнал по волосам. Ева, верно? Вам плохо? — он спрашивал с таким беспокойством, будто ему действительно было до этого дело.?Узнал по волосам. Какой бред. Нелепость?.Она не ответила. Ева ясно ощутила щемящее чувство одиночества в груди: кажется, её сейчас разорвёт на части. Картинки проносились перед её пустыми глазами цветной вереницей.Мама тихо смеётся, они в унисон подпевают песне, что доносится из радио. Жизнь тогда имела краски, в ней был смысл.— Кофе. Я хочу выпить кофе, — она выпалила это так быстро, что даже не сразу поняла смысл сказанного.— О… — он опешил и выглядел растерянным. — Могу я…угостить вас?— Да.Она схватила его под локоть и потащила к ближайшему кафе. Ей не хотелось кофе, не хотелось пить кофе с ним, за его счёт. Бессмыслица, просто полнейший абсурд. В ушах стоял гул, они стремительно продвигались сквозь поток людей, что только вышел из метро. Улица шумела громче, чем обычно.Ева хотела домой. В тот самый дом, который остался в прошлом. Который давно уже разрушен.?Я просто надеюсь, что ты окажешься маньяком, который следил за мной с субботы. Сейчас ты затащишь меня в эту подворотню и убьёшь. Пожалуйста, не разочаровывай меня, Артур?.Но они прошли мимо, как поступили и со следующим тёмным переулком. Сегодня она не умрёт. Ева видела этот мир чётко, с каждым шагом размытости в её глазах становилось всё меньше. Артур просто шёл за ней, затем бежал, когда ей надоело идти. Он молчал. Молчал и тогда, когда рука Евы соскользнула с его локтя и намертво вцепилась в пальцы.Они были тёплыми.