Глава 1. О венценосных лоботрясах. (1/1)
В день моего совершеннолетия, а он (ну, если вы не знаете) наступает в наших краях в 21 год, отец, следуя древней аки мир традиции, доверил мне артефакт, являющийся источником могущества Адальштейна. Это тяжёлый золотой перстень, инкрустированный бриллиантами. В центре, окружённый звёздами, находится камень, собственно который и обладает уникальными свойствами. Нет, любой предмет в золото он не превращает, становиться невидимкой не помогает, и контролировать разум других людей тоже не способен. Это удел других артефактов. Перстень же каким-то магическим образом связан с существами, не то чтобы живыми, но и не совсем мёртвыми. Эти создания, именованные изначально Бездыханными Защитниками, подчинялись носителю перстня. В те времена ещё жил слух, что это были духи воинов, почивших на полях сражений сотни лет назад. Какой-то умелец совершил страшное магическое колдунство и заточил этих самых духов в камень, создав, таким образом, непобедимую армию, дабы захватить мир. Впрочем, как впоследствии оказалось, эта непонятно кем пущенная сплетня была недалека от истины. И, раз уж я взялся описывать сей артефакт, будет не лишним добавить, что совпадение числа Защитников и числа шариков белого золота, рассыпанных по периметру самой большой звезды на перстне, совершенно точно не является случайным. Каждый из этих маленьких шаров навеки связан с одним из условно живых созданий, что, собственно и позволяет носителю перстня контролировать свою маленькую бессмертную армию.В мирное время непобедимые воины, пребывая в состоянии абсолютного окаменения, украшали изваяниями коридоры замка, а во время войны, воззванные к жизни, они сметали врага как цунами хижину на берегу моря. Мощный камешек, не правда ли? Естественно, зная о безрадостной перспективе, никто не порывался завладеть нашими землями – боялись. Ну, пожалуй, за исключением Зигварда, небольшого королевства чуть севернее нас – отец утверждал, у них есть, что противопоставить сему артефакту. Правда, о том, чем именно владел Зигвард, мой родитель скромно умалчивал. Впрочем, с этим царством-государством ещё до моего рождения был заключён мирный договор (читай – вооружённый нейтралитет). И вот, по традиции, этот перстень перешёл в мои руки, и я перед отцом и его Королевским Советом торжественно поклялся защищать его до последней капли крови, в тайне надеясь, что это всё же не понадобится. Перстень плотно обхватил безымянный палец левой руки, я произнёс клятву, и... и всё. Никаких сияний вокруг меня, ветра, грома с молнией. А я – то думал... Но уже спустя мгновение палец пронзила невесть откуда взявшаяся в перстне иголка, камешек заалел, напитавшись моей кровью, и... вот они, долгожданные спецэффекты: от звёзд, располагавшихся вокруг камня, стало исходить алое свечение, пульсирующими волнами разносившееся по церемониальному залу, порыв ветра всколыхнул тяжёлые портьеры и по замку пронёсся едва слышный вздох Защитников – перстень признал нового хозяина. Изменившийся социальный статус и назначение меня Хранителем никоим образом не повлияло ни на моё отношение к жизни – я по-прежнему оставался живущим на волне позитива оболтусом, ни на её содержание, ибо никаких особенных хлопот перстень, болтающийся денно и нощно на руке, не доставлял. Всего-то нужно было носить его, не снимая. С этим, при всей очевидной даже для меня безалаберности, я уж наверняка справиться мог. После принятия артефакта я по – прежнему старательно вникал в политику, экономику и прочие необходимые будущему правителю дела, помимо всего прочего охотился, пировал… в общем, занимался всем тем, чем положено (и не совсем положено, а так же совсем не положено) заниматься наследнику.Спустя некоторое время после торжественного вручения мне этого могущественного артефакта, судьба, видимо, сочла мою жизнь слишком скучной и решила разнообразить её не в пример оригинальным способом. Поверьте, этот судьбоносный финт ушами я запомнил на всю жизнь… Случилось это поздней весной, после праздника Смены Лет. Обычно мы, то есть я и мой друг (и ?верный оруженосец? по совместительству) Люстен Уилмар охотились в лесах неподалёку от замка, но не в этот раз.- Редж, ну сколько можно? – Люстен, скорбно вздохнув, остановился и умоляюще посмотрел на меня. - Что? – Я скосил глаза в сторону спутника.Сегодня мы, следуя давно устоявшемуся обычаю, вновь отправились в прилегающий к замку лес, быть может не столько ради настоящей охоты, сколько забавы ради. Во всяком случае, мне, после невыносимо нудной четырёхчасовой лекции о геополитике прошлого и настоящего, совершенно точно требовалось провести некоторое время вдали от мирской суеты в целом и этого настырного лектора в частности. Боги, да этот старик выглядел таким древним, словно видел сотворение мира своими глазами! Уверен, его скрипучий голос, дрожащие пальцы, которыми он периодически тыкал в карту, и поразительно ясный, суровый взгляд ещё долго будут преследовать меня. В кошмарах.- Вот скажи мне, мой венценосный друг... Когда мы в последний раз выезжали за пределы этого леса? – Люстен по-птичьи склонил голову в ожидании ответа.Я пожал плечами.- К чему ехать невесть куда, если и здесь полно дичи? Мы можем неплохо поохотиться и не покидая территории замка. Смерив меня взглядом, коим родитель смотрит на неразумное дитя, приятель чуть тронул поводья и выехал вперёд. - Не строй из себя деву невинную, Реджинальд. Давай же отправимся, как в старые добрые времена, бороздить просторы нашего... – он на мгновение замолчал, – весьма ограниченного в плане территории государства. Слегка так удивившись, я уставился на собеседника, ожидая пояснения столь дерзким словам в адрес своей Родины. - Ну, согласись, оно не так уж и велико, и необъятным его назвать довольно затруднительно... Чёрт, да его на карте пальцем можно закрыть. Вот если бы можно было активировать тот уникальный камушек у тебя на пальце... – Уилмар коварно улыбнулся, предвкушая мою реакцию на его слова. В отличие от него, я был целиком и полностью против использования артефакта в каких-либо целях, кроме защитных. Мой верный друг и соратник же порой помышлял о том, что было бы неплохо увеличить политические, географические и прочие границы Адальштейна ?за счёт непобедимой армии?. Споры по этому поводу могли не прекращаться часами, и, кажется, он находил в них особую прелесть, раз не мог удержаться и не затрагивать тему ?давай-используем-артефакт?, раз за разом съедая мой мозг чайной ложечкой. - И думать забудь. Он предназначен для других целей. - В этот раз у меня не было никакого желания предаваться бессмысленным спорам, и потому, поравнявшись с Люстеном, я поспешил вернуться к предыдущей теме разговора. - И куда же ты предлагаешь отправиться? - К Великим горам. - Куда?? Уроки географии, курс политики и отцовские монологи даром не прошли, по крайней мере, политическая карта в моей памяти отложилась и теперь настойчиво маячила перед глазами, весьма прозрачно намекая на то, что будет с нами, если мы окажемся на границе Зигварда. Раз уж так сложилось, что с его венценосными, да и остальными, само собой разумеется, представителями населения отношения складывались как-то... не очень, у меня возникли вполне обоснованные опасения. Если мы, конечно же, случайно, пересечём границу хотя бы на полшага, существует большая вероятность словить стрелу в место, отвечающее за поиск приключений. В общем, совершенно недружественный сосед. Я уже молчу про географические данные. С одной стороны горная река, бурным потоком низвергающаяся со скал, с другой – практически непроходимые леса. Ну, а с третьей, как я уже говорил – территория наших милых соседей. И мой близкий, хотя, похоже, правильнее будет сказать ?недалёкий?, друг внезапно возжелал нести своё бренное тело в столь небезопасное место. Что касается меня… Идя на поводу у своей беспечности и ?недалёкого? Люстена, игнорируя внутренний голос, я согласился на это, как мне казалось, немного опасное и потому по-своему притягательное приключение.