Часть 1 (1/1)

See me, feel me, touch me, heal me,heal me, heal meВ этом году сентябрь оказался достаточно холодным месяцем. Пусть ему и предшествовало теплое, можно даже сказать, жаркое лето, сейчас, не смотря на чистое небо и почти полное отсутствие дождей, на улице стояла противная прохлада и запах сырых листьев. Пятница. Пит любил этот день хотя бы за то, что в вечер этого самого беззаботного дня недели можно было спокойно позабыть о своих заботах, рутине и разного рода обязательствам. Но почему-то именно сегодня, когда парень запланировал сделать предложение своей возлюбленной, обязательно должен был пойти дождь. Да и не просто небольшой проливной дождик, а настоящий ненастный ливень, о котором обычно говорят, что он льет как из ведра. Молодой юноша с серьезным выражением лица, присущим ему как настоящему уроженцу Лондона во всех его традициях и культурных обычаях, стоял перед длинным зеркалом и рассматривал себя в полный рост. Он хотел в последний раз удостовериться, что в такой ответственный для него день выглядит хорошо и ухожено. Не то, чтобы он слишком сильно заботился о своей внешности; нет, он лишь хотел, чтоб Памела, его возлюбленная, и, возможно, еще и будущая жена, запомнила этот день, как лучший в своей жизни. Но вот, погода сыграла с ним в этот раз злую шутку. Словно весь дождь, которого не было все эти двадцать три дня сентября, скопился где-то в небесах и теперь безперестанно лил, грозясь испортить настолько ответственный момент.Взглянув на наручные часы, юноша на секунду замер, искренне надеясь, что только ошибся. Было уже пять пятдесят восемь, в то время, как он пообещал Памеле быть у неё под домом уже в шесть. Благо, идти было не так уж далеко, так что если Пит выйдет прямо сейчас и стремглав пронесется через пару киллометров к её улице, то его опоздание не будет таким уж сильным.Быстро обувшись, надев черный длинный английский плащ и захватив с собой широкий зонт, парень вышел на улицу. Только ключ в замке громко щелкнул, Пит, прыгая по лужам, со всех ног устремился к любимой, надеясь, что сегодня сможет осчастливить её до конца жизни. И сейчас, когда со стороны это зрелище напоминало сцену из какой-нибудь старой любовной комедии, ему казалось, что сегодня все должно пройти идеально.Наручные часы показывали уже шесть ноль две, и Пит смог выдохнуть с облегчением. Сегодня он был несколько рассеян. Возможно, это было из-за погоды, а быть может потому, что он сильно волновался перед тем, как надеть кольцо на безымянный палец своей единственной. Таунсенд стоял перед светлой дверью, с неким разочарованием замечая, что его штаны примерно по щиколотку потемнели от того, что были насквозь пропитаны мокрой холодной водой. Пит негромко ругнулся. Быть может, он действительно торопился. Ведь он знал эту девушку от силы полгода. Его британская консервативность выступала категорически против этого решения, но юношеский максимализм и некоторая безбашенность, присущая порой этому стереотипному носатому англичанину, напрочь перекрывала все аргументы против этого решения, убивая их одним только словом ?люблю?, которое он в послендее время говорил так часто своей избраннице.Дверь открылась, и в проеме появилась невысокая девушка. Стройная русая девчушка с большими любопытными глазами и пухлыми розовыми губами, готовыми в любую секунду расстянуться в улыбке. Это была Элизабет, сестра Памелы.- О, Пит, проходи. Пэм уже ждет тебя в гостинной, - приветливо заулыбалась девушка, впуская промозгшего парня в теплое уютное жилище. Пит учтиво поздоровался со всеми присутствующими членами семьи и поспешил отыскать гостинную, где они с Памелой могли остаться наедине.__Все та же пятница. Вот только теперь она казалась Питу самым ненавистным днем в жизни. Можно сказать, что он чуть не опозорился по полной програме – благо, он сперва решил проверить карманы, ну а после демонстративно становиться на колено перед благоверной. Маленькая бархатная коробочка нетронутой стояла перед подпершим голову Питом - на столике, где парень так и забыл её, когда торопился к Памеле. Таунсенд чувствовал себя идиотом, так как только этим словом можно назвать человека, который может несколько часов готовиться к тому, чтоб сделать девушке предложение, специально орендовать для этого дорогой костюм в ателье и забыть самое главное - обручальное кольцо.- Идиот, - в который раз повторил шепотом парень, и со вздохом прислонился к спинке дивана.В этот момент, Таунсенд вдруг заметил периферийным зрением, что кто-то на улице направляется к его двери. Почти через несколько секунд раздался громкий звонок в дверь, и Таунсенд, удивляясь, кто только мог пожаловать в такую ненастную погоду, поспешил открыть.Перед ним стоял невысокий усатый мужчина в голубой форме и большой коричневой сумкой на плече. Он пытался спастись от дождя тем, что держал как козырек сложенную казету, и, не смотря на то, что уже давно промок до нитки, настроение у него было преотличное. Таунсенд сразу узнал Генри, местного почтальона. - И увидел, что ваш ящик протекает, и подумал, что лучше передам вам вашу почту так, - сказал тот, протягивая несколько конвертов Питу. - Вот как, спасибо. – Парень атоматически взглянул на почтовый ящик, а после на почту у себя в руках. – Починю, как дождь кончится. - Хорошего дня вам.Таунсенд захлопнул дверь, изучая поверхностным взглядом белые, немного просыревшие от дождя конверты. Конечно, он и не собирался чинить проклятый ящик. Скорее всего, отвезет куда-нибудь на помойку, когда погода станет лучше.Усевшись на диван, он не думая взял первый попавшийся под руку конверт. Письмо Питеру Таунсенду от Норы Хоббс. Пит нахмурился, пытаясь вспомнить это имя, которое уже где-то слышал, и вскоре-таки понял, что уже видел эту женщину раньше, на свадьбе у своей сестры. Она была родственницей её мужа. Весьма неприятная женщина, что уж можно было сказать об её муже. Однако сестра как-то ему рассказывала, что Нора когда-то была весьма приятной девушкой, по крайней мере до тех пор, как её первый муж не умер, а с её сыном Томми не приключилось горе. Да, точно, теперь Пит окончательно её вспомнил. Это она в день свадьбы заявилась со своим муженьком, проявившим себя как очень высокомерный алкоголик и самодур, и сыном, который пусть и был на год старше самого Таунсенда, показался ему умственно отсталым. Правда, потом уже ему объяснили, что парень просто был калекой и не имел ни единого представления, где сейчас находился, так как речь, слух и зрение покинули его с тех самых пор, как ему было всего лет пять отроду. Пит хорошо запомнил эту семейку. Думая, что же этой женщине могло быть от него нужно, он с любопытством вскрыл конверт. С каждой новой прочитанной строчкой, лицо парня приобретало все больший и больший оттенок негодования, а в горле аж перехватило от возмущения. Быть того не может – эта женщина, видевшая его от силы два раза в жизни, писала ему, что намеренна щедро ему заплатить, если он хотя бы пол года будет приглядывать за её больным сыном, пока они с мужем отправятся в круиз. Причем манера изложения была настолько наглой и настойчивой, что даже Таунсенд не знал, как отказать ей, настолько он был смущен и расстерян благодаря этому письму. Ну а последняя фраза, что уже завтра они всей своей сворой заявятся в двенадцать к нему домой с вещами Томми и оставят его здесь на попечение так и вовсе добила юношу.Пит раздраженно вздохнул. Чего-чего, а только этого ему не хватало. Сейчас, когда Пит только и думал о том, чтобы наконец связать свою судьбу с любимой женщиной и создать собственную семью, ему только не хватало этого Томми.Несмотря на то, что Пит старался быть терпим к окружающим и честно пытался помогать людям, калек он буквально презирал. Он просто не мог их видеть. Наблюдать за слепым, беспомощно тычущим своей палкой в стороны, давалось ему с большими усилиями. Пусть он знал, что нужно уважать каждое живое существо, он не мог преодолеть в себе навязчивое чувство презрения, зарожавшееся в нем каждый раз, когда он даже хотя бы только думал о больных людях. Потому, чтобы не оскорблять хотя бы их чувства, Пит старался держаться от них подальше. Хотя и здесь Таунсенд не был уверен до конца, так как нередко, наблюдая за такими людьми, он невольно задумывался о том, что у них нет души. Каково это, жить всю жизнь в тишине или темноте? А то и во всем сразу? Разве любой нормальный человек не лишится ума от одиночества и не превратиться в безпомощную марионетку, куклу, живущую только на инстинктах? А ведь этот парень-то и говорить не мог, да и кроме того видеть или слышать то, что его окружает.Но свою злобу, которая, скорее всего, зародилась в нем еще в детстве, когда он жил со своей деспотичной теткой, он старался скрывать. Грубо разьяренно бросив письмо, он сжал кулаки и прислонился к спинке дивана, стараясь упокоить дыхание. Это была не только неслыханная наглость со стороны семьи Хоббсов, но и серьезное испытание для него. Пит был не из тех, кто может отказать в помощи. Потому он понимал, что, возможно, это хоть как-нибудь пойдет ему на пользу. В любом случае, телефона Норы он не знал, ну а ответное письмо точно не дойдет её до завтра. Так что оставалось только ждать. Он, к тому же, хотел посмотреть этой наглой женщине в глаза. И послать её к черту.