Часть третья (1/1)

Днем, когда мальчики учились в школе, я ходила за покупками и увидела ссору возле салуна. Джо не вполне любезно беседовал с Докинсом, которого вскоре судили за скупку краденного. Заметив меня, он замолчал, а я на ходу улыбнулась ему. Докинс стоял спиной ко мне и не увидел этого. Если бы не та улыбка, мы бы, скорее всего, больше не увиделись бы. Джо не мог знать, успел ли Том рассказать мне о нем, а так понял, что ничего существенного мне не известно.На обратном пути я хотела, поравнявшись с Джо, обронить корзину с покупками и, собирая, сообщить ему, что хочу перенести встречу. Но Докинс (уже с разбитым носом, разумеется) всё ещё маячил поблизости, и мог по достоинству оценить мои актёрские способности. Поэтому я решила рискнуть: подошла к Джо на виду у всей улицы и сказала, что есть работа. Ничего толкового я не успела придумать, поэтому попросила донести мою корзинку, сказала, что переоценила свои силы. Это было почти то же, от чего я отказалась в начале знакомства. Вот только тележку он бы катил в праздники от ярмарочной площади, а теперь были будни, к тому же, удачное время, когда дети с школе, а взрослые заняты работой или другими делами. Я всё равно чувствовала себя немного странно, но с этим уже ничего нельзя было сделать. Джо согласился помочь, даже предупредил, что возьмёт плату едой, потому что у него не берут деньги. Мне показалось, прозвучало убедительно. Во всяком случае, Докинс был больше занят своим носом, чем нами.Первую половину пути мы прошли молча и на некотором расстоянии друг от друга. Если бы я шла домой, мы бы почти и не смогли поговорить, но при первой же возможности я свернула к реке. Порт был далеко. Берег весь зарос, и с прогулочного пароходика нас бы не увидели.Он заговорил первым: извинился, что ушёл не попрощавшись. Объяснил это тем, что хотел успеть до рассвета. Это я и так знала (на тот момент только это), потому сказала, что он сделал всё правильно, кажется, даже поблагодарила, о чем сейчас немного жалею. Свой спектакль с корзиной я объяснила тем, что нам надо многое обсудить. Конечно, я не говорила Джо, что Том молился, чтобы его никогда не видеть. Сказала только, что мы разбудили детей, и что впредь нам не следует видеться у меня дома. Я предположила, что мы могли бы видеться у него: пережидает же он где-то дождь. Должна признать, взгляд у Джо бывает выразительным, так что ещё до спутанных объяснений я поняла, что мне там делать нечего. Мне вспомнился заброшенный баркас, привязанный довольно далеко от других лодок. Джо сказал, что там никто не живёт и прятаться можно, хотя он не любит корабли. Я не стала расспрашивать, слышала, что арестантов иногда перевозят в трюмах.Сейчас написала это и поняла, какую немыслимую беспечность я тогда допустила: я не удосужилась не только спросить, но даже задуматься об обстоятельствах, при которых он оказался на корабле. А ведь срок за бродяжничество и мелкую кражу он отбывал в нашей тюрьме. С ужасом понимаю, что всё это время должна была знать о том, что Джо сидел, по меньшей мере, дважды, и за что был первый срок, я не знаю до сих пор. Впрочем, теперь это уже не имеет значения. Порой мне кажется, Бог наказал меня, отняв разум, когда он был особенно необходим.В тот день мы попытались придумать хоть какие-то знаки, чтобы давать понять друг другу, когда мы хотим и можем увидеться. Время было условлено быстро: мы решили видеться, пока дети в школе, хотя тут возникали свои сложности. Я привыкла вести хозяйство без спешки, а теперь должна была до мелочей рассчитывать своё время. По меньшей мере, я должна была успевать принимать горчичные ванны. Незаконный ребёнок, к тому же смешанного происхождения, погубил бы и нас, и моих мальчиков. Я даже не говорю о том, что никогда не хотела большую семью: знала четверых, кто умер родами. Я ни за что не стала бы полагаться на случай. После ванн следовало успеть приготовить всю еду на вечер, а лучше сразу на два дня, раз мы с Джо однажды уже потеряли счёт времени. Том может гулять допоздна, но Сид после школы задерживается редко. К его возвращению всегда должен быть готов обед: ждать он не станет, скорее начнёт с десерта Тома и потом откупится какой-то несложной работой. Том не такой сладкоежка и возражать не станет, лишь бы побездельничать. Мне совершенно ни к чему подобные договорённости. Я много раз объясняла Сиду, что его отец обзавёлся своими хворями из-за ожирения и, если бы не оно, до сих пор был бы с нами. Безразличие сына к этому факту меня порой просто пугает. Пускай он не помнит отца, мог бы подумать о своём собственном здоровье. Леность Тома меня пугает не меньше: мне просто страшно представить, чем он будет зарабатывать с таким отвращением ко всякого рода труду. Однажды черт дёрнул меня поделиться своими опасениями с Джо. Он ответил: "Не пропадёт, я в его годы уже подрезал кошельки". Это было далеко не первое свидание, и мы совсем не следили за языками. Но я отвлекаюсь, а записать нужно многое.