И последняя (1/1)

Кукурузные поля шепчутся вдалеке, обиженные и злые. Том их не винит – он винит себя. Разграбленная земля тоже нуждается в заботливых руках, как и любая земля. Только он не фермер, он мальчик из города, ему не нужен клочок земли, ему нужны каменные улицы и железные леса. Он не знает, как усмирить почву, как залечить её раны. Он может только пропитать её своими слезами и уйти.Закатное солнце золотит колосья и волосы Дианы, когда она обнимает Тома на прощание. Большой старый дом, скалой вырисовывается за её спиной. Том помнит про запретную комнату в конце коридора, комнату скорби. Но ему всё равно кажется, что он будет скучать. Отец уже завёл машину – от неё исходит механическое тепло. Том оглядывается вокруг себя – целый мир, отделённый от того, настоящего, затерянный среди высоких стеблей и путаных дорог. Приют для тоски и вещей, которые созданы для того, чтобы быть грустными. Дом злости и страха, расцвеченный холодным небом и редким осторожным солнцем. Обитель монстров и потерянных женщин. Место, где надежду преследуют голодные койоты. Ферма, которую Том покидает – потеряла свою надежду очень давно. Он на мгновение прикрывает глаза и шепчет совсем тихо, надеясь проделать тот трюк со святостью слов, одно короткое ?Прощай?. Так говорят взрослые, когда расстаются с чем-то навсегда. Том знает, что ?навсегда?, это очень много, но он надеется, что ему этого хватит, чтобы прогнать из своих снов чужие запахи и вывернутую наизнанку заботу. Солнце пробудет на горизонте ещё каких-то жалкие несколько минут. Тому кажется, когда он будет ехать прочь, мир позади его машины будет рушиться, складываться в плоские куски картона и рассыпаться в пыль. Когда сядет солнце – всё это исчезнет. Королевство, из которого он бежит – ядовитое и опасное. Оно будет сожжено холодным огнём ночи и останется просто тенью забытого сна. Том садится в машину, дверь захлопывается с резким звуком – как приговор, как топор палача. Отец давит на газ, они трогаются с места. Том дышит глубоко и совсем не думает о смерти. Впереди его ждёт Монреаль – город, где каждая улица сможет предложить ему забвенье и верность. Бульвар Конкорд пересекает шоссе Лорантид, и Тому не терпится там оказаться. Ему не терпится отучиться натягивать рукава по самые пальцы, чтобы скрыть фантомные шрамы, которые уже давно зажили. Машина уже успевает набрать слабую скорость, когда Том видит его в зеркале дальнего вида – Францис выбегает из поля на дорогу. Кажется, его куртка порвана, должно быть, он бежал через кукурузное поле, чтобы срезать путь. Он гонится за машиной с животной скоростью и отчаянным рвением. Но Том ничего не делает, даже не поворачивает головы, просто продолжает смотреть и всеми силами пытается представить Франциса чумным койотом, который гонится за ним, оскалив пасть. Но у него не выходит, потому что Францис не похож на койота, он похож на простого мальчишку, который бежит за машиной и не успевает, теряет дыхание и силы и остаётся в облаке пыли, в последних мгновениях заката. Темнота поглощает его вместе с полями квебекских просторов и Том никогда не видел ничего более страшного. Возможно, в другой жизни, там, где койоты не болеют тоской, ферма всё ещё стоит в вечернем тумане в ожидании чёрной весны.