I. (1/1)

1.Том был идеальной жертвой: малоэмоциональный, спокойный и.. красивый. Словно настоящая кукла, он позволял Франсису делать с ним абсолютно любые, даже самые грязные вещи и лишь тихо шипел, когда перекись касалась его свежих царапин. Царапин, оставленных его обидчиком – слишком агрессивным фермером, желающим смерти собственной матери. Или же, так казалось только Тому. С остальными ведь Франсис редко вел себя так жестоко, как с ним.Впервые его обидчик поцеловал Тома после двух дней их совместного проживания. Блондин не сразу осознал, что происходит, как оказался вжатым крупным телом в стеклянную стенку душевой кабины. Было безумно трудно отличить реальность от выдумки, но рвотные позывы казались уж слишком правдоподобными, а два шершавых мужских пальца, скользящих к глотке – не вызывали никаких сомнений. Том понимал, что его вот-вот и стошнит, а Франсис, его темноволосый обидчик-брюнет, уж точно не придержит светлые кудри, чтобы те, не дай бог, не испачкались.С каждым новым днем Том лишь убеждался: ему не сбежать. И возвращался в этот дом, каждый чертов раз переступая его злополучный порог. Внутри все здание уже давно пропахло болью, идеализм облупился вместе со стенами, а пол скрипел, словно челюсть после каждого соприкосновения с кулаком Франсиса. Со дня смерти Агаты прошло не так много времени, но даже за эти несколько месяцев ее "любимый" сын смог превратить уютный сельский домик, когда-то встречавший гостей ароматом свежей выпечки, в настоящий ад. И Том, как правдивый грешник, был вынужден гнить здесь до конца своих дней.Или же ему так только казалось.Франсис умолял его остаться, а когда просьбы больше не действовали – избивал и тогда уже хрупкому городскому мальчишке было не до побега. Оставалось одно – старательно зализывать раны и ждать. Ждать удачного шанса сбежать отсюда.Раньше Том оправдывал свое нахождение в этом доме нежеланием огорчать Агату,ведь эта бедная старая женщина и так многого натерпелась, нельзя было бросать ее вот так, резко покинув деревню. Но теперь, отлетев в лучший мир, она оставила своему кудрявому гостю небольшой подарок в лице страха: вязкого, словно мокрота в легких, зеленовато-гнойного и вонючего. В первую ночь после смерти женщины Том, все еще не до конца осознавая с кем имеет дело, надумал успокоить Франсиса. Он тихо подошел к фермеру, молча сидевшему за столом на кухне, и попытался обнять того со спины. Сначала брюнет никак не отреагировал, но аура ненависти, исходящая прямиком из его загорелого тела, заставила Тома отстраниться, сделав несколько шагов назад. Он чувствовал, как напряглись плечи Франсиса и как тот громко выдохнул, словно в попытке скрыть своего внутреннего зверя. Но проблема состояла в том, что тем зверем и был сам Франсис, а скрыться от себя, как известно, невозможно.–Мне.. жаль, – голос у Тома хриплый: то ли от курения, то ли от обыкновенного страха за собственную жизнь ‐ понять было сложно, но его руки, дрожавшие от переизбытка эмоций и крепкого деревенского кофе, все же вернулись на плечи Франсиса. А тот даже не вздрогнул, продолжая смотреть вперед: на тень от старой бегонии – когда-то любимого растения его матери.– Ты подлил его? – грубый голос брюнета рассек пополам тишину настолько внезапно, что его "гость" едва не потерял равновесие, таки устояв на ватных ногах. – Ч.. что? – он переспросил так тихо и виновато, словно вновь сделал что-то не так: например, случайно задавил теленка, пытаясь научиться управлять трактором, или едва не устроил пожар во время готовки ужина, как это было на прошлой недели. Но даже те, казалось бы большие проколы, не повлияли на Франсиса так, как это неуверенное "что?". Мужчина повторил вопрос, а Том лишь испуганно хлопал ресницами, не решаясь больше спрашивать, что он, черт возьми,? должен был подлить. И ответ не заставил себя больше ждать – в испуганное лицо блондина таки прилетел тяжелый кулак Франсиса и комментарий: "Подлей ты наконец эту чертову бегонию, сука."Бегония была символическим началом того кошмара, который постиг Тома уже на следующий день. Франсиса словно подменили: он все время молчал, даже не смотрел в сторону блондина и ни разу не вышел из своей комнаты. Том так и не решился проверить, как там его темноволосый обидчик, хотя, честно говоря, был немного озадачен произошедшим и даже несколько раз ловил себя на мысли о том, что у него наконец появилась отличная возможность сбежать. Однако, он не ушел, посчитав, что оставлять человека наедине со своим горем было бы очень и очень жестоко. Глупо, но Том действительно так думал.Франсис появился в гостиной уже под вечер, когда его "пленник" как раз занимался мытьем полов. За целый день пребывания брюнета в своей комнате дом успел здорово преобразиться: Том поубирал везде, где только можно было. Однако Франсиса удивило далеко не это. Он едва держался на ногах, но, окинув кудрявого парнишку презрительным взглядом, таки выдавил из себя несколько слов.– Почему ты не ушел? – в голосе фермера не было и намека на радость. Том сначала не поверил услышанному, но бросил тряпку и, поднявшись на ноги, неуверенно зашагал в сторону Франсиса, – Ты, блять, сумасшедший. Мазохист. Нравится, когда тебя избивают?Блондин остановился посреди комнаты с немым вопросом глядя в лицо своего "мучителя". Он не понимал: то ли Франсис бредит, то ли это сам он, Том, свихнулся. Он ведь действительно мог сбежать. – Я волновался за твое самочувствие. Там на кухне.. ужин. Покушай, ты ведь еще ничего не ел.– Иди ты.., – тихо выдохнул Франсис, отвернувшись от Тома. Впервые за всю его жизнь, кто-то проявил к нему.. заботу. Не вынужденную, как это бывает у родителей и их детей, а настоящую. Бескорыстную и даже.. приятную? – Я уеду после похорон, хорошо?Молчание – знак согласия?2.Том старался лишний раз не появляться на чердаке дома, уже ставшего ему клеткой. Иногда Франсис с насмешкой спрашивал парня, почему то место так его пугало, но обычно обходился без комментариев. Вообще, со дня смерти Агаты в их жилище стало намного тише. Иногда блондину даже казалось, что он, лежа у себя на кровати, слышит копошение личинок в теле несчастной старухи, из-за чего у него и начали появляться кошмары.Франсиса же труп на чердаке никак не смущал. Ему даже нравилась легкая прохлада в доме из-за вечно открытых окон, благодаря которым его гость мог спокойно дышать и рвало того уже не так часто, как в начале не самого приятного процесса под названием "разложение". Тошнотворно-сладкий запах почти не чувствовался в гостиной или на кухне, но почему-то именно в комнате Тома от него можно было легко задохнуться. – Ты ведь понимаешь, что нельзя все время держать труп у себя на чердаке? – Том говорил спокойно, уже научившись умело скрывать свои эмоции. Лишь иногда он срывался и плакал, но тогда Франсис просто уходил, дав тому время, чтобы успокоиться. И тогда он тоже ушел, в надежде избежать разговора, но Том все никак не отставал.– Я хочу, чтобы это прекратилось, – сказал он твердо и Франсис, шагающий в сторону кухни резко остановился. Блондин понимал: что-то явно идет не так. Не по плану. Не по его плану.– Повтори, сука, – ответ Франсиса сложно было назвать шепотом. Он, скорее, просычал в ответ и Том, зная, что сейчас произойдет, буквально рванул к выходу.Парниша и сам не понимал, на что надеялся, пытаясь склонить фермера к адекватному решению и уже к вечеру на его привлекательном лице не было ни одного живого места.3.– Вставай, – грубый мужской голос словно со всей дури ударил по голове. Том открыл глаза, несколько секунд пытаясь прийти в себя. У него болело буквально все: лицо, живот, руки, ноги, даже зад. В этот раз фермер явно постарался.–Мне больно, – блондин говорил едва слышно, но этого хватило, чтобы вызвать у Франсиса ехидную ухмылку, – Прости. Я..В голове не было никаких мыслей. Почему он вообще должен извиняться – Том не понимал. Но так действовало на него это место. Так действовал на него Франсис. –Я спрятал тело в более надежном месте. Больше оно тебя не побеспокоит, – Франсис подошел ближе, присел рядом. Его твердая ладонь, испачканная грязью, нырнула в светлые кудри парня и только тогда Том понял: он всю ночь провалялся вот так, на полу.–Раньше мы спали в одной комнате, – его голос дрожал, а сознание словно помутнилось, – Я хочу.. обратно.4.– Ты куда-то уезжаешь? – Том со страхом в голосе обратился к фермеру. Тот, явно куда-то торопясь, нервно сбрасывал свою одежду в чемодан.–Прекращай готовить этот ебанный суп и не задавай лишних вопросов. Не раздражай меня, Том,– Франсис даже не глянул в сторону "пленника".На кухне вновь повисла тишина: блондин, склонившись над столом, нарезал овощи, а фермер продолжал собирать вещи. Со стороны они были похожи на идеальную супружескую пару: муж, собирающийся в командировку, и жена, готовящая вкусный обед. Но во всей этой идиллии было одно но – Франсис собирался явно не в командировку. Это Тома и беспокоило. Блондин отложил нож, несколько секунд так и простояв на одном месте. Он не понимал: радоваться внезапному уезду своего обидчика или горевать. Без Франсиса все здесь казалось другим. Он дарил ему ощущение нужности и хоть старые синяки еще? не до конца сошли, блондин не чувствовал их так сильно, как одиночество. Том не сбегал, а фермер этого не боялся. Кому ведь, кроме него, нужен это кусок дерьма?–Уберешься на чердаке. Тела там уже нет, так что тебе не обязательно ссать от страха, – тон Франсиса не требовал возражений, – Не заставляй меня долго ждать. Буду в машине.Том нервно глотнул тяжелый комок слюны. Неужели они уезжают куда-то вместе? Внутри все сжалось с огромной силой. Неизвестность вызывала страх, но задавать лишние вопросы не имело большого смысла. Фермер все равно бы не ответил.Дорога на чердак казалась вечностью. Том сжимал в руках швабру, чувствуя, как тело разрывается от переизбытка страха. Знал ведь, что Франсис не стал бы врать без причины: тела там, скорее всего, действительно нет. Но что-то все равно не давало открыть дверь. И Том медленно опустился на колени, стараясь не упасть с лестницы. Вот он, тот самый момент, когда понимаешь – ты на дне, а дальше – только смерть. Франсис ждал в машине не просто так. Он определенно что-то задумал. Но убийство ли? Ведь зачем тогда ему все эти вещи? Блондин нервно потряс головой. Все казалось сном, таким реальным и сложным, после которого ты обычно просыпаешься в холодном поту, не в силах прийти в себе. Вот только для этого нужно проснуться, а Том – не спал.– Ты издеваешься? – крепкая мужская рука схватила парня за плечо.