Часть 4 (1/1)

— Послушай, ты не обидишься, если я назову твою команду... м-м-м... идиотами? Разведчик истерически всхихикнул: — На правду не обижаются! Заманали меня эти пеньки дубовые! Я уже жалею, что так просился сюда — ведь не хотели брать, и лучше бы я не наседал! Я уже и сам не понимаю, с кем воюю и кто мне враг. Друзья они или враги? Шпион смотрел на паренька очень внимательно и слушал, не пропуская ни слова из вдруг проравшейся, отчаянной речи. Конечно, через несколько минут Разведчик опомнился, задался вопросом, какого милого он тут душу выкладывает перед врагом и каменно затих. Так, пешеход сошел с пути, пора направить его обратно. Шпион снова положил руку на напряженные мальчишеские плечи и дружески (почти заговорщецки) наклонился к его лицу. Синие глаза метнули колючий взгляд, вроде бы говорящий: "Ну что, сука, ну смотри, как я плачу, тебе ведь доставляет, да?!" Бедняга — до сих пор не вырос из попыток на все нападки ответить агрессией. Ребенок же. Разведчик ждал, когда же рука, сжимающая его плечо, резко поднимется и вопьется в спину жалом ножа-бабочки. Поэтому он немало удивился, когда рука никуда не делась, а другая рука вытащила откуда-то пропитанный дорогим одеколоном носовой платочек и начала вытирать слезы с его ресниц. Еще меньше мальчику было понятно другое — почему, вместо того, чтобы гордо отвернуться и сбросить с плечей граблю Шпиона, он уткнулся лицом в платочек и заревел во весь голос. Шпион утешительно гладил его по спине и шептал что-то на французском — не важно что, ведь так успокаивало... Разведчик не стал вырываться, когда Шпион обнял его и прижал к себе. Наверное, вот так делают настоящие отцы. — Да, милый, да — я уже почти тебе отец. Послушай, зачем же нам враждовать и дальше? Я люблю Бэтт (не смотри на меня так, я не шучу), я хнаю как тебе не повезло с отцом — так почему бы мне не стать им? Я не горький пьяница, не мужлан, которому лишь бы кому-то морду набить... От лапши на ушах больше всего полнеют. Разведчик слушал Шпиона и уже представлял себе, как будет приходить из колледжа (о да, лучше он будет скучать на занятиях, чем отвечать на тослтые выпады дуботолков из своей команды!), а дома его ждет мама, радуется его оценкам, и вечером с работы (неважно даже какой) возвращается усталый, голодный,довольный "собой, своим обедом и женой" Шпион, лохматит ему волосы (да-да-да, он наконец перестанет стричься под машинку, чтобы не слышать от Солдата заунывное "хиппи!") и обязательно спрашивает: "Как дела, сынок?" (да, наконец-то это будет кого-то интересовать!)... в общем, Разведчик точно пошел в мамочку — дай ему хоть капельку любви, и он пойдет за тобой хоть в огонь. Струнки выбраны правильно, ноты взяты верно, можно поработать и на свою пользу. — Советую тебе: не гробь свою жизнь в этой помойной братии, переходи к нам. Всего-то цвет одежки поменять, невелика печаль. А у нас и команда подружней, и отношение к новобранцам другое, и честь знают. И кстати, к фоткам этим я никакого отношения не имею (Разведчик облегченно вздохнул), это все вашего Шпиона проделки. Можешь приставить им хорошенько и смело идти к нам, будем ждать... ...Разведчик куда-то радостно ускакал, на прощание няшно потеревшись носом о пиджак.Ну конечно, нехорошо играть на чувствах обиженных судьбой люде — но так прикольно... Шпион брезгливо отряхнул пиджак там, где к нему прижимался плачущий паренек. Блин, вот вымазал все своими соплями, не отстираешь теперь. Ничего, сослужит ему еще этот школьник службу, а потом можно и засунуть его подальше. Конечно, что же сказать Бэтт... а ничего, война ведь — мол, пропал ваш сын, как герой, ничего-ничего, я передал ему цём, могу ли я утешить вас этой ночью, мисс? Шпион противно захихикал в кулачок. Если бы так радостно ускакавший к себе Разведчик слышал это хихиканье, он бы еще подумал, стоит ли так доверять этому другу из врагов... но Разведчик благодаря юным ногам был уже слишком далеко от Шпиона, водохранилища и грустной истины. Паскуды спали каждый в своей конурке, толсто всхрапывая во сне. Проверить, давно ли и крепко ли все заснули можно было простым способом. Разведчик проскользнул в комнату Солдата, пытаясь не удариться о барабанную установку в углу (Господи, зачем ему это?) и не наступить на любовно разложенные по полу фугасы.Солдат всегда спал смешно и немного мерзко, приоткрыв рот и отвесив на подушку слюню. Две волосатые пятки, покрытые, как копытом, огрубевшей кожей торчали из-под колючего армейского одеяла и в силу своей ороговелости совсем не реагировали на щекотку. Да и не очень-то хотелось будить сослуживца именно так, хотя бы вспомнив его портянки (в предбанные дни все так и скачут за Поджигателем, умоляя его одолжить противогаз). Поэтому будить его лучше было с минимальными прикосновениями к самому спящему. Разведчик наклонился к самому уху Солдата и почти неслышно прошептал: — Сержант Доу, подъем, война, все контрольные точки захвачены, документы в руках врага! Солдат хрипло отрапортовал: "Нахер войну" и повернулся на другой бок. Остальных уже можно не проверять. Разведчик зажал обеими руками рот, чтобы не заржать в голос, и помчался к себе в комнатку. Ну вот он, патриотизм — все стены синим увешаны, даже порноплакаты под синий подобраны. Хоть плачь от синего, есть в этом долбанном шкафу что-то не-синее?! Ага, белая майка. Уже прогресс. Правда, будет палиться в темноте — белый, как эти голуби, которые в последние время заполонили все на свете... Голубь мира, а как же. Инженер и Шпион не спали. Не ладилось с чертежами — ворде бы и выгодная оказывалась пушка, но Шпион (большой спец в "ломать — не строить") всякий раз обнаруживал слабые места. Обоим хотелось спать, но надо было срочно закончить чертеж. И каждый втайне ждал, что другой сдастся быстрее и можно будет поржать над ним и покорчить из себя выносливого говнюка. Первым не выдержал Инженер. — Знаешь, парень, пусть уже остаются эти долбанные слабые места — я хочу спать! Если я сейчас не пойду и не лягу, то ослабею я и не смогу завтра поднять даже самый маленький ящичек металла. Бровь Шпиона скептически поползла кверху. — Что? Я тоже человек! И нечего тут мне из себя бессонного европейца строить! Я. Пошел. СПАТЬ. И тебе советую. Дверь за Инженером захлопнулась, но шагов в коридоре слышно не было. Небось хлопнулся спать прямо под дверью, или выжидает за ней, чтобы выскочить и заорать: "Ага-а-а, французишка, кишка тонка?". Дети, как есть дети. А ведь и самому ох как спать хочется. Пусть этот южанин хоть подножку ставит, можно просто гордо пройти мимо к своей спальне. Шпион тщательно свернул трубочкой все чертежи, почистил пепельницу и вышел. И почти сразу наступил на что-то мягкое. Это какая-то шутка с мешком под дверью или Энжи действительно не дотянул копыта до своей конуры? Шпион чиркнул зажигалкой и инстиктивно отшатнулся назад, стукнувшись затылком о закрытую дверь. Потому что под ногами у него действительно лежал Инженер. Не спящий. Мертвый Инженер с разбитым теменем и вывернутой набок челюстью. Ударил его явно профессионал, склонный к эффектности и красочности своих результатов. Кровь и мозги веером разметало по полу и по стене, как будто кто-то небрежно так пристукнул Энжи по темечку, засчитал себе трехочковый и пошел дальше. Но чем это можно было так ударить — топором, молотом? Ответ внезапно вышел из темноты в лучших традициях скул-хоррора. Красный Разведчик с окровавленной битой в руках. Стоп... не красный... просто в белой майке, закрашенной кровью — Инженера или чьей-то еще?... их Разведчик. Да-да, этот ранимый школьничек, который разревелся из-за фоток (ну почему никто так и не оценил четкости и яркости фоток? Не зря же Шпион старался, ну блин, им всем сиськи подавай). Кажется, школьничек злой. И кажется, он хочет докрасить свою футболочку во вражеский цвет. Шпион не успел спрятаться или вытянуть нож — он выжидал, когда малыш поднимет биту, а малыш предательски засадил снизу в челюсть. Еще до смерти Шпион почувствовал, как зубы быстро и настойчиво покидают десна, как бита сдирает с лица кожу вместе с мясом и как ломающийся истерический голос издевательски орет: "Улыбочку, месье, вас снимают!". Вспышка от фотоаппарата и широченная улыбка мальчишки-Разведчик стала последним, что увидел Шпион. Бита опустилась на череп, и майка закрасилась кровью целиком. Команда Красных спорила, что круче — энергетик или кофе? Инициаторами были тамошний Разведчик и Снайпер. В итоге, с утра настеганные дичайшим адреналином, наемники никак не могли заснуть и засели играть в карты. Измученное боями тело требовало отдыха, ум продолжал бузить, и все сидели угрюмые, волосатые и вонючие. Карта не шла. Шпион сдался, уселся в угол и укутался дымом от шмали. Он нервничал, думая о Разведчике. Нет, не о том рыжем обормоте, который сечас в отчаянии колотился головой о стол (уже успел просадить все присланные родителями деньги, загнать новые кеды и обязался каждую пятницу чистить чей-то дробовик). А вот о том несчастненьком, затюканном всеми и вся мальчике с синющими глазами, почти всегда мокрыми от слез злости и обиды. Интересно, где его сейчас носит? Может, он пришел к себе на базу, а все его восемь коллег преклонили колени и извиняются за произошедшее, и он прощает их, да сопли-слезы-слюни гирляндами, да совместный ржач над минувшим, и завтра Синий Разведчик снова выскочит на поле битвы, забыв обо всем и размахивая, как вертолет, бейсбольной битой над головой. Печаль, а ведь какое сырье для троллинга сочувствием было... Обостренный кофеином и гуараной слух красных наемников уловил в коридоре подозрительную возню. Все запереглядывались, украдкой пересчитывая количество товарищей.Ровно девять — так кому же там скрестись?Ответ нашелся сразу, как только нащупал ручку двери и открыл ее. На пороге стоял какой-то странноватый паренек в пропитанной до последней нитки кровью майке с нехорошей косой улыбочкой (Медик срочно обзавидовался, а Снайпер подумал, что именно с такой улыбкой и надо забивать жен статуетками). Только забрызганная кровью и чем-то белым (хорошо, мозгами) бейсбольная бита и жетоны на шее тонко намекали на толстые обстоятельства.В комнате стало очень тихо. Было слышно, как воркует двумя этажами выше спящий компьютер Инженера и как рыжий обормот пытается вытащить из колоды туз. Разведчик, в дребезги разбив тишину криком "Папочка!", кинулся к Шпиону. Тот брезгливо отшатнулся от сочащейся недосохшей кровью майки мальчишки и еще успел увидеть удивленный взгляд резко затормозившего Разведчика ("Папа, я ведь убил ради тебя своих друзей, я теперь Красный, неужели ты меня не любишь?") до того, как приставить к веснушчатой переносице Амбассадор и нажать на курок. Обезглавленное тело с остатками шейных позвонков рухнуло на пол, забрызгивая его и ботинки Шпиона свежей кровью. Наклоняясь, чтобы почистить их носовым платочком, Шпион буквально спиной чувствовал нарастающее напряжение. Спас Снайпер: — Отличный выстрел, друг! Не хотел бы я тебе вручать свою винтовку! Тут же все зашевелились, начали обсуждать еще теплую тему выстрела и перебежчиков-предателей ("Да не важно, из какого в какой цвет он перекрасился, все одно крыса!"). Тело утянули на улицу и сбросили в водохранилище, чтобы эстетику не портило. Рыжего обормота оттягали за уши, и их окрас сразу начал походить на гамму его родной комманды. Стало снова легко и весело, нашли стыренный туз и принялись тасовать для новой игры. Подрывник щедро оформил стол батареей бутылок с сидром. Шпион, уже без галстука и в помятых брюках, но зато довольный собой и в обнимочку с бесштанным Снайпером подтанцевал к столу, преувеличенно залихвастски швырнул на стол веер карт и пьяно заорал: — Джентльмены, я играю! "Джентельмены" шумно одобрили. Шпион кокетливо заправил под пиджак края вышитого синими цветами воротника и уселся за стол. — Ну, колись, у кого козырной? Нет разницы ни в красных, ни в синих. С обеих сторон — пьяные гогочущие солдафоны, только и всего. И обезглавленный труп Разведчика, оставляющий за собой темный след крови на серой воде. И некому будет узнать — вся команда Синих лежит с разбитыми черепами на своей базе, а мама ждет сына у окна, надеясь, что ее новый любовник позаботится о нем, и вышивает гладью синие цветы на шелковых рубашках будущего мужа. И Шпион, который в сотый раз крадется к шкафчику Медика, чтобы взять хоть еще немного снотворного и спать, не слыша во сне рыданий Разведчика и умоляющего шепота:"Пожалуйста, позаботься о нем..." Да, моя маленькая цветная капусточка. Поверь, сейчас он в самом лучшем для него мире. И если в следующий раз мне не хватит снотворных, то я отправлюсь к нему. Bonne nuit, amen.