Часть 5 (1/1)

После приезда отца Казимир снова стал самим собой – взбалмошным и заносчивым. Он устраивал скандалы на ровном месте и только в присутствии отца вёл себя более-менее прилично.Пани желала, чтобы их дети подружились, но все вокруг понимали, что эта затея обречена на провал. Дочь пани Ганны была странной: не знала, как управиться с одеждой, как двигаться и что говорить. Она вообще говорила мало и плохо, с дичайшим акцентом. Поэтому служанки еле сдерживались, чтобы не захихикать прямо при ней.Теперь я оказалась в гораздо худшем положении, чем была до того. Я прекрасно понимала их речь, но мой артикуляционный аппарат, не привыкший к издаванию подобных звукосочетаний, отчаянно коверкал всё, что я пыталась произнести. И это меня раздражало. А необходимость носить на себе десятки юбок, в которых я с непривычки то и дело запутывалась, просто злила. Постоянные трудности, связанные с речью и передвижением, мешали сконцентрироваться на более важном.Меня мало занимали мысли, что сейчас я являюсь посмешищем для всей дворни: это дело проходящее –стоит только натренировать произношение и научиться носить эти грёбанные платья. Гораздо более тревожным было поведение Казимира.Он стал неестественно вежлив и добр. Казалось бы, вжился в роль брата, но я нутром чуяла, что не всё так гладко. Он что-то задумал. Моя мать с её нескончаемым доверием к людям могла строить любые иллюзии о дружной семье в тихом веке, но я неплохо понимала этого человека – ведь я побывала в его шкуре.У меня появилась привычка перепроверять упряжь и подпругу на осёдланной лошади, когда я собиралась прокатиться верхом, смотреть под ноги и осторожностью относиться к лестницам и прочая и прочая. Я постепенно превращалась в параноика.И в один прекрасный день меня вновь осенило: если я интуитивно понимала, что чувствует Казимир, то, возможно, и он мог предугадать, что буду переживать я в той или иной ситуации. Он ведь тоже побывал в моей шкуре и не мог не заметить неврастенических тенденций развития моей нервной системы. И решил добить меня ожиданием ловушки. Хитро, ничего не скажешь. Посмотрим, что ты ещё учудишь…Мне, исчадию двадцать первого века, было просто нечего делать в девятнадцатом с его глупыми предрассудками. И никакая чистая экология не могла восстановить мою расшатаннуюпсихику. Меня нервировали две вещи: первая – девушка здесь не могла делать то, к чему я привыкла дома; второе – общаться с людьми, которых в моём времени давно нет в живых – ещё то удовольствие.P.S. На корсеты гораздо приятнее смотреть, чем носить их.P.P.S. После того, как мне вернули моё тело, отсутствие электроэнергии начало меня раздражать. С чего бы это?..… Да, я параноик. Последнюю неделю я изводила себя попытками предугадать, какую западню готовит Казимир, а он, бедолага, так соскучился по своей жизни, что забыл обо всём на свете. Подозреваю, что даже наличие двух посторонних людей в доме его не напрягало.Вчера ночью я тайкомвыбралась из спальни в сад, чтобы побродить под луной. И наткнулась на Казимира, выбиравшегося из своей спальни на втором этаже. Человек пошёл кутить (хи-хи, настрадался же он, будучи в моей шкуре!: никаких пьянок, а уж тем более – «девок»… бедняга).Так вот, субъект слегка шуганулся, а я наконец-то окончательно пришла в себя. Улыбнувшись самой демонической из своих улыбок, я произнесла загробным голосом:— Исчезни тихо, не спугни мне дичь, братишка…Ему даже в голову не пришло что-либо мне ответить.А сейчас-вот думаю – зря я так. Теперь-то он точно что-нибудь учудит…

Я ошибалась относительно своего временного сводного брата. Узнав, что я собираюсь вернуться домой, он не стал утруждать себя какими— либо пакостями в мой адрес, чтобы ничто не могло повлиять на моё решение.Итак, в назначенный день я отправилась самое МОЁ время. (ТАМ мы сочинили легенду, что я, якобы, уехала в Англию на обучение, хе-хе).С тех пор прошло полтора года.Несколько месяцев назад на меня вышли сотрудники одного из наикрупнейших европейских банков. Оказалось, что больше века у них хранились сбережения, предназначенные человеку с моим именем, датой рождения и местом проживания на данный момент. В банке даже делали ставки на то, существует ли такой человек на самом деле… Похоже, факт моего существования расстроил ещё нескольких людей. Бывает…Через четыре дня я отправляюсь в век девятнадцатый – надо же сказать «спасибо»!