Глава 8 (1/1)

Вэй Ин просыпается в ужасе.Он брошен в полном одиночестве, во мраке, в чужой вселенной. Он больше не слышит чужих голосов. От страха он близок к безумию, его трясет, ему больно — везде, во всем израненном теле.В изоляторе светло и тепло, но он дрожит от холода, а перед глазами плывут пятна. Да что же это.Вэй Ин с трудом садится, бредет к крану, жадно глотает холодную воду, которая чуть-чуть, совсем немного отдает железом. Когда он сует голову под кран, от холода екает сердце, но это все еще не тот потусторонний мороз, который он чувствует где-то в глубине тела.С волос течет на плечи и за шиворот, капли падают на пол. Вэй Ин уже увереннее идет к решетке, прижимается к ней лицом. В коридоре никого нет, ничего не слышно.Хотя вообще-то он бы ничего не понял, даже если б эту базу сейчас захватило НАТО. Нет, эта мысль вообще не утешает.— Лань Чжань! — кричит он в коридор. — Лань Чжа-а-а-ань!Нет ответа.Вэй Ин отходит назад, потирает глаза и стряхивает с себя сонную одурь. В ожидании завтрака можно взяться за работу — единственную, которая у него осталась. Он все еще не успел узнать о кайдзю ничего, что кажется достаточно важным и полезным. Но он должен стараться. Может быть, получится сегодня.Но сегодня Их нет. Сознание-океан обмелело и пересохло, словно и не было никогда. Он находит только одного кайдзю — того, чей ужас его разбудил. С нехорошим предчувствием Вэй Ин сжимает зубы и ныряет в этот ужас, чтобы разобраться, но спустя лишь несколько секунд выныривает обратно.Егеря закрыли Разлом!Но ведь он говорил? Он же говорил, что это бесполезно? Он ведь не мог не сказать?И Лань Чжань слушал внимательно. Он все это время ловил каждое слово Вэй Ина. Он переспросил бы, если б недопонял.Теперь у Них достаточно знаний о планете, чтобы открыть новый Разлом хоть в центре Пекина, хоть на базе, прямо в столовой!Как это могло случиться?..Его паника резонирует с паникой кайдзю, и он падает на дно, во мрак, на глубину. Туда, где он брошен в незнакомом мире наедине с погибшими металлическими монстрами.Его раны саднят, а кровь сочится в океан. Он медленно проплывает вокруг ближайшего монстра, который больше не шевелится и не светит. Потом плывет к второму, от которого исходили ужасные волны.Вэй Ин выныривает снова. Он понимает еще меньше, а напуган еще больше. ?Дракон? А-Чэна, ?Справедливость Небес? Лань Чжаня — они оба стоят на дне! Даже если бы пилоты катапультировались, на егерях бы горели огни, мигали бы маячки…Но он своими — чужими — глазами видел, что это мертвый металл, в нем не осталось ни капли энергии. И пилоты? Где пилоты? В чужом сознании нет подсказок, оно не помнит, чтобы кто-то покидал машину. Когда закрылся Разлом, машины просто погасли. Значит, они оба еще там?Вэй Ин подскакивает к решетке, встряхивает ее, пытается выглянуть в коридор. Коридор стерильно пуст и залит электрическим светом.— Лань Чжань! — кричит он снова. — Цзян Чэн! Эй, кто-нибудь!Одна из ламп мигает, но больше ничего не происходит. Неясно даже, есть ли кто-то на посту охраны за поворотом.Вэй Ин не может оторваться от решетки. Его переполняет то самое чувство, которое еще в ?Моските? заставило потерять голову просто от того, что егерь Лань Чжаня потерялся из виду.Собравшись с силами, он обвивает щупальцами ближайшего егеря и тащит на поверхность. Кайдзю повинуется беспрекословно — напуганный пропажей остальных голосов, он принимает Вэй Ина как своего. Металлический монстр не жалит его, и этого достаточно.На поверхности, под гул моторов и отдающуюся во всем теле непрерывную дробь радиоволн, он расталкивает своим огромным телом катера и держит егеря, пока кабина не раскроется и две крошечные, неузнаваемые фигурки не вылезут наружу. Оба человечка стоят и смотрят на Вэй Ина, пока он медленно, очень медленно не уходит за вторым монстром — вниз, в темноту…В следующий раз он открывает глаза уже лежа. Какая-то мутная пелена загораживает все, кроме небольшого кусочка потолка. Вэй Ин шевелит рукой и чувствует капельницу.— Что случилось? — говорит он вникуда.— Спи, — отвечает совсем рядом Лань Чжань.Вэй Ин полусонно взбрыкивает ногами и послушно отключается. Когда он просыпается в следующий раз, капельницы нет, ответов на все вопросы нет, контакта даже с тем полудохлым кайдзю нет и нормальной одежды тоже нет — один халат, как в больнице. Есть поднос с едой в саморазогревающихся упаковках. Едва приведя себя в порядок, Вэй Ин бросается завтракать? или обедать? Он готов свернуть горы, если его как следует покормят.Лань Чжань застает его увлеченно облизывающим ложку. За решетку он больше не заходит, хотя совсем недавно его голос звучал близко-близко.— О! — говорит Вэй Ин и чуть не роняет поднос, потому что запоздало испугался — человеческие фигурки на корпусе егеря были такими хрупкими, ничего не стоило нечаянно сшибить их в воду, погружаясь.— Вэй Ин, — отвечает Лань Чжань так уверенно, словно не видел ни его щупалец, ни уродливой башки.Вэй Ин убирает подальше от себя все, что можно уронить.— Зачем вы закрыли Разлом? Я же предупреждал. Они в любой момент…— Вэй Ин, — повторяет Лань Чжань. — Все в порядке. Таков план.— Как можно планировать за кайдзю?— Вэй Ин.Когда Лань Чжань произносит его имя, в груди что-то тает. Вэй Ину хочется заспорить с ним, чтобы услышать это снова, но… на самом деле ему совсем не хочется спорить.Это ненормально.Но если взглянуть на лицо Лань Чжаня, кажется, что он говорит: это прекрасно. Он просто лучится этим чувством. Ну, или просто так удачно встал под лампой. Но Вэй Ин, уже загипнотизированный сиянием, тоже идет к решетке.— Ты в порядке? Ваш егерь отказал?— Меня не было в егере, — говорит Лань Чжань. — Были дядя и брат.О. Вэй Ин почти разочарован. Выходит, он зря так испугался. Конечно, это все еще были три пилота и А-Чэн, но… Он пропускает мимо ушей благодарность, в общем.— А Цзян Чэн, он в порядке?— Когда ты поднял ?Дракона?, Цзян Ваньинь устроил переполох, — говорит Лань Чжань почти с одобрением. — Он сказал, что кайдзю плохо выглядит, и заставил проверить тебя.Конечно, плохо, он же ткнул в этого кайдзю своей электроплеткой! Вэй Ин коротко смеется. Вот кому он обязан капельницей и халатом.— Как будто он знает, как должен выглядеть кайдзю!На самом деле, конечно, он просто знает, как должен выглядеть Вэй Ин. Хотелось бы представить себе эту сцену, но пока не хватает воображения.Он делает еще шажок к решетке, к подсвеченному больше не мигающей лампой Лань Чжаню.— Лань Чжань! Ну расскажи хоть что-нибудь. Почему тебя не было в егере? Когда меня выпустят? Твой дядя теперь особенно хочет выкинуть меня на улицу?Раз у них есть план, он может не думать об этом. А что еще лучше, пока Разлом закрыт, он может не бояться, что кайдзю сделают его своей марионеткой.— Тебя должен осмотреть врач, — говорит Лань Чжань. — Потом тебя освободят. Но ты должен оставаться на базе. И не просто на базе, а в определенном ее секторе. Вэй Ин хотел бы посмотреть в лицо Лань Цижэню, но командующий занят. Новости о том, что Разлом закрыт, каким-то боком просочились в прессу. Все бегают и суетятся, ожидается прибытие высшего профессионального командования, участникам операции велено привести себя в порядок и надеть парадную форму. Техперсонал намывает базу до блеска, из столовой пахнет свежей выпечкой.Показуха, презрительно думает Вэй Ин — его на этот праздник жизни никто не звал.Вместо того, чтобы радоваться наконец-то обретенной свободе (и одежде), ему приходится сидеть в комнате отдыха с Цзинь Цзысюанем и смотреть телевизор. В телевизоре генералы жмут руки экипажам, каждому прикалывают на китель какую-то награду. Все стоят со смехотворно суровыми лицами, особенно А-Чэн.— Ну эй, — бормочет Вэй Ин. — Радуйся, ты же об этом всегда мечтал.Цзинь Цзысюань косится на него и фыркает. Пусть завидует молча. Его ?Цилинь? пригодился только затем, чтобы отбуксировать к берегу сломанных егерей и добить полудохлого Кракена. А Яньли, наверное, сейчас плачет от счастья и от гордости. Не Хуайсан, который забежал на минутку и так и застрял в дверях, тоже шмыгает носом.Да что за хреновое торжество. От такого Вэй Ин сейчас и сам затоскует.Он то и дело поглядывает в сторону двери, но каждый раз Лань Чжаня там нет.— Когда все закончится, мы будем рады видеть тебя у нас, — глядя в экран, произносит Цзинь Цзысюань.Вэй Ин подозревает, что сестра ему чем-то угрожала. А она не А-Чэн, воздух сотрясать не будет.— Спасибо, — говорит он. — Но не хотелось бы тебя стеснять.На лице Цзинь Цзысюаня появляется то высокомерное выражение, которое раньше вызывало желание его отлупить. Сейчас тоже вызывает, если честно.— У нас. Есть. Свободная. Комната, — декламирует он. — Не смей. Отказывать. Моей. Жене.— А то что? — спрашивает Вэй Ин.Этот павлин старается приподнять брови еще выше.— ?Что??— Что тебе будет, если я не соглашусь?Уголки рта Цзинь Цзысюаня дергаются, но он возвращает их на место.— Тебя не касается.— Я займусь воспитанием своего племянника, — провоцирует Вэй Ин.— Для этого надо быть выше него по уровню развития, — цедит Цзинь Цзысюань и отворачивается. Сеанс родственного сближения закончен. С экрана доносятся аплодисменты, но это не им — оказывается, Лань Цижэнь как раз сказал речь.Когда с церемониями покончено, в небе затихает гул высокопоставленных вертолетов, а запах выпечки улетучивается, его вновь вызывают к командующему.Лань Цижэнь выглядит совершенно как обычно (за исключением новенького ордена) и, к счастью, не пытается благодарить Вэй Ина — есть же у него чувство меры.— Вы чувствуете какие-то отклонения в своем состоянии? — спрашивает он и как обычно смотрит на экраны. — Контакт не возобновлялся?— Контакт не возобновлялся, сэр, — рапортует Вэй Ин. — Доктор Оуян сказал…— Доктор Оуян, — одним движением бровей Лань Цижэнь напоминает, кто не нашел отклонений и в прошлый раз, — уже доложил. Вы поняли вопрос?Странно думать, что это тот же человек, который вылез из погибшего егеря только сегодня… или вчера… Вэй Ин точно видел даты на часах и в телевизоре, но даже на них не посмотрел.— Не чувствую, сэр.— Как только почувствуете, доложите. Если у вас возникнет подозрение, что Разлом вновь открывается, доложите. В вашем левом ботинке маячок — не потеряйте.— Так точно. Разрешите обратиться?Командующий не возражает.— Лань Чжань сказал, у вас есть план.Вэй Ин снова думает о егерях в подводном мраке. На то, чтобы закрыть Разлом, Лань Цижэнь поставил две машины, себя и еще трех пилотов, включая Лань Сичэня. Должно быть, это чертовски хороший план.— По вашему плану я в конце жив или нет?Лань Цижэнь на секунду замечает его, когда переводит взгляд с экрана на экран.— По моему плану в конце живы около семи миллиардов человек, — отвечает он. — Этого вполне достаточно. Подробностей плана не знает и Цзян Чэн. Этим вечером они долго лежат вдвоем на нижнем ярусе кровати — места мало, так что приходится то и дело толкаться — и разговаривают о чем попало.Орден на парадном кителе Цзян Чэна поблескивает им с вешалки. Суматошная радость, которую Вэй Ин чувствовал днем, как-то померкла. Для всего мира после сегодняшнего репортажа наступила новая эпоха — без кайдзю. А для них нет. Как-то иначе они все это себе представляли.— Хочу остаться в живых, — говорит Вэй Ин и думает о Лань Чжане, который стоит в коридоре и светится.Цзян Чэн косится на него.— А я хочу узнать результат. Мы в ?Драконе? так и не поняли, закрыли Разлом или нет.— Долго сидели? — спрашивает Вэй Ин.— Да откуда я знаю. Все часы сдохли и света не было.Вэй Ин представляет себе гулкую темноту в большом металлическом гробу.— Хреново.— Ну так, — отвечает Цзян Чэн тоном человека, который видел некоторое дерьмо. — Мы травили анекдоты. Пока они не кончились, было ничего.— Перескажи, — зачем-то просит Вэй Ин.Цзян Чэн смотрит в потолок, сосредоточенно сопит и потом хмурится.— Не помню.О, Вэй Ин отлично понимает.— Ну хоть смешные были?— Смешные.— Ну тогда ладно, — говорит он успокаивающе.Цзян Чэн рассеянно смотрит в сторону кителя и не отвечает. Вэй Ину хочется его потормошить и снова вернуться к тому утреннему ощущению света.— Видел бы тебя сейчас дядя Цзян, — говорит он.— Да ладно, — отвечает Цзян Чэн удивительно беззлобно. — Видел бы он тебя. Ты бы его больше впечатлил.Вэй Ин не знает, должен ли за это извиниться, и неловко ворочается.— Ну нет, — мямлит он. — Он бы про меня даже не узнал…Выходит неубедительно. Цзян Чэн все так же рассеянно смотрит в потолок.— Да прими ты уже комплимент, идиот. Если бы он ожил, думаешь, мне теперь было бы не все равно, кого он больше любит?Вэй Ин обнимает его поверх одеяла и держит, пока Цзян Чэн не начинает лягаться. О том, что такое комплименты и как их делать, они поговорят когда-нибудь потом. Весь следующий день, а за ним еще и еще база живет своей обычной жизнью. Вэй Ин каждое утро просиживает по несколько часов в лаборатории Не Хуайсана. Цзян Чэн каждое утро тренируется с Не Минцзюэ, хотя егеря у них больше нет. ?Золотого цилиня? окончательно перебросили сюда, так что теперь рядом с ними мелькают Цзинь Цзысюань и Цинь Су. И только Лань Сичэнь тренируется один — Лань Чжаня нигде не видно.Через пару дней Вэй Ин пытается украдкой поискать его, но не находит. Возможно, это тоже часть плана. Но он уже зол на семь миллиардов человек, ради которых это делается.— Ты видел Лань Чжаня? — спрашивает он у Цзян Чэна, потом у Не Хуайсана, потом как бы невзначай у всех подряд. Никто ничего не знает, а идти к Лань Сичэню Вэй Ин не решается.Сначала он постоянно ждет катастрофы, но постепенно общее приподнятое настроение берет верх. В столовой постоянно включен телевизор — люди на экране празднуют победу над кайдзю, обсуждают перспективы робототехники, будущее военных баз и международное сотрудничество. Перспективы вообще волнуют всех — кругом обсуждают, куда податься дальше.Даже Цзян Чэну в конце концов надоедает ходить мрачным и подозрительным. Как раз у него перспектив теперь сколько угодно — героя войны с руками оторвут в армии, кто-то из кадров уже намекал, что готовится приказ о присвоении звания. Пока Вэй Ин уговаривает его порадоваться этому, сам заражается хорошим настроением.У командующего есть план. В плане задействован Лань Чжань. Все должно пройти хорошо. Ночью он просыпается посреди огня. Вой и скрежет тысячи голосов заполняют голову так, словно она вот-вот взорвется. Вэй Ин слепнет, глохнет, сам воет от ощущения, что неподъемная тяжесть прижимает его к горящим углям.Кайдзю открывают Разлом. Сеть, составленная из бесконечного числа сознаний, складывается не то в суперкомпьютер, не то в огромную домну, и от напряжения раскаляется все больше.Он должен доложить командующему, но даже рук от висков отнять не может.Зато Цзян Чэн соскакивает с койки, словно и не спал, и чеканит в передатчик: ?Началось?. Ах сукин сын, он все же был посвящен в план и молчал!Вэй Ин позволяет себе потеряться в собственной голове.Он слышит голоса, команды, чувствует, что перемещается в пространстве, но не управляет этим. В сумрачном мире кайдзю творится что-то похожее на магию — или их наука поднимается до сопоставимых высот. Они больше не существуют в одной точке пространства — они существуют в каких хотят и тянут коридор от своей планеты к Земле. Вэй Ин почти может почувствовать его упругие стенки.Надо помешать, но он вплетен в Их паутину, его усилия — ничто против энергий, которые там задействованы. Оказывается, до этого момента он никогда не знал Их настоящей мощи и никогда не боялся по-настоящему, до потери рассудка.— Вэй Ин.Голос выдергивает его из паутины, приподнимает над происходящим безумием. Вэй Ин открывает глаза. На голову ему опускается знакомая прохладная сеточка, следом ложится легкий шлем. Наушники неприятно зажимают уши. В наушниках непонятно, откуда донесся голос, и он вертит головой, пока наконец не видит Лань Чжаня в похожем шлеме за звукопультом. Провода тянутся от звукопульта непонятно куда. В углу стоит за огромным компьютером непривычно зловещий Не Хуайсан.Вэй Ин скользит по нему взглядом и снова возвращается к Лань Чжаню. Усиление активности мозга. План. У них все еще есть план, хотя честно сказать, все выглядит потрясающе жалко на фоне того, что сейчас разворачивается у кайдзю. Самое убедительное во всем этом — серьезный взгляд Лань Чжаня.Он верит, что все получится, и очень хочется поверить вместе с ним.Вэй Ин сглатывает.— Лань Чжань, — говорит он. — Что ты делаешь послезавтра?Из этой точки послезавтра, если оно наступит, кажется каким-то невероятным светлым будущим.— Что угодно, — отвечает Лань Чжань.Вэй Ин сглатывает еще раз. Голова все еще разрывается от боли и ужаса, а картинка перед глазами то и дело двоится, но он удерживает себя на тонкой грани между этим миром и не этим.— Ты будешь играть?Лань Чжань кивает и явно хочет о чем-то предупредить, но Вэй Ин закрывает глаза, прежде чем завалиться за грань.— Всегда хотел послушать.Его снова затягивает в тот упругий коридор, искрящий от напряжения. Разряды невероятных цветов оплетают все видимое и мыслимое пространство. Вэй Ин никогда не думал, что Разлом может быть таким красивым. Он падает в эту жуткую цветную глубину, не в силах сопротивляться, и наконец Разлом раскрывается огромной сияющей воронкой.В ту же секунду его встряхивает. Прямо через его грудь проходит звуковая волна и захлестывает весь коридор, потом вторая и третья — быстрее, чем сердце успевает биться или Вэй Ин может хотя бы вдохнуть. Пульсация звука нарастает, и с каждым ударом что-то разрывается в нем, вокруг, одно за другим перегорают звенья всеобъемлющей сети кайдзю.Сначала Они изумлены, затем растеряны, и наконец проскальзывают первые всплески паники. С таким Они не сталкивались никогда.Вэй Ин превращается в динамик, из которого несется хаос. Чем сильнее звук, тем яснее он видит слабые, меркнущие звенья и звучит уже туда. Гаснет все больше и больше цветных разрядов, будто их накрывает огромный черный веер, и все больше и больше кайдзю охватывает паника.Последний аккорд сметает остатки Их воли. Пространство дрожит и распадается на части, а создавшая его сила больше не может оставаться хоть в каких-то рамках.И раздается Большой Взрыв.По крайней мере, Вэй Ин чувствует себя Вселенной, которую раскидало на атомы посреди огромного космического ничего, и теперь ей надо собраться заново. Обрывки чужеродных мыслей и голосов еще плавают между атомами, но глохнут, глохнут… и затихают окончательно.— Активность Разлома подавлена, — дрожащим голосом произносит Не Хуайсан. — Зафиксирован разрушительный выброс энергии… э-э-э… внутрь поля.И сразу же со всех сторон доносится отрывистый гул переговоров по всем каналам.Вэй Ин собрался из атомов в дрожащее желе. Он может пошевелиться, но чувствует, что лучше воздержаться. И в голове у него такое же желе. Просто желе, без инородных вкраплений. И он не пригорел к приборам Хуайсана.Взволнованное лицо Лань Чжаня вырастает из пляшущих перед глазами цветных пятен и приближается.— Ч-ч-черт, — произносит Вэй Ин заплетающимся языком. — Это великолеп-п-пнее, чем я м-м-мог…Себе представить.