12 (1/1)

Туу-Тикки, сидя у себя в кабинете, наигрывала что-то медленное и печальное. Кажется, даже пела, сквозь дверь было плохо слышно. Грен постучался и вошел. Туу-Тикки оборвала игру. — Привет! — сказала она, словно они были чужие. — А оригинал-то с фортепианным аккомпанементом. Сама. Грен сначала не понял. Потом сообразил, удивился, что же в этом такого особенного. — Да-да-да, — покачала головой Туу-Тикки. — Естественно. У меня самолет в двадцать три двадцать. Такси я уже заказала. Теперь он точно ничего не понял — кроме того, что на уже почти утихшую обиду у Туу-Тикки только что наложилась новая, и по всему выходило, что виноват в этом он сам. — Надолго? — спросил он. — Дней на десять. Не беспокойся. К свадьбе вернусь. — Прости, мы увлеклись...— Я понимаю, — улыбнулась она. — Ничего, справитесь. Что-то стояло за этими словами, но подтекста Грен не понял. Он вообще ничего не понял, кроме того, что Туу-Тикки обижена на него, что она куда-то улетает — вот так, внезапно, сразу. — Далеко летишь?— В Европу. Навстречу солнцу, можно сказать. Острожно подбирая слова, он сказал:— Мне показалось сначала — так странно. Так неожиданно. А потом я сообразил, что так ведь и поступают сидхе — делают, если душа просит, не объясняя и не требуя объяснений. Я сам так поступил. — Именно, — Туу-Тикки встала и начала укладывать гитару в футляр.Только сейчас Грен заметил, что это ее старая гитара, первая. Довольно приличный ?Гибсон? с палисандровой декой. — Чем я могу тебе помочь? — спросил он. — Вели духам приготовить ужин. И когда приедет такси, помоги мне погрузиться. Я беру с собой гитару, чемодан, сумку и маленькую сумочку. Не духов же звать.— Да, конечно. Обязательно. А... с визой не будет проблем?— У меня есть визы во все страны, где я хочу побывать, — объяснила Туу-Тикки. — Их не так уж много.— И в Россию?— С чего ты взял, что я туда хочу?— Ну... это твоя родная страна. — Моя родная страна — вовсе не Россия. В половине десятого Грен усадил Туу-Тикки в такси. Фотоаппарат она тоже взяла с собой. В брюках и лиловой футболке без рисунка и отделки, она была непохожа сама на себя. Только пустельга слегка выпирала под тонкой тканью. Волосы Туу-Тикки заплела в тугую косу. Как она справится с ними сама?..Грен погулял с Каем по холму, спустился к морю, побродил по берегу. Замерз, устал, вернулся домой заполночь. Сделал себе горячего шоколада, уселся у камина и задумался. Первая размолвка. Интересно, почему он был так уверен, что они с Туу-Тикки от них застрахованы? Кажется, истинное партнерство не гарантирует идеальных отношений. И чем он мог ее обидеть? Он прокрутил в памяти разговор в ее кабинете и застонал сквозь зубы. ?Оригинал с фортепианным аккомпанементом?. Который сам Грен переделал бы хоть для сакса, хоть для арфы, даже не задумываясь. Для него это был простой обыденный навык, вроде заваривания чая. Только у него музыкальное образование, и ноты он научился читать едва ли не раньше, чем буквы. А Туу-Тикки до сих пор ?по слогам? разбирает нотную грамоту. Она учится, для нее это достижение, которое он так вот, походя, обесценил. Да, она была вправе обидеться.Но ведь она была обижена и раньше. На что?Грен попытался разобраться, перебирая прошедший день по минутам, но, признаться, он мало что помнил, кроме их с Эшу и Дани сыгровки. Оба они были самоучками, оба не имели опыта игры с кем-то, кроме друг друга, оба были мало знакомы с возможностями большой арфы, оба плохо представляли ее звучание и сочетаемость с клавишами. С хангом проблем не возникло, ханг бормотал что-то свое, что вполне удачно сочеталось с голосом арфы. А вот с клавишами были сложности. Прежде всего те, что классический рояль, выставленный у Эшу по умолчанию, с арфой сочетался плохо. И часа два было потрачено только на то, чтобы подобрать подходящий инструмент. Орган, или синтезатор, или просто пианино с реверберацией. Потом выяснилось, что репертуар Эшу и Грена не совпадает никак. Оба играли свои собственные пьесы. В какой традиции сочинял Эшу, Грен понятия не имел, но с традицией сидхе она сочеталась неважно. Из фортепианной классики Эшу знал только Бетховена и Шопена, которых Грен не мог вот так, сходу, переложить для арфы, из того, что считалось ?классикой? Дороги, он тоже не знал почти ничего. Кое-как, с грехом пополам, они сыграли проигрыш к Ev Sistr, ?Фогги-Дью? и ?Дорогу в Менделей?. А потом пришла Туу-Тикки, покачала головой и посоветовала им послушать ?Мельницу?. ?Воина вереска? для начала, ?Дорогу сна?, ?Господина горных дорог? и ?Королевну?. А также альбом ?Леопард в городе? — целиком. Она даже вручила Дани флэшку с записями. С тем и распрощались.Грен послушал ?Мельницу?. Рояля там не было, но была малая кельтская арфа, были ударные, струнные, был голос — и было откуда идти. Грен впервые услышал арфу в сочетании с другими инструментами, и это оказалось поучительным опытом. И не худо было бы послушать, что именно Эшу и Дани играли на Дороге вдвоем. Уже после ухода гостей Грен отправил Дани — у Эшу телефона не было — смску об этом, и пошел к Туу-Тики — поблагодарить ее за совет. А вышло вот как...Остаток ночи Грен беседовал с арфой. Утром, коря себя за нечуткость и невнимательность, он отправился в дом Среднего, надеясь, что тот у себя, а не уехал куда-нибудь в тропики или на очередной конкурс бальных танцев. Средний и правда был у себя. Но его пришлось подождать — вставал он поздно, а Грен пришел совсем рано. Грен помог Тами приготовить завтрак, посоветовался с ней о том, стоит ли собирать у муниципалитета сразу трех Гренов и трех очень похожих женщин. Проснулся Дэн и вызвался быть свидетелем на свадьбе со стороны жениха. Свидетельницы со стороны невесты еще не было. Грен предлагал Туу-Тикки позвать одну из ее подруг по клубу вязания, но Туу-Тикки напомнила, что пришлось бы звать ее и на празднование, а это уже лишнее. — Я поговорю с ней, — пообещала Тами. — В конце концов, если одеться по-разному, по-разному накраситься и уложить волосы, мы будем не так уж и похожи. — Да вы и так... не особенно, — пожал плечами Грен. Дэн тем временем накрывал на стол.— Это тебе так кажется, — заметил он, — потому что ты сидхе. Ты видишь разницу между сидхе и человеком с примесью крови ши, а люди почти не замечают. Но Тами рыжая и с челкой, а Туу-Тикки — блондинка и зачесывает волосы назад, это уже большая разница для непрофессионального взгляда. — Куплю новое платье, — улыбнулась Тами. — И каблуки повыше. И сделаю ?смоки айз?. Давно хотела попробовать. Средний пришел, только когда еду уже раскладывали по тарелкам. Он поцеловал жену и мужа, улыбнулся Грену, а после завтрака вызывался выгулять собаку и позвал Грена с собой. Его собака была рыжим ирландским сеттером, точно таким, о каком Грен раздумывал год назад. — Что стряслось? — прямо спросил Средний, едва они вышли из калитки. Он спустил собаку с поводка и пошел по тропинке. Их обогнал бегун с плеером на плече, в черном спортивном костюме и кислотно-зеленой бандане. — Да уж, это не ситтин, — пробормотал Грен, дождавшись, пока бегун скроется из вида. — Как ты думаешь, насколько похожи Туу-Тикки и Тами?— За вычетом того, что Туу-Тикки — сидхе и живет в ситтине, а Тами — почти человек и живет в человеческом городе? — уточнил Средний. — Весьма похожи. Так что у вас случилось?— Я обидел Туу-Тикки, — признался Грен. — Сильно. Не понял этого сразу. — Насколько сильно?— Она улетела куда-то в Европу вчера вечером. Совершенно внезапно. Причем я сдуру прямо перед отлетом обидел ее снова, но там я хоть понял, в чем дело. Она сняла фортепианный аккомпанемент для гитары, а я не понял, что для нее это значит.— Что за песня? — уточнил средний.Грен напел, как помнил. — Вертинский, — заключил Средний. — Что само по себе не сахар. Называется ?Бал Господен?, послушай текст. Очень депрессивная вещица. А что было до того?— Мы с Эшу и Дани пытались сыграться. Без особого успеха. — Неудивительно. Лебедь, рак и щука, каждый тянет в свою сторону. Но это преодолимо. Туу-Тикки, как я понимаю, с вами не играла?— Нет. Ей не дается импровизация. Опыта не хватает.— Она импровизацию еще и не любит, если ты не заметил. Она вообще довольно холодно относится к джазу. — Не заметил, — повинился Грен. — Она слушала со мной, ей нравится.— Ей нравишься ты и она хочет иметь общие с тобой интересы, — поправил Средний. — А по-настоящему ей нравится фолк со всеми его варициями. И кое-что из того, что называется ?авторской песней?, — последние два слова Средний произнес по-русски. — Мы довольно плотно общались в твое отсутствие. И вот тебе главная обида, о которой она тебе не скажет, а ты сам не додумаешься: ты ее оставил. Резко, внезапно, почти без предупреждения и надолго. Принимать гостей в доме-у-дороги нелегко даже командой, принимать ваших гостей... — он покачал головой. — Пока тебя не было, люди — чистокровные, я имею в виду — вообще не приходили. Ей было тяжело. Но, насколько я успел узнать Туу-Тикки, за это она бы не стала отыгрываться — у нее есть Тами, чтобы поплакаться, они друг друга понимают. Случилось что-то еще?— ?Я бы обиделась, не будь ты так прав ...? — пробормотал Грен. — Вот что она сказала. А эмоциональный фон был смешанный, и я его не разобрал. — Ага, — кивнул Средний. — И что ты ей ляпнул?— Что-то про высший пилотаж. Что импровизация — это высший пилотаж в игре на инструменте, и ей до него далеко. Мы обсуждали репетицию и я объяснил, почему Туу-Тикки лучше не принимать в ней участие. — Ох, — отозвался Средний. — Но что я сказал не так? — взмолился Грен.— Послушай, — шагов через десяток начал Средний, — у тебя же это первые отношения?— Ну... да. Вишез, я думаю, не в счет.— Я имел в виду женщин. — Тогда первые. — Причем жил ты с дедом и бабушкой, и как выстраиваются отношения с самого начала, понятия не имеешь.— Я был уверен, что у нас все хорошо.— У вас было все хорошо. У вас будет все хорошо. Если ты научишься не ляпать задевающие Туу-Тикки вещи при чужих людях. Помимо того, что если ты хочешь, чтобы она продолжала заниматься музыкой, ее надо хвалить и поддерживать постоянно...— Почему? Она достаточно уверена в себе.— Это тебе так кажется. У всех наших милых ?Т? — у Тави, Тами, Туу-Тикки — есть травма, связанная с музыкой, у каждой своя. Старший с этим так и не справился. Мы с Дэном — от силы наполовину, нам так и не удалось уговорить Тами петь публично, она поет только дома, а от инструментов шарахается. Кто-то, как-то, когда-то очень сильно обрубил им самовыражение через музыку. Причем настолько сильно, что ни одна не рассказывает, как и когда это случилось. И Туу-Тикки не расскажет.— Я понял. А при чем тут чужие? К тому же, они еще и не люди.— Но они чужие. Ни Эшу, ни Дани — не члены вашей семьи. Черт, Грен, да они даже не друзья вам. Они в принципе никому не могут быть друзьями. Дани — в силу инфантильности, Эшу — потому что он лорд Первого Дома. Друг с другом они ладят отлично, я очень рад за них, но именно в присутствии Эшу я особенно берегу свою семью, потому что он может сделать гадость и внимания на это не обратить. А ты так лихо подставил Туу-Тикки, и сам этого не заметил. — Получается, я отделил нас троих от Туу-Тикки, причем вслух и публично? Мы трое играем вместе, а она недостойна? Она так это восприняла?— Скорее всего, — согласился Средний. — А характер у нее не тот, чтобы устраивать сцены по какому бы то ни было поводу. Так что она просто улетела успокаиваться, как ты говоришь, куда-то в Европу. Да еще с похоронным настроением. — Я идиот.— Ты молод и неопытен, — пожал плечами Средний. — Это проходит с возрастом. Кстати, вы где репетировали?— В гостиной. Там хороший звук.— Переберитесь в подвал или в гараж. Да хоть на холм, только освободите гостиную.— Зачем? — не понял Грен.— Чтобы Туу-Тикки не чувствовала себя лишней в собственном доме. И чтобы не мешать играть ей.