4 (1/1)

— Смотри, — сказала Туу-Тикки, — первые нарциссы расцвели.Они вышли из машины, и Грен вдохнул тонкий запах. — Какие крупные, — сказал он. — Инструменты отнесем сами, а прочим пусть займутся духи.Туу-Тикки кивнула. Кофры устроились на диване, Туу-Тикки велела духам принести свежего фруктового сока, села в кресло и сказала:— Не знаю, где разместить гитары. В моем кабинете места особо и нет. — Здесь, — сказал Грен, садясь рядом с ней на подлокотник и положил руку ей на плечо. — Тут достаточно места. — Я все боюсь, что кто-нибудь будет за них хвататься, — пожаловалась она. — Я этого не люблю.— Понимаю. Всегда можно объяснить и сказать ?нет?. Или просто поставить твою старую гитару на видное место для тех гостей, кто умеет играть. Если тебе ее не жалко.Туу-Тикки пожала плечами, прильнула к Грену. — Так хорошо, что ты наконец вернулся. Без тебя в доме было пусто. И немного страшно иногда. — Я тоже рад, что вернулся, — улыбнулся он. — Как отнесся к моему отсутствию Йодзу?— Сказал: ?Чего еще ожидать от эльфов?. Сказал, что такой отпуск не оплачивается. Но я послала ему смску сегодня, что ты вернулся. Так что, думаю, он продолжит начислять деньги на твой счет. — Не то чтобы меня это сильно беспокоило, — признался Грен. — Я совершенно отвык от денежных расчетов. — Для жизни в человеческом мире — придется привыкать. — Туу-Тикки переплела свои пальцы с его. — Я знаю, — кивнул Грен. — Ко многому придется заново привыкать. Некоторые вещи — просто строить с нуля. Подожди меня, — он встал. — Я кое-что вспомнил.Он ушел в свой кабинет и вернулся с рюкзаком. Сел перед Туу-Тикки на пол и принялся в нем копаться. Вынул коробку с наконечниками и перьями для стрел, сверток с тетивами, три тонких невесомых рубашки, пояс, плоскую деревянную шкатулку со странной резьбой и другую, побольше, белую, ажурную. Протянул ее Туу-Тикки. — Это тебе. Она открыла шкатулку, вдохнула запах — сирень, мох, свежая вода. Внутри, на живой моховой подстилке, лежали, сцепившись хвостами, лапами и языками, зеленовато-коричневые деревянные змейки и ящерицы, украшенные листьями. — Что это? — спросила Туу-Тикки.— Украшения, — объяснил Грен. Взял Туу-Тикки за руку, достал ящерку и обернул вокруг ее запястья. Ящерка прильнула к коже — гибкая, прохладная, с глазками из каких-то самоцветных камней. — Если носить их на коже и хранить во влажном мхе, они остаются гибкими и принимают любую форму.Ожерелье Туу-Тикки надела сама. Древесина мгновенно нагрелась от тепла кожи. Ящерки постепенно переменили цвет — больше светлой зелени, меньше коричневого. Грен откинул верхний слой мха на крышку шкатулки. Под ним был другой, белый, с зелеными листьями, синими ягодами и белыми цветами. — Вот еще одно. Тут два браслета, ожерелье и диадема. — А люди думают, что эльфы делают украшения из металлов, — Туу-Тикки погладила белые лепестки. — Не в Ллимаэсе. Там из металла делают только оружие и части музыкальных инструментов. Контакт металла с живым телом не одобряют — кто больше, кто меньше. Металл на коже не носит никто. — Спасибо, что помнил обо мне, — сказала она. Грен поцеловал ее ладонь.— Я отведу тебя туда. Раз время течет настолько по-разному, мы можем уходить туда на недели, а тут пройдет всего несколько дней. На дни — а тут пройдут часы. — Если меня там примут.— Почему нет? — удивился он. — Ты сидхе, как и я, а налет человеческого в родных краях слетает очень быстро. Я бы хотел любить тебя на Острове Мхов. Там стволы обхватом в этот дом, кроны уходят в облака, а между стволами — белый, сиреневый, алый, серый, крапчатый мох. И ягоды во мху — у людей такие не растут. Я бы хотел заключить с тобой союз по обычаю сидхе, когда цветут деревья, в белом мхе у зеленой воды. Туу-Тикки вздохнула от полноты чувств. — Примет ли меня твой дед? — спросила она. — Что ему останется? — изумился Грен. Кай подошел к нему, положил длинную морду на плечо, лизнул в скулу. Грен потрепал собаку по голове. Духи принесли высокие прозрачные стаканы с пенящимся зеленым соком, поставили на столик. Пес сунулся было к ним, но Грен тихо зарычал на него, и Кай отошел к камину. Грен протянул стакан Туу-Тикки, взял свой, отпил, облизал губы.— Слишком сладко для яблока.— Яблоко и киви, — объяснила она. — Ты, наверное, совсем отвык от местной еды. — Привыкну, — отмахнулся он. — У меня открылось необходимое для дорожника свойство — я не переборчив. Ты не знаешь, куда делись Кодзу и Доминик? Я был в таком раздрае в то время, что даже не заметил, когда они ушли. — Вернулись в свой мир, — улыбнулась Туу-Тикки. — Освоились тут, отдохнули, Кодзу восстановился, Доминик набрал книг по личностной психологии, они выбрали планету, где Доминик согласен был жить, и ушли. Кодзу потом возвращался, они с Кадзутакой переводили какие-то деньги на счет дома. Не знаю, зачем. — Кодзу, как мне показалось, человек, очень четко понимающий роль денег в этом мире, — объяснил Грен. — Для него такие вещи важны. Но мне кажется, они с Домиником больше к нам не придут.— Не тот у нас дом, чтобы кто-то, кроме Эшу, мог здесь просто отдыхать, — согласилась Туу-Тикки. — Место умирания и возрождения. Кадзутака здесь даже курить не мог. — А как же твои гостьи? Клуб вязальщиц?— Они менее чувствительны. Но я, пожалуй, отменю встречи здесь, раз ты вернулся. — Из-за меня — не стоит. — Я не говорила про тебя ни слова, — Туу-Тикки прикусила губу. — Но этот дом такой же твой, как и мой, и как мне все это объяснять? — Муж вернулся, — улыбнулся он. — Муж? — поразилась она.— Я хочу узаконить наши отношения не только по меркам Островов, — сказал Грен. — По здешним тоже. Так что давай на этой неделе съездим в муниципалитет за разрешением на заключение брака. И поженимся. Пригласим твоих сестер, моих братьев, Эшу, Дани, Дэна... Туу-Тикки потрепала его по волосам. — Нет уж. Не так скоро. Нам нужны кольца и мне нужно платье. Расскажешь мне, какие платья носят женщины-сидхе? Грен лежал на спине, обнимая льнущую к нему во сне Туу-Тикки. В открытое окно вливались ароматы ночного сада, тихо-тихо, на самой грани слышимости, пел океан. Журчал ситтин — Грен слышал его магию. Где-то на холме жалобно крикнул пойманный Каем зверек — пес охотился. От размороженного мяса он отказался, собачий корм ему и не думали предлагать. Кай воспринимал как еду только то, что ловил сам. Это грозило сложностями в будущем: большой ситтин не настолько велик, чтобы его экосистема могла прокормить крупную собаку. С Каем надо будет договариваться. Или учить его охотиться на морских рыб и ходить с ним на берег. С неба подглядывали звезды. Грен смотрел на них и думал, что не все сказал Туу-Тикки о заключении союза по обычаю сидхе. Брак на Острове Мхов — не просто красивый обычай, это обручение душ на всю нынешнюю жизнь и на все будущие перерождения. Хотя, конечно, когда-то они уже заключали такой союз, раз встретились здесь. Теперь Грен знал признаки истинного партнерства, и знал, что встречается с Туу-Тикки не в первый раз. Ящеричное ожерелье, ожившее на ней, было просто последней проверкой. Грен сам его сделал — начал, когда только узнал про такие украшения. Хорошо еще, что подобную древесину, в которой магии больше, чем древесной плоти, почти невозможно испортить — у него никогда не было особых талантов к ювелирному делу. Впрочем, ожерелье и браслет удались только потому, что Туу-Тикки в его жизни уже была. Странно, конечно, вручать их той, с кем уже разделил ложе, а впрочем, это неважно. Забавно, что предназначение свадебного набора Туу-Тикки почуяла сама и даже примерять не стала. Но кольца нужны. Для людей. Непривычно было чувствовать, что прошлая жизнь — Марс, Титан, Каллисто — стерлась окончательно. Осталась выцветшей записью на страничках памяти. А ведь не так много времени прошло. И каким надо было быть идиотом, чтобы идти на войну за мужеством? Хотя и неудивительно при таком-то деде. Грен столько лет потратил, чтобы доказать ему, будто чего-то стоит. А Лэи принял внука сразу и целиком, хотя ему неприятны люди. Но сидхе совершенно не так, как люди, относятся к детям. Жаль, так и не удалось повидать отца... Получается, Сайлас Эккенер был всего лишь прикрытием для беременности Марии? Теперь уже не узнать. Мифическая фигура. Если подумать, неизвестно, был ли он вообще. Нет, кто-то был — осталась фамилия, документы. Но кто? Неважно. Связь с родом восстановлена через поколение, и к опыту предков можно обратиться напрямую, достаточно влезть на родовое дерево и прикусить горько-сладкий липкий стручок или вдохнуть запах цветов. Интересно, когда люди придумали генеалогические древа, они знали что-то о родовых деревьях сидхе? О том, что истончившиеся сидхе просто уходят в дерево своего рода, сливаются с ним? Туу-Тикки что-то жалобно пробормотала во сне. Грен повернулся к ней и обнял покрепче. Союз во мхах сделает ее частью его рода, и ей тоже откроется доступ к опыту сидхе, живших до них. А может, найдется и кто-то ее крови. Не зря же она красит волосы в этот перламутрово-пепельный цвет. Очень похоже на один дальний род с крайнего юга архипелага. Хотя он может и ошибаться. Принимать желаемое за действительное. С ним бывает. Нужно получить разрешение на брак. Нужно навестить братьев. Узнать у них, кто делал им кольца. Пригласить на праздник. Сделать документы для Кая и убедить его носить ошейник. Придумать, как влиться в местное ролевое сообщество. Неплохо было бы что-нибудь почитать по теме. Арфе нужны слушатели, Туу-Тикки и немногих гостей недостаточно, даже таких, как Эшу. Нужно играть людям, хоть в парке под деревом, хоть на тротуаре у Старбакса. Нужно оборудовать стрельбище. Нужно — и об этом он совсем забыл — посадить черенок черной акации Лэи в собственном саду. А еще нужно спать. Хоть иногда.