Глава 3 (1/1)

Сойдя на берег в Нью-Йорке, Джек постарался проследить взглядом за пассажирами первого класса. Как только удалось отделиться от толпы, последовал за ними. Некоторым удалось помочь с багажом, и в качестве чаевых у него в итоге набралось семь центов. Пересчитав деньги, Джек в задумчивости побрел по улице.Можно было бы найти ночлежку — на оплату за одну ночь должно хватить. В то же время, возможно, завтра он еще не найдет работу, а значит, денег уже не хватит ни на ночлежку, ни на хлеб. Не то, чтобы он особенно из-за этого волновался: не сомневался, что и без денег найдет, чем набить живот и где прикорнуть. Но хотелось как можно скорее раздобыть бумагу и карандаши, а это не объедки со стола в кафе и не яблоко с тележки на рынке, чтобы их можно было просто так стащить.Стемнело, а дождь, что начался, еще когда причалила "Карпатия", не думал прекращаться. Пора было от него укрыться хотя где-то. Джек осмотрелся. Он шел, куда глаза глядят, и теперь очутился среди трущоб. Ну что ж, тем лучше: в домах точно нет консьержек, можно переночевать на лестнице. Главное — не привлекать к себе излишнего внимания. Джек не хотел рисковать быть прирезанным или пристреленным из-за своих семи центов, равно как и вляпываться в новые неприятности.К счастью, в подъезде, куда он вошел, было сравнительно тихо, а на лестнице — пусто. Джек устроился на площадке между третьим и четвертым этажом. На "Карпатии" он сегодня ел, так что хлеб решил приберечь до завтра. Следовало постараться уснуть, несмотря на то, что в голове все теснились воспоминания.Неожиданно встал перед глазами родной дом. Он остался в памяти, залитый ярким солнечным светом. Джек словно бы шел по коридору, зная, что отец сейчас столярничает где-то, мама — шьет или готовит, а Люси помогает ей или пытается по складам читать Библию. Вот отец за работой запел: его мощный голос разносится по всему дому. Мама присоединилась. Люси никогда не пела, но если слышала родителей, улыбалась.Теперь, спустя пять лет, жизнь в родном доме казалась почти идиллической. Единственной проблемой родителей был сам Джек: ему не сиделось на месте, он вечно находил приключения. Вот и в ту ночь его не было дома, потому что он поспорил с приятелями, что проведет ее на кладбище, у разрушенной часовни. Он рассчитывал, что вернется к рассвету и потихоньку проберется в свою комнату. Когда заметил дальнее зарево, решил, что лучше проиграть спор и возвратиться сейчас, лишь потому, что опасался, как бы родители, проснувшись, не хватились его. Но оказалось, горел их дом.И как вышло, что никто не успел выбраться? На родителей обрушилась крыша, их тела сильно обгорели. А Люси из уцелевшей дальней комнаты вынесли с виду невредимую — но она была мертва. Джеку сказали, она надышалась дымом.Люси в последний год жизни была очень задумчивой и часто грустила. Помнится, в последнее в ее жизни Рождество она вдруг безутешно расплакалась — без всякой причины. Неужели предчувствовала раннюю смерть?А Роза и Фабрицио были полны надежд. Надежд, которые не сбылись из-за Джека. Кажется, Фабрицио в Италии ждали мать и сестры. Надо будет им написать при первой же возможности, Фабрицио называл адрес. Пусть они хотя бы не теряются в догадках, что с ним случилось. Остается надеяться, кто-нибудь в их окружении знает английский.Разные языки... Какой же бедой может обернуться, когда люди просто не понимают друг друга. Джек снова вспомнил перепуганную толпу в третьем классе, и сердце мучительно сжалось: многие из них, наверное, даже не понимали, что происходит и куда им идти. И гибли, гибли. Наверное, никогда не удастся забыть ту ночь. И не удастся забыть Розу — живую, испуганную и готовую быть с ним до конца, и мертвую, до которой так и не удалось дотянуться. Она должна была развернуть крылья, подобно бабочке, вместо этого..."Подонок, скотина, тварь, негодяй, убийца". Джек со всей силы стукнул кулаком себя по руке и замер, сжав зубы. Постепенно мысли ушли, он смог уснуть.Проснулся оттого, что в бок толкалось, вздрагивая, что-то горячее, да и вообще для апрельского утра было неожиданно тепло. Оказалось, что за ночь к нему под локоть пристроилась большая пушистая кошка, свернулась клубком и вздрагивала во сне. Джек осторожно повернулся, чтобы ее не придавить, но кошка проснулась, подняла голову и мяукнула. Вообще-то она не выглядела голодной, но все-таки грела его ночью. Джек отломил немного от одного из припрятанных кусков хлеба и бросил кошке — к его удивлению, она живо слопала хлеб. Погладив бархатную спинку, распушив еще больше бока и почесав животик, Джек торопливо поднялся. В коридоре все громче раздавались голоса: люди просыпались. Ему тоже было пора спускаться. Проскользнуть незамеченным уже не удалось: на него уставилась, выйдя на площадку, растрепанная итальянка, за подол которой цеплялся ребенок. Проводила подозрительным взглядом, но ничего не сказала.Улицы уже были полны народу. Джек помнил, что в такой толпе нельзя расслабляться, но все же не мог иногда не запрокидывать голову, чтобы в очередной раз удивиться домам, высящимся над мостовой, точно горы. Свет отражался в бесчисленных окнах, в стеклах трамваев, а мимо трамваем проезжали экипажи, а то и автомобиль. А люди! Какая смесь: оборванные мальчишки, озирающиеся мигранты, хмурые женщины, спешащие за покупками. и среди них нет-нет да и попадется какой-то франт, невесть как затесавшийся сюда. Увидев одного такого, с особенно выразительным лицом, Джек невольно обернулся, чтобы указать на него Фабрицио и Розе......Ну что ж, сейчас некогда было грустить. На пути уже попалось несколько магазинов, Джек зашел в каждый, спрашивая, не нужен ли им работник. Пока не везло, хотя в паре магазинов он помог перенести ящики и заработал по центу, а рядом с еще одним подобрал упавшую грушу.Время шло к полудню. Джек уселся в каком-то сквере, чтобы перекусить. Он сначала и внимания не обратил, что на скамейке лежала оставленная кем-то коричневая папка — точно такая же, какая была у него.В папке действительно оказались рисунки — сделанные по большей части нетвердой, неумелой рукой. Два портрета, силуэт птицы, плохо прорисованная лилия. Портреты оба женские, причем художник очень много внимания уделил волосам и глазам, явно забыв про остальное.— Эй, мистер! — вдруг раздался рядом тонкий голосок. — Мистер, что вы делаете? Это мои рисунки, немедленно верните мне папку!Джек и не заметил, что уже около минуты на него смотрела полными возмущения глазами хрупкая девочка лет пятнадцати, с длинными темными косами, в соломенной шляпке и в очень аккуратном платье с накрахмаленным воротничком. Она выглядела одновременно рассерженной и напуганной.Джек усмехнулся: девчонка очень напомнила ему Грейс Шарп, зануду из их класса. В свое время он обожал дразнить Грейс: она так забавно злилась. Вот и сейчас ему захотелось подшутить.— Хорошо, мисс, я верну вам папку. Но с вас штраф в размере одного цента за рассеянность.Кажется, она всерьез оскорбилась. Джек хотел было пояснить, что пошутил, но она резким движением швырнула к его ногам монетку. Когда он наклонился, чтобы поднять цент, девчонка подскочила, вцепилась в папку и резко рванула на себя. Держи он папку чуть покрепче, эта сумасшедшая упала бы. Она и сейчас едва удержалась на ногах, отскочила и крикнула:— Не приближайтесь! Совсем рядом я видела полицейского, он придет, если я его позову!Оставалось только пожать плечами. Девчонка развернулась и убежала.<empty-line>Нет, сегодня ему не везло. Еще в двух местах в работе отказали, но по крайней мере Джек начал понимать причину отказа. По очень подозрительным взглядам он стал догадываться, что, пожалуй, его внешность сейчас совсем не внушала доверия. Пожалуй, стоило бы привести себя в порядок. Так что эту ночь лучше провести не на улице.Джек опустился на крыльцо какой-то забегаловки. Он чувствовал непривычную усталость. Снова наступал вечер, по ступенькам то и дело взбегали проголодавшиеся продавцы и мастеровые. Джек машинально прислушался к разговорам.— Так ведь сначала писали, никто не погиб?— Держи карман! Где ты столько шлюпок наберешь? Небось, набили богатеями, а о прочих и не подумали даже.— Так ведь потом пароход приплыл?— И что? Ты представь, какая там вода...Можно было бы присоединиться к разговору - за рассказ о "Титанике", может, сейчас угостили бы бесплатно. Но не то, что говорить - даже слышать о нем от посторонних было тошно. Джек встал и побрел дальше, а из открытой двери еще доносилось:- Что, так все и пойдут на корм рыбам?- Ну, говорят, судно послали трупы ловить. Была оказия деньги тратить! Будто им не все равно...- Так ведь родственники..."Надо будет выяснить потом, где похоронили погибших. И побывать у Розы. Фабрицио даже некому опознавать".