Тюльпаны под коркой льда (1/1)

Остальное разбирательство прошло как-то мимо. Василиса все долгие недели с момента того самого разговора с генералом Албанцевым провела на базе КТЦ, в статусе кого не уточнял ни один из старших по званию. Здесь было тихо, можно было о многом подумать, но не думалось. Первую неделю она посвятила себя заботе о тяжело оправляющемся от ранений Викторе, позже, с молчаливого попустительства Лазаря, обжилась в этой же палате, за игрой в шахматы не думать было легче. Михаила это более чем устраивало – на его памяти ни один из Смерчей не задерживался на его территории дольше пяти дней, Виктор не сбегал рекордные две недели. Будущее Василисы зависело от того, чем закончится многоходовка генерала разведки, но даже то, что все, причастные к гибели Варяга и Багиры, оказались бы сметены с "шахматной доски", для самой Лиски практически ничего бы не изменило. Трибунал, увольнение, да даже просто командировка в один конец – о таких, как она, стремились забыть быстро и навсегда, поэтому, рассуждая холодно и объективно, Василиса просто ждала. Ловила возможность сыграть еще одну шахматную партию с Солусом, выпить еще одну чашку чая с Котом – молча, разговаривать как-то не получалось. В конце концов, ждать папа её научил, он же научил тому, что дороги к правильным решениям бывают извилистыми. Она по-прежнему не жалела о том, что сделала. О чем-то другом: о не сказанных словах, о потерянных поцелуях, о не отвеченных признаниях – да. Но не о тех трех выстрелах.Ноябрь наступил неожиданно. Грянул ливнем пополам со снегом, замершими льдинками в волосах Виктора, которые он успевал пронести с КПП до её палаты, и ворчанием Лазаря: Смерчей приходилось спасать от банального насморка и вымокших по питерским лужам ног. Василиса смотрела в окно, мысленно расстреливая комья снега, заляпывающие стекло, и считала дни – от одного до десяти.Кот явился в утро годовщины, молчаливо подождал, пока Василиса накинет добротную парку, переобуется в сапоги, купленные Виктором не смотря на попытки Лиски возразить, что верхняя одежда и обувь по погоде заключенным под стражу как бы и не нужна, а затем протянул наручники. Слишком драматично, но выбирать не приходилось, она все равно не хотела бежать.Они приехали на кладбище. Снова стояли рядом, а затем Кот снял с нее наручники и ушел, словно уступил этот разговор другому человеку. Василиса ожидала увидеть одного из двух генералов: Албанцева или Климова, в конце концов, с одним ее связывали судьбоносные откровения, а со вторым - ?Сварог?, с гибели которого все и началось. Если бы тогда она не решила узнать больше… Если бы не попросила об услуге отца…- Здравия желаю, товарищ Адмирал.Василису, да и Смерч, в ход внутреннего расследования не посвящали, волнения в разведке и высших чинах армии прошли аккуратно, но в общем и целом. О паре смертей говорили с пафосным трепетом, а об арестах "предателей Родины" в кулуарах шептались строго аккуратно и с оглядкой через плечо. Диверсантов же вообще принято ловить тихо и без шума.За всеми перестановками, выходами на пенсию и увольнениями на гражданку чувствовалась жесткая рука Албанцева, но лавры достались почему-то Булатову. Сам адмирал считал, что роль громоотвода с прицелом на лбу перепала ему совсем не просто так. Зла при этом на генерала он не держал: той операцией, в которой оказалась так неудачно ранена Дана, руководил Булатов лично.У Василисы хватило сил даже на улыбку. Горькую, не касающуюся глаз. Так улыбалась Багира, когда вспоминала прошлое, которое надсадно болело; прошлое, в котором тоже были потери. Смотреть в эти глаза было тяжело. Да, она была жива благодаря ему, но ощущение того, что он не справился, все равно не отпускало. А потому Булатов говорил. Где-то формально и сухо, где-то слишком пространно, но голос все равно подводил, выдавал, рассказывал больше, чем слова. Теперь действительно все было кончено. Нарыв вскрыли, бурю подавили, а эхо… Оно будет звучать еще долго, хотя бы тем, что кто-то и по ту сторону, и по эту, не смирился. Учитывая, что часть вскрывшегося компромата была найдена Кошкиной и Бурлаком, а остальное Василиса накопала за то время, что искала убийц родителей, то первой, кому бы хотели в этой ситуации отомстить, оказалась сама Василиса. А потому... Что ж, еще один памятник, рядом с могилой родителей, оказался не большим сюрпризом, чем новенький паспорт. Хоть имя ей менять не пришлось, а формальная смерть даже не пугала. Судя по тому, что она знала, её папа "умирал" раз пять.- И чем думаешь заняться теперь? - у Булатова, конечно, имелась пара идей, но формально следовало всё же выслушать пожелания самой девушки.- Хочу вернуться сюда с цветами, - тюльпаны под ледяной коркой смотрелись бы красиво.