"Сварог". Когда мир разделился на "до" и "после". (1/1)

Дожидаться дочь из командировок давно должно было бы войти в привычку, ощущение тревоги должно было бы сгладиться, а мозг вполне мог бы расслабиться и перестать сканировать любую долетающую до ушей и глаз информацию. В конце концов, Василиса сделала свой выбор осознано, уже дослужилась до старшего лейтенанта и, в общем-то, не жаловалась. Просто обмануть себя тем, что когда-то и она сама была такой же, так же выезжала в ?заграничные командировки?, добивалась своего и рисковала жизнью… нет, не получалось. Наоборот, вот это самое понимание специфики службы дочери напрочь лишало покоя. Обычно удавалось успокоиться прижавшись к мужу, почувствовав его тепло и впитав в себя его уверенность на благополучное возвращение единственного ребенка домой. Но сегодня… сегодня было как-то особо тревожно. Не помогал даже травяной чай, заваренный Александром, Рита все равно продолжала теребить бахромчатый край скатерти и поминутно смотреть в залитое летним дождем окно. Гроза, ненастье. И на улице, и на душе. Багира вздохнула, почувствовав, как Саша в очередной раз провел ладонью по её плечам, но предчувствие беды не отпускало. И беда пришла. Тихим скрежетанием ключа, словно у открывавшего дверь тряслись руки, шаркающей походкой дочери и пустым взглядом, которым она одарила родителей.- Мама, папа, - голос Василисы был надломленным, но на лице отражалась лишь непроницаемая маска, - я пойду спать. Устала.Не дожидаясь ответа, да впрочем, даже не видя лиц родителей и не осознавая их присутствие в квартире, девушка прошла в свою комнату. Ноги подкашивались, самоконтроль растворялся с каждым последующим шагом и окончательно рухнул, стоило Василисе взглянуть на собственный компьютерный стол. На нем, подсвечиваемый заглянувшей прямо в открытое окно луной, сидел плюшевый медвежонок – подарок ?Сварога? на присуждение очередного воинского звания. Тонкий всхлип мгновенно перерос в почти звериный вой. - Саша… - Багира кинулась было к дочери, но ладонь мужа поймала её руку в захват, останавливая. Сам Бурлак уже тянулся к телефону. Генерал-полковник Климов ответил после второго гудка, абсолютно не удивившись звонку и коротко брошенному в трубку вопросу.- Кто?- Все, Саша. Все, - голос руководителя отдела полевой разведки ФСБ России был глухим и безжизненным. Особым отрядом ?Сварог? командовал его сын. Говорить что-то еще было бы разглашением государственной тайны, да и сердце у обоих мужчин сдавило одновременно. Долг был долгом, но боли потери это не уменьшало. В один день не страна, а просто двое стариков, двое отцов и одна маленькая девочка потеряли не четырех бойцов спецподразделения, не офицеров, не легенд отечественной армии. Они потеряли членов семьи, самых дорогих для себя людей, людей, без которых дальнейшая жизнь… наверное, пока еще не представлялась. Они ведь и сами проходили через подобное. Они теряли друзей, боевых офицеров, членов сплоченного отряда. Они преодолевали боль, провожали друзей в последний путь и снова выходили на службу. Почему же сейчас они стоят в темном коридоре, вслушиваются в стоны, больше похожие на вой, и ничем не могут помочь своей дочери? Багира смахнула ползущие по щекам слезы, Варяг с трудом подавил желание пробить кулаком стену, но сейчас, именно сейчас Василисе нужны были не они.- Виктор, - звонить даже не подчиненному в половине второго ночи было верхом бестактности, но ведь родительское сердце умеет раздвигать границы разумного, - Вася… ты ей нужен…Такие простые слова Рите удалось выдавить через силу, а сердце – уже не молодое и порядком изношенное, - отдалось резкой болью. Впрочем, она не сомневалась, что уже через несколько минут так необходимая её дочери помощь придет. И в очередной раз оказалась права. На то, чтобы выползти из собственной кровати, выслушать очередной едкий комментарий жены, одеться, добежать до стоящего через двор дома и подняться на седьмой этаж ушло три минуты. Не мало, но в армейские нормативы он уложился. Дверь Виктору открыл вице-адмирал Бурлак еще до того, как сам парень поднял руку к звонку. Слух мгновенно уловил подвывание, в котором так явственно слышались боль и отчаянье, что даже задумываться о причинах такого состояния Василисы не было нужды. Молчаливый диалог подтвердил худшие опасения, и насквозь промокшая куртка полетела на пол. Она казалась ему непривычно хрупкой и сломленной. Такая легкая, доверчивая и слабая, потянувшаяся к нему в поиске опоры, утешения и силы, потому что её сил в кои-то веки не хватило. Она всхлипывала, сминала его футболку, даже не удивляясь его появлению, просто впитывая такой родной запах, просто чувствуя себя в безопасности в объятьях единственного человека, который её никогда не обманет. - Почему? – вопрос риторический, и никто не даст на него ответа, да Виктор и не пытается. Это был их выбор. Их решение. И они знали, что связать жизнь с армией, с элитными войсками, с разведкой и спецназом будет сложно. Они знали, что придется доказывать и прорываться вперед. Они знали, что придется преодолевать себя и убивать. Хотя нет, они не убивали – они устраняли угрозу. А еще они твердо знали, что придется терять. Терять чужих и терять своих. Терять заложников, резидентов, террористов, друзей и боевых товарищей. Об этом предупреждают, учат, как этого избежать и как это пережить, но… - Почему?! – никто так и не научился давать ответа на этот простой вопрос. Виктор ничего не отвечал, Василису сейчас не устроил бы ни один ответ. Он просто укачивал её на руках, гладил по волосам и давал возможность выплакаться. И плевать, что дома осталась раздраженная таким поведением мужа Лариса. Плевать, что срываются планы на единственный за последние две недели выходной – ребята поймут. Главное, чтобы эта девочка – пусть и двадцатипятилетняя, но все же еще совсем девочка – сейчас перестала плакать и уснула, чтобы утром открыть глаза навстречу новому дню. Которое начнется для неё – единственного уцелевшего члена группы специального назначения ?Сварог?, но никогда не наступит для четверых её друзей, отдавших жизнь за неё и те данные, которые она час назад передала своему руководителю. Сейчас Василисе Бурлак больше всего хочется вновь оказаться в том горном ущелье и ослушаться приказа командира.- Уходи! - Нет, я не оставлю вас!- Уходи! Это приказ!- Клим… Эд… Нет… Пожалуйста! Вы не выберетесь!- А иначе не выберется никто! Приказ! Это приказ, Лиска, уходи! Немедленно! - Люблю….Нет, она не смогла ослушаться приказа. Она ушла. Так, как умела только она – незаметно, бесшумно, умело скидывая с хвоста преследователей и не попадаясь на глаза снайперам. Виртуозно заметая следы, она добралась до границы, перешла её и была эвакуирована с территории.А вот они не смогли. Никто. Все четверо умерли там – в горном ущелье, в общем-то, чужой страны. - Почему? – вопрос снова слетает с обветренных губ, глаза устало закрываются, и Виктор устраивает свою драгоценную ношу поудобнее на кровати, заворачивая её в любимый плед. - Потому что любой из нас может однажды оказаться на их месте, - слова совсем неправильные, и может немного грубые, но они ей нужны. – Потому что и ты, и я, мы всегда выполним приказ. Они выполнили свой, а ты выполнила свой. Такова наша служба. Никто нас сюда силком не тащил, мы сами так решили. И они решили все сами. - Он ведь так и не ответил мне, Витя, - в голове уже шумит, сказывается и нелегкая командировка, и стресс последних часов, и так больно ударившая по сердцу потеря. – Просто посмотрел мне прямо в глаза, но так и не ответил… Где-то там, всего в каких-то трехстах метрах и паре этажей Виктора дома ждала жена, впрочем, в том, что скоро она станет бывшей, не сомневалось уже слишком много людей. Где-то там, в сотнях километров к юго-западу в горном ущелье остывали тела трех спецназовцев. Где-то там, в главном управлении ФСБ предотвращали цепь диверсионных атак, с трудом веря, что подобную информацию удалось перенести через границу какой-то молодой девчонке, хоть и по громкой фамилии Бурлак. Где-то там, в богато обставленном кабинете, большой чиновник подписывал приказ о присуждении государственной награды той, что должна была погибнуть вместе с так мешающим ему отрядом ?Сварог?. Где-то там, отец все еще не верил в смерть своего единственного сына.А тут, в этой комнате, в окно которой нахально подсматривала луна, засыпала девушка по имени Василиса, находящаяся лишь в начале долгого пути к правде, пониманию и чему-то большему, нежели опошленное и затасканное ?любовь?.