08 (1/1)

Лента лежала на ноутбуке Сэма, как ядовитый цветок, к которому не стоит даже прикасаться голыми руками.- Это еще что за фигня? – повторил Дин.- Похоже, у нас были гости, - ответил Сэм.Братья посмотрели друг на друга. Дин снова спросил:- Думаешь, это она приходила?- Похоже на то.- Хочет нам что-то сказать? Но что?Сэм замялся. То, что он понял пару минут назад, было слишком… слишком… Подходящего слова не было, поэтому он остановился на ?слишком?. Дин просек его душевные терзания в один момент.- Сэмми…Брат бросил на него какой-то больной затравленный взгляд.- Если тебе есть что сказать по делу, то говори.Сэм тяжело вздохнул, и это был явный признак того, что ему есть что сказать. Дин закатил глаза. Опять принцессу придется уговаривать.Сэм выдернул ноутбук из-под ленты одним резким движением и убрал в сумку. Лента изогнулась и из цветка превратилась в змею. Сэм снял куртку, вытащил из холодильника пару пива и бросил одну бутылку Дину. Заговорил только после того, как они оба как следует промочили горло.- Вспомни, Дин, как мы опрашивали родственников погибших. У каждой жертвы был кто-то, кто его любил, но кого жертва отвергла. А потом бац – смерть и лента, которая исчезла. Красная лента – символ того, что люди предназначены друг другу. Символ истинной любви. Думаю, что Ева забирает тех, кто отказался от того, кто был ему предназначен. Вспомни, Дин, они с Аленом встречались, а потом Ален женился на Кэтрин. А у призраков нет логики.Дин молча достал вторую бутылку. Он тоже понял, что происходит, но это было так запутанно и странно, что мысли путались.- А мы здесь каким боком?- Думаю, она решила, что мы тоже… ну ты понимаешь, - Сэм смутился и залился краской.- Понимаю. Только не понимаю, почему? Мы же братья.- У призраков нет логики.- И никто из нас не умер.Настала очередь Сэма брать вторую бутылку.- Это мы знаем о тех, кто умер. А что, если есть люди, которые приняли… это, и не пострадали? Что, если сначала она предупреждает?Дин кругами ходил по номеру, время от времени отхлебывая пиво. Ему понадобилось некоторое усилие, чтобы начать размышлять абстрактно, словно дело не касалось их лично.Их с Сэмом тянуло друг к другу во вполне очевидном смысле. Это все было понятно. Они двое самые дорогие друг для друга люди, и Дину иногда казалось, что им даже слова не нужны, чтобы понимать мысли другого. У них не возникало мысли о… такой степени близости только по двум причинам: они были братьями и они оба были мужчинами, хотя Дин и дразнил младшего брата принцессой и Самантой. Но у призраков нет логики. Им неведомы условности и ограничения социума. А что если они с Сэмом и правда предназначены друг другу? Что им с этим всем делать?Дин взял телефон и набрал Бобби.- Сынок, вы там как? – первый вопрос, которые Бобби задавал всегда.- Ничего так. Пока что.- Что-то случилось?- Да у нас тут призрак-извращенец. А так все в порядке. Слушай, Бобби, а вот эту связь, которая через красную ленту, ее можно как-то прервать? Есть какой-нибудь ритуал?Бобби с другой стороны трубки хмыкнул.- Это карма, сынок, и вы ничего с этим не сделаете.- Совсем-совсем ничего нет?- Совсем-совсем ничего. Ей можно следовать или отказаться, но она все равно возьмет свое.- Вот же сучка. Ладно, спасибо. До связи.Сэм внимательно слушал его разговор и даже не стал спрашивать, что сказал Бобби.- Дай угадаю: сделать ничего нельзя.- Тоже будешь про карму заливать?- Не буду. Единственное, что мы можем сделать, это упокоить Еву, пока она не решила, что карма теперь это она и есть.А упокоить Еву они пока не могли. И не смогут, пока не узнают, кто она, что с ней случилось на самом деле и где она похоронена. Они могли только ждать.- Попробую что-нибудь нарыть.Сэм залег на кровать, вытащил ноутбук и углубился в поиски. Лиллиберг быстро погружался во тьму, а снаружи снова поднялся ветер. Он кидал в окно пригоршни снега, завывал в щелях и раскачивал фонарь на стоянке, отчего тени на стенах плясали дикий танец. Город представлялся Дину холодной темной дырой, из которой хотелось убраться как можно быстрее. Но убраться не получится, пока они не закончат. Дин мечтал о том, как после этого дела они поедут к Бобби, а потом в Калифорнию. Или Флориду. И не сунутся в северные штаты минимум до апреля, а лучше до июля. Время тянулось слишком медленно. Наконец, он сдался, надел куртку, взял ключи и коротко бросил:- Пойду, проветрюсь.Сэм бросил на него вопросительный взгляд, но промолчал. Когда Дина накрывало дурное настроение, лучше было не отсвечивать лишний раз. Проветриваться Дин поехал в ближайший бар.Бар назывался ?Желтая утка?, и в это время дня пустовал. Рабочие начнут собираться после того, как отбудут смену на сахарном предприятии, вокруг которого и образовался когда-то Лиллиберг. Офисный планктон приползет, когда отбудет повинность в тесных сотах своих контор. Сейчас в баре наблюдалась только парочка завсегдатаев, которых не смущала выпивка посередине дня, бармен да официантка, сидевшая на высоком стуле и смотревшая какое-то шоу по телевизору. Все это выглядело настолько жалко, что Дин в очередной раз решил, что ни за что не променяет кочевую нестабильную жизнь на так называемую нормальную. Это Сэмми мечтал о белом заборчике, клумбе с розами и жене-блондинке, а по Дину так лучше дороги и охоты не было в жизни ничего. Вот только Сэмми…Сэмми…- Текилу и орешки.Он подсел за стойку. Никакого определенного плана не было. Можно было подождать, пока соберется побольше народа и подзаработать на картах или бильярде. Если они рванут на отдых, то деньги понадобятся. Можно было подкатить к официантке и скоротать время куда как более приятно, чем просиживая джинсы в мотеле. Тем более, что девушка им заинтересовалась, едва он вошел. У Дина Винчестера был наметанный взгляд на такие вещи. Четыре порции спустя он уже вовсю заигрывал с Минди и строил планы на вечер, когда у нее закончится смена. В голове настойчиво вертелась идиотская мысль: почему их всегда зовут Минди?После шести начал собираться народ. Дин наливался текилой, но не пьянел. Обставил в покер на триста баксов местного инженера по безопасности и его дружков. Едва не нарвался на драку. Один раз звонил Сэму, узнать, все ли в порядке. Сэм ответил, что все спокойно, но он пока ничего не нашел, и это странно, потому что в век блогов и социальных сетей не засветиться в паутине это надо было уметь.Часов около десяти Минди затащила его в подсобку и сказала, что у них есть полчаса и что сюда никто не придет. Она хотела заезжего красавчика так сильно, что текла, как кошка, и сама задирала короткую юбчонку. Дин посадил ее на какие-то ящики, распахнул на груди форменную блузу и начал целовать, закрыв глаза, чтобы не видеть окружающей убогости. И вот тут и случился сбой – в первый раз за всю богатую сексуальную жизнь Дина.Мягкая девичья грудь не заводила. Покатые плечи казались слишком узкими, а ноги слишком костлявыми. Дин залез к ней в трусики и испытал приступ разочарования. Все женщины были одинаковы в этом месте, а ему хотелось… Перед мысленным взором нарисовался Сэм – с прикрытыми глазами, с набухшими от возбуждения губами. С хриплым стоном и сильными ногами, обхватывающими его бедра. Такой тесный и такой умоляющий: Дин, Дин, Диииин… Ни одна девушка не могла сравниться с ним. Ни одна девушка не вызывала такого сильного желания, что дышать было больно.Дин оттолкнул Минди, отступил на два шага назад, глядя на нее дико и испуганно одновременно. Если это карма, как говорил Бобби, как говорил Сэм, то ее действие Дин ощутил сейчас в полной мере.- Что случилось? – прочирикала девушка, - В чем дело?- Ни в чем. Прости, я не могу.- Не стоит что ли?Стоит, но не на тебя, шлюшка ты малолетняя. Дин пробормотал что-то невразумительное и выскочил из подсобки. Минди кричала ему вслед что-то едкое и обидное, но он не слышал. Ему нужно было к Сэму.Мотель отделяли от ?Утки? всего три квартала, и, пересекая их, Дин едва не разбился. Думал, что никогда не доедет, что Сэм его не дождется. Он, Дин, снова всех подвел, и сумасшедшая Ева уже добралась до его драгоценного Сэмми, потому что он облажался. Снова. Его гнал страх потерять самое дорогое, что у него было. Страх затоплял разум темнотой, и Дин не мог с ним справиться, как не старался.Он влетел в номер, едва не снеся дверь с петель, и остановился, как будто ударился в невидимую стену. Сэм все так же валялся на кровати в обнимку с ноутбуком, только на столе прибавилось стаканчиков из-под кофе. Он погасил верхний свет и зажег фонарь в изголовье, так, что в номере установился приятный желтоватый полумрак. Он снял ботинки и носки и поджимал пальцы на босых ногах, как всегда, когда бывало немного прохладно. Увидел взъерошенного полубезумного брата и тут же отложил компьютер в сторону.- Что случилось?Дин наклонился, упершись руками в колени и пытаясь отдышаться.- Ничего. Слава богу, ничего.Дин снял куртку, повесил на крючок у двери и не заметил, что петелька тут же оторвалась, и куртка упала на пол. Ничего не было важно, кроме того, что Сэм – живой, теплый, вот он, полулежит на кровати, такой близкий и притягательный. Дин подошел и сел рядом. Несколько минут они молча смотрели друг на друга, словно пытались проникнуть в мысли друг друга без слов, а потом Дин шепотом спросил:- Сэмми, что мы будем со всем этим делать?И Сэм ответил тоже шепотом:- Я не знаю. А чего ты хочешь?О, Дин точно знал, чего он хочет. Текила снесла последние барьеры в его голове, и остались только истинные желания. Осталась только карма, потому что все остальное он отбросил как ненужное. Пелена спала с глаз Дина Винчестера, и оставалось только решиться. Взгляд скользил по губам Сэма, по длинной шее, по тонким ключицам в раскрытом вороте рубашки. Разве может хоть одна женщина сравниться с его очешуенным младшим братом? Да ни в жизнь.- Дин…- Что?- Ты мне веришь?- Да.- Тогда не бойся.И страх отступил.Сэм поднялся и сел одним тягучим движением. Его дыхание сбивалось, и дыхание Дина тут же начало сбиваться в унисон. На охоте у них часто случалось такое, когда они начинали действовать абсолютно синхронно, и сейчас они тоже были, как на охоте, только охотились друг на друга, хотя и не знали об этом. Секундная пауза, и они рванулись друг к другу, потому что не могли уже больше сдерживаться.Поцелуй вышел жестким, так что зубы стукнулись, но после этого оторваться уже не было никаких сил. Через поцелуй они пили дыхание друг друга, пили жизнь, пили чувства, освободившиеся наконец-то от синего льда сдержанности, и не могли насытиться. Дин начал сдирать с Сэма одежду, одновременно с этим чувствуя, как Сэм раздевает его. Что-то порвалось с треском, пуговицы посыпались на пол. Сквозь плотно прижатые губы Дин втянул воздух со всхлипом, когда Сэм поцарапал ему кожу на плече. Но все равно не мог остановиться. Они упали на постель и так, не прерываясь ни на секунду, избавились от излишков одежды. Ноутбук упал на пол с глухим стуком, но Сэм, всегда нервно относившийся к своему компьютеру, даже не заметил.Каждый поцелуй был, как укус, настолько сильно было их взаимное притяжение. Руки шарили по коже, сталкиваясь, изучая все изгибы и впадины, лаская шрамы и другие отметины, покрывавшие их тела. Намного больнее было чувствовать их сейчас, когда все зажило, чем когда они были свежими. Каждый изъян, оставленный на теле Сэма жизнью, Дин хотел бы забрать себе, чтобы младшему не досталось все это пережить. Но сейчас все это дико его заводило. И когда Сэм добрался ладонью до его ноющего члена, Дин едва не взвыл от желания получить разрядку немедленно. А потом Сэм и вовсе сделал нечто невообразимое.Он выскользнул из-под рук Дина, переместился куда-то вниз и… Дин сначала не понял, но через несколько секунд тело невольно выгнулось в пояснице и подалось вперед и вверх, потому что Сэм обхватил головку чего члена губами и начал делать круговые движения языком. Дин толкался в его рот все глубже и глубже, совершая рефлекторные фрикции. Ему было горячо и тесно, а из зажмуренных глаз по вискам текли слезы. Он и представить себе не мог, что это может быть так очешуенно. Время от времени Сэм выпускал его, и прохладный воздух делал следующее проникновение еще более чувствительным. Дин не заметил, как начал стонать, и не видел, как от этого Сэм завелся еще больше.Сэм не позволил ему кончить, выпустил в самый последний момент, когда Дин уже готов был взорваться, и от этого яйца начали пульсировать болью неудовлетворенности. Сэм упал рядом, вытирая рот тыльной стороной ладони. Дин собрал с его губ собственный солоноватый привкус и, не отрываясь от поцелуя, потянулся рукой вниз, желая доставить Сэму не меньшее удовольствие. Сэм широко развел согнутые в коленях ноги, раскрылся для него и раскинул руки, как на распятье, как будто хотел принести себя в жертву.С губ Дин перешел к шее, снова ощущая лихорадочный пульс на бьющейся под челюстью вене. Потом спустился еще ниже и добрался до груди. Он лизал припухшие ореолы, несильно сжимал зубами возбужденные соски, и от каждого прикосновения по телу Сэма пробегала волна дрожи. Одновременно с этим рукой Дин ласкал его пах. Двигался вверх-вниз по стоящему члену. Сжимал и разжимал поджавшиеся яички. Гладил внутреннюю поверхность бедер и задницу. Сэм дышал отрывисто, хрипло, и время от времени из его горла вырывался стон. Он тек, как девушка, и количество выделившейся смегмы было таково, что простынь под ним совсем промокла. Дин отчетливо понимал, что хочет большего, но не был уверен, что Сэм позволит. От этого желания сердце билось так сильно, что готово было вот-вот проломить клетку ребер. Тогда Дин бы взял его в руки и преподнес брату, как самый ценный дар, потому что только Сэму и принадлежало его сердце.- Давай же, Дин, прошу тебя.Шепот прозвучал, как грохочущий набат, и Дину не надо было других слов, чтобы понять, о чем просит его Сэм. Он смочил пальцы в вытекшей смазке, приставил к входу в тело Сэма и начал давить, медленно и сильно. Когда погрузился на две фаланги, Сэм вдруг широко распахнул глаза, и в его взгляде страх мешался с диким желанием.- Сэмми…- Что?- Ты мне веришь?- Да. Кому же, как не тебе.Дин сел в его ногах и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Ему тоже было страшно, потому что он никогда даже в самых смелых фантазиях не мог себе представить то, что собирался сделать сейчас. Он хотел бы, чтобы Сэм не смотрел, и тот, угадав его мысли, перевернулся на живот, потом встал на колени и взялся руками за спинку кровати. Дин едва снова не кончил от этого зрелища. Именно так все и было в его фантазиях. Он словно воочию увидел, как запястья Сэма обвились красной лентой, привязывая его, приковывая его к Дину. Для Дина.Восковая гряда позвонков и острые лопатки блестели от выступившего пота. Длинные пряди темных волос свисали, закрывая опущенное лица, поэтому Дин не видел, как ресницы Сэма намокли от слез. И не чувствовал, как сердце Сэма пронзает острая игла любви и боли от мысли о том, что все это всего лишь проклятие красной ленты и однажды может закончиться. Если бы Сэм мог, то вынул бы сердце из груди и отдал брату.Ладонью Дин размазал по члену смегму, жалея, что нет дополнительной смазки. Он не хотел причинить Сэму физическую боль, не хотел, чтобы тот пострадал, но такие вещи явно не входили в охотничью экипировку. Поэтому он решил просто постараться быть как можно более осторожным. Один только намек на то, что Сэму все это неприятно, и он остановится. Даже если потом действительно взорвется от неудовлетворенности или сойдет с ума.Он снова попытался раскрыть Сэма пальцами, но ясно было, что этого все равно не хватит. Мышцы растягивались и тут же снова сокращались, и Дин уже подумал, что ничего у них не получится. Но в какой-то момент Сэм не выдержал и выкрикнул:- Давай же, Дин!В его голосе звучала настоящая истерика, а этого Дин допустить никак не мог. Он приставил член к анусу брата и надавил.Сначала у них ничего не получалось. Сэм был такой узкий, такой тесный, что Дин никак не мог протиснуться. Каждое движение вырывало из Сэма длинный всхлип, и Дину уже начало казаться, что они обречены на провал. Но потом Сэм как-то по-особенному выгнул поясницу, расслабился и сам подался назад. Дин почувствовал только, как входит наконец-то внутрь, как ему обжигающе горячо, и как член сжимают шелковистые стенки. Он позволил Сэму контролировать глубину проникновения и темп, а сам молился об одном – только бы не порвать его, не причинить ущерба, с которым они потом не смогут жить.Сэм насаживался на его член, как безумная бабочка-самоубийца на булавку. Да это и было настолько самоубийственно, что разум в принципе отказывался воспринимать происходящее. Дин превратился в одно сплошное вожделение и в какой-то момент сорвался, начал двигаться сам. По вискам и груди тек пот. Каждое движение отзывалось во всем теле, вспыхивало перед закрытыми глазами алыми пятнами. Они стали единым целым, и там, где они соединялись, разливался жидкий огонь, стирающий границы, стирающий одинаковость пола и крови, стирающий все условности, стирающий саму реальность.Они достигли оргазма одновременно, и их семя мешалось на мотельной простыни, на их коже, соединяя их еще и так – через источник жизни. Они вознеслись в да-хэй, и весь мир замер, лицезрея истинную любовь.Они уснули только под утро, перепутавшись руками и ногами в одной постели, как котята. Даже во сне они постоянно стремились прикасаться друг другу, потому что только через это и могли обрести спасение.