chapter three (1/1)

—?Что с тобой… —?кричит Пьетро, когда Ванда взбегает по лестнице, её ладонь горит от трения о перила.Ванда ему не отвечает, даже не позволяет ему закончить предложение?— захлопывает и запирает дверь своей комнаты, а затем прислоняется к ней спиной и, задыхаясь, осматривает пространство.—?Блять,?— шепчет она.Внутри полнейший кавардак, потому что, по сути, она единственная, кто здесь бывает, ведь у неё в последнее время нет ни на что энергии, не говоря уже о том, чтобы тратить её на уборку своей тёмной комнаты.Она собирает всю одежду с пола и пихает её в уже переполненную корзину в ванной комнате; мысли мечутся от одной к другой с неимоверной скоростью, когда она вытаскивает из мусорного ведра пакет и начинает бросать в него пустые бутылки из-под воды и упаковки от различных сладостей.Скорее всего, Наташа думает, что комната Ванды вся такая светлая и просторная, за её чистотой всегда следит мама, на полках тонны интереснейших книг, а постель всегда заправлена чистыми простынями и…О господи. Её кровать.С нарастающей паникой она накидывается на неё, разравнивая простыни в нечто почти приличное, и когда она кладёт последнюю подушку на место, снизу доносится звонок во входную дверь.—?Твою мать!Она так быстро оборачивается, что чуть ли не спотыкается о свою ногу, но ей удаётся удержаться за прикроватную тумбочку.—?Ва-а-анда! —?кричит Пьетро, звуча слишком радостно и вовсе не невинно. —?К тебе посети-и-итель!—?Я сейчас спущусь! —?выкрикивает она в ответ, сердце молотом бьёт о грудную клетку, когда она снимает с себя толстовку и завязывает волосы, собирая их в чуть менее безумный беспорядок в виде ленивого, падающего пучка. Её щёки?— ярко розовые, она нервничает и волнуется, а пальцы слегка дрожат, когда она подносит их к ручке.У неё давно не было гостей.Она открывает дверь и уже собирается бежать, но на пороге её встречает Наташа Романофф с приподнятой рукой в кулаке, которая вот-вот собиралась постучать. Её зелёные глаза расширяются от удивления, а затем девушка издаёт смешок, смотря на комнату позади Ванды.—?Ты что, убиралась для старой доброй меня? —?Её приподнятые брови говорят о том, что никакого подтверждения ей не нужно, и Ванда просто вздыхает с улыбкой, едва касающейся её рта.—?Тут было немного не прибрано,?— объясняется девушка, делая шаг назад, чтобы впустить гостью. —?Ну… думаю, на самом деле ничего не изменилось.Наташа угукает и больше ничего не говорит, а просто проходит мимо Ванды и рассеянно бросает сумку на кровать, и затем принимается осматривать комнату шатенки.Ванда закрывает за ней дверь, осознавая, что на ней сейчас осталась одна лишь майка, полностью оголяющая все её шрамы. Она спешит к комоду, достаёт тонюсенькую кофту, с рукавами три четверти, и натягивает её, пока Наташа проходит мимо книжного шкафа, проводя тонкими пальцами по старым, изношенным корешкам книг.—?Не нужно прикрываться,?— говорит ей Наташа, даже не бросив на девушку взгляд. Ванда с испугом смотрит на затылок Наташи, пока та осматривает постер с балета ?Золушка?, на котором ей довелось побывать прошлым летом в Сан-Фанциско.—?Я… —?запинается Ванда и, опустив глаза, складывает руки на груди и засовывает кисти в рукава. —?Так я чувствую себя… лучше.—?Ну, если тебе так хочется,?— слышит она в ответ, а затем Наташа поворачивается к ней лицом и пожимает плечами, смотря прямиком в глаза. —?Но тебе не обязательно делать это из-за меня. Ладно?Ванда кивает, не поднимая головы, а затем облокачивается на комод,?— ей нужна твёрдая опора, ведь сейчас видят всю её подноготную, ей уделяется слишком много внимания, да ещё и в её сакральном месте. Внутри неё будто что-то переворачивается.—?Так ты любишь балет? —?Наташа вытаскивает стул из-под стола и садится на него, складывая перед собой руки в замок и ставя на них подбородок. Ванда снова кивает, проходит к свежезаправленной кровати и садится на её край, сгибая одну из ног и прижимая её к груди.—?Я всегда хотела быть одной из них. Но никогда не была достаточно грациозна. Я почти уговорила маму на то, чтобы ходить на занятия по балету, а потом тут же упала с лестницы и сломала руку.Наташа фыркает, что заставляет Ванду улыбнуться, и на секунду их глаза встречаются, но Ванда быстро отводит взгляд.—?Тебе пришлось несладко, понимаю,?— улыбается Наташа. —?Я вот была раньше.Ванда поднимает брови в удивлении, но что-то в ней подталкивает немного подразнить её.—?Растяпой? —?спрашивает она.Выражение лица Наташи отражает чистое желание принять этот вызов. Ванда узнаёт в нём лицо Пьетро, когда тот решает побежать с сестрой наперегонки. Ей остаётся безмолвно наблюдать, как рыжая встаёт с места, снимает свои грязные чёрные кеды,?— её носки не совпадают по цвету,?— и всё внимание Ванды становится прикованным к её ногам.Она удивлённо вздыхает, когда Наташа поднимается на носочки: её спина становится совершенно прямой, её голова приподнята, но полностью расслаблена. Её стопы идеально параллельны друг другу, а руки поднимаются в превосходных изгибах. Пару секунд спустя она делает несколько шагов по грязному полу Ванды,?— глаза смотрят прямо, но не сфокусированы ни на чём,?— а затем она поднимает одну ногу и начинает крутиться на месте, делая четыре поворота вокруг своей оси и останавливаясь.Ванда просто моргает от удивления, а её мозг тщетно пытается подобрать подходящие слова, чтобы выразить её изумление и восторг. Она поднимается и начинает хлопать, вводя девушку в явное смущение.Наташа смеётся, опускаясь на пятки, и, пожав плечами, оборачивается, чтобы снова взглянуть на постер, после чего обратно приземляется на стул.—?Было времечко,?— говорит она спустя пару мгновений скромной борьбы с самой собой, её щёки стали ярко-розовыми, и Ванда бы сказала, что это из-за какого-то напряжения, а не нагрузки. —?Но я перестала заниматься пару лет назад. Маме никогда это не нравилось, так что она отказывалась отвозить меня. Но меня всё ещё продолжали приглашать на прослушивания, и…Она снова пожимает плечами, будто бы это её ответ на всё.—?Не важно. Эй! Я уверена, у тебя получится. Хочешь покажу как?Она спрыгивает с места и снова выглядит очень уверенной, только на этот раз она полностью сосредоточена на Ванде. Но глаза Ванды расширяются, и она откидывается слегка назад, когда Наташа делает шаг по направлению к ней.—?Нет,?— отвечает она, возможно, слишком грубо, чем бы ей хотелось. Это останавливает Наташу, на её лице вначале проносится удивление, но затем его сменяет безмятежность. Ванда прочищает горло и снова обнимает ногу, отводя взгляд на пол, а потом и вовсе закрывая глаза.—?Прости, мне просто… —?она пытается объясниться, заставляя себя размеренно дышать. —?Мне просто очень не нравится, когда меня трогают.—?Нет, эй. Я понимаю. —?Теперь Наташа медленно подходит к ней, так аккуратно, будто Ванда?— травмированная лань, а Ванде жаль, что она не может сказать, что это рефлекс, и она не может не представлять себе, как сожмётся в комочек на своей кровати, сделав себя крошечной, если Наташа сядет ещё ближе.—?Прости,?— бормочет она, повторяя себе снова и снова, крепко сжимая глаза и сопротивляясь тому, чтобы не начать качаться на месте.—?Для того, кто не любит прикосновения, ты делаешь сложным отбросить моё желание обнять тебя сейчас. —?Ванда слышит тихий голос Наташи справа. Девушка не трогает её, но тем не менее шатенка чувствует её тепло, что невероятным образом успокаивает, она не может это объяснить.Через пару мгновений тишины Наташа встаёт и тихим шагом подходит к стереосистеме Ванды.—?Не могу поверить, что у тебя тоже есть настоящие компакт-диски,?— довольно произносит Наташа. —?Можно, я что-нибудь поставлю?Ванда кивает, а затем полностью забирается на одну сторону кровати, стараясь оставаться сдержанной, и закидывает ногу на ногу.Мягкий мотив песни Young Summer* начинает звучать из колонок, и знакомый текст вызывает у Ванды улыбку.—?Довольно неплохо для современной музыки,?— заявляет Наташа, опускаясь на другую часть кровати животом вниз, и, стараясь не задеть Ванду, она складывает руки на подушке, а на них?— голову.—?Кто это?Ванда чувствует на себе кошачьи яркие глаза Наташи, чувствует её пытливый взгляд, будто он касается её кожи, и Ванда тихо сияет под ним, закрывая глаза и позволяя ей дальше смотреть.—?Young Summer? Она одна из моих любимых. Через пару дней приезжает в Портленд.—?Ты пойдёшь на неё?Смех Ванды исходит откуда-то из глубины, где болит, улыбка так и не появляется на её лице.—?Да, точно,?— бормочет она. —?Если ты не заметила, я обычно не хожу никуда. Особенно одна.Между ними?— тишина. Она заставляет Ванду думать о том, что она разозлила Наташу, ведь она звучит ещё жальче, чем чувствует себя, и теперь Наташа думает, что она неудачница. Она делает глубокий вдох и медленно выдыхает.—?Ты лесбиянка? —?спрашивает она Наташу, её ресницы слегка дрожат, но она не осмеливается открыть глаза, не осмеливается посмотреть на девушку и увидеть её выражение лица.—?Ага,?— тут же невозмутимо отвечает Наташа. —?Что насчёт тебя?Ванда пожимает плечами, к лицу приливает кровь, однако ей удаётся оставаться в покое.—?Не знаю,?— честно говорит она, проводя пальцами по краю футболки. —?Я встречалась только с парнями. То есть… с одним. Не считая… ну, ты знаешь.—?М-м.Ванда старается не шевелиться после этого звука, ей кажется, что Наташа собирается что-то сказать.—?Тебе понравилось?Её пульс начинает ускоряться.—?Понравилось что? —?решается она.—?Встречаться с парнем,?— отвечает Наташа, и её голос слышится ближе, будто она придвинулась. Ванда слегка приоткрывает глаза и смотрит в угол.—?Это было… —?начинает Ванда, пытаясь подобрать правильные слова для описания того, что случилось до похищения, для того, что произошло будто столетия назад, что кажется таким крошечным и несущественным теперь, что прежде значило абсолютно всё. —?Довольно хреново. Он просто заставил меня… эм.—?Сосать его член? —?любезно дополняет Наташа.—?Ага,?— Ванда смеётся, а её щёки становятся ещё краснее. —?Думаю, всё было не так ужасно. Просто странно. Будто мой рот был какой-то новой вещью, не был частью моего тела, а затем вдруг стал ею… было странно.—?А он тебе отлизал?Ванде едва удаётся не фыркнуть.—?Нет,?— отвечает она и качает головой, пялясь на гладкий белый потолок. —?Всё произошло в его машине, на подъездной дорожке. А после он открыл мне дверь и сказал: ?До понедельника?.Наташа смеётся с издёвкой, что каким-то образом заставляет Ванду улыбнуться.—?И вы встречались?—?Нет. Просто… он был. Одиннадцатиклассник. И он пригласил меня на бал, а я ответила ?да?, потому что… то есть, я была девятиклассницей, и меня позвали на бал, понимаешь? Я просто должна была согласиться.—?Так он пригласил тебя на бал, похвастался этим, попросил сделать минет и просто кинул?Ванда попыталась пожать плечами, но лёжа это получилось нелепо, так что она просто кивнула в сторону Наташи.—?В принципе да,?— соглашается она. —?Мы после этого даже ни разу и не говорили.—?Мудак,?— бормочет Наташа. —?Так что это было? Твоя попытка в отношения?—?Ага,?— мягко говорит Ванда, мысленно заставляя себя быстро пройти сквозь подвал, сквозь цепи и кровать, сквозь кровь, крики, попрошайничество и мольбы, которые были как пустой звук. —?Вроде того.—?Ты должна попробовать девушек. Меньше шансов наткнуться на член,?— говорит Наташа, находясь лишь в нескольких сантиметрах от неё, подложив ладонь под щёку; она улыбается так сладко и дразняще, когда Ванда смотрит на неё. Шатенка дарит ей улыбку в ответ, прикусывая нижнюю губу и отводя взгляд вдаль.—?Разумеется,?— отвечает Ванда, заставляя Наташу улыбнуться шире, а затем громко рассмеяться. Гостья переворачивается на спину, и их руки становятся настолько близко друг к другу, что шатенка ощущает тепло, исходящее от подруги. Но Наташа держит слово и не касается её.—?Плоховато выходит без прикосновений,?— говорит Наташа с наигранным вздохом. —?Я хотела попросить тебя помочь побрить мне голову.Глаза Ванды широко раскрываются, её голова поворачивается в сторону Наташи.—?Что ты хотела?—?Я устала от этого дерьма,?— заявляет Наташа и тянется к своим ярко-красным волосам, раздражённо дёргая их. —?У этой школы дохера правил о том, что я могу делать, а что нет, и я наконец нашла лазейку.—?Они не говорили, что нельзя бриться налысо,?— с удивлением говорит Ванда, качая головой в изумлении, прежде чем сесть, откинувшись на изголовье. —?Ты храбрее меня.—?Не знаю,?— отвечает Наташа и тоже садится, обхватив руками ноги, что были во всё тех же чёрных джинсах. —?Но у меня есть машинка для стрижки и остальное. Просто самой сложновато, понимаешь?Ванда закусывает губу, не переживая о новой причёске так сильно, как о непосредственной близости, о всех прикосновениях, которые явно не входят в её зону комфорта.—?И смотри,?— говорит Наташа, смотря Ванде в глаза,?— тут скорее не я тебя трогаю, а ты меня. Так что всё будет под твоим контролем.—?Хм-м,?— протягивает Ванда, осматривая рыжие волосы, уже обдумывая, с чего бы начать.Наташа ухмыляется.—?Ну так?Ванда смеётся, качая головой, и встаёт с кровати.—?А почему бы и нет?***—?С чего начнём?Они переместили в комнату Ванды большое старое зеркало из родительской комнаты и поставили его около стула, на плечи Наташи было накинуто полотенце, а волосы, рассыпавшись прелестными густыми волнами, едва касались лопаток, и у Ванды вдруг возникло сожаление по поводу стрижки.—?Нужно их расчесать,?— говорит Наташа, хватая расчёску, принесённую из дома, и грубо проводит сквозь волосы, дёргая так сильно, что Ванда вздыхает от сочувствия и вырывает расчёску из руки Наташи, стараясь не коснуться её пальцами, а затем смотрит на неё в зеркало.—?Что они тебе такого сделали?!Забрав расчёску из рук рыжей, она делает глубокий вдох, фокусируясь на волосах, а не на человеке, которому они принадлежат, а затем проводит ею по линии роста до самых кончиков, останавливаясь, когда достигает маленьких узелков, дабы не причинить боль Наташе. Её движения методичны, глаза опущены, она касается только волос?— не ушей, шеи или лба.Наташа в это время расслабляется под её движениями, затихает и становится такой нежной, какой Ванда её прежде не видела, становится умиротворённой, позволяя Ванде трогать себя.—?Твои волосы такие красивые,?— Ванда не перестаёт ей это говорить, проводя пальцами сквозь них, чтобы убедиться, что она распутала все узелки. Они прочные, огненно-медно сияют меж пальцев и кажутся на ощупь такими горячими под лучами заходящего солнца, пробивающимися сквозь окно.—?М-м,?— отвечает Наташа, поддаваясь лёгким движениям Ванды, её голос звучит так хрипло, будто в полудрёме. —?Слишком густые. Сводят меня с ума. Просто завяжи их в хвост. Можем отрезать основную часть так, а потом и всё остальное.Ванда собирает волосы в свободный хвостик, завязывая резинку, и отпускает, позволяя им коснуться спины Наташи. Она берёт ножницы, что Наташа также принесла с собой, и, суетливо держа их в руке, снова смотрит на отражение Наташи, прямо в глаза.—?Ты уверена? —?Ей необходимо это уточнить.Наташа дарит ей ухмылку, в её глазах загораются огоньки.—?Дерзай, детка.Она опускает ножницы, помещая меж лезвий толстый хвост и начинает понемногу отрезать; её пульс поднимается с каждым движением всё выше, и под конец она остаётся с пучком волос, связанных ярко-розовой резинкой, в левой руке.—?О да-а-а! —?выкрикивает Наташа, проводя пальцами сквозь волосы, которые ниспадают в стороны и достают её щёк. Она поворачивается, чтобы забрать у Ванды отрезанный хвост, смотрит на него пару секунд, прежде чем кинуть на постеленную заранее газету на полу.Она продолжает улыбаться Ванде в зеркале, передавая машинку для стрижки волос.—?Продолжай. Не бойся.Ванда надсмехается над невозможностью происходящего, она не может не улыбаться. Она возвращается к волосам и начинает вести машинку с затылка, двигаясь медленно и осторожно, сбривая волосы. Всё происходит ритмично, её прогресс тут же становится заметен, и всё больше и больше волос падают на плечи Наташи и босые ноги Ванды.Она останавливается, когда приближается к уху, не зная, как поступить дальше.—?Я не… —?начинает она, облизывая губы и переминаясь с ноги на ногу. —?Я, эм…—?Вот так,?— говорит Наташа, каким-то образом прочитав мысли девушки, и загибает ухо, чтобы Ванде было удобней. Ванде становится слишком неловко, чтобы поблагодарить девушку, она просто опускает глаза и продолжает, двигаясь аккуратно и не задевая открытые участки кожи, несмотря на то, что на машинке есть насадка, защищающая Наташу от лезвий.Она оставляет огромный участок волос прямо в середине головы, двигаясь вправо и сбривая эту сторону так же, и через десять минут остаётся лишь ирокез. Она останавливается, смотрит на Наташу в зеркало, приподнимая брови.—?Не знаю, чем-то мне это нравится,?— говорит она, не стараясь скрыть улыбки.Наташа, прищуриваясь, смотрит на своё отражение, тряся головой в разные стороны, позволяя волосам упасть на лоб и глаза.—?Можно и так оставить,?— говорит Наташа, подмигивая Ванде так, что у той что-то скручивается в животе. —?Но всё же сбривай всё до конца.—?Уверена? —?Пальцы Ванды стараются не касаться кожи головы, и затем она направляет своё внимание обратно к локону, что держит в руке, приставляет машинку к шее, и после того, как Наташа кивает на её вопрос, проводит ею до самого лба. Таким вот образом на голове не остаётся ни волоска, за исключением мягкого рыжего пушка, по ощущениям напоминающего бархат, который Ванда ненароком задевает, подравнивая стрижку в некоторых местах.Наташа снова молчит, и Ванда ощущает, как та через зеркало прожигает взглядом её, а не новую причёску. Она выключает машинку и делает глубокий вдох, и секунду поколебавшись, проводит ладонью по голове Романофф, смахивая остатки отстриженных волос. Наташа двигает головой, наслаждаясь прикосновением, издавая практически беззвучные удовлетворённые вздохи, пока шатенка гладит её скальп быстрыми движениями. Однако Ванда бы солгала, если бы сказала, что не смакует данный момент, словно любимую вкусняшку: тишина между ними, ощущение практически невыносимой мягкости под подушечками пальцев, безобидная, безопасная связь с другим человеком, которая практически полностью подавила её ?бей или беги? реакцию, которую она испытывает каждый раз, когда находится не одна.—?Готово,?— в конце концов произносит Ванда практически шёпотом. Она кладёт машинку на стол и помогает Наташе снять полотенце. Ванда наблюдает за тем, как она встаёт и приближается к зеркалу, её глаза сосредоточены на собственном отражении, пока она рассматривает свою побритую голову со всевозможных углов. В конце концов, она снова смотрит на себя в анфас, и её почти пустое лицо превращается в чистую радость, она наконец улыбается, оборачиваясь и обращая это счастье Ванде.—?Ты просто охуенна,?— говорит она Ванде, протягивая руку к голове, слегка посмеиваясь и подпрыгивая на месте. Ванда смеётся с неё, она не может не смеяться, и покачивает головой, подбирая газету и сворачивая её, а затем кладёт хвост на стол рядом с машинкой, вместо того, чтобы выкинуть его.—?Тебе нравится?Слова звучат мягко, слегка неуверенно и привлекают внимание Ванды так, что заставляют её теперь смотреть прямо на Наташу. Она очаровательна, кажется такой хрупкой, вся её внешность словно завиток на конце буквы, идеальное сочетание симметрии и выраженных черт, её губы мягкие и пухлые, будто нарисованы каким-то возбуждённым мальчишкой, глаза большие и выглядят прекрасно даже без макияжа, глаза-хамелеоны зелёного цвета, и сегодня они выглядят темнее из-за чёрной футболки и таких же штанов. Отсутствие волос только подчёркивает всё это, её красивое лицо, делая его центром внимания, всё напоказ, ничего не дразнится и не прячется под длинными волнами, челкой или локонами.Она сделала себя бесспорно практически до боли великолепной.—?Мне… Я влюблена в это,?— наконец произносит Ванда, у неё стоит ком в горле из-за правды, и Наташа это замечает. Её улыбка?— яркая линия прекрасной стеснительности; она трясёт головой, собирая вещи и засовывая их обратно в сумку, в самом конце закидывая отрезанный хвост.—?Спасибо,?— говорит Наташа, когда вещи уже собраны, руки засунуты в карманы, её улыбка сверкает, но глаза опущены вниз. —?За помощь.—?Конечно. —?Ванда улыбается, сложив руки на груди; расстояние в пару метров между ними кажется огромным, после того как они были так близко.—?Я лучше, эм,?— Наташа прочищает горло, обуваясь и закидывая сумку на плечо. —?Уберусь отсюда, пока твои родители не вернулись домой и не подумали, что ты у себя тут скрываешь беглую скинхедку.—?Х-хорошо. —?Ванда очень хочет сказать ей не уходить, хочет попросить её остаться на ужин, чтобы родители увидели её и поняли, что она нормальная, даже слегка по-красивому странновата, совсем не похожа на свою сумасшедшую мать и на остальных детей, которые посещают её школу. Но у неё не хватает смелости так поступить, никогда не хватало, так что она просто отходит от двери, когда Наташа направляется в её сторону.Наташа останавливается в дверном проёме, её улыбка лёгкая и неразборчивая, такая интимная, что Ванда чувствует её будто кончики пальцев на её щеке. Она вздрагивает, обнимая себя и маша ладошкой на прощание.—?Я напишу тебе завтра,?— говорит Наташа, наконец моргнув, будто выйдя из транса. Она подносит пальцы к губам и целует их, махая Ванде на прощание, а затем так громко и не изящно шагает по лестнице, и Ванда просто не может поверить тому, что это та же девушка, что делала пируэт в её комнате буквально час назад.Закрыв за ней дверь, Ванда выкидывает газету в мусорку, однако оставляет зеркало и стул, и, на секунду отвлекаясь, прыгает к окну и смотрит на улицу, наблюдая за тем, как Наташа забегает к себе домой, она выглядит как незнакомка без своих красивых рыжих волос.Но Ванда привыкнет к этому. ***—?Где она?Слова тихие, приглушённые, будто они исходят неизвестно откуда. Ванда напрягается во сне, всхлип застревает в горле, так и не прозвучав.—?Скажи мне, где она! Мне нужно с ней поговорить сейчас же!Глаза Ванды резко открываются, мысли пускаются в бег, в реальность, где голоса эхом отдаются по всему дому.Не отойдя ото сна, она поднимается на кровати, через шторы проникает серый утренний свет. Она знает этот голос, слышала его прежде, но не может…Анна Романофф.—?О господи,?— бормочет она, колеблясь всего пару мгновений перед тем, как вскочить с кровати и открыть дверь в коридор, голоса снизу становятся всё громче, особенно голос Анны.Она спускается вниз, словно готовясь к казни, причём каждый последующий шаг даётся ей гораздо труднее, чем предыдущий. Её мама стоит у двери, а та лишь слегка приоткрыта, достаточно, чтобы видеть, что происходит за ней, а Пьетро стоит позади неё в качестве защиты на случай, если Анне удастся ворваться внутрь.—?Дамочка, я не знаю, в чём ваша проблема, но вам серьёзно стоит успо…—?Я вижу её! —?выкрикивает Анна, перебивая Магду и толкая дверь, тем самым раскрывая её настежь. Теперь Ванда видит её, её каштановые волосы зализаны в тугой пучок, а кардиган такой же безвкусный, как и юбка цвета хаки. Её лицо моментально искажается яростью при виде младшей Максимофф, и та замирает словно вкопанная, стоя на последней ступеньке, однако уже наготове повернуться и убежать вверх.—?Не смей уходить от меня, юная леди! Мне нужно с тобой поговорить!—?А как насчёт того, что вы не будете говорить в таком тоне с моей дочерью? А? —?Магда вскидывает руки и загораживает Анне проход в дом, взгляд Пьетро мечется между Анной и Вандой, будто он на игре в теннис, он ничего не понимает.—?Ты что, подожгла Иисуса или что? —?прошипел он Ванде достаточно громко, чтобы это услышала Анна.—?Нет, глупый безбожник! —?Анна практически оплёвывает Пьетро, глазами пуская в него кинжалы, а затем обратно смотрит на Ванду с усмешкой. —?Она побрила голову моей дочери!Теперь все трое приковывают взгляд к Ванде, её мать поражена, её челюсть чуть ли не касается пола.—…Это правда? —?наконец спрашивает Магда.Ванда моргает, её глаза всё ещё не отошли ото сна, однако они непокорно смотрят на женщину. Она складывает руки на груди и пожимает плечами.—?Она попросила меня,?— отвечает шатенка.—?Тебе не следует помогать ей в её греховном образе жизни! —?Анна кричит на неё, её руки стучат по двери, она ещё раз пытается силой открыть её, чтобы пройти мимо стены из двух Максимофф напротив.—?Слушай сюда, сука,?— начинает Магда, приставляя руку в центр грудной клетки Анны и толкая её на несколько шагов назад, чтобы отодвинуть её от двери,?— если ты хоть пальцем тронешь мою дочь, я надеру твой зад до самого Вифлеема, и тебя арестуют за незаконное вторжение. Понятно?Анну начинает трясти на месте, её тихая ярость пугает, когда она оглядывает всех троих. Ванда только смотрит в ответ, ошеломленная словами матери и тем фактом, что всё это происходит до восьми утра.—?Я спрашиваю, понятно?! —?повторяет Магда.—?Это ещё не конец,?— шипит Анна, оскалив зубы и тыкая пальцем в сторону Ванды, перед тем как повернуться на пятках и сойти с крыльца.—?Ещё как конец! —?кричит Магда ей вслед. —?Иди и помолись за это, ёбанная психопатка!—?Держись подальше от моей дочери! —?выкрикивает Анна, находясь уже на конце подъездной дорожки.—?Мам, соседи,?— шепчет Пьетро, аккуратно хватая маму за локоть и затаскивая внутрь.—?Да мне похрен,?— Магда кричит достаточно громко, чтобы это услышала Анна, перед тем как захлопнуть дверь, убедившись, что заперла её. —?Серьёзно, что не так с этой женщиной? Девчонка же не залетела от тебя, чёрт возьми.По какой-то причине, румянец покрывает щёки Ванды, и она крепче обнимает себя руками в ожидании неизбежного выговора.—?Ты побрила голову её дочери?Молчание. Ванда кивает, поднимая взгляд на маму.На лице Магды появляется улыбка.—?Вы с ней друзья?Моментальный ответ.—?Да.—?Тогда не позволяй этой женщине забрать её у тебя,?— говорит Магда, её волосы всё ещё мокрые из-за душа, на лице из косметики ничего, кроме тонального крема. Она делает шаг к Ванде и поднимет брови. —?Поняла?Ванда улыбается своей маме в первый раз за последние несколько месяцев.—?Не позволю.