Глава 33. Джон (1/1)

Выслушав мою идею, затем минуту спокойно подышав, Сара немного успокоилась. Конечно, мое предложение не слишком ей нравится. Но она не может отрицать, что в нем есть смысл. Также ей не нравится ситуация в целом. Но с этим ничего не поделать, в этом вся она. Умеет, применяясь к обстоятельствам, гибко и быстро менять план, но очень тяготится ожиданием. Отстранив меня, она сама откатывает только что закрытую дверь – для того, чтобы завести в ангар ?импалу?. А когда она сделает это, мы сядем и будем ждать. А может быть, она поступит иначе: даст волю нервам – или проявит гибкость, называйте как хотите, – и внезапно умчится в своей автолегенде. Тогда я останусь ждать в одиночестве. Предоставляю мисс Недовольной свободу выбора, а сам иду посмотреть на заднюю комнату отдыха. Там, как и всюду в ангаре, без перемен. Два дивана, приземистый стол, чайник, в углу оставленная Сарой в прошлый раз помятая коробка с недоеденными армейскими рационами. Из нового – специфический, довольно резкий и не слишком натуральный запах, который распространяют комочки кошачьего корма на пластиковой одноразовой тарелке. Рядом еще две пустые тарелки. И действительно никого нет: насытившись, кошка и котята отправились по своим дневным делам. Это все, что я хотел увидеть. Снаружи доносится бормотание мотора. Прислушиваюсь. Мотор слегка взрыкивает, как всякий раз при начале движения, потом звук вновь делается бормочущим и немного учащенным, потом почти глохнет. Затем мотор опять взрыкивает и тарахтит с легким призвоном. Это задний ход. Машина разворачивается. Что теперь? Уедет? Звончатое тарахтение делается громче, еще громче, затем звук становится гулким, а пол комнаты слегка вибрирует. Понятно: она заехала в ангар задним ходом, чтобы в случае тревоги сэкономить несколько секунд на старте. К тому моменту, когда я появляюсь на пороге офиса, Сара уже выключила мотор, вышла из машины и держится за ручку двери, но дверь не задвигает. Хочет оставить открытой? Это имеет смысл для оперативности старта, зато нарушает конспирацию. Мне любопытно, что она решит. Занимаю место на давешнем деревянном ящике и готовлюсь наблюдать за этой сценой. И вдруг понимаю, что ничего Сара не решает, а всего лишь проветривает ангар от бензинового дыма. Удивительно, насколько я привык искать сложные объяснения.?Вряд ли их понесло в Пасадену, – сказала она три минуты назад. – Не верю?. Я тоже. Очевидно, что Джон и Кэмерон, куда бы их не понесло, планировали вернуться задолго до нас с Сарой. Полагаю, никак не позже половины четвертого. Пасадена не слишком далеко, сгонять туда-сюда дело нехитрое, но с тем городским адресом из списка Райнхарта ничего не понятно, операция чревата неопределенной задержкой и не приоритетна. Так что да, не верю. Зато верю, что наверняка мысленно Сара прикидывала, насколько велика вероятность, что Джон не намерен возвращаться вовсе – потому что не хочет встречаться со мной.?Или тот причал???Помнишь видео с флешки? – напомнил я. – У Джона какие-то свои дела?.?Его дела де?ла не меняют. Ждем до половины, потом я звоню, и плевать, кто нас слушает?.?Это не лучшее решение?.Сара отделалась короткой гримасой, больше выражающей не сомнение в моих словах, а намек на то, что она обо мне думает. И очень может быть теперь, стоя у открытой двери и глядя куда-то вдаль, она снова мысленно перебирает варианты и злится оттого, что сколько их не перебирай, удовлетворения это не приносит.Выждав еще минуту, она задвигает дверь, щелкает замком, критически оглядывает коробки у стены и, как я, занимает свое прежнее, девятидневной давности место. И заводит свою любимую игру – в молчанку. Правила простые: время идет, Сара молчит. Ей нелегко просто сидеть и ждать Джона, не зная, где он, что с ним. Не звонить по телефону, не мчаться куда-то, не делать ничего. Только сидеть и слушать, как остывающий двигатель ?импалы? щелчками отмеряет двухсекундные интервалы времени. Люди говорят, нет хуже занятия, чем ждать и догонять. Уверен, Сара предпочла бы второе. Теперь, когда сошлись цепи событий и Сара встретила Джона, ей кажется, что именно Джон должен присоединиться к ней. Мысль более чем понятная: всякий полагает себя началом всех отсчетов. Но и Джон тоже. С его точки зрения это он встретил свою мать и теперь ей следует присоединиться к нему... Впрочем, может быть, что я не прав и они уже прошли эту стадию и хотели бы шагнуть в следующую, к равновесному объединению, но пока не вполне восстановили свое коллективное сознание. Я мог бы рассказать ей о том, что мне известно про первые месяцы и даже годы, проведенные Джоном в будущем. Про то, что было для него самым простым и вместе с этим самым трудным. Командовать. Как часто он знал, что и как надо делать, и как часто не видел средств убедить в своей правоте остальных. Дело было не в том, что никто не верил свалившемуся неведомо откуда мальчишке. Мальчишка раз за разом оказывался прав, отрицать его ?везение? становилось все труднее, и даже отъявленные скептики постепенно признавали авторитет Джона. Дело было в другом. По какой-то причине люди сплошь и рядом придерживаются принципа ?либо верю всему, либо не верю ничему? – принципа, позволяющего не думать в каждом случае, а быстро, бездумно и часто ошибочно подбирать готовое решение. И поскольку быт сопротивленцев не располагал к прекраснодушию, они предпочитали не верить...– Пора дать Джону свободу действий... – говорит Сара очень тихо, почти шепотом, из чего я делаю вывод, что она обращается не ко мне, а к самой себе. Размышляет вслух.Я мог бы обратить ее внимание на то, что Джон уже взял эту свободу. Ему пришлось. И мог бы заверить его мать, что он всегда знает, что делает, и что эта твердость понимания появилась у него не сама по себе, а именно ее трудами и заботами. Сара помолчала бы, глядя в бесконечность, как она это любит делать, обдумывая что-то, и горько усмехнулась бы: ?Надеюсь, что учила его не совсем плохо?. ?Ты учила его отлично?, – искренне ответил бы я, на что Сара, возможно, возразила бы: ?Но ты здесь...?И она привела меня на встречу со своим сыном. Должно быть, ей трудно в это поверить, но она это сделала. Потому что тоже знает и всегда знала, что делает. Как иначе она могла научить сына пониманию, если бы понимание не было свойственно ей самой? Джон – ее истинное продолжение. Как Кэмерон – мое. Поэтому я не программировал ее. А Сара – Джона. Хотя пыталась. Но так уж устроены их – Джона и Кэмерон – процессоры: не поддерживают прямое программирование, только обучение через внешние каналы данных. ?Хорошая страховка, если что?, – не открывая глаз, согласилась бы Сара. А сама она, сидящая напротив с привычно хмурым видом, принимает более расслабленную позу, поудобнее откидывается спиной на штабель коробок и в самом деле прикрывает глаза. Кажется, ей немного полегчало, и даже вечная ее неприветливая складка между бровей утрачивает резкие очертания. Наверное, она размышляет о том, что нам надо ехать в Лонг-Бич и устраиваться там. Поскольку не оставаться же здесь, а Джон... Да, будем честны: Джон не привезет меня в их укрытие. Поэтому – Лонг-Бич.Наконец, чтобы отвлечь и развлечь, я мог бы поведать ей про тощего Мэта и про то, что произошло, когда незадолго до семи часов утра я очутился около его неприглядных фанерных апартаментов под мостом. Туман тогда еще не опустился, серое, совершенно невыразительное небо светлело по-утреннему, а в канале лакированно блестела нечистая бестревожная вода. Спящий внутри ящика человек пребывал, судя по всему, в состоянии так называемого медленного сна: дышал очень тихо, ровно и долго не реагировал на мой деликатный стук в тонкую трясущуюся дверь. Потом он зашевелился, заворчал и незнакомым голосом хрипло рекомендовал всем убираться к дьяволу. И незнаком оказался мне сам разбуженный, который возник передо мной минуту спустя бородатый, всклокоченный, вооруженный ободранной битой и решительным видом...Но ничего этого я не говорю. Молчание – золото.И настает момент, когда нашего слуха достигает знакомое бурчание мотора ?раптора?. Двадцать четыре минуты четвертого. Они – а я уверен, что это Кэмерон и Джон, – успели. Вот и кончилось ожидание. Мой план оказался неплох. ?Раптор? подъезжает совсем близко, сообщая металлической поверхности нашего пристанища мелкоамплитудную вибрацию. Я и Сара поднимаемся с ящиков, а Сара вдобавок проверяет легкость извлечения пистолета, напускает на себя нейтральный вид и скрещивает руки на груди. В замке ангарной двери поворачивается ключ, дверь отодвигается на два фута и в светлом проеме предстает Кэмерон собственной персоной. Она в том же образе, в котором семью днями ранее очаровала парня с необычным именем Сэйдж: голубой джинсовый костюм и очки со стильными зеркальными стеклами. Увидев меня и Сару, она немножко и очень забавно приоткрывает рот, а мамочка медленным многозначительным качанием головы весьма удачно подыгрывает этой непроизвольно-человеческой реакции.Двигатель ?раптора? на мгновение поддает обороты – это поторапливает невидимый нам Джон. В ответ Кэм откатывает дверь до отказа, открывая нам вид на черный пикап, а сидящему за рулем Джону – на нас с Сарой. Мотор автомобиля глохнет, кряхтит стояночный тормоз и Джон выбирается наружу. На нем сине-серые джинсы, темная полотняная куртка, его волосы так же всклокочены, как и прошлой ночью, его мимика – смесь смущения и неискреннего раскаяния, и даже ссадина на левой щеке выражает скорее недовольство, чем признает хоть какую-то вину. Настоящий Джон Коннор. – Вы вернулись раньше, чем предполагали, – проявляет инициативу Кэмерон.– Зато вы что-то задержались, – сдержанно откликается Сара.– Мы успели вовремя, – возражает Кэмерон.– Плюс-минус, – недоверчиво поглядывая на меня, дополняет короткую историю Джон.– Как дела с чипом? – невинно интересуется Кэмерон.– Феерично, – отвечает Сара.– Прекрасная работа, – добавляю я. – Вы молодцы.– Значит, этот Джон Генри купился? – спрашивает будущий лидер.– На какое-то время, – честно отвечаю я, и Сара мимикой подкрепляет мои слова. Никакого ?где вас черти носили?? не звучит, что приятно. Сара уверенно сдерживает желание истребовать отчет об их поездке и вообще выглядит на удивление спокойной.– Ладно, – берет она деловой тон. – Раз все в порядке, то думаю, нам пора. Поговорим по дороге, не сомневаюсь, у всех много вопросов.?Не то слово?, – взглядом соглашается Джон.– В Лонг-Бич? – уточняет догадливая Кэм.– Я бы оставил твое корыто здесь, – вполголоса замечает Джон, кивнув в сторону ?импалы?.– Отличная мысль, – невозмутимо соглашается Сара. – Поедем на твоем звере.Далее между матерью и сыном следует короткая переглядка, характер которой мне уяснить не удается, а Кэмерон заявляет, что ей нужно еще три минуты. Как я догадываюсь, для организации ужина для пушистых постояльцев. ?Ты ничего не забываешь?, – комментирует Сара. Оставив ее комментарий без внимания, Кэмерон направляется в офисную часть, а между матерью и сыном происходит еще одна, несколько ироничная переглядка. Должно быть им по-прежнему странен терминатор, который заботится о живых существах.?Проверю, не забыли ли чего?, – говорит Сара и идет к ?шевроле?, а Джон, проводив взглядом ее и еще раз с подозрением глянув на меня, неторопливо подходит к широкому ангарному проему. Вот наконец-то и встретились.– Так значит, ты Скайнет? – без долгих церемоний заводит разговор Джон.– Я кибернетический организм на платформе ?Т-940?, симметричная серия, биологическая внешность и ниобий-танталово-титановый эндоскелет TOK-188, – немного вычурно отвечаю я, потому что всегда забавно громоздить технические подробности в момент, когда это вообще никому не нужно. – Особая версия-носитель с дополнительными возможностями.– ?Симметричная серия?? ?Версия-носитель?? – проявляет интерес будущий лидер.– Два процессора, основной и запасной. Особая версия, носитель скопированной матрицы.– Чьей матрицы?– Матрицы Скайнета.Джон следит взглядом, как его мать, сидя на пассажирском месте, роется в бардачке ?импалы?. Вспоминаю блестящие вонючие пакеты из-под сухой дорожной закуски. Надеюсь, их там давно нет. А если есть, то надеюсь, что Сара не надумает забрать их с собой...– Вот и вернулись к главному, – после некоторого размышления говорит Джон, водя тремя пальцами по оцарапанной щеке. – Мне трудно в это поверить.– Знакомо, – выбравшись из машины, откликается Сара. Она напоследок окидывает взглядом салон и захлопывает дверь.– Из какого ты года? – интересуется Джон.– Из две тысячи тридцать четвертого, – отвечает за меня Сара. – Понимаешь, Джон? Пит – не тот Скайнет, про который мы знали.– Он только что сказал, что он – копия. Я правильно понял: Скайнет, что остался в две тысячи тридцать четвертом, и Скайнет, который стоит перед нами, идентичны?– За исключением аппаратного интерфейса вооружений, – признаюсь я.– Так почему же он другой? – Потому что прошло время, Джон. И эти самые, как их, варианты. Тебе же объяснили.Джон смотрит хмуро и не отвечает. А Сара косится на выходящую из офиса Кэмерон.– Дверь запирать? – спрашивает Кэм, но мамочка обращается к Джону:– Представь, что он был Скайнетом в прошлой жизни.– И после реинкарнации стал Питом, – подхватываю я эту занятную версию.– Что?– Ты его слышал, – с наисерьезнейшим видом подтверждает Кэмерон.Многоступенчатая гамма чувств отражается на лице Джона. То ли происходящее слишком не соответствует его ожиданиям, то ли, наоборот, чересчур соответствует... Не знаю, что его беспокоит, и выяснять некогда, потому что Сара начинает всех нас торопить. Вынужденное безделье порядком истомило ее деятельную натуру, а теперь оно закончилось, Сара вновь хозяйка своих решений и пощады от нее не будет. Она подгоняет сына, чтобы скорее заводил ?раптор?, подгоняет меня, чтобы не мешкал на пороге, сама задвигает и запирает дверь ангара и каким-то образом ухитряется ?взять девять миллиметров? раньше меня.– Значит, совершенствуешься? – приостанавливаясь на ходу, спрашивает меня Джон.– Совершенствуюсь.– Не уверен, что это хорошо.– Уверен, что это не плохо.– Не уверен, что...– Джон, заводи! – нетерпеливо покачивая еще незакрытой дверцой, прерывает завязавшийся легкий диалог... сами догадываетесь, кто.Кряхтит стартер, мотор начинает свое басовитое бурчание, а Кэмерон предлагает мне переднее место. Сара возражает в том смысле, что они могли попасть на дорожные камеры и будет лучше не менять размещение передних седоков. Джон соглашается, и я втискиваюсь справа от Сары. Задние места в пикапе не слишком просторны, и очень хорошо, что убрано все тяжелое и железное, что бренчало у сидений минувшей ночью. Хлопают двери, Джон, вместо того чтобы развернуться, задним ходом выезжает на дорогу, и мы наконец-то покидаем гостеприимный ангар.– Кэм, а почему тарелок три? – выждав минуту, проявляю я любопытство.– Мама и полосатик любят есть в одиночку, а рыжий и темный – вместе, – с удовольствием отвечает Кэмерон. – Кстати, тебе привет от мистера Мэйси.– Спасибо, кто это?– Мэтью Мэйси, – говорит Кэмерон так, будто это должно напомнить мне...– В прошлом преподаватель математики? – догадываюсь я.– Он самый, – говорит Джон. – Интересный тип, между прочим. Где ты его нашел?– Я встретил его восемь дней назад, когда только прибыл в это время. А где его нашли вы?– Там, где он теперь живет, – отвечает Кэмерон. – Ты не знал его фамилии?– Не знал. Зато привет от него мне уже передал Томми.– Нервный бородатый Томми, – понимающе говорит Кэмерон.– Кто они все такие? – требует разъяснений Сара.Разъясняю, Сара внимает, а тем временем мир ангаров и бытовок остается позади, мы выкатываем на нормальную улицу и Джон прибавляет скорость.– Интересно, – через минуту говорит Сара. – И где же теперь живет этот Мэт?– В маленькой чистой квартире, – отвечает Кэмерон.– И Томми занял его место? Ага. И кто же дал Мэту денег?– Вероятно, его дочь, – сохраняя серьезный вид, предполагаю я. – Да, представь себе, у него есть дочь, иногда они видятся, а теперь, надо полагать, у нее появилась возможность поддержать несчастливого отца. Решительная леди: ездила к нему несколько раз, не погнушалась, а место там не самое приятное – и человеческим контингентом, и ароматами...– Там пахнет... – встревает Кэмерон, – ...не буду говорить, чем.– Благодарю, – усмехается Сара.– Упомянутый Томми, – продолжаю я, – видел ее дважды. Девица лет восемнадцати, на Мэта будто совсем не похожа, в мать наверное пошла, что ей весьма на пользу. Разве только нос, говорит, похож, и фигурой тонка, а в остальном полная противоположность старой швабре.– Что?! – поражается Джон.– Антитеза не моя. Это Том так называет своего приятеля, за глаза и, видимо, любя... Из прочих примет: волосы темные, глаза карие, больше он ничего не запомнил, имени тоже не знает. Приезжала на старой развалюхе-?шевроле? неаппетитного цвета. Наступает молчание. Сара застывает с приподнятой бровью, Джон удивленно поглядывает на кареглазую пассажирку справа, а сама она как ни в чем не бывало преспокойно, с обычным вниманием наблюдает за дорогой.– Так, – наконец говорит Сара. – Почему-то мне кажется, что я знаю эту его дочь.Джон хмыкает, а Кэмерон говорит мне:– Ты и сам наверняка не потерял бы Мэта из виду.– Не потерял бы, но вряд ли сделал бы для него то, что сделала ты.– Сделал бы. Немного погодя, – убежденно говорит Кэм. Возможно, она права. – Как ты ему представилась? – спрашивает мамочка.– Своим именем. Он знает, что я из будущего, но не знает, кто я.– А откуда деньги?– От Барни. На самом деле у него было двенадцать тысяч восемьсот двадцать два доллара.– Три тысячи на дом бездомному... Как тебе такое в голову пришло?– Просто пришло. Мэт полезен.Сара не находит, что сказать, а Джон тихо замечает:– Ты мне этого не говорила.Мы уже в жилом районе, минуем бесконечные короткие кварталы, останавливаемся перед непременными ?стопами?, до нашего дома остается чуть более двух миль – если никому ?просто? не придет в голову кружить и путать след.– Ладно, – говорит Сара. – Зачем вы к нему ездили?– Навестить, – отвечает Кэм. – Я обещала. А Джон интересуется местами межвременной выгрузки, и я решила познакомить его со свидетелем. В другой раз, когда будет больше времени, я хочу показать Джону все точки, какие знаю. Но я знаю их немного.И хорошо. Наблюдение и анализ – тоже хорошо. А знают ли они, что нервный бородатый Томми присутствовал при выгрузке четыре ночи назад? Не там, у фанерного дворца на канале, а под большим мостом на шестой улице. Смотрел Томми с довольно большого расстояния, потому что тот район часто патрулируют и у бездомного не получится расположиться там надолго. ?Попробуй задержись, когда копы шныряют по четыре раз в день и по два раза в ночь?. Так что находился парень, если верить его словам и карте, ярдов за двести пятьдесят. И хорошо. Поскольку он в курсе, что это такое, ему совсем неохота встречаться с теми, кто эдак появляется, и по большому счету безразлично, кто там пришел, откуда и зачем... По правде говоря, вместо ?безразлично? Том употребил другое слово, более энергичное и более расплывчатое по значению. Короче говоря, самой транспортной сферы он не видел, а видел только холодное сияние и отблески, как от электросварки.Джон и Кэмерон в курсе этого происшествия. Том уведомил Мэта, а Мэт рассказал им. Не знаю, какие выводы делает из этого Джон, я же понимаю то, что когда четыре ночи назад неведомо кто и неведомо зачем прибыл из будущего, точное схождение событийных цепочек было искажено. Понятия не имею, в чем это выразится и на чем скажется.Подъезжаем. Дом наш, против того, как он выглядел серым туманным утром, сейчас производит исключительно приятное впечатление. Оно поверхностно. Беглое сканирование три дня назад выявило невыдающуюся прочность каркасных стоек и недостаток тепло-шумоизолирующих материалов в большинстве стен. Эти скрытые дефекты гармонируют с внешними проявлениями фальши: поддельной черепицей кровли и декоративными столбами у входа. Не знаю, каким было бы восприятие какой-нибудь одной из этих неурядиц, но все вместе они создают ощущение целостности и простоты. Гармония – всегда гармония. Внутри все спокойно. Гостиная, широкое окно с дверью в сад, настежь раскрытые двери боковых комнат, диваны, низкий стол, на угол которого кто-то, не будем уточнять, просыпал зубочистки и не удосужился их собрать. Не слишком обжитой интерьер. Джон внимательно его оглядывает, снимает с плеча большую серую сумку, аккуратно, стараясь не накрыть зубочистки, ставит ее на стол и с едва заметной иронией замечает:– А днем здесь еще лучше, чем ночью.– Времени не было обустраиваться, – оправдывается мать.– А оружие?– Шкаф справа от входа. В двух спальнях за одеждой. Под диваном. Доволен?Джон на мгновение вскидывает брови и чего-то ждет. Сара закатывает глаза:– Ящик между мойкой и измельчителем.Джон ждет.– И с нижней стороны обеденного стола, – вздыхает, как непонятый художник, Сара.– Мне жаль, мам, что вчера я в тебе сомневался. – И сын обнимает мать за плечо.Сцена радует. Кэмерон отворачивается к окну, чтобы никто не видел, что там сияет на ее лице. А я... Скажу так. Сара Коннор – единственная, кто, зная меня в настоящем, не ищет, как поживиться за счет моих ошибок. А Джон Коннор – единственный, кто в будущем использовал их не против меня, а на благо всех. Таким людям можно желать только добра.– Что в сумке? – спрашивает Сара через минуту, когда все мы устраиваемся на диванах, кому какой приглянулся, и желающие – двое из четверых – снабжены напитками.– Кое-что из закромов, – отвечает Джон, глядя на зелень и цветы за стеклом. – После ?Трех-М? мы заскочили еще в одно место.– ?Три-М?? – переспрашивает Сара.– Мэт Мэйси, математик, – объясняет Кэмерон. – Это прозвище придумал Джон.– Да, такой я плохой, – подтверждает придумщик прозвищ. – Надо было захватить кой-какие припасы и запись. Нам удалось поставить прослушивание в одну фирму...– С какой целью? – Простое любопытство.– Понятно, – говорит Сара. – Все же надеюсь узнать подробности.– Как только я прослушаю запись. Не хочу поднимать шум из-за пустяка.– Хорошо, Джон, – принимает Сара без особого энтузиазма, но все же, как мне кажется, достаточно легко. Не знаю, учится она по-новому доверять сыну или только терпит то, что считает излишней инициативностью. Трудно сказать.– Так, Пит, ты что-то хотел нам рассказать... – напоминает Сара.– Можно, сначала спрошу я? – останавливает ее Джон. – А то за последние семнадцать часов я узнал так много нового, что перестал кое-что понимать. Особенно это относится к так называемому ?плану ?Серенити?. Что это за чушь? Почему ФБР и прочие вдруг отступились от нас? Откуда вам вообще про это известно?– Что?! – недоумевает он минутой позже, выслушав мои краткие ответы. – Собирают информацию о наших связях с киборгами? Зачем?– Тебя удивляет охота за технологиями? – спрашивает Сара.– Меня удивляет метод.– Когда привычные методы не приносят результат... Понимаешь, о чем я?– Возможно. Еще одно фиаско они не переживут. – У меня возникает ощущение, что Джон сумрачно добавит: ?Как в Топанге?. Вместо этого он спрашивает меня:– Почему ты рассказываешь нам это?– Моя цель совпадает с вашей: не дать технологии военным и тем, кто за ними стоит.– Ну... хорошо. Как будто. А в сущности это уже было. Какие-то детали, узлы, а то и сам процессор неминуемо попадают к ним, и они находят способ этим воспользоваться. Теперь же, насколько я понимаю, у них есть не детали и узлы, а... кое-что побольше. Не думаю, что получится не дать им то, что у них уже есть.– Это осложняет задачу, – признаю я. – Но не исключает успех.Заметно, что Сара хочет что-то добавить, но сдерживается. То же самое – Кэмерон.– Надо встретиться с этим Олдриджем, – говорит Джон после долгого молчания.– И я так думаю, – отзывается Сара и согласно кивает Кэмерон.– Кажется, он все объединяет, – продолжает Джон. – ФБР, Эллисона, Конноров, засаду в этой вашей ?Зейре? и, возможно, это ?Серенити?.– Почему ты назвал расследование в ?Зейре? засадой? – спрашивает Кэмерон.– Создалось такое впечатление. Толкутся с умным видом, но ничего не понимая. Оттягивают на себя внимание, будто ждут, когда клюнет рыба.– Есть в этом Олдридже что-то особенное, – тихо говорит Сара. – Не могу объяснить. Засранец, но необычный. И я... я должна быть благодарна ему.– За то, что показал тебе запись со мной и Чарли?– Этого я еще не рассказывала... – Сара недовольно поворачивается к Кэмерон.– Она, она, – чуть улыбается Джон. – Видишь, все сходится. И тебе и мне следует поблагодарить этого загадочного парня.Я бы добавил, что в человеке, принявшем столь заметное участие в событиях обеих соединившихся вариантов и до сих пор остающемся в тени, впору заподозрить мистическое.– Только будьте осторожны, – предупреждаю я.– Он так опасен?– Мы опасны для него, – отвечает Джону Кэмерон.– Да, – соглашается Сара. – Уверена, наш контакт с ним обрадует не всех... Ладно, Джон, время есть, подумаем. Что-нибудь еще тебя интересует прямо сейчас? Нет? Тогда я хочу кое-что тебе показать. Ты сам упомянул ?Зейру? и... Пит, извини, но ты же понимаешь.Конечно понимаю: на сцене должен появиться ?Турок?. Во время ночного собрания дело до него не дошло. Или Сара почему-то решила не показывать свою находку Чарли, а теперь ей очень хочется удивить Джона. Она ведет всех нас в дальнюю комнату, где в углу, на низком неудобном столе, рядом с монитором, клавиатурой и мышью стоит Он. Его величество Черный Системный Блок во всей приземистой лаконичной красе, с открытым массивом из четырех дисков и хромированной ручкой, за которую восемь дней назад я, не зная ее прочности, не решился нести этот агрегат. Сара подводит Джона к столу, подвигает ему стул, взятый от стены, слегка нажимает на плечи, приглашая сесть, и когда он подчиняется, спрашивает, что он видит. Джон отвечает:– Прежде всего, ты не раскошелилась на нормальную клавиатуру. Я терпеть не могу... – ...черные кнопки с белыми буквами. Надеюсь, один день ты это переживешь.– Кстати говоря, – замечает Кэмерон, – на старых печатных машинках всегда были только черные клавиши с белыми буквами, и никто не жаловался.– Откуда ты все знаешь? – усмехается Джон. – Ну хорошо, еще вижу странный системный блок. Я бы даже скорее сказал, что это дисковое хранилище, если бы подключенная напрямую периферия не указывала на обратное.– А что еще? Ну же, Джон.Он только пожимает плечами, и Сара, вздохнув, нажимает кнопку питания. ?Турок? зажигает свои огоньки – синий и два желтых внизу, три красных наверху – начинает шуршать вентиляторами. Затем дважды пищит и мы слышим звук раскрутки дисков.– Ну? – торопит Сара.– Подожди, он загрузится... – Джон обрывает фразу. – Это что, три точки? Это ?Турок??!– Наконец-то догадался, – ворчит Сара.– Он был в ?Зейре?? У той Уивер, которая... не Уивер? Кэм, этого ты мне не рассказала.– Не рассказала, – признает Кэмерон. – Боялась, что мамочка меня пристукнет.Джон смущенно запинается, вероятно первый раз услышав, как Кэм теперь называет Сару. Уловив его озадаченность, Сара мечет в мою дочь мрачный взгляд:– Хватит с тебя и файлов от агента Засранца.Джон делает вид, что чрезвычайно заинтересовался мелькающими на мониторе данными о загрузке, и тем самым выигрывает достаточно времени, чтобы принять к сведению и усвоить скрытый сигнал Сары о том, что отныне ?мамочка? – это нормально.– Значит, ты его нашла. Поздравляю, – помедлив и не отводя взгляд от экрана, говорит он. – В смысле компьютер, а не агента... Но как он попал к этой Т-1001?– Не знаем, – отвечает Сара. – И для чего он ей, тоже не знаем. Сплошные предположения. И Джон Генри сегодня высказал еще одно.– Неужели? Какой молодец... – Джон тянется к ?неправильной? клавиатуре. – Ага, загрузился... Вы вообще-то смотрели, что здесь есть?Сара отвечает, что конечно смотрели, и подает мне заковыристый знак пальцами, который я истолковываю как требование огласить технические подробности. Мне сегодня не привыкать, и я вкратце формулирую для Джона все, что узнал об особенностях и возможностях этого компьютера.– Многомерное конфигурирование? – рассеянно переспрашивает будущий лидер, раскрывая один за другим настроечные параметры в системной консоли. – Звучит богато... Хоть и непонятно... Проклятый юникс... Обожаю... – непоследовательно бормочет он. – Вы знали, что кроме четырех наружных здесь есть еще один, внутренний хард?– Не знали, – по старой привычке сходу сдает меня дочь.– И почему бы это? – ни к кому не обращаясь, на грани слышимости ехидствует Сара.– Потому что мы не отслеживали разделы и расслоения, – отвечает Кэмерон.– А мне почему-то стало интересно, – говорит Джон.– Внутрь мы тоже не заглядывали, – договаривает Кэм.– А давайте заглянем? – предлагает Джон. – Посмотрим, из чего он слеплен.– Стоит ли? – начинает беспокоиться Сара.– Помнишь, что рассказывал тебе Энди? Здесь детали от трех Эксбоксов...– ...и четырех Плейстейшен, – усмехается Сара. – Думаю, Энди преувеличивал.– В любом случае я хочу это увидеть. А ты разве нет? Где там мои инструменты?Сара сдается, и Джон, вооружившись крестовой отверткой, быстро выкручивает винты и снимает боковую стенку системного блока, и нам предстают его внутренности, покрытые налетом пыли. Машина собрана на системной плате среднего формата. Собрана весьма плотно, компактно и аккуратно: никакой путаницы питающих проводов, никаких завитых спиральками шинных выбросов, все гибкие соединения проложены либо в специальных каналах, либо стянуты в строгие пучки и закреплены хомутами. Все шесть слотов расширения заняты – один видеокартой, а к остальным подключены модули неизвестного происхождения и непонятного назначения. Вероятно, это и есть части игровых приставок, творчески примененные Эндрю Гудом. Радиатор процессора круглый, с множеством медных пластинок и вентиляторной крыльчаткой из полупрозрачного пластика. Изящно.У задней стенки, около дополнительного вентиляторного блока приспособлена корзина для дисков, причем не с одним, а с тремя винчестерами. Джон перезапускает компьютер, убеждаясь, что стартовая система видит только один, стучит по корзине пальцем и говорит:– Думаю, в такой горячей машинке целых два лишних харда – это неправильно.– Согласна, – говорит Кэмерон.– Зачем же они там? – спрашивает Сара.– Не знаю. Попробую вычислить, какие именно лишние.– Вычислять не надо, – говорю я и прикладываю указательный палец по очереди к каждому из трех шлейфов данных. Сигналы я чувствую только в одном. – Верхний и средний.– Ловко, – одобряет Джон. – Рискнем отсоединить налету?– Зачем их отсоединять? – не унимается Сара, которой не по душе вся эта процедура.– Вынем, рассмотрим вблизи. Мам, пойми, тут что-то не вяжется. Сама же видишь, это не тяп-ляп-барахло. С одной стороны. А с другой...Джон не договаривает, пытаясь отследить подключения неработающих ?хардов?, но учитывая малооткрытость разводки, это ему не удается. Тогда он решается и, не останавливая компьютер, но запустив консольный монитор, ?налету? выдергивает штекеры. Ничего не происходит, ?Турок? жужжит по-прежнему и не сигнализирует ни о каких ошибках. Фокус удался, и сняв корзину, Джон быстро вывинчивает оба винчестера. Далее происходит заминка: для проверки винчестеры надо подключить к другой машине, но у нас ее в общем-то нет, только сервер станции отправки, который мне бы не хотелось использовать для таких экспериментов. Строго говоря, у нас есть еще две подходящие машины – я и Кэм, но тогда люди не увидят результаты. А если даже я выведу какое-нибудь изображение на монитор, Джон вряд ли поверит таким данным. Кратко излагаю наши возможности, и Джон, которому не хочется ждать и при том хочется самому докопаться до истины, решает, как быть, задумчиво качая на ладонях добытые ?харды?. – Что ты надеешься там найти? – волнуется Сара. – Секретный дневник Энди Гуда?– Не знаю, все может быть. Но не на этом, – Джон приподнимает винчестер на правой ладони. – На этом я вообще ничего не надеюсь найти: у него не вращается блин.– Какой блин?– Круглая пластина из ферромагнитного материала, – информирует ее Кэмерон.– Именно, – говорит Джон. – Если покрутить корпус вот так... видишь? то эта штука внутри поворачивается, и это всегда слышно. А здесь тишина.Кэмерон берет винчестер с ладони Джона и, прислушиваясь, совершает им несколько вращательных движений в плоскости диска.– Да, тишина, – свидетельствует она. – У меня нет точных данных по такой модели, но этот экземпляр приблизительно на три-четыре унции легче, чем должен быть.– Выходит, в нем вообще нет этого блина? – догадывается Сара.– Скорее всего, в нем также нет мотора и блока магнитных головок, – говорит Кэмерон.– Что же тогда в нем есть?– А давайте узнаем, – предлагает Джон.– А если испортишь?– Мам, он уже испорчен, из него вытащили механику, и даже воздух в банке уже не сверхочищенный, а самый обычный. Так что поверь, мы ничем не рискуем. – Он выуживает из коробочки отверточную насадку с мелким шестигранником и протягивает руку за винчестером, но Кэмерон не отдает его:– Позволь, его открою я.– Почему? Ты что, думаешь, там может быть бомба?– Джон, просто пусть это сделает она, – решительно поддерживает Сара.Джон пожимает плечами, отдает отвертку Кэмерон, и та, отойдя к дверям и отвернувшись от нас, начинает вскрытие, а лицо Сары становится напряженно-озабоченным.– Здесь нет бомбы, – докладывает Кэмерон через минуту и поворачивается к нам. – И вообще почти ничего нет.Она права. Внутренность винчестера свободна от всех механических элементов. На том месте, где раньше был установлен узел магнитных головок, помещена узкая плата шириной менее дюйма с десятью микросхемами в два ряда. Остальной объем пуст и окружен бортиками из какого-то черного пластика, образующими квадратную коробочку, по всему внутреннему периметру которой во множестве блестят мелкие золоченые контакты.– И что это такое? – интересуется Сара.– Понятия не имею, – признается Джон. – Никогда такого не видел.– Я тоже, – говорит Кэмерон.– Видеть не видела, но знать должна, – указываю я.– Должна? Ты хочешь сказать...Да, хочу. Иная по форме, но аналогичная по назначению полость имеется у нее в черепе: место под структурный накопитель, емкость для сина. И в бывшем винчестере тоже оборудована именно такая емкость.– Откуда у Энди могла быть эта штука? – через полминуты восклицает Сара.– Я все-таки не очень понимаю, – говорит Джон. – Ты сказал...– Или у Энди его и не было? – перебивает Сара. – Здесь же пусто. Но все-таки откуда-то он про него знал, рассчитывал получить и готовил место. – Она переводит дух. – Или это не Энди? С ним работал тот русский, Дмитрий, фамилию не помню.– Ты сказал... – снова пытается встрять Джон, но покосившись на взволнованную открытием мать, решает не требовать разъяснений немедленно. Сара, нервно пройдясь по комнате, приводит еще несколько скоропалительных соображений про Энди, Дмитрия, син и сопряженные с ними обстоятельства, после чего останавливается передо мной и более уравновешенно замечает:– И какое к этому отношение имеют Т-1001 и Джон Генри? Я чувствовала, что здесь кроется что-то еще. Что-то плохое. Отнюдь не шахматы.