Игры лжецов (1/2)

Трава пригнулась к земле, прижатая мягким сапогом, и вновь выпрямилась. Эта часть леса была достаточно отдалённой от города, чтобы остаться почти не тронутой людьми, и девушка шла по видимым лишь ей тропинкам. Впереди показалось высокое дерево, ствол которого расходился ветками не ниже пяти метров над землёй. Секо всегда росли поодиночке, иногда по два, и этот не был исключением – верхушка его была совсем не видна за кронами низких деревьев. Девушка поставила корзинку на землю и присела рядом, снимая юбку и оставаясь в штанах. Достала хитрую железную заколку, которой тут же заколола длинные волосы, чтобы не мешались, и подошву с шипами и ремешками. Кому-то могла эта конструкция показаться странной, но девушка, уверенно закрепляющая ?сбрую? поверх сапожек, так не считала. Потянувшись, чтобы разогреть мышцы, она надела перчатки, взяла прочную верёвку и поднялась, подходя ближе к секо. Остановившись совсем рядом, девушка обмотала ствол дерева и свою талию, завязав пару надёжных узлов, и, крепко взявшись за верёвку, ступила несколько первых шагов вверх. Прижалась, перекинула верёвку повыше – и вновь продолжила карабкаться. Добравшись до веток, она перевязала узел, освобождаясь от страховки, и полезла дальше, к вершине.

Через десять минут от начала подъёма она с долгожданным облегчением опёрлась на уже совсем тонкий ствол и начала разминать уставшие руки. Девушка потянулась, вдыхая чистый воздух полной грудью, и довольно улыбнулась. Осталось только собрать листья, ?которых наиболее щедро касался солнечный свет?, за какими её и послали, и с чистой совестью возвращаться домой. Девушка посмотрела вокруг, наслаждаясь раскинувшимся во все стороны лесом. Совсем рядом от того места, где она находилась, проходила граница двух стран, и на север простиралась уже чужая и загадочная Артака, а южнее, всего в получасе – родной Атрибис, будто стремящийся к небу своими тёмными колоннами дыма из фабричных труб. Городок был совсем небольшим, что не удивительно для приграничных земель, но залежи железной руды определили его судьбу.

Девушка схватилась за ближайшую ветку покрепче и осторожно привстала, постепенно полностью выпрямляясь. Открыв небольшую набедренную сумку, она потянулась к подходящим под описание листьям, начиная сбор. Девушка всё никак не могла понять, какая разница между этими листьями и теми, что растут пониже, но если тётушка послала за конкретными, перечить было бы плохой идеей. Набив обе сумки до самого края, девушка стала осторожно спускаться, радуясь, что как-то нашла эти шипы для обуви: лезть вниз со столь жуткой высоты было немного страшнее. Развязала узелок, снова обеспечивая себя страховкой, и медленно пошла.

Уже на земле, вновь надевая юбку с укороченным спереди подолом и распуская волосы, девушка вдруг заметила нежный фиолетовый цвет, пробивающийся между травами. Наклонившись, она увидела маленькие, но очень красивые колокольчики, будто прячущиеся от чужих глаз. Выложив листья в корзинку, девушка улыбнулась, набрав немного столь милых цветочков, и наконец пошла в сторону дома. Лес плавно переходил в одинокие деревца и большие поляны, как-то естественно сливаясь с грунтовыми дорогами, что дальше покрывались брусчаткой. Как и всегда после таких вылазок, девушка чувствовала себя предельно спокойной и довольной жизнью, что неотвратимо тянуло к философским размышлениям. Смотря на фабричный дым, она представляла, как могло бы всё быть, если бы люди до сих пор могли управлять металлами, как раньше. О тех далёких временах ходили легенды. Как, впрочем, и о правителях. Все знали, что они есть, что закон лучше соблюдать, но как они выглядят?.. Последний раз власть менялась почти сто лет назад, с тех пор – ни слуху. Впрочем, это всего лишь легенды. Что говорят в других странах, девушка не знала, ведь никогда там не была, а доверять информации, прошедшей через десятки рук, было не в её правилах.

Завернув за очередной поворот кривой улочки, девушка вдруг увидела знакомые лица, но не обрадовалась. Местная банда, известные всем воры мелкой руки: и как только стража их не арестовала до сих пор? Решив быстро обойти их другой дорогой, пусть и сделав крюк, девушка резко повернулась, собираясь уйти, как вдруг услышала оклик, заставивший тело покрыться мурашками.

– Эй, красотка, что за невежливость? А поздороваться?

Не видя смысла бежать, ведь трое дюжих парней были намного её сильнее и быстрее, девушка медленно повернулась, боясь поднять на них глаза, но внимательно следя за ногами и медленно поднимая руку к набедренной сумке, где был спрятан нож.

– Да это ведь приёмная лекарши. Какие люди и без охраны, – прозвучало слева, в то время как стоящий посредине сделал шаг вперёд.

– Не хочешь к нам в компанию? Не обидим, – он засмеялся, и его хохот тут же подхватили другие. – Не молчи, красотка…– Ксани!

Она резко дёрнулась, услышав своё имя, и взгляды всех четверых потянулись к стоящему за спиной девушки человеку. Даже ссутулившись и совершенно равнодушно держа руки в карманах, он был выше и шире в плечах, чем воры, а расстёгнутый плащ делал фигуру ещё более устрашающей. Ксани тут же побежала к нему, цепляясь за локоть и чуть отступая назад.– А вот и охрана… – недовольно пробормотал главарь, но незнакомец, кажется, совершенно не обратил на это внимания.

– Вот ты где, дорогая. Я уже тебя обыскался. Уж простите, ребята, – он наконец обернулся к замершим и совершенно раздосадованным ускользающей из-под носа добычей парням, – но я её забираю.

Попытка возразить наткнулась на взгляд, из-за которого мурашки пробежали по коже. Не сказав больше троице ни слова, парень нежно обнял Ксани за талию и удалился вместе с ней. Как только они отошли на достаточное расстояние, девушка облегчённо выдохнула, крепко обнимая спасителя.

– Эйса, ты даже не представляешь, как же ты вовремя.

Ксани отстранилась, убирая руку со своей талии, и продолжила идти, будто ничего и не случилось. Мягко улыбнувшись, Эйса в два шага догнал девушку, снова пряча руки в карманы.

– Прекрасно представляю, дорогая, – выделил он последнее слово, и оба, не сговариваясь, засмеялись.

– Ты ведь понимаешь, чего мне стоило не испортить момент своим смехом?– Ох, наверное, это были ужасные моральные затраты. Как провинившийся, предлагаю искупить вину чаем.– Только если к нему прилагаются сладости.

Узенький трёхэтажный домик мало чем отличался от стоящих по соседству и вплотную примыкающих к нему, но из-за связанных с ним воспоминаний казался чуть теплее и светлее. Пробежав по скрипучей деревянной лестнице на верхний этаж, Эйса повернул ключ и гостеприимно предложил Ксани войти, но не успела она и шагу ступить, как сам проскочил и захлопнул дверь. Девушка лишь немного раздражённо покачала головой.

– Двадцать пять лет, а ума как у ребёнка.

Дверь открылась, и в образовавшуюся щель Эйса просунул свою голову, тут же состроив обиженное лицо.

– У меня Отрыв не закончился. Я так сказал.

Ксани лишь усмехнулась, наконец заходя в квартиру. Единственное, что её раздражало в друге, так это вечный бардак. Хотя нет, ещё излишний пирсинг: бровь, губа, язык, а уши вообще больше походили на решето. Заметив её взгляд, парень тут же выдернул из-под завала какую-то большую тряпку и прикрыл ею часть бедлама.

– Это простынь, да?– Как хорошо ты меня знаешь.

Он, усмехаясь и что-то напевая под нос, пошёл в маленькую кухню, чтобы поставить чайник да поискать среди съестного хоть что-то вкусное, пока девушка принялась убирать, время от времени закашливаясь от столпов пыли и дурно пахнущих остатков еды.

– Меня не было тут всего неделю! Чёртову неделю! – наконец не сдержалась она.

– Как видишь, это огромный срок, – отозвался он, облокотившись о дверной косяк и наблюдая за попытками привести его комнату в порядок.

– Помочь не хочешь?

– Конечно же нет. Наблюдать гораздо приятнее, – он чуть наклонил голову вправо, смотря, как Ксани сдерживается изо всех сил, и обернулся на свист чайника. – Увы и ах, вынужден тебя ненадолго покинуть.

Когда он вернулся, таща огромную миску с пирожками и две кружки горячего чая, в комнате уже был почти идеальный порядок. Поставив всё на стол, юноша на него же и сел, тут же принявшись дуть на чуть обожжённые кружками ладони.

– Нет, чтобы за ручку взяться или на поднос всё сложить… – беззлобно проворчала Ксани, взяв пирожок. Откусив всего немного, она с наслаждением закрыла глаза. – Мамины?

– Да, – нехотя признался парень, немного смущённый. – Кто же ещё мне будет бесплатно вкусности делать?

– Женить тебя пора, дорогой, – скопировала она его интонацию, заставив хихикнуть, и расслаблено откинулась на кресло. – Нет, ну правда, ещё немного – с тебя песок сыпаться будет!

– Каждый раз, как я выхожу из шахты, с меня сыпется земля. Это считается?

– Не паясничай.

– Вот встречу любовь всей своей жизни – сразу женюсь! Чтобы сильная была, смелая… Ну прям как ты.

– Да я бы с ума с тобой сошла.

– Будто с тобой можно остаться здоровым. Мне уже жаль твоего будущего мужа, – ухмыльнулся он, демонстративно делая пару глотков, и тут же закашлялся, поперхнувшись. Отдышавшись, он немного посерьёзнел. – В какой-то мере я понимаю Яна. Ты красивая, не то что эти барышни, шире меня в плечах: к таким и подойти страшно. Давно он к тебе цепляется?

– Да нет, – отмахнулась она, закидывая ногу на ногу, но оба знали, что это не правда. – Ещё раз спасибо.

– Святое дело, – хмыкнул Эйса, потрепав девушку по голове. – А если бы ты пошла в Отрыв…

– Опять за своё?

– Да что уж, дай хоть последние дни помучить. Вот сама посмотри: ты в шестнадцать школу закончила? Закончила. А в Отрыв, как все порядочные люди, пошла? Нет. Я тебя за эти два года хоть раз попрекнул? Нет, конечно, только подшутил пару сотен раз. А послезавтра у тебя уже день рождения, поздно будет шутить.

Ксани поморщилась как от головной боли, всем своим видом давая понять, что она думает про традиции.

– Не хочу я тело своё дырявить. Лабреты, штанги, спирали – на тебя вон вообще смотреть больно. Мне и этого хватает, – подняла она руки как доказательство, демонстрируя широкие кожаные браслеты с множеством круглых металлических вставок, охватывающих оба плеча и предплечья.

– Взрослая ты наша, выбрала уже, кем работать будешь, начиная с восемнадцатилетия?

– Да, – Ксани чуть высокомерно задрала нос, чтобы смотреть парню в глаза. – Как и тётушка, врачевать пойду.

– Как и тётушка, – буркнул он. – Нервная же работа. Тоже хочешь одной быть?

Девушка вмиг помрачнела, но решительности во взгляде от этого меньше не стало.

– А если и так? Прекрасная жизнь. Тоже, как и она меня, возьму какую-то детку брошенную, воспитаю как свою. Что в этом плохого? Только одним ребёнком счастливее.

– Ох, вроде и кажешься умной, но такая глупая, – он поставил чашку, подойдя к девушке и нежно обняв её за плечи, заставляя уткнуться лицом в живот. Привычное с детства движение заставило девушку лишь улыбнуться, легонько пощекотав. – Так, это ещё что? – неожиданно спросил парень, руки которого плавно перекочевали на заточённую в корсет талию. – Да ты никак потолстела? А ну хватит мамины пирожки лопать, вредно, вредно!

Девушка заливисто засмеялась, смотря, как Эйса собственнически прижимает тарелку к себе и почти незаметно кидает один пирожок в рот.

– Что смотришь? – спросил он почти неразборчиво, из-за чего Ксани засмеялась ещё громче.

– Так, голодный ты мой, не съем я твои пирожки, и так засиделась, возвращаться пора. А то повянут, – указала она на мирно стоящую у стены корзинку.

– Точно, – совсем посерьёзнел он, чуть прожевав и одним махом опустошив половину кружки. – У тебя ведь вечно гербарий с собой!

– Ничего не гербарий! – всполошилась девушка, тут же проверяя корзинку: листья всё ещё казались свежими, будто только сорванные.

– Ладно, пошли, проведу тебя. А то опять всех воров округи привлечёшь.

Не став спорить, ведь с Эйсой было намного спокойнее, девушка тут же собралась, на прощанье оставив в вазе половину букета. Интересно, как скоро парень заметит, что они завяли? Нужно будет зайти через несколько дней.

В отличие от большинства зданий Атрибиса, дом, в котором жила Ксани, не имел соседей. Это было достаточно большое здание в центре города, большую часть которого занимала больница: операционная, приёмная да большой зал с кроватями, огороженными друг от друга ширмами. Запах лекарств впитался в стены, просачивался сквозь них, и был именно тем, с чем у девушки ассоциировались дом и детство. Попрощавшись с Эйсой у самого порога и спиной ощущая пристальный взгляд, девушка открыла запирающуюся только на ночь дверь, чем чуть не сбила стоящую за ней чуть полноватую женщину.

– День добрый, тёть Рута, – весело улыбнулся Эйса, помахав рукой.

– И тебе не хворать, милый, – привычно ответила женщина, немного устало улыбаясь и жмурясь от лучей садящегося солнца. – На чай зайдёшь?

– Ох, – театрально схватился Эйса за живот, – ещё одна кружка – и я лопну. Да и пора мне.

– Тогда, надеюсь, скоро свидимся, – хитро ухмыльнулась она, пропуская девушку в дом и закрывая дверь. Стараясь не обращать внимания на эту невинную шутку, Ксани прошла к смежной с больничным крылом комнате – месту, где варились новые лекарства. Пока тётя Рута перебирала листья, корешки и стебельки, доверху заполнившие лукошко, девушка помыла руки, набрала полную вазу холодной воды и украсила комнату небольшим, но очень милым букетом. На секунду травница оторвалась от своего любимого занятия: – Ты, конечно, молодец, что проводишь время с таким замечательным молодым человеком как Эйса, но в следующий раз предупреждай, что с ним погулять собираешься.

Ксани закатила глаза, завязывая фартук, и решила рассказать правду.

– Я сама не знала, что зайду к нему. Он спас меня сегодня… Случайно наткнулась на Яна с дружками.

– Бог ты мой… – тихо охнула женщина, подходя вплотную к воспитаннице и бегло ощупывая на предмет повреждений, не найдя которых, задрала голову, чтобы посмотреть в глаза. – Всё хорошо?

– Не волнуйся, Эйса пришёл как нельзя вовремя.

Тихо причитая на распоясавшуюся молодёжь, она наконец отошла, возвращаясь к лукошку, и напряжение, повисшее в комнате, постепенно спало.

– Будь осторожнее, пожалуйста. Видишь, что творится? – расчувствовавшись, она слишком сильно мотнула головой, из-за чего пучок светлых русых с проседью волос немного растрепался. Поправив причёску, Рута продолжила: – Лучше не ходи одна. Бери парня с собой да ходи хоть за город. Да и он только рад этому будет.

– Я ему не невеста и не жена, чтобы он из-за меня работу пропускал.

– А зря… – тихо, но хорошо различимо пробормотала женщина, заставив Ксани залиться краской.

– Ты прекрасно знаешь, что мы просто друзья. И не надо об этом, – оборвала новые поползновения девушка, не дав вставить и слова. Тётушка же, тем временем закончившая разбирать корзинку, озадаченно нахмурилась.

– Всё это, конечно, хорошо, но где ягодки рубуса?

– Забыла… – пристыженно пробормотала девушка. Женщина лишь покачала головой.

– И что делать теперь, если их нет? Завянет ведь всё до завтра…

– Я сейчас сбегаю!

Женщина нахмурилась, уперев руки в массивные бока.

– Куда собралась на ночь глядя?– Но он ведь совсем недалеко растёт, через три улицы. Моргнуть не успеешь, как я вернусь.– Темно уже, поздно.– Но на то ягодки и красные, – усмехнулась девушка, снимая фартук и хватая опустевшую корзинку. – Не волнуйся, я мигом.Не слушая больше вполне обоснованных опасений, девушка выбежала из дому, безошибочно сворачивая в лабиринте кривых и почти безлюдных улочек. Темнота постепенно сгущалась, но Ксани хорошо знала дорогу, только вот не могла угадать, что, забегая за очередной поворот, вдруг столкнётся с кем-то. Она отступила на пару шагов, низко наклонив голову и бормоча извинения, как вдруг по телу пробежали мурашки. Где-то она уже видела эти ноги. А вокруг, как назло, ни души.– Да ты никак сама в мои руки идёшь, красотка?

Девушка тут же отпрянула, порываясь бежать, но Ян схватил её за руку, дёрнув на себя и тут же отпустив. Ксани чуть пригнулась, роняя корзину, быстро доставая два острых ножа из сумок, и выпрямилась уже с ними наготове, собираясь защищаться. Ян лишь снисходительно ухмыльнулся.

– Брось свои коготки, ты ведь хорошая девочка. Хватит хмуриться – давай лучше развлечёмся, – он многозначительно приподнял брови, на что девушка попыталась снова отступить. На этот раз руку он не отпустил, крепко сжав оба запястья и парой быстрых движений выбив ножи – те как-то грустно зазвенели о брусчатку. Выдержав тяжёлый взгляд, потянул Ксани на себя. – А ты гордая, – ухмыльнулся он. – Что, даже не закричишь? А как же твой защитничек узнает, что что-то случилось?

– Отпусти, – тихо сказала Ксани, со злостью смотря в глаза напротив. Она пыталась скрыть страх, одолевавший её изнутри, и показать лишь напускную гордость, но голос дрожал слишком неправдоподобно.– Хотя зачем тебе звать на помощь, – продолжил парень, будто не услышал, – тебе всё понравится.Он отпустил одну руку, чтобы погладить девушку по бедру, и Ксани, тут же резко дёрнувшись назад, с размаху ударила парня ногой по лицу.

Не попала.

Уже в самый последний момент, когда не было возможности остановиться, она вдруг почувствовала, как пальцы сжимаются на её голени, а удар резко прекращается. Паника застучала в висках с новой силой, когда Ян отпустил и вторую руку, а девушке, потеряв опору, пришлось хвататься за обидчика, чтоб не упасть.

– Хорошая девочка, – ухмыльнулся он, закидывая её ногу себе на талию и крепко прижимая рукой. Другой же он принялся поглаживать бедро, быстро забравшись под юбку, что Ксани оставалось лишь радоваться штанам да стучать, что было силы, кулаками по груди и чужим рукам. – Сколько в тебе, оказывается, страсти.

– Отпусти меня немедленно! – закричала она, продолжая отбиваться и почти не слыша себя за быстрым стуком сердца, отдающимся шумом в ушах, но на Яна это не подействовало – он лишь потянулся вперёд, больно кусая за губу, пока рука переместилась туда, где не должна была оказаться никогда. Девушка испуганно вскрикнула и ударила ладонью по лицу, больно царапая ногтями. Она даже не заметила, что кожа расступилась слишком легко, лишь почувствовала, как Ян отпихнул её, недовольно кривясь. Ксани замерла в паре шагов от него, широко раскрытыми глазами смотря на открывшееся ей зрелище, и тут же прижала ладонь ко рту, чтобы не закричать, пока глаза медленно наполнялись слезами от страха.

– Ах ты… – начал было парень, но четыре глубокие царапины на щеке принялись кровоточить с новой силой, причиняя неимоверную боль. Ян закричал, хватаясь за исполосованную щеку, тут же, срывая пуговицы, задрал рубашку, прижимая ткань к ране, и побежал со всех ног. Ксани, совершенно впав в ступор, ещё какое-то время смотрела ему вслед, а потом медленно убрала руку от лица, с ужасом понимая, что она вся покрыта тёмной бордовой кровью. Немного отстранив руку, будто это могло как-то помочь, она вдруг заметила, что ногти стали на порядок длиннее. Осторожно прикоснувшись к одному, Ксани поняла, что он был полностью металлическим. Кусая губы, чтобы не закричать, она быстро подняла с земли ножи, брошенное лукошко – и побежала в обратную сторону, к дому.

Дверь всё ещё не была заперта, и девушка вихрем ворвалась внутрь, тут же запираясь и прижимаясь спиной к стене, чтобы отдышаться. Услышав шум, Рута вышла навстречу, на ходу причитая:– Ну что ты так долго, я же волнуюсь! Поздно, темно уже…