2. У людей иногда болит голова. А ещё они умеют улыбаться. (1/1)

Продирая глаза, Тэён вяло подмечает, что поблизости не оказывается его злополучного спасителя. Сон выдался неспокойным и тяжёлым, снилась кровь, много крови, а спать в кресле было просто до жуткого неудобно?— всё тело затекло и ломило до пульсации в висках. Лучше бы он и впрямь не засыпал.Тэён приподнимается на сидении и стягивает наушники. Пленка в кассете уже давно промоталась, так что теперь в ушах стоял лишь остаточный механический шум проигрывателя. Он оглядывается на предмет лишней движимости, проверяя для надежности и под близстоящими сидениями, и только потом решается вылезти и пройти несколько шагов вдоль по ряду. В широком, но тесном пространстве угадывается салон эконома, и Тэён предполагает, что если пройдёт дальше?— к носу самолета,?— то окажется в бизнес-классе. Там места явно побольше и пространство не такое захламлённое.Не в состоянии побороть любопытство, он осторожным шагом пробирается дальше и останавливается напротив пыльной занавески. Вот уж чего он не ожидает увидеть за ней, так это полного отсутствия ожидаемого свободного пространства.Все горизонтальные поверхности здесь заставлены всевозможными стопками макулатуры разной направленности, повсюду разложены сумки, чемоданы, верхняя одежда и даже сувениры, наверняка из дьюти-фри. То тут, то там Тэён наталкивается взглядами на открытки, кепки и картонные стенды с надписями вроде ?Сеул, я люблю тебя?, и это почему-то заставляет его тихо и отчаянно прыснуть. В голову вдруг приходит мысль, что этот мертвяк притащил сюда Тэёна, просто нечаянно перепутав его с какой-нибудь безделушкой. Других выводов у Тэёна просто не находится, а осознание, что всё это сюда и впрямь притащил этот Донён, почему-то по-настоящему веселит.Тэён проходит вглубь салона и осматривается, потом вдруг замирает. Ну что же он, чёрт возьми, делает? Надо бежать отсюда как можно скорее, а не слоняться по логову этого мертвяка и умиляться со всякого тряпья. Он резко подбирается и, на миг успокоившись и прислушавшись к собственному состоянию, решается на отчаянный шаг. Не всё так плачевно?— его почти не штормит, и если очень постараться, то можно дойти до стены часов за двенадцать. Если сейчас он в аэропорту, то сможет найти путь домой почти без проблем. От Кимпхо до их базы плестись километров двадцать бодрым шагом. В случае с Тэёном всё немного сложнее, конечно.Только бы мертвяки не попались на пути.Тэён выглядывает из узкого окна и осматривает территорию?— чисто и подозрительно тихо. Что ж, выбора у него в любом случае нет, нужно торопиться, пока не вернулся хозяин этого местного склада потерянных вещей.Он немного роется в барахле и к своему удивлению находит среди фирменного стаффа и кучи тряпья клюшку для гольфа. Где этот Донён нашёл здесь клюшку, Тэён ума не приложит, но мысленно отвешивает ему за это низкий поклон. Вполне сгодится для самообороны.Осторожно спускаясь по трапу с зажатой в руках клюшкой, Тэён не перестаёт озираться по сторонам. Он двигается перебежками от одного самолёта к другому, скрываясь за массивными шасси и грудами обломков крыльев. Так он бесшумно двигается ровно до того момента, пока не слышит где-то в отдалении протяжный мерзкий рёв. Тэён задерживает дыхание, выглядывая из-за колеса, и застывает в испуге. В нескольких десятках метров от него стоит обтянутый почти сгнившим мясом скелет. Чуть пригнувшись к земле, он что-то отчаянно вынюхивает и вертит головой под страшными углами, явно почуяв присутствие человека. Вместо глаз у него на лице зияют впалые ссохшиеся дыры, нос почти полностью сгнил, осталась лишь мягкая перегородка хряща, рот его и вовсе был лишь голыми дёснами с рядом тёмных и гнилых зубов. Тварь, подобную этой, Тэён видит воочию впервые, до этого он находил лишь фото и слышал о подобном из рассказов других. Да, зрелище и впрямь шокирующее. И от осознания, что когда-то эта тварь была человеком, делается в десятки раз страшнее. Донён по сравнению с этим скелетом просто неписанный красавец, думает вскользь Тэён и замирает, когда тварь неожиданно обращает взор пустых глазниц в его сторону.Плохо дело.Эти скелеты намного проворнее, чем их обтянутые плотью собратья. И улизнуть от подобных довелось не каждому. В особенности непросто это будет сделать без надлежащей защиты и с раскалывающейся головой.Тэён и так уже долгое время задерживает дыхание, а теперь, когда эта тварь целенаправленно двинулась в его сторону, остаётся лишь только прекратить биение сердца, чтобы вовсе не издавать лишнего шума. Впрочем, это ему быстро организуют, если он прямо сейчас что-нибудь не предпримет. Тэён осторожно выглядывает из укрытия и, когда держаться без воздуха уже становится невозможно, резко срывается с места, выныривая из-под тяжелого брюха самолета и со всех ног несясь в сторону аэропорта.—?Твою ма-а-ать,?— на ходу шипит Тэён, понимая, что тело его безбожно подводит. В глазах темнеет, а ноги то и дело подкашиваются, становясь таким неуклюжими и безвольными, словно их набили ватой.Нет, нет, нет…Он судорожно оборачивается и видит, что скелет несется за ним буквально в десятке метров. Он делает отчаянный рывок и кидает в сторону скелета клюшку, та едва ли задевает в полете цель и бесполезно отлетает в сторону.Уже в тот момент, когда перед глазами окончательно расплываются очертания и силуэты здания впереди, Тэён натыкается ладонями на одну из подсобных дверей и, открыв её с небольшим усилием, залетает внутрь, захлопывая ту прямо перед носом скелета и изо-всех сил утягивая на себя ручку. Скелет скребёт по поверхности двери, но безрезультатно, открыть он её просто не сможет?— пальцы у него закостенели и уже давно не гнутся, да и сообразительности что-то использовать для этого вряд ли хватит. Однако, когда шум резко прекращается, Тэён понимает, что так просто его вряд ли оставят в покое, и сейчас скелет наверняка ищет другой путь к нему. Хоть они и не зрячие, но тепло и запах человека учуют и за пару километров.Тэён судорожно соображает, что ему делать дальше, совсем вдруг забывая про то, что едва не валится с ног от слабости. Он ждёт, когда зрение восстановится и выходит из узкого коридора на крытую парковку, окидывая взглядом пространство. Куда же ему идти, чёрт возьми?Вдалеке слышится мычание и рёв. Мертвяки тоже его почуяли и сейчас, наверняка, идут сюда.Думай, Тэён, думай.Он истерично трёт рукой лоб, больно задевая пальцами шишку и ссадины, шипит, а потом просто срывается с места в одном богу ведомом направлении. Он бежит по хаотично заставленной машинами парковке несколько минут, как вдруг его резко останавливает вытянувшаяся откуда-то сбоку рука. Тэён готовится истерично закричать, но его почти тут же затыкают прохладной ладонью и утягивают на асфальт в щель между двумя тесно стоящими друг к другу минивэнами. Места тут едва хватает, чтобы сесть, но, когда Тэён видит перед собой знакомое лицо мёртвого чудика, в груди у него расплывается такое сильное облегчение, что так и не слетевший с губ крик незамедлительно перетекает в тихий скулеж. Тэён чувствует, как по щекам скатываются несколько слез, и поспешно их смаргивает, пытаясь вернуть ясность взгляду. Донён убирает свою руку и смотрит на него странно, Тэён не может понять, что это за выражение, но склонен думать, что раз Донён пытается хмурить брови, то, наверное, он злится.—?Оп-пасно,?— тихо мычит Донён. Тэён часто-часто кивает и приваливается спиной к боку одного из минивэнов, пытаясь привести себя в чувство.—?Я уже это понял,?— отчаянно шепчет он в ответ и чуть привстаёт, чтобы оценить обстановку. Рёв мертвяков слышится отчётливее, и он невольно вновь задерживает дыхание. Донён подползает к нему и тянет на себя за грудки, заставляя замереть. Тэён настороженно наблюдает за его движениями. Тот сначала по-глупому хлопает глазами, рассматривая его, а потом, чуть качнув головой и промычав, подбирает с асфальта небольшой осколок выбитого из окон машины стекла и полосует по своему предплечью прямо поверх ткани пиджака и рубашки, совсем не изменившись в лице. Тэён ошарашенно уставляется на широкую рану на и так изуродованной бесчисленными царапинами коже, а потом вздрагивает и зажмуривается. Потому что Донён небрежно возит ладонью по открытой ране и затем тянется грязными пальцами к лицу Тэёна, осторожно проводя ими по его щеке и размазывая свою кровь.Тэён морщится, но решает не протестовать, чувствуя, как затем чужая рука с новой порцией крови касается его шеи и кожи за ушами. Тэён приоткрывает глаза, всматриваясь в сосредоточенное лицо этого мертвяка и окончательно отпускает мысль, что тот может ему навредить. Тэён гулко сглатывает, ощущая на своей коже зловонную влажность. Ну, это всяко лучше, чем быть съеденным, так что он потерпит. Что бы там Донён ни придумал, Тэён вдруг ловит себя на мысли, что доверяет ему. Вот до чего доводит отчаяние, вяло думает он, и ему искреннее хочется от самого себя рассмеяться.Донён принюхивается, оценивая проделанную собой работу, и удовлетворенно мычит.—?Прим-м-мут з-за сво-его,?— старательно проговаривает он. Тэён кивает?— понятно. —?Тихо.Тэён кивает во второй раз и поджимает губы. Остаётся только ждать.Они сидят так некоторое время, для Тэёна, тем не менее, кажущееся вечностью. Донён сидит спиной к проходу, поэтому Тэён первым видит медленно двигающиеся мимо тела. Мертвяки скалят зубы и вертят головой, принюхиваясь, но не находят желаемого и разочарованно рычат. Тэён наблюдает за ними во все глаза, лишь изредка переводя взгляд с них на сидящего перед ним Донёна. Какой же ты чудной, вновь не удерживается от мысли Тэён.Когда на горизонте наконец чисто, они медленно поднимаются и выходят из укрытия.—?И что дальше? —?не удержавшись, спрашивает Тэён, но Донён молчит, что-то, кажется, для себя решая. Потом он вновь осторожно берется за рукав Тэёновой куртки и утягивает его за собой. Через какое-то время они вновь оказываются на широком пространстве взлётной полосы, и Тэён видит вдалеке знакомый самолёт.***Заведя человека обратно в самолёт, Донён немного подвисает у входа, всматриваясь в застекленный фасад здания аэропорта. Он весь дырявый и свистит на разгулявшемся ветру своими проржавевшими креплениями будто вот-вот обвалится. Скелетов на горизонте не видно, но Донён чувствует, нет, он точно знает, что они где-то неподалеку. И всё ещё этого человека чувствуют.Что ему теперь делать? Отпустить сейчас его туда в одиночку будет равносильно убийству.А Донён уже упоминал, что он совсем не хочет, чтобы этот человек умирал?Если бы он только мог объяснить себе, почему, всё бы стало чуточку легче, но из-за того, что в его голове за редким случаем гуляет лишь холодный ветер и мысли о еде, Донён даже не может скоординировать действия тела с теми остатками мозга, которые по какой-то причине ещё способны шевелиться. Он просто действует, будто какая-то неведомая сила тянет его оберегать этого человека от всего, что может каким-то образом ему навредить.Если бы Донён умел злиться, он бы злился на себя, ей богу злился.—?И что теперь? —?слышит он позади отчаянный шёпот.Донён медленно оборачивается и неловко переступает с ноги на ногу, чуть подёрнув плечами.—?Как мне вернуться? —?кажется, человек злится. Он судорожно чешет затылок, расхаживая вдоль кресел туда-сюда, а потом с размаху усаживается на то самое кресло, в котором вчера уснул.—?Зде-есь без-з-зоп… —?пытается начать Донён, но язык липнет к нёбу, и он запинается.Человек закатывает глаза, активно кивая, а потом ойкая и почему-то хватаясь за голову.Донён делает рефлекторный шаг навстречу. Ему больно? Что-то с головой?У людей наверняка часто болит голова. Донён хочет, чтобы у него тоже болела.На что это похоже?Через мгновение он довольно быстро (как для мертвяка) проговаривает свой вопрос вслух.—?Чего? —?с недоумением переспрашивает человек, будто успел уже забыть о его присутствии. Или о том, что Донёну иногда даются целые предложения. Да, если позволите, Донён почаще будет этим хвастаться. —?На что похоже, когда болит голова?Донён чуть шевелит бровью и поджимает серые губы.—?Как если тебе в мозг медленно будут вкручивать шурупы, такие, знаешь, ребристые,?— человек показывает в воздухе какую-то форму, и Донён предполагает, что это и есть шурупы. Возможно он помнит о таких штуках, но совсем не может себе представить, каковы они в голове по ощущениям. И откуда это знает человек? Ему их туда вкручивали что ли? Глупость какая, в самом деле.—?Донён,?— подаёт голос человек, пока Донён раздумывает над возможностью иметь в своей черепушке металлические ребристые штуки. —?Эй!Донён отвисает и медленно кивает?— слушает.—?Мне нужно вернуться домой, ты поможешь мне? —?человек смотрит на него исподлобья, в его блестящих глазах явно читается надежда, огромная усталость, а ещё решимость. И Донён не знает, как ему быть.Донён хочет помочь, но вдруг осознает, что совсем не готов к тому, чтобы этот человек вдруг исчез из его нежизни.***Мертвый чудик обещает помочь ему выбраться, но с тем условием, что сначала они немного переждут, чтобы скелетоны забыли о Тэёне.Эта догорённость даёт Тэёну надежду на то, что уже совсем скоро он окажется дома.Голова сильно болит, поэтому весь оставшийся день он валяется в кресле, бездумно пялясь в потолок, на полинявшие стены и на облезшую обивку соседних сидений. Сотрясение явно не критичное, поэтому несколько дней отдыха вполне вероятно поставят его на ноги. Мертвяк всё это время находится рядом, за редким случаем отлучаясь куда-то каждые пару часов.Тэён догадывается, что он уходит есть. Что он чувствует по этому поводу? А чёрт его знает. Очевидно, что чудик жрёт его знакомых, расфасованных по карманам как сухпаек. И от понимания, что Тэён всё ещё не в их числе становится как минимум жутко странно. Тэён целый день мучается в раздумьях и вечером наконец решается спросить.—?Почему ты не съел меня? —?спрашивает он осипшим после долгого молчания голосом.Мертвяк?— на сколько ему позволяет его скудная мимика?— удивляется, отвлекаясь от перебирания старых кассет, аккуратно сложенных в большую коробку из-под обуви. Он копался в них уже час, и это выглядело ужасно забавно.Вот такой?— с глупым выражением лица и повадками взрослого ребёнка, он совсем не похож на машину для убийств. Тэёну не по себе от того, что он реально проникается к этому существу совсем мизерной, но симпатией.—?Не з-знаю,?— просто отвечает Донён. И это очевидно искренне. Он не знает. И Тэён не знает.Чёрт возьми, как такое могло произойти именно с ним? Почему он вечно влипает в какие-то неприятности? Если бы Ёнхо не сломал ногу, он допустил бы это? Или его бы съели в тот день?От последней мысли Тэён рефлекторно вздрагивает. Их всех съели. Съели, чёрт возьми.Оторвали руки, ноги, головы. Распотрошили как чертов скот. И этот чудик был там. Он убил бывшего одноклассника Тэёна из средней школы. Они почти не разговаривали никогда, а в школьные годы и вовсе не считались с существованием друг друга. Но Тэён его знал. Он видел, как тот улыбается, как плачет, как кричит, как пьёт, как ест, как дышит…Тэён начинает задыхаться, приподнимаясь в кресле и хватаясь дрожащей рукой за ткань куртки на груди. Ему что-то не хорошо. Кажется, его сейчас вырвет тем, чего в желудке нет уже второй день. Или он грохнется в обморок. В любом случае, сейчас что-то произойдет.Он утирает пот со лба и встаёт на трясущиеся ноги.Мертвяк повторяет его движения, вставая из кресла напротив. Он рассматривает Тэёново лицо почти что внимательным взглядом, будто он реально встревожен его состоянием, и от этого Тэёна окончательно прорывает.Он громко выдыхает, толкая раскрытой ладонью податливое тело чудика обратно в кресло и начиная быстро двигаться по салону в сторону выхода.С трудом, но Тэён распахивает дверь. Уже смеркается, и холодные сумерки одним глотком забирают его из плена блеклого света самолета. Он громко вдыхает морозный воздух, чувствуя, как по щекам скатываются горячие слезы. Они щиплют обветренную кожу, будто в них столько соли, что она и правда способна разъесть все его раны на лице.Спустившись по трапу, Тэён останавливается. Из горла вырывается громкий стон, когда он сгибается и в самый последний момент успевает не завалиться на землю, а удержаться на корточках. Он сдерживает истеричный вой, продолжая растирать одной из рук ткань куртки в районе груди. У него, наверное, паническая атака или типа того. Чёрт его знает, в самом деле. Раньше это было так часто, что теперь уже не особо удивляет. Правда Тэён успел немного подзабыть, как избегать такого состояния, пока у него был перерыв.Ей богу, иногда он мечтает об эмоциональном диапазоне как у креветки.Или как у мертвяка.Кстати о нём.Тэён слышит, как он шумно спускается следом и останавливается в метре.Какой галантный, оставил ему личное пространство, вы только подумайте.—?Н-не п-п-плачь,?— слышит Тэён в кромешной тишине. Ни птиц, ни цикад. Только чертов ветер, его собственное дыхание и голос этого мертвяка. Похоже на ужасный сон.Он не оборачивается, но чувствует, как Донён подходит ближе и усаживается рядом, плюхнувшись задницей прямо на асфальт. Между ними всё ещё метр, но теперь Тэён видит его силуэт боковым зрением.Чудик просит его не плакать. Вот уж дудки. Отец всегда ему запрещал. Говорил, что парни не плачут. При Ёнхо Тэён плакал лишь раз, когда они хоронили маму. Но теперь он не намерен терпеть. Он потерял вчера весь хренов отряд, провалил задание, а сам оказался в добровольно-принудительном плену у местного аборигена с синдромом старьёвщика. У него болит голова и его тошнит. Ну просто блестящий исход! Он будет рыдать столько, сколько пожелает.—?Знаешь, что? —?прорыдав положенные пятнадцать минут, он обернулся к Донёну с осознанием, что истерика отпустила. Теперь в голове было пусто-пусто и легко. На душе всё ещё скребли кошки, но произошедшего уже не предотвратить, поэтому пусть скребут себе до победного. Тэён потерпит.—?Ч-ч-что?—?У тебя есть какая-нибудь человеческая еда? Ну консервы там? Я есть хочу пиздецки.***Открыв тупым ножом банку с прессованной ветчиной, человек осторожно выковыривает одноразовой вилкой содержимое и, принюхавшись к светло-розовой плотной массе на кончике вилки, удовлетворенно начинает есть.—?Спасибо, что нашёл для меня еду,?— благодарит он, усевшись в уже-своё-кресло. Донён молчит, не ответив, но внимательно следит за каждым исчезающим в чужом рту кусочком.Откуда у него нашлась человеческая еда, спросите вы?Ну, тут всё довольно интересно получается. Потому что однажды Донён попытался открыть и съесть содержимое одной из банок, которые вывалились из рюкзака его очередного обеда.После того, как он через силу запихнул в себя все до последнего кусочка, ничего не произошло. То есть, он ничего не почувствовал. Оно будто бы даже и не провалилось внутрь, застряв по пути в пищевод. Донён долго харкался, пытался вытащить это из себя, пальцами залезая в глотку, но в итоге сдался и просто закончил трапезу своим привычным способом.После этого у него остался целый рюкзак с этими консервами, и он так бы и стоял без дела, если бы человек неожиданно не напомнил, что ему-то эта гадость точно придётся по вкусу. Ну, или по крайней мере он точно сможет её переварить.После непродолжительных рыданий лицо у человека выглядит опухшим и покрасневшим в области носа и глаз. Кожа блестит в свете еле горящего одинокого газового фонаря, который Донён нашёл черт знает где, а волосы вздыбленные, с кусками прилипшей засохшей крови.И он всё равно выглядит в миллиард раз лучше Донёна. Удивительно.Человек неожиданно перестаёт активно работать челюстями, задумчиво уставляясь на него в упор. Донён немного теряется под таким пристальным вниманием, но примерно предполагает, что человек себя ровно так в его присутствии и чувствует. Как под дулом пистолета.Только вот пистолета Донён не боится, а того, о чём думает человек, отчего-то да.—?Ты помнишь что-то о своей прошлой жизни?Донён без раздумий чуть качает головой. Он много об этом думал?— ни черта он не помнит.—?Просто у меня такое ощущение, что я когда-то видел твоё лицо. То есть,?— человек запинается, прищуриваясь. —?Возможно, я просто что-то путаю, или видел тебя на других вылазках. Или окончательно поехал крышей,?— он невесело ухмыляется, запуская свободную руку в волосы и убирая их со лба. —?Твоё лицо… Оно… Не знаю. Чёрт.Донён кренит голову к плечу, поднимая руку и касаясь пальцами своего лица. На месте человека он не испытывал бы к нему ничего кроме страха. Вот уж в чем Донён был уверен, несмотря ни на что, так это в том, что его вид вселяет в других чистый ужас. Как и вид всех других мертвяков, в принципе.—?Можно мне,?— вдруг подаёт голос человек, протягивая руку. Донён рефлекторно отшатывается, избегая прикосновения. Но человек выглядит довольно уверенным в своих действиях, поэтому он придвигается обратно. —?Спасибо,?— удивленно шепчет тот, с каким-то странным восторгом в глазах.Когда чужие пальцы касаются кожи Донёна, он чувствует себя… странно. Да, он определённо не может дать происходящему какую-либо оценку. Такое с ним впервые. После смерти уж точно.Пальцы человека тёплые и мягкие.И смотрит человек на него странно, следит глазами за направлением собственных движений и чуть хмурится. Сначала он проводит подушечками по щеке, проходясь прямо по рыхлой ссадине, затем вдоль синяка под глазом, а потом по переносице. Донён рефлекторно закрывает глаза, когда пальцы зависают напротив. По векам человек проводит, почти не касаясь. А потом касание пропадает совсем. Донён ещё недолго сидит с закрытыми глазами для приличия, а потом с любопытством их открывает.—?Ты такой холодный на ощупь,?— говорит человек, криво улыбаясь одни уголком губ, и внутри Донёна вдруг что-то опять происходит. Как тогда, на складе. Какое-то ужасное чувство, совсем не похожее на что-то из его скудного арсенала уже испытанного. Он не сможет его описать, но если придётся, то скажет, что это похоже на самый ужасный сосущий голод, раздирающий изнутри хуже всякого холода, но только чуть выше живота.—?Тёпл-лый,?— говорит Донён, указывая на человека в ответ.—?Ты чувствуешь тепло? —?со смятением спрашивают его, на что Донён лишь пожимает плечами. По-видимому, да? Если бы он только мог сказать, что чувствует ещё некоторые вещи… если бы он мог объяснить этому человеку, что с ним в последнее время происходят странные вещи, то тот, возможно, помог бы ему? Возможно, человек ответил бы на его вопросы. Всё бы объяснил.—?Мертвецы ничего не чувствуют,?— говорит человек очевидное, а потом поджимает губы, будто бы подумал, что сказал что-то обидное. Вот уж и впрямь было бы забавно, если бы Донён на такое обиделся.На правду не обижаются.Однако.Донён чувствует что-то.И если бы он знал, что это, то наверняка назвал бы обидой.***На следующий день Тэён решает немного размяться, отправляясь в небольшой тур по достопримечательностям жилища его нового знакомого. И тут правда есть, на что посмотреть.В первый раз он был не в себе и очень спешил, поэтому плохо запомнил, что здесь находил. Кроме клюшки. Пусть покоится с миром, бедняга.Первым на глаза ему попадается набор потертых почтовых карточек с изображениями главных достопримечательностей Сеула. Он вертит их в руках, чувствуя, как за ним наблюдают из конца зала.—?Зачем ты собираешь всё это?Донён молчит некоторое время, потеряно озираясь, будто только сейчас сам осознает, сколько здесь всякого хламья. А потом вдруг говорит то, от чего в груди у Тэёна неприятно колет.—?Т-так у-у-ю-ютнее,?— и медленно кивает для верности.—?Уютнее? —?перенимая чужую растерянность, Тэён медленно отворачивается и уставляется, не мигая, на поблёкший картон. —?Уютнее… Да, ты прав. Здесь уютно. Пыльно, правда.—?Я не-е д-дышу, м-м-не… —?начинает Донён, осматриваясь, но Тэён быстро его прерывает, кивая и смотря из-за плеча.—?Да, я понимаю, ты не дышишь и тебе плевать на пыль,?— он хмыкает, чуть улыбаясь. —?А хотел бы?Донён поворачивается на него и вопросительно пучит глаза.—?Я имею в виду,?— запинается Тэён, понимая, что сморозил полную чушь. —?Ты хотел бы дышать? Тупой вопрос, блин, забудь. Мне просто нужно с кем-то говорить, я точно схожу с ума, похоже.—?Э-это прият-тно?—?Дышать? —?Тэён улыбается шире, искренне удивляясь чужому любопытству. —?Да, это круто. То есть…ну, ты, наверное, не помнишь, но раньше ты тоже дышал. И тебе точно было хорошо от этого. —?Тэён замирает, прыская от своих же слов. Ну что за бред он несёт? —?Ты чувствуешь разные запахи, чувствуешь, когда воздух, холодный или теплый, проникает в легкие… После долгого бега или истерики такое всегда ощущается иначе. Будто первый в своей жизни вдох делаешь. Как-то так.—?Тог-гда х-х-хочу,?— кивает Донён совершенно искренне. Он не находит слова Тэёна глупыми или странными, просто потому что не находит. Вот и всё. —?И г-гол-л-лова…—?Хочешь, чтобы у тебя голова болела? —?окончательно повеселев, спрашивает Тэён. —?Какой же ты чудной, боже…Донён почему-то хмурится на эти слова, но тут же его лицо меняется странным образом. Тэён бы описал это как конвульсии или нервный тик, но в теории он начинает догадываться, что пытается сделать Донён. Он пытается повторить за ним и улыбнуться.—?Чёрт, чувак, мышцы твоего лица атрофированы,?— он откладывает карточки на место и быстро подходит к чудику почти вплотную. —?Давай я тебе помогу.Тэён поднимает руки и, не встретив сопротивления, большими пальцами приподнимая уголки чужих губ чуть вверх. Улыбка выходит кривоватой и откровенно криповой, но Тэёна до ужаса забавляет чужое желание попытаться в эмоции, поэтому он со всей свой альтруистической отдачей быстро ведёт Донёна к зеркалу в туалете, находящемся у кабины пилота.—?Вот, смотри,?— говорит он, впихивая того в кабинку и становясь позади. Натянув улыбку на чужое лицо, он смотрит на него в отражении с каким-то детским восторгом. —?Ты улыбаешься.Но, не смотря на натянутую улыбку, глаза Донёна всё ещё остаются пустыми и совершенно точно мёртвыми, отчего гримаса выходит совершенно провальной. Брови мертвяка чуть сдвигаются, пока он продолжает смотреть на своё отражение. Тэён замечает странную перемену в его взгляде и тут же отпускает руки, чуть отступая назад.—?Извини, вообще-то идея глупая была.Донён продолжает молча стоять напротив зеркала, через мгновение переведя взгляд на Тэёна, стоящего скукожившимся отражением позади.—?Чего? —?тушуется Тэён, не понимая, что происходит в голове этого чудика. Неужто он разозлился, и теперь Тэёна сожрут, за то, что он наглый и совершенно никчёмный шутник? Браво.Донён вновь смотрит на себя, затем на Тэёна, потом вновь на себя.А после делает то, чего Тэён совсем не ожидал.Подносит свои собственный руки к лицу и поднимает пальцами уголки серых потрескавшихся губ.Потом опускает. Потом снова поднимает. Затем опять опускает.Он явно не понимает, почему они не держатся в таком положении, и от осознания, что он хочет, чтобы улыбка осталась на месте, Тэёна распирает странным чувством умиления.Испытывать умиление к живому трупу? Тэён может, умеет и практикует.?— Чтобы улыбка осталась на лице, ты просто должен почувствовать радость,?— говорит он тихо, смотря на чужое отражение. —?Когда ты почувствуешь настоящую радость, улыбка сама появится на лице.Он не говорит ?если?, он говорит ?когда?. И это чудесным образом заставляет его самого улыбнуться.Донён отличается от всех остальных ходящих трупов, это очевидно.Почему-то Тэён осознаёт это в полной мере только сейчас, когда смотрит, с каким старанием Донён хочет быть похожим на человека.Быть человеком.***Донён ходит по пятам за человеком весь оставшийся день.Они перебирают кучу разных вещей, которые он натаскал из других самолетов, близстоящих построек и аэропорта за всё время его нахождения здесь. Всё это, забытое и больше никому не нужное, оказывается очень занимательным для человека.Они перерывают кучу чемоданов, оставшихся в багажном отсеке, и находят для Донёна новые-старые вещи. Футболку с изображением желтой молнии в белом кружке?— человек называет её эмблемой какого-то Флэша,?— джинсы, толстовку с подранным карманом и кроссовки.Донён стоит, чуть расставив руки, и наблюдает за крутящимся вокруг него человеком. Чуть ранее тот почти без сопротивления снял с Донёна его видавший виды костюм и еле натянул выбранные вещи, сгибая и разгибая конечности Донёна точно тот шарнирная кукла. Если бы Донён мог испытывать стыд, он бы постыдился, конечно, но в нынешних условиях ему было лишь искренне любопытно посмотреть на свое тело, скрывающееся всё это время под костюмом, потому что он никогда его не видел, не находя нужды снять то, в чём однажды очнулся, хоть раз.Что удивляет его, так это то, что человеку вовсе не страшно смотреть на него. Он даже не куксится и не морщится, отлепляя вместе с кусочками плоти и свернувшейся крови ткань рубашки и брюк в тех местах, куда Донёна хоть раз дырявили оружием разной тяжести и калибра.—?Ну вот, теперь ты выглядишь как какой-то подросток,?— фыркает он, поправляя капюшон и отходя на несколько шагов, чтобы оценить свою работу.Донён пучит глаза, раздумывая, хорошо это или плохо. И сколько ему вообще лет было, когда он умер?Человек, будто услышав его мысли, тут же спрашивает:—?А сколько тебе лет? —?потом хмурится, поправляясь:?— Ты же не помнишь, точно. Но я бы не дал тебе больше двадцати пяти. Значит, мы примерно одного возраста. Возможно, ты даже младше.А затем, улыбнувшись своим мыслям, со смешком добавляет:—?Тогда зови меня хёном.Донён чуть вздёргивает бровью, неловко переступая с ноги на ногу, а потом осознает, что даже имени человека не знает. Вот уж где полное невежество?— имя-то спрашивают при знакомстве! Какой кошмар…—?К-к-как теб-бя з-зовут? —?спешит он исправить оплошность.—?Тэён,?— говорит человек, продолжая улыбаться. —?Но ты лучше хёном зови. Так забавнее.Донён не знает, как там забавно, в самом-то деле. Но, услышав имя, почему-то опять себя странно чувствует.Весь оставшийся день они с человеком, нет, с Тэёном… С Тэёном они сортируют кассеты для плеера, расставляя их в хронологическом порядке.Донён не помнит, что это значит, но полностью доверяет Тэёну, который ловко выуживает и перемещает кассеты с места на место. У него узкие, узловатые и загорелые пальцы, а ладони небольшие и обветренные. И Донён так внимательно наблюдает за ними, что, кажется, запоминает каждый синяк и царапину на них.Ночью Тэён устраивается в своём кресле и, укутавшись в покрывало, лежит в пол-оборота и смотрит на лежащего через проём Донёна.Они молча смотрят друг на друга довольно долго. И Донён думает, что, если бы он мог, не отрываясь, смотреть на лицо Тэёна всё время, он бы это делал.Через мгновение ему в голову приходит совершенно глупая мысль, и он, поднявшись, тянется к коробке с кассетами. Вытащив одну, он некоторое время вертит её в руках, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Он включал её всего пару раз, но сегодня она кажется ему идеальным выбором. Он вставляет её в проигрыватель и протягивает вместе с наушниками уже клюющему носом Тэёну.Тэён недолго смотрит на название на подкассетнике.—?Джеймс Блант. Ты прекрасна,?— говорит он хрипло, откладывая коробочку. —?Так песня называется. Она…красивая, спасибо.Взглянув на Донёна, Тэён улыбается в последний раз перед тем, как провалиться в сон.Донён смотрит на спящего человека ещё некоторое время, а потом тянется ладонью к своему лицу и поддевает пальцем один уголок губ.