Глава 11. (1/1)
Круз коротко доложил прибывшим коллегам о происшедшем в Лос-Падрес, в свою очередь выслушал их отчет и, передоверив спутников полиции, присоединился к поискам. Женщины будут под присмотром и заняты рутинными процедурами – назойливыми, раздражающими… отвлекающими. Пока у них возьмут показания, все необходимые подписи, доставят в Санта Барбару, снова опросят… Им будет не до слез и терзаний. К утру, возможно, что-то прояснится, да, и родня подтянется. Присутствие мистера Си взбодрит кого угодно! Круз едва не улыбнулся, представив, что начнется в полицейском участке, но тут же помрачнел. Рядом с Иден будет не только отец, но и муж.Интуиция и раньше предупреждала его насчет Керка, теперь же просто вопила о том, что он опасен. Однако серьезных оснований, которые могли бы убедить или хотя бы насторожить Иден и мистера Си, не было. Если только не помогут отпечатки пальцев на газовом баллоне и в разгромленном доме на берегу – Круз сообщил капитану о нападении, и тот обещал сейчас же принять меры. К несчастью, вряд ли отпечатки Керка есть в полиции, для того чтобы их получить и сравнить понадобится время. То же касается следа протекторов неизвестного автомобиля. Если Керк приезжал на своей машине… Если он, вообще, приезжал! Мейсон нашел обрывки письма, возможно, оно укажет на Керка. И тогда удастся получить ордер и сравнивать отпечатки шин на законных основаниях... И отпечатки пальцев… А пока у него нет ни ордера, ни письма, Керк остается рядом с Иден, облеченный доверием ее отца, который и слышать не захочет о подозрениях отвергнутого жениха. Тед еще мальчишка, простодушный и доверчивый. Мейсон мог бы присмотреть за сестрой, но его самого сейчас надо вытаскивать.Круз до боли сжал челюсти и постарался выбросить из головы несвоевременные мысли. Он никак не мог поторопить расследования. Не мог даже склеить письмо в отсутствии скотча и ровной поверхности! Это подождет. Сейчас Иден в безопасности, а ему нужно сосредоточиться на поисках.Детектив Сандерс припарковал автомобиль напротив аккуратного домика, в котором жила бывшая жена Барта Джонсона. Она давно развелась с ним, вышла замуж повторно, но других ниточек обнаружено не было.- Пустая трата времени, - хмуро заметил Сандерс, глуша мотор.- В этом и нужно убедиться, - отозвался Круз.- Могли бы новичка отправить, пусть тренируется…- А, похоже, отправили!У самых дверей дома стояла патрульная машина. В окнах ярко горел свет. Круз поднялся на крыльцо. За его спиной тревожно завыла сирена. Он обернулся и увидел вылетевшую из-за поворота скорую помощь. Сандерс толкнул дверь, и она мгновенно открылась. Круз остановился на пороге прихожей. Ниточка оказалась той самой. Только оборванной. Женщина лежала на спине, широко раскинув руки. Как будто раскрыла объятия. Черная юбка задралась, обнажив стройные ноги. Красивые… Бордовая блузка расползлась по полу, багровела растрепанными лоскутами.- В упор стреляли, – сообщил патрульный. Средних лет, сухощавый, седые виски, жесткая щеточка усов… - Ей повезло – пуля в сердце, мгновенная смерть… - он глянул на дверь в комнату. - Проходите дальше.Круз последовал совету. Мужчине в спальне повезло меньше – ему выстрелили в живот. Он скрючился у кровати, прижимая руки к животу. Пытаясь удержать вывалившиеся кишки. Сандерс непечатно выругался. За покойником тянулась кровавая полоса – не просто кровавая! - а на ней красовался отпечаток сапога. Горло сдавил спазм.- Он заставил его ползти, - прохрипел Сандерс. – Наступил на кишки и погнал…Круз провел рукой по лицу, стирая холодный липкий пот. *** И если перечтешь ты мой сонет,То о руке остывшей не жалей.Я не хочу туманить нежный цветОчей любимой памятью своей…*Заезженной пластинкой крутились в голове шекспировские строки. Обрывались на все тех же словах, словно игла соскальзывала и возвращалась к началу. Ты погрусти, когда умрет поэт… Окончание же исчезло в глубинах памяти, камнем кануло в дремотную трясину, которая затягивала сознание, невзирая на не располагающую ко сну ситуацию. Отяжелевшие веки закрывались, глаза горели, словно их засыпали песком, голова бесполезным грузом норовила упасть на плечо. Неповоротливые мысли заволокло плотным туманом. Я не хочу туманить нежный цвет очей любимой…Мейсон очередной раз попытался стряхнуть неуместную сонливость.- Как тебя зовут? - обратился он к своему невольному попутчику. – Мое имя ты знаешь…Ответом послужило презрительное фырканье.- Не могу же я называть тебя Монте-Кристо!- Почему бы и нет? – неожиданно развеселился новоявленный мститель.Мейсон выпрямился и сумел открыть глаза. Предвкушение словесной дуэли спугнуло сон.- Даже перестав быть Эдмоном Дантесом, он не захотел мстить Мерседес.- Ну, и глупец! Эта дрянь клялась в любви и верности, обещала ждать… - джип притормозил, снова рванул вперед. - И предала!- Он вышел через четырнадцать лет, - тихо сказал Мейсон, - беглецом без имени, вне закона. А должен был оставаться в замке Иф до самого конца. По-твоему, Мерседес следовало отказаться от собственной жизни? Ради воспоминаний… Я бы для своей девушки такого не хотел.- Посмотрим, что запоешь... - джип подпрыгнул, и водитель, оборвав на полуслове фразу, сосредоточился на дороге. Мейсон задумался. Он, в самом деле, не хотел...Я не хочу, чтоб эхо этих строк, - вот и вспомнилось окончание сонета!Я не хочу, чтоб эхо этих строкМеня напоминало вновь и вновь.Пускай замрут в один и тот же срокМое дыханье и твоя любовь!..Прозвучало почти пророчески. Жаль, что он не сказал Мэри на прощание ничего подобного! Как-то не до сонетов было в тот момент. И о том, что встретиться больше не доведется, не думал. Не распознал в бродяге с ружьем мстителя, настроенного на Апокалипсис местного масштаба. Теперь уже поздно… А самопожертвование без напутствия остающимся теряет половину своей прелести. Мейсон недовольно покачал головой – шутка получилась вымученной и не смешной. Он не намеревался жертвовать собой. Рискнуть… и постараться выжить. Без пафоса. Шансы были… Мейсону не хотелось их оценивать – он не федеральный прокурор и не сотрудник спецслужб, чтобы рассчитать точно. Он просто сделает, что должно, и, возможно, ему повезет. Привлечь внимание, поднять тревогу, избежать пули – вот и все. Было бы неплохо вспомнить что-нибудь боевое и бравое. О долге, неизбежной победе, преодолении препятствий… Или хотя бы иронично-насмешливое… Как назло ничего подходящего в голову не приходило. Изменить меланхоличный настрой не удавалось. Пускай замрут в один и тот же срок мое дыханье и твоя любовь!.. Оставалось надеяться, что это не предчувствие.