Глава 10. (1/1)

…Когда поздним вечером Мейсон приканчивал в бельведере фляжку с виски, в ирландском Хоуте уже всходило солнце, и наступал новый день. В этот день Мэри предстояло необычное путешествие, инициатором которого выступил ее новый знакомый Рой Ричмонд. Он заглянул к ней накануне вечером – по-соседски, посмотреть, как Мэри устроилась, ведь он в каком-то смысле поспособствовал ее переезду. Она заверила его, что не испытывает никаких неудобств и уже успела познакомиться с окрестными магазинами, а еще узнала, что в Хоуте есть церковь… Святой Мэри. - Да, я тоже еще позавчера подумал, что вы – тезки, - в своей манере усмехнулся Рой уголком рта. Он почему-то не умел улыбаться и выдавал улыбки только четвертями. – Но одним Хоутом Ирландия не исчерпывается. Кстати…вы когда-нибудь видели Атлантический океан?- Только Тихий…- Говорят, они разные. А знаете что? У вас будет уникальная возможность сравнить, если вы согласитесь завтра отправиться со мной на западное побережье. Мне нужно прокатиться по работе в Лисканнор, а оттуда рукой подать до утесов Мохер. Держу пари, такого в своей Америке вы не найдете…- Ну…- Мэри совсем не знала Роя, но уже от нескольких людей слышала про тот самый уникальный природный комплекс, куда он ее приглашал. Приглашал, кстати, как-то очень по-дружески, без двойного дна, словно эта идея ему пришла прямо на пороге ее дома. – Особых дел у меня на завтра не запланировано… - Вот и отлично. Тогда в 9 утра я буду ждать вас в машине прямо здесь, - он показал рукой за стекло террасы на кусок дороги напротив. – Черный ?Фольксваген?… И оденьтесь потеплее. На берегу нашего океана прохладно… Следуя рекомендации, Мэри надела джинсы, свитер и прихватила куртку с капюшоном. Ровно в 9 часов напротив двери ее дома появился черный ?седан?. Рой был точен, как часы… Когда Мэри вышла на крыльцо, он выскочил из машины и распахнул перед ней дверцу переднего пассажирского сиденья. Он был одет без особых изысков: начищенные туфли, темно-синие брюки, белая рубашка, поверх которой вместо пиджака была тоже темно-синяя модная ветровка, но подавал себя как-то щеголевато. Мэри подумала, ему идет такая смесь свободного и делового стиля. - А ваша дочка.. Дороти, кажется? Вы не берете ее с собой? – поинтересовалась Мэри, когда Рой свернул на выезд из их квартала. - Мне некогда сегодня будет уделять ей время, а вас утруждать я не хочу. Моя дочь – не майская роза, честно говоря. Она довольно замкнутый ребенок. Так что пусть побудет дома, почитает книги, которые ей задали на лето. Все-таки скоро в школу… Глядя на Роя в профиль, Мэри заметила небольшую горбинку на носу – это придавало ему какую-то…хищность, как коршуну… ?Какая глупость! - тут же рассердилась Мэри на себя. – Еще чего не хватало – клеить незнакомым людям ярлыки!? И почему ей пришло на ум именно это слово? За окном летели привычные уже зеленые платки пастбищ с фигурками овец и коров, редкие лесопосадки и каменные строения… жилые, а иногда наследие старины… Рой сначала комментировал картинки: в Ирландии всегда желтое сливочное масло, потому что коровы круглый год едят свежую траву, а у этой травы в здешних краях 64 оттенка зеленого цвета в зависимости от сорта, местности и соотношения дождливых и солнечных часов… А еще почти в каждом графстве сохранилось по старинному рыцарскому замку… Они тоже такой увидят – в Бларни… - Правда, не представляю, как наши предки жили в этих сырых каменных мешках, - не удержался от оценки Рой. – Холод и еще раз холод… Одним камином огромные каменные залы протопить невозможно. Отсюда, наверное, и так много знатных людей умирали от чахотки… Ирландским крестьянам повезло больше… А потом он как-то перепрыгнул с крестьян на Ливерпуль, где жил с юности, хотя по рождению был ирландцем, и откуда уехал из-за смерти жены… Слишком больно было, все вокруг напоминало о былом счастье… - Несчастный случай… Можно сказать, бытовая травма… И ничего не стало… - Рой говорил, вцепившись в руль и сжав зубы, словно до сих пор был люто зол на весь мир. – Если бы я знал, что счастье в любой момент может оборваться, дорожил бы каждой секундой, проведенной с Элизабет… Мэри, слушая его, вздохнула и чуть повернула кольцо Мейсона на безымянном пальце, как в сказке - вызывая дорогой образ… Ее движение не укрылось от Роя. - Особенное кольцо, да? Мэри, вы помолвлены? – прямо спросил он. - Обручена…- А почему тогда живете одна? - Это долгая история, - уклонилась она от ответа. – И мне тяжело ее рассказывать, Рой… Извините… Он бросил на нее быстрый взгляд…острый, препарирующий… Мэри вдруг стало неуютно. - Всё в порядке. Через три часа они въехали на огромное плато, обрезанное океаном, где не было никаких построек за исключением одной башни на самом краю. Рой высадил Мэри на автобусной площадке скального комплекса. - Погуляйте с часок, полюбуйтесь красотами, а я разберусь с делами и потом найду вас. Хорошо? Мэри такой вариант устраивал больше всего. Ей не хотелось разговаривать. Хотелось побыть одной и подумать. Рой уехал, а она направилась к краю плато. Здесь дул совершенно безумный ветер, он сбивал с ног, свистел в ушах, не позволял уловить знакомого соленого запаха и даже расслышать грохота прибоя. С обрыва ей открылась фантастическая картина. Гряда двухсотметровых широкогрудых великанов-скал, о подножье которых расшибал силу своих яростных волн Атлантический океан… Здесь никогда не купались. К воде невозможно было спуститься – под ногами был отвесный утес. Здесь океан никогда не знал покоя – даже когда он не волновался сам, его волновал неутомимый ветер, гнавший воды Атлантики на острые зубья торчавших из воды камней. Вспенивались буруны, шумели раскаты… Сверху на эту вечную борьбу равнодушно уже миллион лет взирали утесы Мохер… Власть, мощь и нескончаемый поединок стихий – то была энергетика этого места… Вот откуда берет свое начало знаменитое ирландское упрямство… За головами скал Атлантический океан уже простирался по всей линии горизонта. На три тысячи километров вперед… до канадского острова Ньюфаундленд. А там еще немного… и Северная Америка… Калифорния… и Мейсон… - Если так тоскуешь, зачем было уезжать? – строго спросил ее внутренний голос. – Разве мало вам выпало испытаний, что ты сама решила добавить новых? Как бы ты ни смотрела на поступок Мейсона, разве ты перестала его любить? Что ты надеешься найти на другом конце света? Этот голос звучал теперь всё чаще. Как ни старалась, Мэри не могла заглушить его. Он родился еще в больнице – из разговоров с Софией и Мейсоном, позже шепотом напоминал о себе словами Джулии и совсем осмелел после тирады Кристи. - Это такие, как ты, создают этих монстров своим всепрощением… - Кристи…- В мире было гораздо меньше зла, если бы не было столько безнаказанности… Мейсон и СиСи – мужчины, их долг защищать семью и любовь… - София…- Чтобы росток не стал чудовищными зарослями, забивающими все живое, его нужно уничтожать, пока он – травинка… - Джулия…- Это не месть, а справедливость, Мэри… За преступление нужно судить… - Мейсон…Она была согласна с ними…применительно к другим людям, но не в деле, которое касалось лично ее. Что же ей мешает поставить себя, свою беду в общий ряд под общие правила? Доброта? Или все-таки страх? Неверие в свою твердость? Скорее, неверие в неугасающую силу своей ненависти. Ее потребовалось бы слишком много, чтобы дойти до конца в суде… А может быть, она неправильно определила для себя мотивацию? Ведь ею должна была двигать не ненависть, а жажда справедливого возмездия за преступление, которое не должно оставаться безнаказанным… А она решила простить…потому что ей так было легче… Теперь Мэри видела в этом не проявление милосердия к Марку, а свое малодушие…извечное желание спрятаться в раковину…Но София права: от того, что она закроет на зло глаза, зло не исчезнет… С ним нужно бороться… - Как боролся Мейсон… пока ты отворачивалась… - снова вклинился неугомонный голос. - Нет! Я об этом не просила! – заспорила с ним Мэри. - Такого не хотела! Нельзя, чтобы такое решали за меня за моей спиной! Пусть мои решения ошибочны, но я сама должна отвечать за них! - Прекрасное стремление, - усмехнулся голос. – Только твои решения касаются не одной тебя. Ты так рвалась к самостоятельности, что, в итоге, решила и за Мейсона, и за вашего малыша… Какой выбор ты им оставила? Надеяться и ждать? - Мейсон едва не совершил ужасного преступления!- Но ведь не совершил… Ты как будто все время забываешь об этом, а ведь это самое главное… Даже защищая тебя, он не переступил черту… - Хватит! – она сжала ладонями виски. Внутри нее теперь словно продолжался тот же поединок, что столетиями сталкивал здесь ветер, океан и скалы… Желая отвлечься от мучительного самокопания, Мэри вдоль края плато побрела к нависающей над обрывом башне. Вдруг сквозь свист ветра до нее донеслись тонущие в нем и выныривающие звуки струн, сопровождаемые женским пением. Под укрытием каменного парапета на обочине сидела молодая девушка и играла на арфе. В ее пении, в переборах струн, в которых словно перекатывались волны, слышалась какая-то многовековая неизбывная печаль, тяга к поиску лучшей доли, вечно выгонявшая моряков и путешественников в опасные плавания, разлучавшая их с родным домом и любимыми людьми…Мэри едва не заплакала. Виды скальной гряды под атаками океана в сочетании с хрупкими звуками арфы захлестнули сердце потоком самых разных чувств…в которых она уже даже не хотела разбираться, а просто отдалась им, и слезы покатились из глаз…- Мэри! – донесся до нее слабый оклик откуда-то сбоку.Она торопливо вытерла слезы. По тропинке поднимался Рой и махал ей рукой. - Ну как вам ирландское чудо природы? Понравилось? - Вы были правы. Я такого никогда раньше не видела. Это место прямо привораживает… - Что есть, то есть… Мне особенно волнительно возле памятного знака погибшим кораблям, вы дошли до него? - Наверное, нет… - Пойдемте, я вам покажу. Там еще под утесом есть небольшой грот, его даже можно разглядеть сверху… Нагибаясь над обрывом и разыскивая глазами обещанный грот, Мэри схватилась за каменное ограждение, и в этот момент ей на талию легли ладони Роя. Он просто придерживал ее, подстраховывая, но Мэри тут же выпрямилась и сделала шаг назад.- Успели разглядеть? – Рой словно и не заметил ее реакции на свое прикосновение, и Мэри стало неловко. - Вроде бы… Очень красиво, на самом деле… Они еще с полчаса погуляли вдоль свирепеющего океана. На горизонте быстро разрасталось черное облако бури, и Рой настоял, что пора выдвигаться обратно – в Хоут. По дороге они перекусили в одном из деревенских ресторанчиков, после чего под аккомпанемент ливня благополучно добрались до дома. Над улицей спускались сумерки…- Спасибо за поездку, - прощаясь, поблагодарила Мэри. – Незабываемое место…Сама я бы, наверное, нескоро туда добралась. - Пожалуйста… - Рой как будто невзначай вытянул руку и положил на спинку соседнего сиденья. – Может быть, вы сегодня зайдете к нам с Дороти поужинать? По-соседски… Разносолов не обещаю, все-таки одинокий отец, сами понимаете… Но мы с дочкой будем очень рады. Правда, Мэри, я приглашаю от души…Мэри смешалась. Идти на ужин в дом к молодому малознакомому мужчине ей не хотелось и казалось неправильным, но с другой стороны, за целый день Рой ни разу не перешел дружеских рамок и ни намеком не обозначил желания ухаживать за ней, как за женщиной, и получалось, что она без причины обидит его отказом… - Я устала, Рой…- попробовала отговориться она. - До восьми еще целых два часа, успеете отдохнуть, - настаивал он. – Мэри…я не хотел вам говорить, но раз уж так… Я бы очень просил вас прийти из-за Дороти… ей необходимо хоть какое-то женское влияние, хотя бы дружеское… Без матери она стала совсем как зверушка… на улицу и то не выгонишь. Может быть, вы познакомитесь, а потом что-то подскажете мне? - Я не психолог…и вы совсем меня не знаете…- Я понимаю, - перебил он и прибавил почти умоляюще:- Но ведь это просто ужин… Как странно… голос упрашивал, а глаза оставались бесстрастными… словно жили отдельно. Но Мэри не придала этому значения, думая больше над словами, чем над выражением лица…Ведь действительно…просто ужин… И приняла приглашение… Те два часа, что по мнению Роя, она должна была посвятить отдыху, Мэри провела в колебаниях по поводу предстоящего ужина. Что-то ей во всем этом не нравилось, хотя оснований для подозрений не было никаких… и приглашение Роя - естественно… Они с Мэри примерно одного возраста, им есть, о чем поговорить, он явно до сих пор не пришел в себя после смерти жены, а вечерами особенно одиноко… что такого? Это же не романтическое свидание… Мэри не стала даже переодеваться. Только сняла свитер, оставшись в рубашке с закатанными по локоть рукавами. Почти как когда каталась с Мейсоном на лошадях по побережью… Ей казалось, она тогда выглядела так…обыкновенно, а он аж таял от ее вида в полуковбойском наряде… Мэри мгновенно унесло на калифорнийский пляж, в тот чудесный день, который она потом всегда вспоминала в самые тяжелые моменты жизни. Он был как сгусток ослепительного абсолютного счастья, которого тогда она не ценила, не берегла, которого даже не осознавала до конца…как будто была уверена, что теперь Мейсон будет всегда, и эта головокружительная радость – всегда, и ощущение, что можешь все на свете, тоже… Именно сейчас она лишь на секунду, но пожалела о своем решении уехать…Человеку трудно, если он оторван от всего самого дорогого, если некому поведать даже новые впечатления от природных красот, а Мэри с каждым днем все явственнее ощущала в себе биение новой жизни, и комочек, растущий у нее под сердцем, просил, требовал разделить эти неповторимые моменты с его отцом…А она сама, своей волей проложила между ними континенты и огромный океан… Мэри ладонью медленно погладила себя по животу, словно утешая кого-то… - Наш папа и мне нужен, малыш…Он мне так нужен! – прошептала она, изо всех сил сражаясь со слезами…Перед уходом она позвонила в Санта-Барбару, Кепвеллам. Мэри была почти уверена, что Мейсона не застанет, ведь в Калифорнии был только полдень, и он наверняка трудился в офисе, но все-таки надеялась… Она вдруг поняла, что несмотря на свои страхи, больше всего на свете хочет сейчас услышать любимый голос…Трубку сняла София, и Мэри вместо приветствия чуть не расплакалась, ощутив вдруг себя ссыльной преступницей на коротком свидании с родными. - Ох, Мэри, мы тут все каждый день ждем от тебя вестей! – взволнованно воскликнула и София. - Как ты там? Как здоровье? - Всё хорошо. Если бы не короткие волосы, я уже забыла бы, что три недели назад лежала в больнице… И с остальным нет сложностей…В Ирландии чудесно. Только… я скучаю по вам… - Мэри сглотнула рыдание. - Мы тоже, Мэри… Может быть, пора тебе… - София осеклась на полуслове.- Вернуться? Еще немного, и я готова буду пешком и вплавь добираться до Санта-Барбары… Но меня что-то здесь держит, сама не пойму. Как будто незаконченное дело…Наверное, потому что у меня пока так и нет решения…Несносный ирландский характер… София, а как…- Мейсон?.. Тебе правду сказать?- Она такая горькая?- Сладкого мало…Он очень занят в корпорации, это спасает. Но ему плохо, Мэри… Ты же лучше всех знаешь, что значишь для него… Мэри так и не смогла подобрать ответ… из глаз все-таки брызнули слезы…- О, на улице опять дождь? – кивнул Рой на зонт в руке Мэри, открывая дверь. На нем теперь был тонкий черный джемпер и джинсы. Он тоже явно не относился к предстоящему ужину, как к романтическому мероприятию. Мэри немного расслабилась. - Меня бы больше удивило его отсутствие, - пошутила она. Рой уже привычно усмехнулся и пригласил ее в дом. Гостиная была следующей после прихожей комнатой. Не очень большой, но ей это и не требовалось. Мягкий уголок, камин, телевизор, обеденный стол в центре, накрытый на троих… вроде бы всё здесь стояло на своих местах, но не было…тепла… Мэри списала возникшее чувство на холостяцкий статус Роя… Квартира Мейсона тоже походила на гостиничный номер, пока она не взялась наводить там уют…Над камином на стене висела большая фотография молодой светловолосой женщины с бледным, прозрачным лицом и глазами…великомученицы. Мэри и сама не знала, откуда выскочило у нее это определение, но чем дольше она изучала портрет, тем больше убеждалась в его правильности… Такие глаза много лет смотрели на нее с витражей и панно в монастыре. - Это моя жена Элизабет… - без эмоций сказал Рой. Но Мэри снова почудилось, что он будто злится на погибшую жену… - А вот и Дороти… Мэри повернулась. Перед ней, приклеив глаза к полу, стояла щупленькая, длинноногая девочка со светлыми и тонкими, как паутинка, волосами, заплетенными в тугую косичку. У нее были темные густые ресницы и выпуклый высокий лоб, а еще хорошенький вздернутый носик. На отца она была совсем не похожа. В руках Дороти тискала тряпичную куклу. - Привет, - ласково поздоровалась Мэри. - Дороти, это наша гостья. Ее зовут Мэри, - с нажимом произнес Рой. – Она приехала из Америки… Дороти на миг вскинула глаза, и Мэри прямо в сердце вонзился взгляд подстреленного олененка. Она в легком смятении посмотрела на Роя, но тот усмехался как ни в чем не бывало. - Добрый вечер… Мэри, - очень тихо ответила девочка, опять глядя себе под ноги. - Будем считать, с церемониями покончено. Дамы, прошу к столу… Ужин получился очень странным… Это мало походило на непринужденное дружеское общение, потребность в котором рисовалась Мэри изначально. Притом, что с Дороти, чья скованность и отчужденность действительно превращали ее почти в зверушку, Мэри, в итоге, сумела наладить некоторый контакт… Она сразу обратила внимание на куклу, которую девочка не выпускала из рук даже за столом. Это была самоделка – из тряпок и ниток, которые умельцы создают без единого шва, без единого стежка, без иголки. Мэри сама увлекалась этим в детстве, а тут заметила, что одна коса у куклы почти полностью размахрилась, и показала Дороти, как можно всё реставрировать из тех же ниток. - Правда, понадобится терпение. Сначала придется почти все аккуратно распустить, а потом сплести заново, как я показала… Ты запомнила? Дороти кивнула, по-прежнему не поднимая головы, но сквозь длинные ресницы блеснуло что-то вроде улыбки. - И вы туда же, Мэри! – хмыкнул Рой. – Я все никак не дождусь, когда она наконец выбросит эти тряпки, а вы еще и помогаете ей их обновить… - Но кукла очень хорошо сделана, - озадаченно возразила Мэри. – Жалко выбрасывать, тем более Дороти так ей дорожит…- Это мамина…- едва слышно прошептала девочка, и Рой досадливо махнул рукой. Что-то тут не сходилось…Казалось бы, у Мэри получилось растопить лед в душе ребенка, то есть сделать именно то, ради чего зазывал ее Рой, но его, такое ощущение, потепление между дочерью и гостьей только раздражало. К концу вечера он уже с трудом сохранял подобие вежливости…хотя почти не пил спиртного. Мэри начинала тяготить его компания… но вот Дороти ей понравилась… Было что-то очень трогательное в ее детской верности памяти мамы…А вот, что в этом так бесило Роя, Мэри никак не могла понять. Если он сильно любил жену… ?Впрочем, какая мне разница?? – одернула себя Мэри. Со своей бы жизнью разобраться… Рой пошел ее провожать. Они молча дошли до крыльца ее дома, Мэри протянула ему руку, благодаря за вечер… Он принял ее ладонь и вдруг резко дернул к себе - так, что Мэри качнуло ему навстречу. У самого своего лица она увидела его тонкие губы, услышала прерывистое дыхание и быстро отпрянула. - Рой, что вы делаете?! - Ты слишком красива, чтобы быть одна, - делая к ней шаг и почти вжимая в дверь дома, повелительно сказал он. – И я устал быть один…- Немедленно прекратите это, слышите?! Кто вам дал право так со мной разговаривать? – Мэри почему-то не испугалась, а лишь разозлилась, и Рой, встретив ее гневный отпор, сразу отступил. К нему тут же вернулись все приличия и ровный, дружеский тон, но… Мэри не забыла секунды, когда видела его другим…- Простите, ради бога! Я сам не знаю, что нашло на меня, Мэри… Поверьте, это никогда не повторится…Теперь его слова для нее были не важны, куда важнее была непроницаемая ледяная пленка на голубых глазах… Мэри ему больше не верила…и впервые почувствовала смутную опасность, спрятанную в этом замораживающем взгляде……Дома, уже заперев дверь, она все никак не могла согреться, стереть эпизод на крыльце, прикосновение холодной руки Роя и его внезапно проглянувшую угрожающую личину…Свитер не спасал, и Мэри первый раз затопила камин. Налив себе горячего чаю, села поближе к огню… Потрескивание дров успокаивало, а весело прыгающее пламя обдавало приятным теплом… Инцидент с Роем с новой силой всколыхнул в ней тоску по Мейсону… защитнику, другу, возлюбленному… В оранжевых языках пламени, олицетворявших страсть, Мэри увидела одну из тех картин, которым до этого не позволяла вторгаться в свое воображение… слишком они были яркими и осязаемыми… День ото дня все более манящими и желанными…Картины об искусстве любви, которое, благодаря Мейсону, она познавала самым естественным и замечательным из всех существующих способов - сердцем… …Это было их предпоследнее утро на вилле. Мэри, завязывая пояс на халате, выходила из душа, руки и плечи у нее пахли цветочным мылом и свежестью… Мейсон босиком, в брюках и расстегнутой рубашке стоял у окна и смотрел на океан… Мэри окинула взглядом его статную широкоплечую фигуру, и вдруг ее что-то толкнуло изнутри… Словно теперь в ней жила еще одна, другая Мэри, которая, пробуждаясь, захватывала ее на короткий срок полностью, диктуя ей всё: и жесты, и походку, и дыхание, и слова, и интонацию…Подчиняясь мощному внутреннему зову, Мэри бесшумно подошла к Мейсону со спины и запустила пальцы ему в волосы, другой ладонью поднырнув под рубашку на поясе… О, Мейсон с полунамека понимал ту, новую Мэри… Она почувствовала, как его мышцы под ее рукой напряглись, и по телу прокатился волнующий озноб… Мейсон повернулся к ней лицом – потемневшие, блестящие глаза притягивали ее, просили не останавливаться… Загипнотизированная этим взглядом, Мэри подняла обе ладони и положила ему на грудь, смахнув с плеч рубашку. Ласково провела по сильным плечам рукой, ощущая, как и ей передается тот самый озноб… Подалась вперед и прикоснулась губами к родинке у Мейсона на шее, потом к плечу, ключице, ниже… Какой родной запах!.. Мейсон закрыл глаза, замерев и почти не дыша… Мэри сначала робко, а потом смелее погладила его по груди, очерчивая пальцами каждый изгиб, пропуская сквозь себя ток от каждого мускула, спустилась к животу… В ее движениях не было ничего от любовных изысков, от заученного опыта удовольствий, но с Мейсоном творилось что-то непостижимое… Он побледнел почти до прозрачности, а в глазах, когда поднялись веки, бушевал штормовой океан… Властно притянув Мэри к себе за плечи, он захватил ее губы… жадно, жарко… Когда он все-таки выпустил ее из этого плена, она обнаружила, что халата на ней уже нет… ничего нет… Мейсон легко поднял ее на руки и нагую положил на постель поверх покрывала… Касаясь словно святыни, Мейсон руками и губами прошел каждый сантиметр ее тела…снова открывая для нее бездну новых ощущений и возможностей… Он едва не довел Мэри до потери сознания… таким ослепляющим было наслаждение… Ей всегда было хорошо с Мейсоном – с самой первой ночи в шатрах, когда она не почувствовала никакой боли, утонувшей в его нежности… Про себя она даже сначала удивлялась, что близость с ним, как бы часто ни происходила, никогда не повторяет себя, каждый раз все было ново и лучше, чем прежде… И Мэри до последней своей клеточки откликалась на этот чудесный зов и полностью отдавалась ему, постепенно узнавая новую себя, жившую теперь внутри…нежную, чуткую, страстную… Потом, отдыхая, она лежала у Мейсона на груди, все так же ничем не прикрытая, и он кончиками пальцев проводил по ее спине от плеч к пояснице… По коже бежали мурашки… - Мэри… - целуя ее в макушку, позвал Мейсон. – Наверное, прозвучит странно, но… спасибо…Она подняла от его груди лицо и тихо засмеялась.- Что смешного? – насупился он. - Я хотела сказать тебе то же самое… Но раз ты меня опередил, скажу по-другому… Я люблю тебя……Когда Мэри очнулась от сладких воспоминаний, камин давно потух, а чай остыл. Она завернулась в плед и, не раздеваясь, легла на диван в гостиной. Но даже во сне ее не отпустили тепло и откровенность тех объятий…