Глава 8. (1/1)

… Мэри спала, а Мейсон сидел рядом с ней уже второй час, рассматривал заострившиеся родные черты и думал. Иногда вслух. Думал, какая Мэри красивая… даже после всех этих операций, процедур, реанимации. Какой гордый разлет бровей, какие удивительные длинные ресницы, прямой нос, идеальная линия губ, шеи и плеч… Мейсон не видел бинтов, синих теней под глазами, горьких складок в уголках рта – он уже давно любил не только ангельскую внешность Мэри, он любил ее бесценную душу и доброе сердце, честный упрямый нрав и умную освежающую иронию… Она для него всегда была величайшей в мире драгоценностью, единственным сокровищем, хрупким и нежным цветком… Именно поэтому он не мог забыть того, что сотворил с ней Марк. Не мог простить. Какое гнилое нутро должно быть у человека, совершающего насилие? Когда-то Мэри так страдала из-за Кристи… Разве могла она вообразить, что и ей суждено будет пройти через этот кошмар, хотя Марку, конечно, было далеко до Стива… Да, он звался ее мужем, не зверствовал, но унижение, мерзость, опустошение Мэри пришлось пережить те же…Этому не было оправданий. Если бы Мейсон тогда пошел за ней в гостевой дом… Лишь он начинал об этом думать, в сердце возникала тупая ноющая боль. Он люто ненавидел Марка и горел почти безумным пламенем нежности к Мэри, представляя, через что она прошла почти в одиночку и через что переступила ради их будущего. Она хотела переступить и через Марка. Оставить его в прошлом и закрыть туда дверь. Навсегда. Она была против суда. Она запретила Мейсону даже помышлять о том, чтобы наказать Марка иным способом… Она надеялась, что он сам исчезнет, как призрак из фильмов ужасов… Отгородиться стеной от прошлого и сделать вид, что ничего не было… Мейсон понимал, что у него не получится. Марк оскорбил и растоптал самое дорогое, не испытав ни жалости, ни малейших угрызений совести. Он живет с полным ощущением безнаказанности, чуть ли не своей правоты – вот это жгло Мейсона, будто раскаленным железом. Он хорошо знал эту породу людей – трусливых пакостников и себялюбцев. Не встречая сопротивления своему злу, а лишь великодушные попытки забыть, они только смелели в своей наглости и разворачивались во всей красе дальше. С Марком было именно так. Мейсон был уверен: вызови Мэри сразу полицию, все сложилось бы иначе. В участке его быстро вылечили бы от этой надутой убежденности в том, что он ?не сделал ничего дурного?. И уж, конечно, у него бы и мысли не возникло заикаться о правах на ребенка. Марка нужно заставить забиться в крысиный угол и отныне головы оттуда не высовывать, не то что отравлять им с Мэри жизнь! Мейсон прекрасно отдавал себе отчет в том, что Мэри не одобрила бы его идею. Мягко говоря. Но остановиться уже было выше его сил. Возможно, если бы не события последних дней: этот мерзкий торг и грязные слова, за которые с Марком поквиталась Джулия, если бы не слезы Мэри от бравурных заявлений об окончании суда, если бы не ее внезапный приступ, который спровоцировал Марк… Может быть, тогда Мейсон послушался бы Мэри и скрутил свою боль, но теперь внутри него распрямилась дьявольская пружина. Он умел быть жестоко изобретательным и беспощадным, и пора Марку познакомиться с таким Мейсоном. Ему и так слишком долго все сходило с рук… … Мэри вздрогнула во сне и жалобно позвала его по имени. Мейсон сразу ближе наклонился к ней и взял за руку, отгоняя кошмары. Ей еще рано было просыпаться, доктор Картер предсказывал, что она проспит часа четыре, не меньше, но Мэри тихо застонала и открыла глаза. На лбу у нее выступила испарина, хотя при виде Мейсона она улыбнулась с облегчением.- Это ты… а я боялась…- Он здесь больше никогда не появится! Прости, что я не уследил… - Не можешь же ты сидеть возле меня круглые сутки… И так почти живешь в больнице. Я сама виновата – поддалась на его провокации, и гнев захлестнул… И возмущение…- Если тебе тяжело, не рассказывай, - торопливо перебил Мейсон. – Ты не представляешь, как напугала меня своим приступом… - Я больше не буду, - Мэри погладила его по щеке. – Просто я не готова оказалась к визиту Марка… к его излюбленному давлению на мои слабые места и к этой ужасной песне о том, что у нас все было по взаимному согласию… Он как будто всерьез полагает, что ничего особенного не совершил… и искренне уверен, что если бы ты не увез меня из монастыря, я осталась бы с ним и любила его… Что за человек?!- Что ты за человек? – глядя на нее грустно и восхищенно одновременно, спросил Мейсон. – Он причинил тебе столько зла, а ты все пытаешься понять его мотивы, заглянуть ему в душу… Его бы распять на городских воротах в назидание потомкам…- А вдруг он отец ребенка? – одними губами, без звука, произнесла Мэри, и в уголках глаз сразу заблестели слезы. - Мэри, не надо, ну пожалуйста! – взмолился Мейсон. – Тебе сейчас нельзя об этом думать, нельзя переживать! Мы со всем разберемся, обещаю тебе, но сначала тебе нужно выздороветь и выйти отсюда. Я, кстати, начинаю готовить яхту… Профессор Френсис считает, что через неделю тебя можно будет забрать… - Ты, правда, думаешь, что я буду в состоянии заползти на палубу? - Я на руках подниму тебя на палубу. И всю жизнь буду носить на руках, если понадобится… Мы уплывем куда-нибудь в Мексику… и вокруг будет тихо-тихо, только плеск воды о борт, ночное небо, расшитое звездами, бескрайний океан, и твои глаза – самые загадочные и удивительные, потому что они глубже и красивее океана… Поедем? - Мейсон… - Мэри на секунду перестала дышать. – Это же сказка…и моя мечта…- Мы заслужили немного отдыха… пусть весь мир катится к черту! Я так тебя люблю, - его голос дрожал от нежности. – Ты так нужна мне… Мэри… Она притянула его к себе за шею, в этот раз даже не почувствовав боли, навстречу которой изнутри ударила волна любви – куда более мощная, и жадно прильнула к губам. Вкус поцелуев был соленым – от слез обоих, и сердце у Мэри снова замирало, но так сладко и так дивно, как будто напитывалось новыми соками самой жизни. Теперь оно могло биться хоть сто лет… - Я обожаю тебя, - шепнула она Мейсону, приглаживая ему волосы на виске. – Ты и есть мое самое сильнодействующее лекарство. Кстати, о лекарствах… Скоро процедуры, и тебя опять выгонят отсюда. Куда ты направишься? - Если будет еще не поздно, хотел съездить в прокуратуру. С тобой пока посидит отец. Вам как-то удается душевно проводить время вместе, ты вообще благотворно на него влияешь… Еще немного, и Аттила превратится в короля Лира… - Зачем тебе в прокуратуру? – улыбаясь на его отвлекающую болтовню, спросила Мэри. - Кейт рвет и мечет после заявления Марка. Надо его успокоить…- Это точно всё? Ты ничего не скрываешь?Мейсон сделал невинные удивленные глаза. - А что мне скрывать? К тому же ты видишь меня насквозь… - Вот поэтому мне и кажется что-то… Мейсон, пожалуйста, не делай глупостей. - За это ты можешь быть спокойна… глупостей не будет… …Мейсон говорил почти правду: он действительно собирался встретиться с Тиммонсом и действительно был уверен, что тот пребывает в полуобморочном от бешенства состоянии в связи со вторым подряд проигранным делом. Но объяснять свои мотивы Кейту он не хотел: это было делом малоприятным, да и безнадежным. Мейсон намеревался подать прошение об отставке и уйти из офиса окружного прокурора. Причин накопилась тьма. Ему не нравилось работать с Кейтом, для которого победа в зале суда затмевала истину. Мейсон тоже не был ангелом, но он не стал бы уничтожать улики или игнорировать очевидные нестыковки в деле просто из желания примерить лавровый венок по окончанию процесса. Здоровье Мэри и ребенка сейчас было главным его приоритетом, этому принадлежали все его мысли, силы и время, распыляться, отвлекаться ни на какие другие коллизии он не считал возможным. Кейт с такой саботажной позицией мириться, конечно, не станет. И отпуск ему не даст. Ну и в довершении всего, в свете того, что задумал для Марка, Мейсон хотел освободиться от официальной принадлежности к правоохранительной системе. Это была странная блажь, но он видел что-то противоестественное и неправильное в том, что заместитель окружного прокурора вершит подобный самосуд. Если что-нибудь сорвется и придется отвечать, то уж лучше без этой громкой должности и лишних истерик в прессе по поводу ?прогнившего нутра судебной и правоохранительной системы города?. Прежде чем уехать из больницы, он попросил СиСи побыть с Мэри на время его отсутствия и не сдержал сентиментальной мальчишеской благодарности за то, с какой искренней готовностью тот вызвался помочь. Отец его поражал. Он готов был проводить в больнице часы: появлялся с утра и отлучался, лишь уточнив у Мейсона, не нужен ли он ему в ближайшее время. Любая просьба, вплоть до экстравагантных, вроде коробки кубинских сигар, выполнялась без обсуждений и молниеносно. Через 40 минут после драки с Марком у палаты Мэри уже дежурил человек из службы безопасности ?Кепвелл Энтерпрайзис?, снабженный фотографией Марка и четкими инструкциями на его счет. Мейсон даже не мог вспомнить, был ли СиСи вообще когда-либо с ним таким сильным, добрым, предупредительным и понимающим. Может быть, впервые в жизни он чувствовал безоговорочную поддержку отца, и она очень помогла ему пережить эти кошмарные тяжелые дни. У них еще не нашлось времени поговорить обстоятельно, но между ними теперь словно все было понятно без слов. Это ощущение приятно пощипывало Мейсона своей новизной, хотя он без конца повторял себе, что расслабляться не стоит: наверняка оттепель в отношениях с СиСи закончится с выздоровлением Мэри. И все-таки иметь не врага, союзника, партнера по сделке, а просто отца оказалось так замечательно, что иногда, как сейчас, Мейсон позволял себе порадоваться новой реальности. Всё хорошее в его судьбе теперь случалось только благодаря Мэри…Сердце гулко стукнуло на ее имя, Мейсон улыбнулся умиротворенно и светло. Даже одна мысль о ней вызывала приятную теплую волну в груди и легкое волнение от предвкушения целой жизни вместе… На глаза попался телефон на стене в больничном холле, и Мейсон вспомнил про еще одно неотложное дело. По городскому справочнику он набрал номер Ника Хартли. Было около четырех часов дня, но Ник оказался дома. Голос звучал устало и как-то безразлично. Словно его обладатель не видел особого смысла в выполнении заведенного порядка обычных действий, поскольку в каждом дне не хватало чего-то главного. Это Мейсон понимал, как никто, и искренне сочувствовал Нику. Из семьи Келли не уйдет никогда, здоровая или больная, а вот для возлюбленного дверь к ее сознанию и сердцу запросто может закрыться навсегда. После обмена дежурными приветствиями Мейсон поинтересовался состоянием Келли. Со всеми событиями последних дней ему и думать об этом было некогда…- Наверное, так же, - с бесцветной интонацией ответил Ник. – Меня не пускали к ней три дня. Последний визит кончился истерикой. Она не узнает меня и безвозвратно отдаляется. Как это остановить, я не знаю… - Я сказал бы тебе что-нибудь ободряющее, да понятия не имею, что именно, - выдавил Мейсон. – Как-то мне пришло в голову, что можно было бы даже выкрасть Келли из клиники, только бы наверняка знать, что так будет лучше…- В том-то и дело. Но ты ведь звонишь не поэтому? Кстати, как Мэри? Я слышал о несчастном случае по радио… - Сейчас уже лучше. Ее вчера прооперировали. Она должна поправиться. А звоню я тебе, чтобы предложить работу – несложную и хорошо оплачиваемую. - Тебе нужен фотограф?- Частный детектив. Который поможет разыскать Дженис Харрисон. У тебя наверняка есть зацепки, куда она могла уехать.- Зацепки, конечно, есть… - задумчиво протянул Ник. – Ты хочешь, чтобы я передал ей что-то? - Нет. Мне нужен только ее адрес. Ты можешь даже не встречаться с ней. Я же говорю: работа несложная. Если ты не готов ни на что отвлекаться из-за Келли, скажи, я пойму…- Как раз наоборот. Мне надоело маяться от безделья и неопределенности, хочется хоть чем-нибудь себя занять… Договорились, Мейсон. Сколько времени у меня есть? - Три дня. Успеешь? - Для такого простого задания это вечность, - пошутил Ник, хотя и невесело. – Как только раздобуду информацию, позвоню. - Ты даже не спрашиваешь о гонораре?- К чему? Поверь мне, Мейсон, деньги - это самая ерундовая вещь на свете… …Визит в кабинет Кейта Мейсон оставил напоследок, предварительно пробежавшись по другим людям в офисе окружного прокурора и выяснив кое-какие нужные ему для дела моменты, пока еще с ним разговаривали в силу должности. Секретарша Тиммонса в приемной отсутствовала, что, впрочем, для половины шестого вечера было почти нормально, но из кабинета раздавались приглушенные голоса – мужской и женский. Судя по мурлыкающим интонациям, речь шла не о напряженных буднях окружного прокурора…?Ого, у Кейта, кажется, свидание! – Мейсона стало разбирать любопытство. – Интересно, кого он обхаживает после Сантаны? Или там именно она? Вот бы Круз порадовался?. Круз бы несомненно порадовался. В кабинете окружного прокурора, куда Мейсон вошел, все же предварительно постучав, помимо хозяина, восседавшего на письменном столе, обнаружилась Иден. Увидев брата, она слегка покраснела от неловкости, но тут же горделиво вскинула голову: мол, стыдиться мне нечего, с кем хочу, с тем и встречаюсь. Она была даже вызывающе красива: идеальный макияж, вечернее платье с блестками, облегающее фигуру, белокурые волосы рассыпаны по плечам, а в ушах сверкали бриллиантовые серьги. ?Для Кейта могла бы так не стараться?, - успел подумать Мейсон. - О, смотрите, кто снизошел до нас! – Кейт соскочил со стола и начал прыгать по кабинету, словно коротконогий журавль, взмахивая руками, как крыльями. – Великий и ужасный Кепвелл! Человек, проигрывающий все, что можно! И ты еще являешься, как ни в чем не бывало после того цирка, который устроил с делом Маккормика?! Ну ладно, ты с треском провалил процесс над Лораном, но тут у тебя был личный интерес. Или твоя подружка в последний момент вспомнила новые подробности, и показания резко изменили характер? Изнасилование превратилось в ночь любви? Иден сделала невольный жест в сторону Кейта, словно пыталась не выпустить из него эти слова наружу, и втянула голову в плечи, боясь даже взглянуть на Мейсона. Но тот только мрачно усмехнулся. - Ты не окружной прокурор, а просто шут гороховый. До такой степени, что даже руки о тебя марать не хочется. Вдруг ты юродивый, на самом деле, и тебя надо беречь, как городскую достопримечательность? - Ого, как ты заговорил! А ты, случайно, не забыл, кто ты в этом офисе? - Кейт, если ты своими скачками и нападками пытаешься произвести неизгладимое впечатление на мою сестру, - брызнул Мейсон в сторону Иден хулиганскими искрами из глаз, - то можешь передохнуть, она уже явно сражена твоей экспрессивностью. Да, Иден? А, отвечая на твой вопрос, нет, я не забыл, кто я в этом офисе. Более того, поэтому я и пришел. У меня для тебя кое-что есть, Кейт…тебе понравится… Мейсон достал из кармана пиджака свое заявление об отставке, но не отдал Тиммонсу в руки, а просто положил на стол. - Что это? Покаянные молитвы? – Кейт снова гримасничал. - Почти. Мое заявление об уходе. Не сомневаюсь, что ты его удовлетворишь…- Еще бы! Я и сам с треском выгнал бы тебя. У меня еще никогда не было такого бездарного юриста… - Кейт! - запротестовала Иден. – Это же неправда… - Не стоит, Иден, - кисло улыбнулся Мейсон. – Он прекрасно понимает, зачем все это сочиняет, да, Кейт? Я бы тоже мог красочно расписать впечатления от совместной работы с тобой, причем сразу в прессе, так что осторожней, мистер Тиммонс… Вещи я заберу завтра. Заявление о моей отставке можешь сделать сам, в любых самых изысканных выражениях. Я тебе доверяю… Иден, разреши, я отвлеку тебя на минутку от твоего феерического свидания? Он, не прощаясь и не оглядываясь, вышел в приемную. Иден вылетела за ним с яростно сверкающими глазами. - Какое еще свидание? Что ты несешь? – зашипела она. - Странно, что ты так нервничаешь, - пожал плечами Мейсон. – Если это вопрос формулировки, давай назовем вашу встречу прокурорской аудиенцией. Ты же пришла к нему поговорить об истории судебных прецедентов в юридической практике штата Калифорния? Я же помню, тебя это всегда занимало. - Хватит ерничать. Скажи лучше, как Мэри? - Медленно, но приходит в себя… Иден, у меня к тебе просьба. Выполнишь?- У меня к тебе тоже. Но сначала ты.- Я узнал, что Марк остановился в ?Кепвелл отеле?… Ты можешь завтра временно переселить его из обычного номера в президентский люкс? Под предлогом… ну скажем, вы собираетесь морить тараканов… Хотя нет, в этом случае, его следовало бы оставить, как яркого представителя этого вида… Или ремонт полов… короче говоря, под благовидным предлогом…Брови у Иден удивленно поползли вверх. - Это, что, такая форма поощрения за то, что он причинил вам с Мэри? - Не задавай мне вопросов. И никому не рассказывай, ладно? Так надо, поверь на слово. - Мейсон, я надеюсь, ты не собираешься делать ничего противозаконного? - Ну что ты! Я же верный и послушный слуга закона, где мне выдумать преступление? Что криминального в моей идее? Ты поможешь? - Хорошо, - тряхнула Иден белокурой гривой волос. – Завтра его переселят в президентский люкс. В 10 утра, устроит?- Более чем. - Только не забывай, пожалуйста, что ты нужен Мэри. На свободе. - Не волнуйся, об этом я всегда помню. А твоя просьба? - Я бы хотела, чтобы никто не узнал о том, что ты встретил меня сегодня здесь. Договорились? - Иден, если ты намерена завести тайный роман, тебе лучше выбрать для этого более укромное местечко, чем офис окружного прокурора… - Мейсон, перестань! – поморщилась она. – Ты просил меня не задавать тебе вопросов о Марке, могу я обратиться к тебе с тем же? - Разумеется, сестренка. Только позволь все же заметить, что Кейт очень плохая замена Крузу… Разве что по кабинету он прыгает лучше… Всё-всё! – замахал он руками на ее краснеющее от гнева лицо. – Я торжественно обещаю тебе молчать обо всем, что увидел и услышал! …Но ты сама не влипай в неприятности, - пристально посмотрев на Иден, уже иным – совершенно серьезным – тоном прибавил Мейсон. – Сдается мне, что ты снова ищешь себе приключений… Иден улыбнулась своей обезоруживающей улыбкой, пленительным образом сочетавшей смелость и авантюрность. Ее глаза заблестели, как от лихорадки… или будоражившего чувства опасности.- Ну и семейка, да?..