Дьявольский котёл. Сны кошмаров. Место, где рождаются чудовища. (1/1)

Пол, на котором я лежал, казался необычайно прочным, и при движении он не скрипнул ни разу. Было чрезвычайно утешительно сознавать, что я уже упал и, следовательно, больше мне падать некуда.—?Алекс, спускайся и поприветствуй свою кузину.—?Иду, мам.Приехала моя кузина не от мира сего, но спокойная, по моим воспоминаниям.Когда мы обанкротились, нам пришлось уповать на помощь родственников, благо, имелись добрые и при деньгах, мы жили с ними ровно четыре года. Я помню эту щедрую семью: брата моего отца и его жену Мери, их старшего сына Патрика, среднюю дочь Нору и младшую девочку Лори, неразговорчивую малышку. У неё не было друзей, она училась на дому, и я тогда не знал правды о её здоровье. Я никогда особо не задумывался о проблемах окружающих, у меня, как говорит мой отец, ветер в голове.Парень тёр руками глаза, он только проснулся. В последнее время он плохо спал, ему снились кошмары, в которых он чувствовал, что кто-то следует за ним или находится совсем близко, издавая противный режущий звук, что заставлял сжимать уши.Я спускался вниз и увидел свою семью, что радостно приветствовала Лори, по очереди обнимая её, а Реэдис радостно махал своим хвостом и пытался запрыгнуть на руки моей кузины.Лори… Её короткие белые волосы и глаза, которые источали грусть… Эти глаза знали, что такое боль. Мне стало как-то не по себе из-за этого, словно та Лори и эта, что передо мной, сейчас два разных человека.В моей голове сразу вспыхнули воспоминания о Хэллоуине, которой мы праздновали с ней. У неё был костюм клоунессы и вмещал в себя фиолетовый, красный и светло-синий оттенки, грим, белое лицо, красные губы и полосы наискосок, по глазам, идущие ото рта. Тогда это был последний Хэллоуин, который мы праздновали все вместе.—?Эй, Алекс, зацени, ещё один клоун, твоей кузине пара, она не одинока, даже мейкап один и тот же,?— далёкие насмешки, что-то из прошлого, не помню точно, сколько мне было лет.***У Алекса был план, и он решил взять меня с собой в местный бар, сходить на концерт одной рок-группы в частности из-за одной девушки, в которую он был влюблён, кажется, её звали Дженнифер.Она была красивой и яркой, полной жизни, и с ней была невзрачная девушка, типичная серая мышка, это было, как правило, у самой красивой, посредственная подружка-замухрышка, что-то такое я слышала в школе от мальчишек, якобы у каждой красивой девушки есть страшненькая, и на её фоне та выглядит ещё красивее, королева бала.Концерт был скучным для меня, поэтому, взяв в руки пепси со льдом и соломинкой, вышла наружу подышать свежим воздухом. Местная флора и фауна была мне омерзительна, и я вообще не понимала, зачем пошла с Алексом сюда, в этот мерзкий бар, в котором тусуются подростки и местные недопедофилы.Стою себе на улицы, дышу воздухом, а не пролитым пивом и табаком внутри бара, и тут всё произошло так стремительно: падающий из моих рук стакан, потом та красивая девушка и её подруга, Алекс, который выдёргивает её из лап парней, певших в клубе, пожар в баре, крики, шум, руки, которые утянули меня вместо кого-то, кому предназначалось место в фургоне.Я слышала лишь отголоски этих музыкантов, что-то далёкое.—?Кто это? Выглядит болезненно.—?Сойдёт и она.Они остановились, и я услышала журчание воды как тогда, в той канализации. Они вытащили меня из фургона, пятеро музыкантишков, и тащили меня, словно я мешок с костями, что, собственно, было правдой, ведь из-за болезни кости слегка выпирали. Я не издала ни единого звука, понимая, к чему ведёт всё это мероприятие. Помню, как Алекс сказал, что все рок-группы немного сатанисты, любители приносить в жертву девственниц, я же знаю, что девственности не существует, это всего лишь складка кожи, её необязательно таранить, причиняя дискомфорт, и рвать её, без должной подготовки и умения всё оборачивается болью с примесью крови. Мама была гинекологом и просвещала меня во всё от начала и до конца, и это познания началось, когда мама узнала, что у меня начались месячные, но недолго я мучилась?— из-за ухудшения они испарились и не приходили больше.Они связали меня, распяв на земле. Главный, как я поняла, достал листик с каким-то заклинанием или что-то по типу того числа сатаны, которому они поклоняются.Он зачитал текс и достал нож. Он втыкал его в моё щуплое тельце, которое ещё не сформировалось должным образом, поэтому трудно назвать меня девушкой, скорее, девчонкой, которая ещё играла в куклы и жевала жвачку, по вечерам вчитываясь в фэнтези истории, воздыхая по несуществующим героям. Ну, кое-какие истории я всё же читала, но, каждый раз наталкиваясь на такого героя, я произносила как протест, уже ставший привычкой: ?Герой, я не люблю тебя?.Я не плакала и не кричала, не боялась умереть, они явно ждали, что я буду кричать, но всё, что они услышали,?— это мои сдавленные попытки вздохнуть. Из глаз лились слёзы как в том припадке боли, но намного острой.Вокалист-сатанист не умел резать, он впервые пачкал руки кровью, неумело тыкал им сначала слабо несколько раз в живот, но с каждым уколом лезвие всё сильнее входило в мою плоть, кости, органы, живот, и последний удар он сделал более уверенно, словно научился протыкать грудную клетку там, где сердце.Я истекала кровью и захлебывалась, умирая. Я думала только об одном: как всё это могло произойти? Не верь я в то, что справлюсь с той болью, не боролась бы с болезнью, точно бы не дожила до своего восемнадцатилетия, но всё же умереть принесённой в жертву казалось мне очень странным, как будто резко сменившийся с ужастика на мелодраму незапланированный сюжет.Я хотела умереть тихо и мирно во сне, без снов…Возможно, моё тело нашли изуродованным, столько колотых ран на моём теле… Первые удары я точно несильно ощутила, но другие… Некоторые из тех, что были глубже, возможно, достали клетки, ещё не умершие от химии и прочих лекарств, которые были ядом, что выжали всю жизнь из меня. Я утратила яркость как снаружи, так и внутри, чувствовала только черноту и холод.Тело Лори Кинсли. Мёртвая внутри, мёртвая снаружи.Меня уже ничто не волновало… И не нужно теперь каждый день пить те лекарства, что отбивали обоняние и вкус, притупляя все человеческие потребности. Всё чуждо, всё сгнило и забылось.Я умерла, правда, тогда почему я стою и слышу, как кто-то их убивает, раздирает на части, раскидывая по кускам. Кто это может быть? Я? Нет, я же стою и смотрю на это замыленным взглядом, словно через нечёткую линзу, что даёт размытость картинки.Руки, длинные пальцы, они горячие, преследуют, проходят сквозь, опять мимо, пытаются поймать… Бег… Быстрее… Города… Исток. Чернота. Страдания и боль. Наслаждение. Кровь и плоть, кости, что хрустят под ногами от тяжести того, кто прилагает усилия пройти, не сломав что-нибудь. Не удастся. Источник, он похож на родник. Пустошь, темнота с отблеском слабого свечения в небе, или не понятно, где небо, а где-то, о что ты упираешься, потом подходишь к неиссякаемому источнику. Их там несколько, они одинаковые или нет, они разны, да… Да и нет… Каждый возьмёт из неисчерпаемого источника своё и продолжит скитаться, неся по миру то, что было изначально заложено.Кто мы? Как нас называют?.. Тьма? Зло? Ненависть? Мы монстры, чудовища, да, правильно.Люди сами создавали монстров испокон веков и сами же ими становились, желая нечто большее, желая продолжения, отказываясь проходить вечный круг рождения и смерти.Быть живым так мучительно, горько, сладко, остро… Быть мёртвым так пусто, безвкусно, слабо, просто, ты ничто и никто.Мы хотим чего-то большего, и мы возьмём это сами.Я шла по длинным тропам и видела разное: мерзкое и прекрасное. Ничто не вызывало во мне ни отвращения, ни желания, и я бы, возможно, продолжила идти сквозь всё это… Но что это было? Может, чистилище, ад, рай?.. Бесчисленные названия с разным и похожим содержанием.Звуки… Было ощущение, будто что-то лежало на мне. Это был человек, мужчина, он снова и снова говорил одно и то же:—?Милашка, ты такая хорошенькая.Горячее дыхание и запах лимона и хлорки… Он шептал и дёргался на мне. Я открыла глаза и поняла, что происходит: он сношался с моим телом. В этот момент осознание было смешано с неправильностью, осуждением, омерзением и в то же время с чернотой, которая вырывалась наружу. В одно мгновение его стоны сменились крикам испуга, слышались вопли, хруст костей. Плоть, кровь да ещё экстаз, эта жизнь, она течёт в меня, это тепло из живого организма, я ела его и это было самым вкусным и желанным.Когда я закончила, я почувствовала себя так хорошо, как не бывало никогда.Нет боли, моё тела не болело, сначала я не чувствовала ничего словно находилась за стеной, могла ощущать слабые вибрации, но не больше, а после того, как я села этого мужчину, любителя развлечься с трупами, моё тело будто ожило, кровь была такой горячей, сердце стучало так, как никогда. Эти звуки… Словно сама жизнь отбивала ритм.? ?? ?? ?? ?? ?? ?? ?? ?? ?Быть живой приятно, но если я не буду есть людей, то не буду чувствовать ничего и опять буду выглядеть как тогда. Моё лицо поблекнет, я буду выглядеть умирающей, но зато я больше не чувствую боль, это лучше, чем постоянно ходить с ноющим телом, не переставая кровоточить, орошая всё своей ядовитой кровью.Умирающая, умершая, почившая и вернувшаяся… Какая цель?.. Что дальше? Есть живых, чтобы быть живой? Я зомби? Монстр?Сдавленный смех, который был похож на сиплый кашель, прозвучал первым как приветствие, а потом?— голос того, кто смеялся:—?Да, ты монстр, одна из нас, коллега,?— раздался голос в чистилище, где был приглушённый свет. Лёгкая игра и насмешка слышались в этом голосе.Когда девушка повернулась, перед ней предстал мужчина в шляпе, свитере в поперечную полоску, цвет был неразличим, словно в том месте не существовало цветовой палитры, всё было серым, чёрным, белым. В воздухе, точнее в его отсутствии повисли пылинки, как будто хлопья снега замерли, плавно и без особого движения.Тот мужчина приподнял поля шляпы, которая была натянута на глаза, и наклонил голову так, чтобы собеседник не видел лица. Он выпрямился, но всё так же расслаблено он поднял шляпу, подобно джентльмену, приветствовавшему даму, поклонился и сразу приблизился. Девушка точно могла сказать, что сначала он был другим, более взрослым мужчиной, а сейчас перед ней парень восемнадцати лет, у которого на лице была улыбка, отнюдь не простая смесь сумасшествия и веселья, с этой улыбкой на губах он мог кромсать всех и хохотать без перерыва, на его руке, которой он держал шляпу, была перчатка с острыми лезвиями.Я хотела задать вопрос, но мой рот даже не успел открыться, как источник поглотил меня, вода нет, это не вода, кровь, горячая и вместе с тем ледяная, пробирающая, забирающаяся внутрь меня, в кости и кожу. Чернота…Когда я очнулась, я знала только одно: я умерла и теперь стала чудовищем, одной из них, как сказал тот парень, от которого пахло поджаристой плотью.Я лежала в ванне, а рядом сидел Алекс, который был до ужаса перепуган и испачкан в чём-то чёрном, в грязи или крови. Потом Алекс рассказал, что он спасал свою Дженнифер и её подругу, а, пока он был занят геройством, я пропала. Он искал меня везде, но не мог найти, а, когда он вернулся, я оказалась на пороге. Моё тело было перепачкано кровью и грязью, кофта была в дырах, из них вытекала кровь, а точнее, она засохла. Он стал отмывать меня, а потом меня стошнило этой гадостью на него, и только сейчас я наконец-то пришла в себя. Он рад, что со мной всё хорошо.Какой же всё-таки Алекс эгоистичный придирок и тот ещё кадр, он отвечал за меня, и мы должны были сидеть дома, но он потащил меня в тот бар, меня похитили, убили вместо его Дженнифер, и теперь я демон? Не знаю… Монстр, чудовище? Я сожрала того мужчину из морга, или мне это приснилось? Я была уверена, что кого-то съела. Всё в голове перемешалось, и я уже несильно различала, что реально, а что нет.Я хотела вернулась к родителям, поскольку не могла больше выносить Алекса, этого болвана, но… Всё же осталась, всего на месяц и только.Алекс не спал и пил много кофе и энергетиков, он пытался добиться от меня прощения наперекор тому, что продолжал рассказывать историю, что его кто-то хочет убить во снах, на что я говорила, что не нужно выдумывать, чтобы получить прощение. Он вёл себя странно и был нервным, но это не заставит меня закрыть глаза на его отвратное поведение, ведь он был виноват в том, что меня принесли в жертву во славу сатане.Всё же я ужасна, да, я знаю, что веду себя глупо, но не могу остановиться, он невиновен в том, что меня вместо Дженнифер утащили, да и всё равно я бы умерла, ещё помучившись, а так я хотя бы умерла и теперь не чувствую боли, правда, до конца не знаю, что я теперь такое, сомневаюсь до сих пор.С того дня, как меня принесли в жертву, я вернулась домой и Алекс отмывал пол и себя от моей чёрной блевотины, прошло не так много времени, дней шесть, но я видела, что Алекс был немного на взводе, я заметила это ещё тогда, в день моего приезда, и он отчаянно пытался забить на это, а я копалась в том, что помнила или не помнила. Сначала я думала, что это всё было сном, одним из таких, которые казались очень реальными, но всё же улики говорили сами за себя, и отступать не имело смысла.Неделя прошла почти незаметно, слово ?почти??— ключевое. Сны, да, их не было, я спала, но мне ничего не снилось. Я не чувствовала боли, и не было сновидений?— ещё один эффект? Да уж…Потом мама Алекса купила мяса для барбекю, и в момент того, как она пошла узнавать, включил ли её муж гриль, я смотрела на это сырое мясо с особым интересом и даже, можно сказать, с желанием. Лужица крови была возле него, и я по мере разглядывания глотала слюну, а затем подалась навстречу, принюхиваясь, и мне показалось, что увидела вспышку чего-то. Жизни? Что за абсурд. После я дотронулась указательным пальцем до этого куска мяса, оно было мокрым, потом поднесла ко рту и лизнула палец, оставив отпечаток крови на губах. Капля?— и я вцепилась в кусок сырого мяса, и на вкус оно было самым прекрасным.Когда я опомнилась, я просто проглотила его целиком, а через минуту мне стало и хорошо, и плохо. Я побежала в ванную, но не успела чутка и выблевала чуть-чуть, кусок почти пережёванного, а остальное всё же попало в унитаз.Когда я подумала, что всё выблевала, собралась убрать то, что не донесла, но Реэдис уже доел за мной. Умница, пёс! Плюс иметь собаку: она съест всё, что на полу.—?Где ж ты был раньше, дружок? —?я почёсывала его за ухом, на что он радостно махал хвостом, принюхиваясь ко мне, думая, может, ещё что дам.После этого сыроядения, непонятного для себя открытия и попытки сбежать от черноты мыслей я задремала. Конечно, не на полу около ванны, нет, я пошла, повтыкала в телевизор, а, когда выключила его, мысли стали роиться, как тараканы в мусорке. Я думала предложить Алексу сбегать мне за чем-нибудь, чтобы перебить вкус сырого мяса во рту, хоть я и почистила зубы, но всё равно осталось послевкусие мяса, которое мне казалось таким свежим, что только что бегало, но оно словно резко сгнило, когда попало ко мне в желудок, будто в один момент он его выжал, мой организм требовал ещё живую жертву, а не уже убитую.Алекс сидел за столом и что-то делал из папье-маше, дом какой-то, ещё было много всяких рисунков и слов, кажется, считалочка была почти на каждом листе. Он задремал, пока делал свой домик. На столе стояла куча кружек из-под кофе и энергетиков. Я взяла одну баночку, открыв её и сделав глоток, пополоскала этим рот, кажется, помогло. Сделав ещё один взгляд на спящего, уставшего Алекса, я ушла в комнату и там забылась в дрёме.Мне приснился сон. Я быстро уснула, и сон был не моим, я смотрела его как какой-нибудь фильм. Алекс убегал от кого-то. Скрежет металла. Потом какие-то девочки, прыгающие на скакалках и напевающие ту считалочку, которая была написана на каждом листе у Алекса в комнате, потом тот дом, который делал Алекс. Да, это был он и его преследователь, он был в шляпе и свитере. Я уже видела его там, в том месте. Что он делает во сне Алекса? Что происходит, и почему я в его сне? Нет, я не в его сне, если б я была здесь, они бы знали, что происходит. Откуда я всё это знаю и почему вижу?Мужчина был обезображен от лица до рук, всё тело, я так поняла, было обожжено, словно только что горело, и его кожа, сжавшись, почти дошла до корочки, но резко была погашена. Сгоревший до плоти и почти до костей.Алекс кричал и звал на помощь, чтобы кто-нибудь его разбудил, а этот мужчина сказал, что его никто не разбудит. С этим я была не согласна, я, конечно, была зла на Алекса, но я не позволю никому обидеть моего кузена, кроме меня.Я проснулась моментально, словно и не засыпала, и кинулась к Алексу, разбудила его, он был безмерно рад, что я это сделала, он буквально чуть меня не раздавил в своих объятьях.Ещё неделя, и месяц подошёл к концу. Алекс решил последний раз уговорить меня сходить в фаст-фуд, но я не особый фанат вредной еды, да и теперь несильно чувствовала ни вкус, ни запах?— ничего. Ну, достойная плата за то, чтобы не чувствовать боль. Каждый день, полный бесчувственности,?— это лучше, чем гореть в огне, как тот мужчина.Было за полночь, и мы ехали в фаст-фуд, который работал ночью. Алекс уже привык не спать по ночам, да и раны еле зажили после того раза.Когда мы проезжали очередной рекламный щит, я увидела знак, сообщавший, что здесь водятся олени, и не успела сказать Алексу, что нужно сбавить скорость, как вдруг на дорогу выскочил олень. Алекс сбил его и врезался в дерево, от удара на голове была рана и у меня, и у него. Я вылезла из машины, надо было проверить его, но мне не было дела до этого идиота, он казался безжизненной куклой, чья голова была окровавлена и лежала на руле, заставляя машину гудеть. Только и слышался звук ?би-и-и-и-и-и-би-и-и-и-би-и-и-и?.Вылезая из машины, я проверяла себя, кажется, у меня сломана рука, да, кость торчала из-под кожи, кровь, мясо наружу. Ещё нога, она была немного вывихнута в сторону, я тащила её за собой, как зомби. Мне не было больно. Я выплюнула парочку зубов. Вот ведь дрянь! Да чтоб я ещё раз с ним куда-то поехала, нет уж, увольте!Я услышала ещё чужеродные звуки, кроме звуков машины, то был олень, он вопил от боли, ну, конечно, ведь Алекс сбил этого рогатого, любителя местного фаст-фуда. Я подошла ближе, и во мне словно проснулся голод, колющий внутри, и я поддалась этим крутящим ощущениям, вцепилась в оленя, и он издал ещё более ужасающий вопль. Кто бы подумал, что олени могут издавать такие звуки.Тёплая кровь, мясо этого оленя не дали мне достаточно сил, но и от этого мне было хорошо, как будто лёгкие наркотики успокоили нервы, делая всё вокруг уютнее.Закончив трапезу, я отползла назад на руках, которые были в крови оленя, а патом я вдруг почувствовала сладкую дрёму и поддалась ей, сладко уснув.Сон… Опять во сне, но нет, он немного другой: я сидела в машине, двери были открыты, Алекс сидел впереди и лежал на руле, точнее, на подушке на руле, розовой, с вышивкой, кажется, котёнок на ней.Я вышла из машины, я была невредима, потом почувствовала, что кто-то меня обнюхивает. Я собиралась посмотреть на того, кто это делает, но тут же этот кто-то исчез, а из кустов, пошумев, выпрыгнул олень, у которого на рогах был пакет из фаст-фуда, и в нём что-то было. Я смотрела на это, словно пытаясь понять… Ну да, точно, фаст-фуд.Не успела я расслабиться, как возле меня уже был тот так называемый коллега.—?Я скучал по тебе, тебя так давно не было здесь, среди живых,?— парень ехидничал, и его забавляла вся эта ситуация, которую он видел перед собой.—?Что тебе, зажаренный? —?в моём голосе чувствовалась смесь раздражения и презрения, это просто выливалось из меня, я знала, это он преследует Алекса.—?Ха-ха-ха, ты такая милая. Зови меня Фредериком, но можно ласково?— Фредди,?— он приблизился и, взяв в свои руки мою, приложился горячими, как сам ад, губами, и, подняв свой озорной взгляд на меня, расплылся в улыбке.Новый знакомый не вызывал никаких умозаключений, кроме подозрений, и его поведение было неприятно в эту минуту, словно ты, весь грязный и уставший, приходишь домой, чтобы отмыться и уснуть, а воды нет.Я начала пытаться отнять руку, что лобызали губы нового знакомого, которого я видела несколько раз, поэтому у меня возникали только подозрения. Уточню, что был он в том же свитере, но…Мои глаза внимательно смотрели, ища следы преступления, себя одёргивать не хотелось, иначе опять придётся выслушивать что-то насмешливое или несуразное.Видела его несколько раз, а думала о нём и рассуждала так, словно очень хорошо знала.—?Ты преследуешь Алекса? —?кинула я вопрос, чтобы хоть как-то разрядить происходящее между нами, а происходило что-то непонятное: его флирт и этот огонёк интереса и чего-то ещё, мелкая специя, которую я не улавливала во всей этой чертовщине.—?Да. Фред ответил сухо и без какой-либо важности, поменяв своё положение чуть в сторону, чтобы смотреть на собеседницу в полуанфас, так сказать, рассмотреть со всех сторон предмет своего интереса и… воздыхания?! Устроившись так и дождавшись её взгляда, он продолжил.—?Он всего лишь рыба, которая угодила в мою сеть, он мог поступить по-умному и не дёргаться, но он барахтался и сам виноват, что я обратил внимание на него. Это как паутина: чем яростнее ты колотишься в сети, тем быстрее паук придёт, чтобы усмирить тебя, понимаешь, дорогая?На слове ?дорогая? он прикоснулся к её плечу пальцем и опять ощутил этот холод, который так увлекал его в ней, он хотел её согреть.—?Ты давно не ела, олень, конечно, был ещё живым, но это совсем чуть-чуть помогло тебе, заставив хоть немного побыть живой, и вот ты здесь. Ну же, обними милого Фредди, который так о тебе заботится.Парень приблизился, раскинув руки в стороны, желая обнять, но девушка ушла от его действий.—?О-о-о, как грубо, ты мне нравишься, такая холодная, неприступная, люблю недотрог,?— сказав это, он снял шляпу, выкинув её куда-то в сторону, я проследила за его броском и заметила, что шляпа растворилась в воздухе, а потом, вернув взгляд к объекту, увидела, как он обеими руками прикладывал волосы, пытаясь состроить прилично выглядящего человека. Я саркастично смотрела на него впритык, искренне не понимая, к чему этот фарс.—?Ну и кто же ты? —?мой голос звучал безэмоционально, даже скучающе, словно силы выходили из меня, как бензин из пробитого бензобака.Он закончил прихорашиваться и снова улыбнулся, пытаясь казаться обворожительным. И тут возникли какие-то женщины, которые голосили: ?Ах, как хорош! Фредди?— такой красавчик!??— и бла-бла, как будто я на дешёвом шоу, где по нажатию кнопки включаются аплодисменты и смех. Он же продолжал форсить, вскидывая руки.—?Дамы, дамы, не все сразу, по очереди, дяди… то есть парня Фредди хватит на всех!И тут эта его оговорка. Я уже понимала, что он на самом деле старше, но носит эту оболочку молодого парня, ведь в действительности он взрослый мужчина, у которого почти что отсутствует кожа.Наконец-то он прекращает это шоу, возможно, потому, что его же иллюзии начали бесить его, или же он понял, что того эффекта, которого он хочет, произвести не получается. Он перестал лучезарно улыбаться, посерьёзнел, но всё так же расслабленно продолжил разговор.—?Ладно, я понял, ты, и вправду, особенная и всё такое. Ну неужели не могла хоть попытаться как-нибудь подыграть? Я ж для тебя старался, а ты вот так со мной, мы же коллеги,?— говорил он, жестикулируя, и шляпа уже вернулась и накрыла его рыжие волосы. Эта шляпа как привычка на его голове, покоится, не зная печали.Сначала я упёрлась взглядом в неё, потом посмотрел на эту мордашку восемнадцатилетнего парня.—?Хорошо. Если официально, то я Фредерик Чарльз Крюгер, я к вашим услугам, засыпайте крепко, и пусть другие подождут,?— он торжественно развёл руками и слегка поклонился.—?Коллега, значит, от слова ?калека?, да?Он призадумался, жестикулируя руками, прикасаясь к подбородку, соглашаясь.—?Ну, что-то вроде того,?— расплывается в улыбке, как сон, что приходит за всеми. ??? ??? ??? Я очнулась. О нет, это был тот сон. Тот момент… Он был и есть, значит, я могла видеть то, что, возможно, произойдёт. Это реально?! Я уже не могу здраво мыслить, тяжело расставлять по полочкам всё, что могу и нет.Осколок запутанности… ? ? ? Я всё ещё не понимала, правда ли то, что я помнила, но на моём теле были шрамы?— доказательства того, что меня протыкали ножом, значит, меня убили те инди-рок-музыканты, но я ведь жива.Позже я всё же узнала, что те музыканты после того пожара в баре пропали и все думают, что это они подожгли бар. Ещё через какое-то время нашли их фургон и части их тел. И кто же их убил? Может, я? Или тот парень в шляпе и зелёно-красном свитере?Я не могла заснуть, не хотела или не могла. Я не знала правды, и происходящее вводило меня в замешательство, слишком всё это на меня навалилась, и я не находила себе места. Моё тело было очень холодным, что пугало моих родителей. ? ? ? ? ? ?Сон?..На меня опять смотрел парень, опять… Это уже был сон во сне? Было ли сном? Может, это явь? Я попыталась укусить себя, и ничего,?— сон. ?Да, сон?,?— сама же подтвердила свои мысли, при этом чувствуя, что говорю во сне.За моим окном стоял парень в белой футболке, коричневых фланелевых штанах и в шляпе, в уголке губ была зубочистка. Слегка сгорбившись и держа руки в карманах, он посмотрел по сторонам, словно проверяя горизонт вокруг моего дома.Сузив глаза в непонимании этой картины, я прошептала будто инстинктивно, думая, что, если скажу шёпотом, он не услышит:—?Что ему надо? Что он делает около моего дома?И в эту же секунду он словно услышал и повернулся в мою сторону и посмотрел мне в глаза. Он натянул свою ухмылку, которая могла заставить вздрогнуть любого, но не меня, мне она показалась каплей, которая упала на ледник.В один момент я отвернулась от его взгляда. Потом меня осенило: это же Фред. Что ему нужно? Зачем он посещает мои сны? Или я опять в чужом сне? Я запуталась…РАЗДРАЖЕНИЕ.? ?? ?? ?? ?? ?? ?? ?? ?? ? ? ? ? ? ? ? ? ? ?