Причины (1/1)

Кухня кипела в работе.До самых своих краёв весь столовый интеръер кишал мышами, занятыми кропотливой кулинарной рутиной.Будто один слаженный организм, мышиный рой энергично заправлял кухонным помещением.Мелькая по периметру комнаты серыми вспышками, крохотные зверьки носились туда-сюда, сообща отворяли дверцы огромных буфетов и тумб, передвигали приборы.На пороге дверной арки, ведущей из оживлённой кухни в коридор, вскоре, наконец, объявился и её силуэт.Самая большая и самая полуголая обитательница частного дома,—Ханэкава, на ходу подобрав с близстоящей кухонной тумбы свою утреннюю кружку, продолжила сонно перебирать босыми ногами в сторону общего стола.Энергечный шум мышиной работы давно стал для неё неотъемлимой частью утреннего однообразия.—Доброе утро, Ханэкава!Хорошо потянувшись, счастливая мышка спрятала своё пушистое тело обратно в гущу тёплого молока, спокойно облокотившись о гладкие края керамической кружки, которую Ханэкава держала в руке.—Доброе, Марта...—устало откликнулась девушка-кошка, не скрывая неприветливой вялости своей хмурой гримассы.—Дай угадаю: ты снова легла спать на пустой желудок вчера, да?—с сострадательной усмешкой поинтересовалась мышь, параллельно наслаждаясь своей молочной ванной.—Может быть...—буркнула кошка в сторону, остановившись у края прямоугольного кухонного стола.Но пары мгновений неловкого молчания хватило для того, чтобы Ханэкава вернула свой чуть виноватый взгляд обратно к наполненной кружке.Оттолкнувшись от нагретого молоком дна и подавшись вперёд, Марта сложила тонкие руки на противоположном краю миниатюрного керамического резервуара и уткнулась в них подбородком.Её лицо было румяным от тепла, а глаза, как всегда, полны внушительного энтузиазма.—Эй...Ты ведь знаешь, мы все хотим о тебе позаботиться, Ханэкава.И нам ничего не жалко для этого отдать...—Спасибо, Марта...—девушка ответила маленькой сожительнице измотанной улыбкой.Улыбчиво кивнув в ответ, мышка лениво отстранилась от края кружки и спрятала под покровом белой жидкости свои плечи.—Хорошего тебе дня, сестрёнка.—напоследок негромко сказала она.Незадолго после этого, Марта сделала глубокий, сосредоточенный вдох и, закрыв глаза, ловко нырнула под тёплую молочную гущу, оставив на поверхности лишь несколько прозрачных пузырьков.Бережно прикоснувшись подрагивающими губами к запотевшему краю керамического джакузи, Ханэкава, не теряя времени, одним энергичным залпом употребила всё его содержимое в себя.С громким глухим стуком приземлив опустевшую за считанные мгновения кружку на стол, кошка-гуманоид издала громкий расслабленный вздох.Уже наполненный свежим молоком, желудок-подпевала тут же поддержал её новый настрой медленными одобрительными гудками.—Так-то лучше!—выдохнув из себя эти слова, Ханэкава с лёгкостью поднялась на носочки и бодро потянулась вверх, с любопытством поворачивая гибкую шею в сторону основного мышиного толпостворения.—Доброе утро, народ!—пропела она с искренней радостью.—Доброе утро, Ханэкава!—оживлённо и слегка нескладно разлетелся по комнате хор высоких голосов.—Неужели сырный омлет?—догадливо спрашивала кошка, не спеша подходя к кухонной плите и робко шевеля чутким носом.Широкая матовая сковорода громко шипела и бросалась в стороны горячими брызгами.Сбившись рядом с ней в маленькую колонну, тройка смелых мышей находчиво управляла кухонной лопаткой, всячески ворочая по раскалённой посуде аппетитно выглядящий завтрак.Слева от плиты, рядом с важно выглядящим электронным чайником, на невысокой башне из картонных упаковок и израсходованных ингредиентов возвышалась Эмили, пристально наблюдавшая за всем процессом до прихода Ханэкавы.Эмили являлась вторым "самым большим" существом на территории частного дома.Ничего в просторном двухярусном жилище никогда не происходило без её ведома.Она была главой и содержателем мышиной стаи, чем-то вроде главного центра её организации.Хоть внешне она и не особо отличалась от других мышей, узнать её было довольно просто по гладкому белому брюшку и заострённым кверху ушам.Несмотря на всю строгость и авторитетность, которую внушала её позиция, Эмили всегда была очень доброй и отзывчивой мышкой.Сколько они обе себя помнили, Ханэкава и Эмили всегда были лучшими подругами.—Как видишь, Хан-чан, он самый.—обронила виновница кухонной суматохи, отвлёкшись от руководства готовкой.—Как тебе Марта?Еле-заметный румянец выступил на коже неумытых щёк девушки-кошки.—Очень вкусно...И я ведь уже говорила тебе, что такие вопросы меня смущают, Эмили.—слегка потупив взгляд, Ханэкава добавила.—Честно говоря, я даже не ожидала увидеть её в числе волонтёров в ближайшее время.Ну, в смысле, Марту...—Я поняла.—Эмили с серьёзным взглядом возвратила себя обратно в работу.—Можешь уже присаживаться, Ханэкава, завтрак почти готов.Оперативно соединив кухонную тумбу со столом при помощи двух закалённых железных реек, небольшая группа трудолюбивых грызунов принялась осторожно передвигать размещённую на деревянной подставке сковороду на стол.Когда процесс был завершён, Эмили скомандовала тем же мышам вновь орудовать лопаткой.Не прошло и минуты, как в тарелку Ханэкавы приземлился крупный ломоть горячего омлета.—Приятного аппетита!—сказала Эмили, стоя на пластмассовой ручке остывающей сковороды и гордо опираясь на тело лежащей в ней кухонной лопатки.Уже набив сырного омлета к себе за щёки, Ханэкава немо и возбуждённо кивала с сытой благодарностью.Её тарелка пустела почти так же быстро, как и наполнилась.Проглотив последний кусок мягкого блюда, кошка уже было собиралась сложить вилку обратно к тарелке, как вдруг в посуду перед её лицом плюхнулась ещё одна габаритная порция нежданного завтрака.—Ты ведь опять не ужинала вчера перед сном.Наивным решением было надеятся на то, что я об этом не узнаю, Ханэкава.Если ты продолжишь так недоедать, это плохо скажется на твоём здоровье, разве ты не понимаешь?—сложив руки на груди, нравоучала Эмили недоумевающей кошке-великанше.Бригада рабочих мышей молча передвигала деревянную лопатку обратно к сковороде.—Я понимаю...—уныло промычала Ханэкава, возвращаясь к затруднительной трапезе.Стоило ей неохотно проглотить несколько вновь отсечённых от омлета кусков, как девушка вдруг недовольно фыркнула в сторону мелкой подруги, наблюдавшей за её завтраком с хитрой ухмылкой.—Эмили...—раздражённо проурчала Ханэкава.—Ты же знаешь, что я плохо перевариваю сыр...—она волнительно осмотрелась по сторонам, прежде чем продолжить.—Теперь мне придётся съесть ещё одну мышь.Последние слова обиженная Ханэкава прошипела с тоном крохотного сожаления и отвращения.С простодушным выражением лица, мышка лишь пожимала пушистыми плечами и разводила в стороны пустые руки, будто то, о чём сейчас сказала Ханэкава, изначально задумано не было.Сплошное мгновение молчания между подругами было внезапно прервано громким звуком.Неосторожно взвалившаяся на край кошачьей тарелки, одна крупноватая мышка тут же завладела вниманием замолкших собеседниц.—Если у тебя проблемы с омлетом, Ханэкава, я совсем не против помочь.—убедительно улыбнулась серая мышь с полноватым взъерошенным брюшком.Недожидаясь от кошки ответа, Хлоя, — так звали пухлую коротышку, —комфортно уселась прямо посреди тарелки и принялась любезно пихать к себе в рот остатки сырного омлета.—Вот, у кого проблем с пищеварением точно нет.—хихикнула Ханэкава, ни капли не задетая неожиданным вторжением бесшумной сестры в свою тарелку.—Я слышала, ты села на диету, Хлоя?—Вваньё...—промычала испачкавшаяся в жиру мышка, активно пережёвывая сытную еду в солидных количествах.Эмили, делая вид, словно не причастна к происходящему на столе, поудобней уселась краю чёрной сковороды в ожидании.В какой-то момент молчаливой паузы, Ханэкава якобы "случайно" подцепила вилкой небольшой кусочек омлета с тарелки вместе с Хлоей.От неожиданности перевернувшись набок, прожорливый зверёк настороженно зашевелил по прутьям столового прибора облезлым хвостиком.Подняв голову вверх, Хлоя встретилась с нерешительным взглядом желтоглазой хищницы.Серая шёрстка на аппетитных боках маленькой мышки вся намокла от жира, а к изумлённой сытой мордочке прилипли остатки омлета.Неуверенным, дрожащим голосом Хлоя вдруг задала вопрос:—Разве...Разве т-ты уже сегодня не съела М-марту...Ханэкава?..Зажмурив глаза, Ханэкава решительно и быстро засунула вилку к себе в рот и сквозь силу проглотила её содержимое.Толстый пушистый комочек безболезненно проскочил по её скользкому горлу вниз, скоропостижно очутившись в животе.—Видишь?Раз—и всё.Немного белковой добавки к лёгкому завтраку ещё никогда никому не навредило.—поучительно говорила Эмили, поднимаясь на тонкие ножки.Не желая с ней спорить, Ханэкава молча доела омлет и поспешно встала из-за кухонного стола.—Тебе уже пора собираться.—сказала мышь, догадливо глядя на большой настенный циферблат над холодильником.—Твой ланч лежит на подоконнике у двери.Удачи на работе!—Спасибо, Эми.—коротко обронила кошка-гуманоид, энергичной походкой направляясь к выходу из комнаты.—И за завтрак тоже спасибо, всё безумно вкусное.Буду дома в шесть.И вновь, как это всегда случается по будням, пути подруг на время разошлись.Эмили вернулась к сохранению порядка на кухне и в доме, пока Ханэкава, неохотно надевая на себя летнюю уличную одежду в своей комнате, поспешно готовилась к началу очередного однообразного рабочего дня.* * *Дорога уличного проспекта была неописуемо пуста.Раз в несколько минут по ней на большой скорости проносилась какая-нибудь машина, не замечая ничего вокруг себя и самовольно торопясь куда-то по городским заботам.Сквозь узкое раскрытое окошко своей тесной конурки, умирающая от скуки Ханэкава внимала просторам безлюдной стоянки, подперев томную голову рукой.Человекоподобная кошка работала ассистентом в дёшевой придорожной забегаловке в паре кварталов от дома.Каким странным бы это не казалось, месячной заработной платы за этот непристижный труд хватало им с Эмили, чтобы кормить и содержать всё мышиное семейство.Сегодня была очередь Ханэкавы дежурить на кассе со стороны автомобильной стоянки.Обычно, когда ей доставалась эта должность, девушка рукоплескала от счастья, предвкушая весь рабочий день безмятежно провести в крохотной комнатке для приёма заказов с дороги.Но сегодня водители автомобилей словно нарочно объезжали заведение быстрого питания стороной, покинув Ханэкаву одну в унылом безделье.—Не понимаю, зачем было так сильно откармливать меня с самого утра...—всё ещё угрюмо ворчала кошка на свою миниатюрную подругу, любуясь клочком скромной улицы, что был виден ей из окна.—Кажется, будто я перевариваю этот завтрак уже тысячу лет...Спустя какое-то время прямо из-под мягкой седушки старого офисного кресла вдруг раздался неожиданный газовый "нюанс".Усидчивая задница Ханэкавы, особо не церемонясь со звукоизвлечением, осуществила этот неприятный акт коротким дребезжащим залпом.—А вот и сыр дал о себе вспомнить...—вздохнула девушка, поморщив пару мгновений маленький бледный нос и вновь устремив вдаль задумчивый взгляд.—Вроде бы, Хлоя и Марта вчера сильно поссорились.Надеюсь, им хватило там времени всё уладить...Живот Ханэкавы тихонько что-то проурчал, отрезав паузу тишины.Блуждающим без дела взглядом кошка вдруг случаянно зацепила свой смятый пакет с ланчем, скромно прильнувший к стенке кассового аппарата."Интересно, каков же мой сегодняшний обед?"—с интересом подумала про себя девушка, переведя ожившие глаза на электронную панель кассы.—До ланча осталось две минуты.Даже не верится, что мне удалось столько здесь продержаться.Ханэкава торопливо задвинула узкое вертикальное окно перед собой и поудобней уселась на передвижимом рабочем кресле.—Думаю, никто сильно не разозлиться, если я начну есть чуть-чуть пораньше...—сказала она, с пламенным любопытством потянувшись к неразвёрнутому пакету.Обложенный в чистую салфетку сэндвич и один нераспакованный йогурт небрежно вывалились из своего ненадёжного хранилища.Прежде чем взгляд Ханэкавы неодобрительно покосился бы на скудный приём пищи, сверху на её сэндвиче, прямо под белой салфеткой что-то вдруг неосторожно шевельнулось.Кошка тотчас аккуратно убрала в сторону край тонкой салфетки.Раскинувшись на мягком треугольном ломтике свежего батона, крохотный серый мышонок безмятежно и сладко сопел.Не желая тревожить его мирного сна, следующие несколько минут Ханэкава просто тихо любовалась тайным участником своего перекурса, удобно расположившимся на поверхности её сэндвича.—Ларри...Ларри-и-и...—хищница настойчиво пихала в бок ушастого заспанного парня.—Уже обед.Просыпайся...—Уже?..Почему так рано?..—неразборчиво пробормотал лилипут и лениво оторвал от своей съедобной постели взъерошенную голову.—Ты, наверное, спишь уже с самого утра.Давай, поднимайся, соня!Неохотно встав на ноги и с широким зевком потянувшись, Ларри сонно осмотрел незнакомые окрестности рабочего пространства Ханэкавы.Сделав несколько маленьких бодрых шагов к туповатому краю просторного стола, он находчиво присел над разделяющей их "пропастью" и принялся непоседливо болтать над ней короткими пушистыми ногами, задрав кверху тонкий облезлый хвост.—Как работается сегодня, сестричка?—спросил он, продолжая лениво позёвывать.—До смерти скучно.Ни одного заказа за весь день.—пожаловалась мышонку Ханэкава, сложив руки на столе.—Если бы я знала, что в том пакете был ты, я бы разбудила тебя раньше.—Не стоило, милая.Мне хотелось сегодня утром как следует отоспаться перед грядущим важным днём...—очаровательный мышонок сверкнул огромному лику подруги ярко-голубыми глазами, напоминавшими ей крохотные прозрачные бусинки.Догадливо прочитывая приятные мысли между его слов, Ханэкава причудливо, игриво улыбалась, готовая мурлыкать от счастья.Откинувшись назад, Ларри плюхнулся лохматой спиной на пыльный стол, продолжая обаятельно смотреть на жёлтые очи своей длинноволосой сестры.—Ну, что?Рассказывай: кого ты съела сегодня на завтрак?—любопытно поинтересовался парень с находчивой ухмылкой.—Эм...—розовые краски смущения невольно заиграли на щеках Ханэкавы.—Ну...Сегодня утром я...Утром я съела сразу двух мышей...Ханэкава тут же возненавидела свой проклятый бестыжий живот, которому именно в этот неловкий момент резко приспичило громко и требовательно забурчать что-то на своём языке.Гримасса Ларри оказалась не такой изумлённой её донесением, как предполагала смущённая кошка.—Ты же знаешь, что если тебе вдруг захочется съедать двух мышей за один ланч, ты можешь просто попросить...—спокойный и убедительный голос мохнатого парня был преждевременно перебит:—Нет, нет, ты неправильно понял!—разъяснительно воскликнула девушка-кошка.—У меня просто сейчас небольшие проблемы с пищеварением...И всё...—Оу...—понятливо и слегка виновато вымолвил Ларри.—Ну, в таком случае, это уже твоё личное дело.В комнате ненадолго воцарилась абсолютная тишина.—Ты так и не назвала имена слопанных везунчиков...—напомнил задумавшейся кошке Ларри, пытаясь не звучать слишком настойчиво.—Марта...и Хлоя...—неохотно проронила Ханэкава, удовлетворяя ненасытный интерес разговорчивого мышонка.—Марта и Хлоя...—повторил он вдумчиво, окидывая взором далёкий бетонный потолок.—Эти двое, наверное, устроили настоящую драку у тебя в желудке.Ханэкава пожала плечами:—Мне кажется, они помирились там.Я думаю, что если бы у меня в животе вдруг началась перепалка между ними, я бы постаралась как можно быстрее её переварить.Ой...—запнулась девушка.—То есть, разрешить...На крохотной мордочке пушистого парня встала умилительная усмешка.—Знаешь, Хан, одно другому не мешает.Кошка негромко хихикнула над его словами.—Прекрати...Мгновением позже Ларри неторопливо поднялся с холодного стола.—Так, что, может ты уже готова начать?..—мышонок озадачено приподнял крохотную бровь, глядя на зачарованную диалогом румяную девушку-великаншу.—Да, давно пора.—опомнившись, коротко отрезала она.—Пожалуй, я начну с сэндвича.Сама не заметив того, как проголодалась от болтовни с маленьким другом, Ханэкава бережно переместила со стола компактный треугольный перекус к себе на ладонь.Еле-заметный отпечаток мышиного тела всё ещё небрежно вырисовывался на мягком хлебном ломтике с верхней стороны навороченного бутерброда.Поднеся руку к лицу, Ханэкава любопытно принюхалась к мятой поверхности сэндвича, нервно дёргая чувствительным носиком."Пахнет...им."—про себя сказала кошка, не зная, как ей правильно на это реагировать.Девушка сделала первый осторожный укус.—Он с запечённой треской.Я предложил сделать такой сэндвич вчера на вечернем собрании волонтёров.Я может и не особо смыслю в кулинарии, но думал, что тебе понравится...—говорил Ларри, наблюдая, как Ханэкава с жадным аппетитом поглощает в себя его бутерброд, засыпая стол хлебными крошками.—Неплохо.—скромно отозвалась она, тщательно пережёвывая последний кусок диетического ланча.—Очень неплохо...—из глубокой кошачей глотки донёсся продолжительный звук проглатывания.С попыткой предотвратить скромную негромкую отрыжку, нагло возникшую где-то в пути пищевода, Ханэкава стеснительно прикрыла рукой испачканные в крошках губы.—Извиняюсь...—хихикнула кошка-гуманоид.Молчаливо пройдясь в сторону от резкого обрыва, парень невозмутимо уселся прямо на пластиковой упаковке из-под йогурта.—Наверное, он не такой сытный, каким мог показаться сразу...—с опаской предположил мышонок насчёт обеденного сэндвича, несобрано почесав у себя за головой.—Нет, что ты, он очень вкусный!—возразила Ханэкава.—Правда...Их мечтательные улыбчивые взгляды вновь невольно сошлись вместе, давая неформальное начало минуте атмосферной тишины.—Мне стоит залезть в йогурт, или...тебе будет удобней съесть меня отдельно?..—робко промолвил мышонок, волнительно покачивая в стороны вертливым хвостом.—Честно признаться, я не планировала съедать тебя сейчас, Ларри...—Ханэкава нарочно отвела от зверька потупленый взор.—Понимаешь, я уже съела перед обедом более чем достаточно мышей.Сейчас моему желудку крайне не помешала бы хорошая порция йогурта.Или...—Ханэкава...—настойчиво перебил девушку Ларри, смело вскочив перед ней на ноги.—Для кошачьего живота нет и не будет никогда ничего полезнее живой мыши.Ты будто не знаешь этого...—Но я просто не хочу...—Эй...—сделав решительный шаг вперёд, парень прильнул своей крохотной ладошкой к её громадной руке, сверкая кошке в глаза искренней улыбкой.—Стоит тебе меня съесть, как тебе сразу полегчает.Вот увидишь...Очарованная его глубокой и храброй самоотверженностью, Ханэкава робко кивнула вперёд головой.—Хорошо, Ларри...Примерно следующие полминуты парень смиренно простоял неподалёку от отодранного(оно было обращено к столу лицевой стороной) чисто серебристого покрытия вскрытой упаковки, с пассивным нетерпением наблюдая за тем, как Ханэкава безрезультатно возилась с запечатанным пакетиком от одноразовой пластиковой ложки.Когда прозрачный пакетик, найденый ею за аппаратом кассы, наконец поддался усилиям девушки, Ларри тут же принялся делать первые осторожные шаги к невысокому тёмно-зелёному резервуару округлой формы.Осмотрительно миновав ногой тонкий четырёхугольный обод тесной упаковки, мышонок бесстрашно запустил внутрь свою первую стопу, прижавшись оставшимся коленом к острому краю гнущегося обода.Вскоре парень уже оказался в белоснежной гуще йогурта по самый пояс.—Бррррр...—съёжился Ларри, обхватив мохнатые плечи руками.—Неужели он до сих пор не успел нагреться?—Спросила кошка, аккуратно двигая распечатанную упаковку ближе к себе.—Не знаю, но пошевелиться в нём просто невозможно...—ответил подрагивающий время от времени мышонок.Задорно хмыкнув ему в ответ, Ханэкава не настойчиво прикоснулась к макушке сводного брата донышком белой одноразовой ложки, отчего его уши забавно разъехались в стороны.Улыбчиво, но неохотно повинуясь немой команде подруги, Ларри погрузился в густое содержимое стаканчика до уровня головы.—Так немного теплее, правда?..—заботливо спрашивала великанша, не спеша убирая от его головы пластиковую ложку.Нетронутый кончик бурого мышиного хвоста, оставшийся торчать на поверхности вместе с головой парня, с нервной тактичностью вдруг заходил из стороны в сторону.—Приятного аппетита...—негромко проронил Ларри, заколдованно внимая миловидным чертам застенчивой кошки.—Спасибо...—еле-слышным шёпотом отозвалась Ханэкава, не замечая, как розовеют кончики её щёк.Незаметно нырнув в кисло-молочную гущу за спиной у её единственного обитателя, тонкая корма столового прибора вдруг внезапно и искусно вынула мышонка из йогуртной упаковки, словно кусочек консервированного фрукта.Почти весь покрытый густым слоем белого лакомства, зверёк продолжал бесстрашно взирать в невинные глаза молчаливой хищной сожительницы, прижав к себе дрожащие колени.С каждым мгновением огромное лицо Ханэкавы становилось к парню всё ближе, отчего его слабое мышиное сердечко судорожно трепещало без передышки.И это был совершенно не трепет испуга, но чего-то, чего Ларри ещё никогда не ощущал в своей жизни.Наконец красный кончик мокрого языка с ласковой осторожностью прошёлся по левой стороне его застывшего тела, слизывая с мышонка съедобное облачение.Внезапно смягчённый подобным жестом, Ларри несколько раз тихонько хихикнул от непривычного щекотного ощущения, что тотчас возникло у прилизанной к телу шёрстки.Невольная, чем-то ехидная улыбка вдруг встала на сомкнутых багряных губах Ханэкавы.Когда Ларри спустя какое-то время вновь насторожился и замер на маленькой ложке в тишине, перед собой он уже лицезрел слабо разинутые ленивые уста девушки-кошки, которой, похоже, наскучило на него просто смотреть.Не мог мышонок тогда не почувствовать и того, каким твёрдым и решительным движением вперёд уже норовил качнуться карманный столовый прибор в руке Ханэкавы.Ничто уже не имело для него значения в тот момент, кроме гостеприимно представшей перед лицом ротовой полости, заточенных белых клыков, покрытых остатками съеденого недавно сэндвича и, угрюмо нависшего вдалеке над глоткой, темноватого каплевидного нёба.Ларри не ощущал нужды уже что-либо говорить или делать.Его сердце остановилось, хрупкие конечности онемели, а обмороженный хвост встал дыбом.В то же самое мгновение кошка без церемонных раздумий поместила себе в рот содержимое небольшой белой ложки, поспешно вынимая её изо рта полностью опустевшую.Чуть только очутившись в душной пасти подруги, зверёк тут же неуклюже плюхнулся мохнатой грудью прямо на влажный покров тёплого шероховатого языка.Образовавшись где-то у рельефного потолка тесной ротовой пещеры, прозрачный жидкий поток начал стремительно настигать мышонка сверху.Ларри вздрогнул.Внезапно коснувшись его тела, тёплая вязкая слюна стала медленно растекаться вверх по его спине, плотно покрывая своим влажным одеялом.Неспособный пошевелиться, парень лишь судорожно вздыхал в раслабленном блаженстве, наполняя свою мышиную грудь терпким благоуханием закрытой ротовой полости.Целую минуту Ханэкава наслаждалась молочным вкусом своего маленького друга, всячески ворочая его языком во рту.Увлёкшаяся кошка жала беспомощного мышонка к своим дёснам, придавливала к внутренним стенкам щёк и зубам, еле успевая на ходу проглатывать ручьи накопившейся слюны.Её желудок периодически стонал с жадным голодом, надеясь, что девушка наконец поддастся его заманчивому соблазну и проглотит пушистого зверька...Леденящий холодок пробегался по тоненькому позвоночнику Ларри каждый раз, когда у него в голове возникала эта мысль.Когда заветная минута всё же подошла к концу, Ханэкава осторожно подтолкнула вперёд бездвижного мышонка языком, отчего тот, перевёрнутый на спину, протиснулся телом между её разомкнутых облизаных губ.В нужный момент девушка-кошка слабо стиснула своими зубами поясницу крохотного зверька, и он покорно повис вверх-тормашками вдоль её нижней челюсти, достигая вяло качающимися руками мягкого подбородка.—Ты представить себе не можешь, как долго я ждал этого момента, Ханэкава...—промолвил запыхавшийся парень, трепетно глотая ртом свежий воздух.Вся его серая шёрстка была взмочена от слюны; нервно шевелящийся хвост, оставшийся во рту Ханэкавы вместе с ногами, щекотал девушке нижнюю десну.Сведя жёлтые глаза к носу, Ханэкава, хоть и не могла ответить мышонку словами, с особой внимательностью уставилась на него так, будто видела в первый раз.Её мохнатые уши навострились, а дыхание стихло.—С того самого дня, как я познакомился с тобой, около года назад...С тех пор, попасть в круги волонтёров стало моей самой сокровенной мечтой; возможность когда-нибудь ощутить эту высшую меру поднебесного удовольствия свела меня с ума.И под конец у меня нет насчёт этого абсолютно никаких сожалений...Напрягая немногочисленные мышцы своего живота, Ларри ловко подтянулся мохнатым туловищем к застывшим устам девушки так, чтобы в последний раз сойтись с ней взглядом.—Я только лишь хочу дать тебе напоследок один немаловажный совет...—продолжил он.Подстречённая волнительным любопытством, кошка немо вонзила в крохотную физиономию парня свой диковинный проницательный взор.Даже в такой переломный момент голубые очи мышонка не теряли своего натурального блеска.Затмить его не под силу было даже загадочной недосказанности, возникшей тогда в его прощальном преисполненом взгляде.Наконец и счастливая улыбка посетила его неотразимый мышиный лик.—Никогда ни в чём себе не отказывай, пушистая обжора...—подавшись ещё чуточку вперёд, Ларри отважно прильнул серой мордочкой к верхней губе остолбеневшей подруги, оставляя на её поверхности еле-ощутимый поцелуй.В порыве волнительного смущения кошка вдруг нечаянно засосала мышонка обратно к себе за щёки, после чего по наивной неосторожности мгновенно его проглотила...За несколько секунд придя к осознанию того, что только что произошло, Ханэкава умиротворённо подпёрла голову рукой и, как ни в чём не бывало, мечтательно взглянула на пустую стоянку сквозь пыльное стекло не распахнутого окна.Недоеденный йогурт так и остался стоять на столе нетронутый.—Ах, Ларри...—протянула она с румяной улыбкой, сама не замечая того, как нежно гладила себя по стройному животу.—Интересно, каково ему там, в тесном желудке?—кокетливо задалась вопросом девушка, на мгновение задумавшись.—А впрочем, как бы оно ни было, он это заслужил.Теперь будет знать, каково это: так сильно меня смущать.—Ханэкава причудливо хихикнула, ни капли не стыдясь своего беспечного проступка.Оставшийся йогурт вскоре был съеден девушкой-кошкой вдогонку возобновившемуся рабочему дню.Пустая пластиковая упаковка и испачканная одноразовая ложка были компактно возвращены ей в коричневый бумажный пакет вместе с нетронутой столовой салфеткой.Ублаженный живот Ханэкавы ещё долго мурлыкал от приятной щекотки, что ежеминутно пробегалась по его плотным, многослойным стенкам.Время от времени можно было услышать, как пузыри желудочного сока тихонько лопались внутри...***Спортивный бег в умеренном темпе Ханэкава сопровождала частыми ритмичными выдохами.Чуть оберегающий от вечерней прохлады, тонкий спортивный костюм удобно сидел на её подвижном теле.Мокрое лицо блестело от свежего пота.Расплетённые серебристые локоны маячили за спиной девушки из стороны в сторону, пока та наворачивала очередной круг по пустому пыльному стадиону.Бег после работы давно вошёл для Ханэкавы в привычку.После окончания своей ежедневной смены кошка-гуманоид обычно переодевалась в приватной уборной и сразу же направлялась от своей забегаловки к старому стадиону, который, к слову, удобно располагался меж тесных улиц по пути домой.Желудок Ханэкавы был пуст до последней крошки и сух до последней капли.Смиренное сытое молчание давно подавило в нём неутолимые мятежные восклики.Всё полу-переваренное разнообразие его содержания молчаливо забило тесные кошачьи кишки.—Похоже, что Ларри всё-таки оказался прав...—думала про себя Ханэкава, взирая на монотонную бурую дорогу.—Мне однозначно полегчало после него...Истоптанные кросовки небрежно вреза?лись в размеченное резиновое покрытие беговой дорожки с энергичным ритмом.Выносливые бёдра, принимающие в её движении немаловажное участие, усердно вытесняли из себя излишнюю энергию под видом холодного пота.На изнурённом лице девушки-кошки поселялась задумчивая ухмылка.—Оказывается, всё так просто...—прошептала она набегу.—Три...Кто бы мог подумать, что именно такова для меня идеальная суточная норма?—продолжала рассуждать про себя Ханэкава в приподнятом настроении.—Трёх маленьких мышек хватает в день моему организму для хорошего самочувствия; и всегда хватало.Ни меньше и ни больше: ровно три.Странно, что я так долго об этом не знала; отсюда, похоже, и все мои проблемы...Девушка не заметила, как, переступив у старта белую жирную черту, начала бежать следующий круг.—Мне давно не доводилось ощущать себя настолько полной жизни, иметь на душе такую добросовестную лёгкость...—кошка не сбавляла скорости, хоть и постоянно думала на ходу.—Даже слегка непривычно становится...А всё благодаря этой странной закономерности, в действии которой мне следовало убедиться ещё очень давно...Вскоре завершив последний отрезок длительной дистанции и почти окончательно лишившись сил, Ханэкава устало поднимала из сырой травы пустыря набитый одеждой рюкзак.Поздние летние сумерки медленно подходили к концу, погружая простор безлюдного стадиона в знойную вечернюю тень.Узкая улица, по краю которой девушка не спеша возвращалась домой, была редко освещена тусклым светом городских фонарей.Бо?льшим сиянием обладали даже бессонные окна уютных котеджей, обступивших дорогу с обоих боков.Ханэкава, забросив лёгкий рюкзак на одно плечо, шла и сосредоточенно размышляла о своей жизни.Быть частью мышиного общества не всегда было для неё просто.Поначалу девушка постоянно боялась не запомнить чьего-нибудь имени или попросту нечаянно раздавить нового сожителя.Но со временем хищница привыкла и к этому: в семье, что насчитывает несколько дюжин, и такие вещи бывают простительны(хочется при этом заметить, что за весь этот долгий год Ханэкава так и не задавила ни одного своего мелкого родственика).Стая грызунов всегда относилась к кошке с искренним уважением и заботой, и это не могло рано или поздно не пробудить в Ханэкаве особой уверенности.Мышиная компания взаправду сделалась ей по-настоящему родной.В доме девушке больше никогда не было одиноко или скучно.Чего только стоили для неё ежедневные самопожертвования волонтёров, с гордостью восхваляемые остальным мышиным народом как проявления высшего благородия.Казалось, будто со временем зверьков даже не становилось меньше.Мышиный состав частенько пополнялся беженцами из окружающего мира и новорождёнными мышатами, подрастающими по часам.Жестокая система была неоспоримо безупречна.—Крохотные пушистые шницели с огромным сердцем считают своим семейным долгом превращение в подкожный ягодичный жир...Картины забавнее, чем эта, кажется, просто нет.Неужели я на самом деле заслужила к себе такое бездумное обожание?—спросила у самой себя человекоподобная кошка, задумчиво вздыхая.—Какую же несправедливую жизнь они для себя выбрали...И я, к слову, ничем не лучше их, раз всё никак не могу определиться, чем же мне думать чаще: сердцем или желудком.Впрочем, и от голода, и от вины мне не спиться одинаково...Дом Ханэкавы был расположен почти в самом конце безымянной улицы.Хоть он и мало чем отличался от других локальных жилищ, жёлтый искусственный свет как-то особенно пробивался сквозь все его многочисленные окна.Это здание почти никогда не спало.Затворив за собой шаткую калитку и одним глазом проверив на новинки ржавый почтовый ящик рядом с ней, девушка равнодушно направилась по узкой бетонной тропе к невысокому крыльцу.Тяжёлый скоропостижный грохот уплотнённой двери известил кропотливых жителей дома о долгожданном прибытии кормилицы.Звуки круглосуточной кухонной суматохи, что не удивительно, беспрепятственно доносились до неё через дверной проём неподалёку.Со второго этажа был слабо слышен топот крохотных мышиных ног, беспрерывно проносящийся над высоким потолком.Заметная с порога дверь в личную комнату Ханэкавы, находящуюся в дальней части широкого коридора, была, разумеется, никем нетронута.Своеобразная стабильность как всегда царила в этой неугомонной обители.На том самом дверном подоконнике уже некоторое время, видимо, сидела Эмили, терпеливо выжидая приход огромной подруги, как она это обычно делает.—Ну привет!—мышка вскочила на ноги с позитивным возгласом.—Наверное, набегала там себе аппетита.Как, кстати, дела обстоят с Ларри?Бросив рюкзак на пол, кошка-гуманоид шутливо отдала сводной сестре честь.—Благополучно переварен!—гордо доложила она и рассмеялась.—Ладно, расскажешь остальное за ужином.Пока что переоденься и прими душ.Будем ждать тебя на кухне, Ханэкава!—на время прощаясь с ней, миниатюрная девушка поспешила к узкому проходу в бетонной стене, ведущему к удобной системе сообщения комнат для мышей.—Как будто его ждало что-то другое...—сказала Ханэкава себе под нос, когда наконец разулась и, захватив с пола чёрный рюкзак, отправилась со спокойной душой в свою комнату.—И в то же время, позабыть его очаровательную мордашку у меня получиться не скоро...***Ханэкава не любила плотно ужинать, и поэтому небольшая миска рыбного супа вчерашней свежести её вполне удовлетворила.Только недавно вышедшая из ванной, всеми любимая светло-волосая кошка, облизываясь, раскинулась на обитом кухонном стуле в чёрном нижнем белье.Лишь одна её нога была под столом; другая важно возвышалась вверх согнутым коленом почти до самого подбородка девушки.Всё большее её внимание привлекала к себе небольшая хвостатая толпа, единогласно образовавшаяся на дальнем углу стола.—Что там такое?—поинтересовалась Ханэкава, лениво ковыряясь зубочисткой во рту.Эмили смирно стояла около опустошённой керамической миски, многозначительно молча кошке в ответ.—Небольшой сюрприз...—всё же промолвила она, таинственно улыбнувшись.Ханэкава приподняла бровь.Спустя пару минут немногочисленные мыши расступились, и стал наконец обозрим искомый предмет их суеты.С торжественной осторожностью несколько крепких грызунов молча подносили к Ханэкаве маленькое блюдце, в содержимом которого и крылся весь шарм происходящего.У кошки почти получилось сдержать наступившее изумление.На поднесённой тарелке красовалась заурядная булочка из-под хот-дога, в поперечном разрезе которой кое-как уместилась на спине молоденькая бело-шёрстная мышка.Две свежеподогретые мучные "челюсти" тесно сдавили её по бокам—она могла пошевелить только облезлым хвостом, прижатым к горячей стенке.Её пушистое брюшко было щедро измазано в едком слое горчичного соуса.Лицо девушки было скошено от принуждённого неудобства.Мышка сдержано и немного трусливо молчала, оттого что нервничала при виде Ханэкавы.Кошка выплюнула зубочистку.—Стойте, подождите!—нерешительно бегающий по столу взгляд Ханэкавы недоумевающе остановился на Эмили.—Как это называется?..Что, что тут происходит?—Небольшое поощрение от лица волонтёров стаи.—спокойным тоном ответила ей Эмили.—Не пойму, что тебя так удивило, если только не безумство идеи.Разве вечернюю мышиную порцию кто-то отменял?Окружающие мыши подбадривающе закивали.Безмолвной оставалась только съедобная виновница вечернего торжества, кусающая губы от зудящего дискомфорта.—Но...я сыта по горло, честно.—возражала великанша, с жалостью глядя на креативно оформленный перекус.—Это уже точно будет лишним.—Ханэкава, мы же об этом говорили.—не уступала Эмили.—В самом деле, чем тебе может навредить один маленький хот-дог перед сном?Да ещё и в вечер пятницы.Тебе серьёзно стоит научиться расслабляться, подруга.Тем более, будь ты сейчас на месте Джессики, хватило бы у тебя сил внезапно передумать?"Нет..."—ответила себе Ханэкава, судорожно сглотнув жалость и сомнения.Чисто из уважения к мелким собратьям девушка вдруг перестала видеть из этой ситуации выход.Её кисть самостоятельно разлучала импровизированный хот-дог с подогретой тарелкой.Ощутив пальцами его мягкую оболочку, кошка тут же по привычке сжала мучные бока злокачественного лакомства с обеих сторон.Из уст Джессики раздался громкий ненарочный стон: мышке стало ещё теснее, чем было до этого.Казалось, словно её глаза вот-вот были готовы прослезиться.От страха или от тесноты: было непонятно.—Целиком...пожалуйста...—выдавила она из себя, ужасно краснея от взора старшей сестры.—Что угодно для любимой семьи...—с мягкостью отозвалась Ханэкава, молча даруя белоснежной мышке последний шанс передумать.Но не прошло и безответного полдесятка секунд, как хищница ловко запихала остывающий перекус себе за щёки.Сразу отстранив пушистую девушку от углеводных оков языком, кошка принялась тщательно пережёвывать опустевшую булочку от хот-дога, пока её невредимую сестру слабо швыряло по тесной пасти от челюстной тряски.Спустя некоторое время робким движением языка Ханэкава подтолкнула стихшую мышку к дёснам, смешивая её с кашей из пережёванного теста.После этого изо рта наконец послышался и долгожданный усердный глоток.—Передашь привет рыбному бульону...—будто на прощание, шепнула девушка вслед проглоченной без сопротивления мыши.Удовлетворённые увиденным, мохнатые зверьки начали потихоньку расходиться со стола по своим делам.Эмили с самодовольной ухмылкой уселась на краю пустого блюдца напротив Ханэкавы."Хм...А это было очень даже неплохо.Разве что, только слегка острит теперь во рту..."—размышляла девушка, поднявшись с отсиженного стула и поощряя крохотных присутствующих устной благодарностью, над которой не особо в тот момент задумывалась."Может, мне и вправду стоит почаще расслабляться?"—провожаемая немногочисленными мышиными взглядами, с этой мыслью сытая Ханэкава покидала опрятную кухню.Около получаса, может и чуть больше, прошло с тех пор.Кошка-гуманоид была удобно расположена в своей комнате на двухместном диване напротив телевизонного экрана.Вдоль правой стены её затемнённого логова, прямо под зашторенным окном, стояла обыкновенная скромная кровать.В углу рядом с дверью по полу растянулся пустой кошачий лоток, окружённый несколькими переносимыми чесночными грядками(причина, по которой они находились в комнате девушки, пока должна остаться загадкой).Веки Ханэкавы устало слипались от усыпляющего воздействия широкого экрана.Казалось, томящейся от скуки кошке так и суждено было лениво провалиться в безмятежный сон прямо на мягком диване.Но один неожиданный любопытный звук внезапно спровоцировал девушку на бодрую возбуждённость.Этим звуком оказался неаккуратный робкий скрип, раздавшийся где-то над головой настороженной кошки.Повернувшись спиной к неумолкающему телевизору и взгромоздив на сиденье дивана свои колени, Ханэкава с неутомимым любопытством окинула взглядом широкую настенную полку, затаившую источник подозрительного звука.Нарушив скрытность своего перемещения, высокая стройная мышь застыла около старой глиняной копилки в нелепом полуприседе.Ощутив на себе оживлённый взгляд сестры, она слегка побледнела и окончательно стихла.—Анжелика...Что ты здесь делаешь?—неподдельный интерес и недоумение сливались в голосе Ханэкавы в одну интонацию.Чуточку посмелев, неосторожная мышка как следует выпрямилась и неуверенно отозвалась кошке:—Эм...Ну, меня прислала Эмили по поводу лотка...—И что же с ним не так?..—Ханэкава не оказалась довольна её ответом.—Обычно дежурные чистят его уже по утрам.В чём дело?—Она сказала, что все рабочие будут заняты к завтрашнему утру.—голос крохотной девушки постепенно становился всё твёрже и убедительней.—Поэтому лотком нужно заняться уже сегодня.Эмили отправила меня сюда, чтобы я быстро проверила...готов ли он к уборке...Ханэкава, немного раздражённая услышанным, нежно улыбнулась мелкой обладательнице пышных телесных форм.—Анжелика, ты знаешь, почему лоток находится именно в этой комнате?—спросила вдруг желтоглазая бестия, сбив мышку с толку.Ответа не последовало.—Потому что это — моя комната.В ней я сплю, отдыхаю и делаю множество других вещей, которые мне хотелось бы делать в абсолютном одиночевстве.Если тебе самой, конечно, не хотелось бы вдруг застать меня за неловким процессом...Анжелика покраснела.—Я...я лучше передам Эмили, что ты зайдёшь к ней сама...Прости, что потревожила...—мышь попыталась сделать в сторону робкий шаг, но стоило ей оторвать от фурнитурной дощечки дрожащую ногу, как указательный палец Ханэкавы с упрямой грубостью придавил к поверхности полки кончик её розоватого хвоста.—И всё-таки, милая сестричка, мне кажется, что когда Эмили поручила тебе проверить состояние моего лотка, она имела в виду, что сделать это нужно незаметно.Но раз этого у тебя не получилось, значит и задание своё ты провалила, разве нет?А всякая оплошность, как известно, заслуживает хорошего наказания...—Х...ханэкава...—промямлила Анжелика, в мгновение ока повиснув в воздухе головой вниз.По сухим губам кошки быстро прошёлся намокший конец языка.Её глаза засверкали игривыми искрами.Подушечки бледных пальцев тесно сжали нить тонкого хвоста.—П-пожалуйста, не надо...—умоляюще всхлипнула мышка, трясясь от страха.Но хищницу было не остановить.В какой-то момент кошка безразлично разжала пальцы, что удерживали крохотный мышиный вес, прямо над своей раскрытой пастью.До последнего не согласная со своим неизбежным уделом, Анжелика продолжала отчаянно вертеться даже во рту Ханэкавы, пока не была хладнокровно проглочена.Только по прибытии в кошачье нутро пушистой девушке пришлось ощутить принуждённое смирение."Может быть, мне и не стоило этого делать..."—подумала Ханэкава спустя какое-то время, возвратясь на отсиженное место.—"Но теперь я, почему-то, чувствую себя гораздо спокойнее."Как ни в чём не бывало человекоподобная кошка возобновила свой непримечательный досуг, лениво покручивая пальцем левой руки серебристый локон.Ничто не расслабляло её так сильно, как слабое умиротворённое бульканье, еле-слышно доносящееся раз в каждую минуту из собственного желудка.***Четыре длинные однотонные колбаски смирно лежали в кошачьем лотке, облепленные по бокам бесцветной крупой наполнителя.Натягивая резинку чёрных трусов обратно на полноватые бёдра, Ханэкава молча понурила голову вниз, в очередной раз внимая мрачной обстановке своего укромного туалетного угла.Несколько прямоугольных глиняных ёмкостей, до краёв наполненных сырой почвой, вдоль исхоженной множеством тоненьких троп, были тесно приставлены друг к другу вдоль невысокого комнатного плинтуса.Неспелые чесночные головки различных габаритов симметрично пробивались сквозь лысую тесную землю аккуратно расчерченных грядок.Из почвы рядом с каждой из них торчала крохотная фанерная табличка, почётно хранящая имя той или иной некогда жившей в доме мыши.Трудолюбивые грызуны ежедневно пополняли ростками импровизированное чесночное кладбище, удобным образом утилизируя вечерние продукты кошачьего пищеварения.Не иссякаемый источник натурального удобрения был одной из главных причин долгой плодородности этого символичного могильного огорода.Но если честно, девушка не могла вспомнить и половины мышей, чьи имёна были записаны на табличных надгробиях.Как бы сильно она не убеждала себя в обратном, весь этот суетливый процесс фекального учёта иногда был, на её взгляд, очень даже забавен.—Эх, Ларри...—мечтательно вздохнула Ханэкава, мимолётно вспоминая о последних словах своего крошечного друга.—Если я продолжу ни в чём себе не отказывать, скоро в этом лотке просто-напросто не останется места...Оторвав наконец взгляд от безжизненных калловых форм, добровольно принятых её мохнатыми сверстниками, кошка-гуманоид решительно повернула ручку затворённой двери.Резкий и неприятный запах чеснока, обитавший в пределах всё той же части комнаты, никогда не вынуждал великаншу затягивать с испражнительным актом.Прибыв в помещение тускло освещённой кухни, с грациозной походкой Ханэкава направилась к убранному столу, среди немногих миниатюрных обитателей которого была и глава мышиной стаи.Оторвавшись от беседы с какой-то маловажной породистой мышью, Эмили незамедлительно повстречала полуголую сестру приветливым взором.Своим вниманием кошку одарили и несколько серых коротышек-дежурных, разобщённо расставленных по всей кухонной мебели.Тускло освещённая изнутри духовка загадочно и монотонно гудела.—Хан, ты случайно не встречала Анжелику?—с лёгким волнением поинтересовалась Эмили.—Она уже давно должна была возвратиться назад. —И с чего бы ей вдруг возвращаться?—важно и спокойно ответила Ханэкава, легонько похлопав себя по животу.—Она будет переварена уже к завтрашнему утру, если не раньше.Расслабляться ведь тоже иногда нужно, Эмили...Пушистая лилипутка пришла в некоторое недоумение от сказанного.—Ох...Я просто не думала, что ты съешь её, Ханэкава...—Тебе впредь стоит меньше задумываться о том, "что", а главное, "кого" я ем, подруга.—девушка-кошка с неповторимым пафосом развернулась и направилась к дверной арке.—Мой лоток, кстати, сам себя не уберёт, Эмили...Спокойной ночи...